Летопись «Механики». История развития капитализма в одной, отдельно взятой компании, рассказанная участниками событий

Дмитрий Даньшов

Рассказ от первого лица об угасании социализма и зарождении «свободного» рынка в период с 1988 по 2005 годы. Истории невымышленных героев и их карьеры, от студенческой скамьи до владельцев бизнеса. Документально точный, ироничный рассказ о жизни последнего поколения советских студентов. О социальных, бытовых и культурных переменах в обществе в период Перестройки и раннего капитализма. Покажет живую картину перестроечной жизни тем, кто не успел застать это яркое время. Честный рассказ про бизнес.

ЛЮДИ И ЛИЦА

Народец у нас был колоритный. Одним из наиболее ярких персонажей был, конечно, Сережа-Спортсмен. В майке, из которой пёрли плечи тяжелоатлета, Серега сидел и рубал прокладки со стр-р-р-рашной силой…

В какой-то момент вежливый интеллигентный приемщик, высокоэрудированный Антон Викторович Гайворонский испытал… м-м-м… сложности в общении с клиентом наверху (клиент требовал показать ему «того козла, который делал ВОТ ЭТО»). Антон уговаривал — мол, не надо вам никого показывать, вы, мол, со мной беседуйте — и мы с вами докопаемся до сути, установим причину и наметим пути… Клиент настаивал. Антон тяжело вздохнул, позвонил в волшебный звоночек, сказал: «Серег, ты бы вышел… тут тебя товарищ спрашивает». Серега вышел. Из майки он торчал почти весь, выглядел крайнее убедительно, был лаконичен. Спросил коротко: «Ну?» Человек задумался. Когда Серега, не дождавшись ответа, ушел, заказчик укоризненно обратился к Антону Викторовичу: «Ну зачем вы так, сразу? Можно же без угроз разговаривать».

Как-то раз благодарные заказчики подарили нам буржуйскую банку с гранулированным какао. Его следовало разводить горячим молоком или кипяточком — и наслаждаться горячим шоколадом. Но мы этого не знали. И Серега-Спортсмен не знал тоже… Так он попробовал есть его ложкой. Ему понравилось. Так мы с удивлением обнаружили, что Серега способен сожрать полкило какао просто в один присест, не моргнув глазом. Попробовать деликатес нам не случилось, но Серега искренне заверил нас: «Вкусный Педигри-Пал!» И добавил: «Тащите еще!»

⠀

В умных учебниках по бизнесу, которые я прочел много позже, этот период развития компании называют «романтическим», или «этапом быстрого первоначального роста». Когда еще нет организационной структуры, иерархии, отчетности, правильного администрирования. На данном этапе всё это заменяется энтузиазмом сообщества единомышленников. То есть все занимаются всем. Или каждый сам выбирает себе наиболее подходящие обязанности и выполняет их максимально эффективно. В западных учебниках написано, что период энтузиазма и коллективизма не может быть длительным. Мол, при появлении четвертого-пятого сотрудника запал проходит, накапливается «критическая масса» людей и настаёт этап холодного администрирования. Возможно, где-то оно и так, но в России уж точно по-другому! Переход к четкой административной иерархии и тотальному контролю в «Механике» затянулся на десятилетия. Думаю, что этот переход и сейчас еще не завершился. Дух вольницы и методы партизанщины живы до сих пор. Не уверен, что это всегда плохо. В этом мое субъективное мнение не совпадает с догматами учебников «менеджмента».

Наш период «быстрого первоначального роста» я вспоминаю с удовольствием, с нежностью даже… Мало сотрудников, все друг друга знают, ценят, и готовы помогать по работе и по жизни. Некая община, племя, клан. Восхитительное чувство принадлежности к непротиворечивому сообществу единомышленников. Да и возраст в паспорте вызывал тогда отчаянный оптимизм…

Но вернемся к описанию наших «прокладочных» подвигов. Помимо отверстий цилиндров, необходимо было окантовывать масляные отверстия и другие ответственные детали прокладок, особенно на дизелях. Частично это выполнялось при помощи медных пистонов, заготовки которых я покупал на Егорьевском заводе АТИ. Но иногда обойтись заводскими пистонами не получалось. Хотелось делать любые пистоны самостоятельно — красивые, любого диаметра и формы… и я предпринял несколько поездок на Птичий рынок.

⠀

На старом Птичьем рынке в Калитниках, помимо голубятников, кошатников и собаководов, была еще такая занятная категория людей, как ювелиры и инструментальщики. Именно там, беседуя с ювелирами, рассматривая всякие штихели, волочильные доски и прочие занятные вещи, я познакомился с инструментальщиком, великим мастером и хранителем сокровенного знания Израилем Иосиповичем. Изложил ему свою печаль: мол, мне нужно производить такие вот пистоны, а для этого мне нужны пресс-формы — небольшие, но хорошего качества. Израиль Иосипович сказал: «Ты давай, приноси образцы, приноси и эскизы этих пистонов — какие радиусочки, какой матерьяльчик — образечики матерьяльчика давай, потом давай денежку — и жди терпеливо». Что, собственно, я и сделал…

Израиль Иосипович сделал мне одну пресс-форму — под пистоны диаметром шесть, потом еще одну… потом еще несколько. Это было недешёвое удовольствие. Но удовольствие общаться с великим инструментальщиком — оно само по себе дорогого стоит… И еще: имея эту оснастку, можно было действительно производить пистоны в необходимом количестве, притом такие, как нужны заказчику, а не такие, какие у меня случайно оказались милостью Егорьевского завода.

Ювелиры и инструментальщики «с Птички» так и не смогли поверить, что моя профессия — «прокладочник», и периодически затевали разговор: «Послушай, что-то непонятно, чем ты вообще, парень, занимаешься». А дальше пошли слова, которых я не понимал: вроде «сканью», а вроде «чернью»… «Вроде ты по серебру должен работать, судя по вопросам — а вроде не работаешь, потому что каких-то вещей по серебру не знаешь…»

Когда Израилю Иосиповичу и его коллегам я честно говорил: «Мужики, я прокладочник… я прокладки делаю!» — они махали рукой: «Ну ладно… не хочешь говорить, чем на самом деле занимаешься — не говори». Так, наверное, и не поверили… Но их золотые руки, их опыт и стоящая у них за плечами советская инструментальная промышленность подарила нам замечательные пресс-формы, которые существенно расширили наши возможности.

Что дало прокладочное производство?

Ну, конечно, деньги. Кто б спорил? И еще какие!

Ну, конечно, опыт. Тоже немаловажно. Ну и, конечно, понимание рынка.

И вот каким образом. Все поломки в двигателях, требующие замены прокладок, запоминались глазами, руками, кончиками пальцев — и вскоре я уже точно знал практически наизусть список наиболее популярных в ремонте моторов и номенклатуру самых востребованных запчастей к ним. Вот такой практический ABC-анализ вместе с маркетинговым исследованием, еще и с полным учетом неудовлетворенного спроса. Никакая другая «умная маркетинговая методика» такого знания дать не может. Только практика!

Исходя из наработанного опыта, пользующиеся спросом прокладки легко определялись визуально, по маленькой картинке в бумажном каталоге. То есть, листая толстые каталоги производителей прокладок, я мог уверенно определить применяемость прокладки по внешнему виду и расположению характерных деталей.

Поэтому когда появились первые спекулянты, привозившие из-за бугра запчасти, я мог без сомнений заказывать по двадцать, пятьдесят, сто единиц наиболее популярных моделей прокладок, будучи совершенно уверен в их востребованности. Все наши скромные складские остатки были всегда ликвидны, имели хорошую оборачиваемость — и продукция GOETZ, ELRING, VIKTOR RЕINZ начала понемногу нами продаваться. Начинались закупки с прокладок клапанной крышки и поддона. Прокладки ГБЦ мы изготавливали сами, а вспомогательных прокладок, помп, крышек, насосов тогда никто не покупал, их мотористы вырезали сами из листового поранита, крафт-картона или обычного ватмана.

Существенный прогресс в торговле запчастями произошел, когда мы перебрались из Выхина в широко известный в узких кругах подвальчик на улице Трофимова. В частности, первые представители иностранных компаний в лице компании GOETZ, представленной господином Беккером и Александром Шараповым в качестве переводчика, посетили нас именно там. Гости помешали ложечкой растворимый кофе, посмотрели грустно на подвальные стены и сказали: «Ну… если платите… миллион… немецких марок… наличными — ну, тогда мы вам что-нибудь, наверное, поставим». Видимо, названная сумма была вежливой формой отказа. В остальном «коммерческое предложение» вполне соответствовало тогдашней «практике делового оборота». Вся европейская цивилизованность и зарегулированность возникли несколько позже. А по Москве девяностых господин Беккер вполне был готов ходить со спортивной сумкой, набитой миллионом марок, если бы на тот момент он у нас был. Тогда, наверное, за миллион марок можно было бы купить Кремль… ну, уж место в Мавзолее — точно. Поэтому на том этапе с компанией GOETZ в лице господина Беккера мы о начале сотрудничества не договорились. В итоге договорились несколько позже и при иных обстоятельствах. И с господином Беккером сотрудничали долго и плодотворно, вплоть до его ухода из GOETZ, а с Александром Шараповым сотрудничаем до сих пор.

Для GOETZ, ELRING и RЕINZ мы, конечно, были еще маленькие тогда: смотрели они на нас свысока, держали у себя в приемной на какой-нибудь выставке по несколько часов — но ничего страшного, я не гордый, я посижу. Я подожду, но в результате уйду от них с каталогами и с контактами новых русских спекулянтов-«автозапчастников»… извините, начинающих российских «дилеров», через посредничество которых и закупалась поначалу продукция главных мировых прокладочных брендов.

ЛЮДИ И ЛИЦА

Поскольку прокладки получались у нас действительно очень качественные, то скоро весь основной автомобильный бомонд стал нашей клиентурой. Со многими из «вольных механиков» побеседовать и поприятельствовать было истинным удовольствием. Когда приезжал, например, Сергей Гудович — это был просто праздник! Одним своим присутствием, веселым нравом, доброй шуткой, которая из уст этого добродушного великана звучала особенно убедительно, Сережа умиротворял всех. Его спокойное бухтение в затылок какому-нибудь бандюковатому клиенту или не в меру суровому менту — типа «Ты чо, мужик, кипешуешь? Отошел бы уже, а то занял все окошко, а я тут стою с тяжелой железякой, тебя дожидаюсь… поговорить с людьми мне не даешь…» обычно успокаивало любые разгоревшиеся страсти. Компания «Иномотор» была в числе наших славных заказчиков: Петр Бушланов, Александр Куницин, и ещё много славных советских инженеров, в разгар перестройки вынужденных уйти на вольные гаражные хлеба… Разные экзотические заказчики тоже случались — как, например, гордый восточный мужчина, который заказывал прокладки для автомобиля «Чайка» (они несколько отличались от ГАЗ-53) с комментарием: «Это для пыравытэльства маей рэспублыки!» Мы с удовольствием сделали для «пыравытэльства его рэспублыки» партию прокладок, и все были довольны друг другом… Хороший был мужик. Верил в свою республику и искренне ею гордился. Наступило ли в его республике солнечное благоденствие, торжество справедливости и процветание? Не уверен… Но тогда было время великих надежд не только в маленьком подвале «Механики». Время великих надежд было во всей большой стране. Только самые опытные, информированные или циничные, наверное, понимали, что «в действительности всё не совсем так, как на самом деле».

Книжки, рассказывающие о теории управления, появились позже. Их перевели с английского для бодрого поколения «эффективных менеджеров». И для них четко написали: «одновременные кардинальные изменения бизнес-процесса и повышение его интенсивности (перестройка + ускорение) — верный способ угробить хоть предприятие, хоть государство». В начале 1990-х это знание как-то не стремились популяризировать…

…Ох, лучше вернемся к прокладкам! Параллельно с первыми нерегулярными закупками фирменных прокладок развивалось собственное производство прокладок не только головки блока, но и клапанной крышки, и масляного поддона. У нас появились материалы из бензомаслостойкой резины, из пробки с резиновым наполнением компании «Саморим» — мирового монополиста в производстве пробковых изделий. Мы научились покупать пробку с резиновой крошкой — то есть автомобильную, настоящую, качественную. Популярные прокладки поддона и клапанной крышки поддерживались в наличии «фирменные», лишь редкие делались на заказ. Так потихонечку жизнь шла и развивалась.

Когда накопился опыт и сформировался список наиболее востребованных прокладок ГБЦ, возникла идея наиболее популярные модели производить мелкой серией, не вырубая вручную, а заказывая крой прокладок на станках лазерной резки.

Тогда уже широко использовались газовые и твердотельные лазеры — точнее, лазерные раскройные машины — например, «Радуга» производства Болгарии. И, имея чертеж прокладки, в каких-то существовавших тогда чертежных программах (это был, по-моему, даже еще не Автокад, а его предшественники), можно было лазерный крой заказывать в промышленных масштабах. Что мы понемногу и начали делать. То есть часть прокладок мы делали вручную, а распространенные модели стали производить мелкой серией: сто, двести, триста — до четырехсот изделий — потому что чем больше партия, тем ниже себестоимость. Основные принципы ассортиментной политики постигались непосредственно на практике, в процессе общения с клиентом. И это самое общение всегда давало четкую информацию о том, что человеку еще нужно, какие услуги в дефиците.

Тогда в дефиците были многие услуги — но вот какие особенно остро, и какие конкретно потребности возникали у наших заказчиков — это было совершенно очевидно, это можно было пощупать, понюхать и потрогать руками… Тогда уже звучали умные слова теоретиков про «маркетинг» как изучение рынка. Мне тогда было непонятно: если ты профессионал, то рынок не нужно ИЗУЧАТЬ — его нужно ЗНАТЬ с исчерпывающей полнотой. А если кому-то рынок нужно «изучить» — то, наверное, этот «кто-то» просто занят не своим делом. Сейчас рыночные условия другие, дефицита товаров и услуг нет. Но даже в этих условиях я считаю правильным ориентироваться только на реальные, насущные потребности заказчиков. Неочевидные потребности, высосанные из пальца в ходе сложного и дорогого маркетингового исследования рынка, — слишком рискованная основа для бизнеса и слишком надежный способ бизнес угробить.