Мент. СССР

Дмитрий Дашко (2024)

Новый, 1923-й год, народ встречал уже в новой стране — Союзе Советских Социалистических Республик. Но появление на карте нового государства рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции не означало исчезновения старых проблем. Оперативным путем сотрудник угрозыска Георгий Быстров получает информацию, что его должны убить. Сведения стопроцентные, да вот только непонятно, откуда придёт удар, кто его нанесёт. Чтобы обезопасить себя и своих близких, он должен как можно быстрее вычислить кому и, главное, в чём он перешёл дорогу, кто же такой дерзкий и авторитетный «заказал» сотрудника угро.

Глава 6

Не успел я распрощаться с Трепаловым, как в кабинет даже не вошёл — вбежал Ваня Бодунов. Вид у него был такой, словно за ним гнались.

— Максимыч! — громко воскликнул он, — у меня такие новости — ты не поверишь!

И только тут Ваня заметил меня.

— О, наш герой! Здорово!

— Здоровей видали! — радостно сказал я, пожимая его руку. — Что за новости — меня не касаются?

— Был бы цел, касались! — засмеялся Ваня. — Ну, а раз тебя подстрелили, то…

— Подумаешь, царапнули чуток! — слегка обиделся я. — Я ведь на поправку пошёл. Можешь у начальника уточнить.

— Так, Иван, давай, выкладывай, что за новости у тебя, а Быстров пусть послушает, раз ему так интересно! — прервал нас Трепалов.

— Сейчас, горло промочу и всё расскажу! — заверил Бодунов.

Он налил в стакан холодной воды из графина, выдул одним глотком, сел и заговорил:

— История такая, товарищи. В Подмосковье, прямо под насыпью чугунки нашли тяжелораненого: его несколько раз пырнули ножом в живот и грудь. Он еле дышал и был без сознания. В карманах отыскали удостоверение сотрудника московского уголовного розыска Виктора Ефимова. Его отвезли в больницу имени Всемедикосантруда на Яузской, оттуда связались с МУУРом и… знаете что?! — он обвёл нас торжествующим взглядом.

— Никакого Ефимова в МУУРе нет, — первым догадался я.

Бодунов поморщился.

— Трудно с тобой, Быстров: на ходу подмётки рвёшь. Действительно, Виктор Ефимов никогда в МУУРе не работал. Они на всякий пожарный с нашим отделом связались — вдруг он у нас работает? Я сказал, что и у нас такого отродясь не было. Съездил в больничку, посмотрел на этого раненого, пока он в сознание не пришёл, и каково же было моё удивление, когда опознал в нём Вовку Губана.

Трепалов напрягся.

— Того самого Губана из банды Кузнеца?! — не поверил он.

— Того самого, Максимыч, — подтвердил Иван.

Я понимающе кивнул: банда Ивана Кузнецова по прозвищу Кузнец успела изрядно нашуметь в Москве и пригородах. Орудовали, сволочи, чуть ли не в промышленных масштабах и при этом всегда по одной и той же схеме: переодевались в форму красноармейцев, на нескольких машинах подкатывали к какому-нибудь дому, где проживали богатые нэпманы, вламывались туда, перекрывали входы и выходы, всех жильцов сгоняли в одну комнату, а потом спокойно занимались грабежом.

Стоит отметить, что действовали «кузнецовские» крайне жестоко: убивали любого, кто им не нравился или пытался оказать сопротивление, включая женщин и, что самое страшное, детей.

По разным оценкам в банду входило минимум с полсотни человек, но я всё-таки думаю, что на самом деле их было меньше. Да, сам Кузнецов — здоровяк, который прежде работал на скотобойне, имел силу сравнимую с богатырской (спокойно гнул подковы и убивал человека ударом кулака), был по характеру лютым и свирепым, старался держать всех в узде, но всё равно управляться с полусотней отпетых негодяев даже такой неординарной сволочи непросто.

От методов «воспитания» Кузнеца впору было содрогнуться, он лично наказывал провинившихся, чаще всего медленно душил, глядя прямо в глаза. Банда не роптала, по общему мнению, убивал он за дело: тех, кто крысятничал у своих или утаивал долю добычи.

Его не раз и не два пытались поймать, даже удалось схватить несколько мелких сошек, но через них так и не получилось выйти на главаря. Он мало кому доверял, и никто не знал, где лёжка Кузнецова.

У него было несколько адъютантов, и Вовка Губан входил в их число.

— Ну что, товарищ начальник, едем арестовывать Губана? — Бодунов почти приплясывал от нетерпения.

Трепалов уже был склонен с ним согласиться, но внезапно замер. Его взгляд обратился на меня.

— Быстров, а ты что скажешь?

— Скажу, что не надо торопиться с арестом.

— Интересно, почему? — удивился Бодунов.

— Арестовать Губана всегда успеется, вот только что это нам даст? Он не дурак, наговаривать на себя не станет. Даже если прижмём как следует, не факт, что расколется вчистую и сдаст Кузнеца. Вы уж простите, мужики, но надо смотреть фактам в глаза: бандиты боятся его больше, чем нас! Сами знаете, какая у них дисциплина и как она поддерживается! — уверенно произнёс я.

— Ты к чему клонишь, Жора? — непонимающе замотал головой Бодунов. — Предлагаешь отпустить Губана на все четыре стороны?

— Я что — похож на идиота?!

Иван усмехнулся.

— Сказал бы я на кого ты похож своей дурацкой манерой отвечать вопросом на вопрос! Если придумал чего — поделись с товарищами.

— Начну с главного, — заговорил я. — Губан уже знает, что его разоблачили?

— Откуда?! — удивился Бодунов. — Сам он пока в полной бессознанке лежит, а в больничке я никому ничего не рассказывал.

— Это хорошо, — довольно кивнул я. — Будет значительно проще. Идея такая, товарищи сыщики: и Губана, и меня порезали. Допустим, у меня вдруг резко обостряется рана, нужна срочная госпитализация. Под этим предлогом я ложусь в больничку… как там её?

— Имени Всемедикосантруда, — подсказал Иван.

— Ну и название… Хрен выговоришь, — усмехнулся я.

— В народе называют попроще — «Медсантруд», — пояснил Трепалов.

— Спасибо, Александр Максимович. В общем, ложусь в этот самый «Медсантруд», причём в одну палату с Губаном и делаю всё, чтобы втереться ему в доверие, — продолжил я. — Только придётся посвятить в наши планы главврача больницы.

— Сделаем, — кивнул Трепалов. — Я главврача знаю ещё с тех пор, как начальником МУУРа работал. Он хоть и буржуйского происхождения, но из сочувствующих. Довериться можно. Только ты не забыл, что к тебе Варвара наведаться должна с наводкой на Чухонца?

— Не забыл, товарищ начальник. Варвара сказала, что ей нужна неделя, но я своих предупрежу на всякий случай. И Настя, и Степановна её видели, так что узнают и спросят, если заявится. Да и не думаю, что засижусь в больничке… Губан как более-менее оклемается, попытается смыться оттуда. Надеюсь, что и меня прихватит с собой, — заключил я.

— План хороший, — подумав, согласился Трепалов. — Ввести своего человека в банду Кузнеца дорогого стоит. Быстров — человек в Москве новый, его урки пока плохо знают.

— Об одном обстоятельстве забыл, Максимыч! Да, Жора в Москве недавно. Только про него ведь в прошлом году в «Правде» заметку печатали… С фотографией, — вспомнил Бодунов.

— Ха! — усмехнулся я. — Ты эту фотографию видел?! Да по ней меня даже супруга опознать не сумеет, что про бандитов говорить! Да и не думаю я, что урки «Правду» читают…

Известие о том, что я на несколько дней отлучаюсь из семьи, Настю не обрадовало. Я честно сказал, что отправляюсь на задание, что буду в Москве, но где именно — категорически отказался говорить.

— Не переживай, так надо! Со мной всё будет в порядке!

— Смеёшься? — выдохнула Настя. — Как я не могу переживать, когда ты, раненый, снова за своими бандитами гоняться собрался.

— Там, где я буду, мне придётся совмещать сразу два дела: и лечиться, и урок ловить, — слегка приоткрыл я завесу над «военной тайной».

Настя всхлипнула и стала собирать мне вещи.

Утром, перед тем как отправиться в больницу, я проинструктировал моих насчёт Варвары. Дамы у меня были не только самые лучшие, но и умные, быстро уловили суть.

Поцеловав законную супругу, я сел на трамвай и поехал на Яузскую.

Поспать толком этой ночью мне не удалось (всё-таки медовый месяц), я откровенно зевал всю дорогу под отнюдь не мерное раскачивание вагона. Состояние путей в Москве начала двадцатых, мягко говоря, оставляло желать лучшего, и лучшее это наступит ещё не скоро.

Народу в вагоне набилось как сельдей в бочке, ведь трамваи ходили в час по чайной ложке и потому не могли вместить в себя всех желающих. Дородная кондукторша с огромным трудом протискивалась между нестройными рядами пассажиров, то и дело ругаясь на тех, кто высовывался в окно или висел, ухватившись за поручни.

Если хорошенько посмотреть назад, можно было увидеть довольно распространённых ещё в моё время «зацеперов» — граждан, которые с риском для жизни, ехали на трамвае, уцепившись за буфера. Я, конечно, понимаю, что экономика, особенно семейная, — должна быть экономной, но не до такой же степени. Совсем недавно довелось читать милицейский протокол о таком вот «каскадёре», что сорвался с буфера и, ударившись о трамвайный столб, разбился насмерть. К протоколу прилагалась и весьма неаппетитная фотография пострадавшего.

Конец ознакомительного фрагмента.