Под чертой (сборник)

Дмитрий Губин, 2014

Обозреватель «Огонька» Дмитрий Губин, ехидно фиксирующий, как Россия превращается в страну вотчинной автократии, зафиксировал сначала в своих текстах редакторские замены имени «Владимир Путин» на слово «государство», затем отказ публиковать тексты даже с «государством», а затем и предложение уволиться из журнала. Уволившись, он восстановил и собрал вместе сокращенные, измененные и отклоненные тексты, подведя черту и дав соответствующее название книге.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Под чертой (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

7. По моему хотению//

О том, что идея печати по требованию в России вряд ли выполнит свои задачи

(Опубликовано в «Огоньке» http://kommersant.ru/doc/1663625)

Информационная революция должна ликвидировать дефицит информации (а на дефиците многое держалось и держится. Например, власть). Вот как происходит (или не происходит) новый этап ликвидации.

Влажным жарким июнем 2011 года, когда дожди и солнце после холодной весны заставили, наконец, русскую природу разродиться обильной и пышной зеленью, женщина по имени Марина Каменева вбила очередной гвоздь в крышку традиционного российского книгооборота, объявив о том, что книжный магазин «Москва» начинает print on demand.

Собственно, те, кто знает, кто такая г-жа Каменева и что означает print on demand (а означает «печать по требованию»), могут с чистой совестью хмыкнуть и перелистнуть страницу.

Однако мне хочется посвятить директору магазина «Москва» Марине Ниловне Каменевой пару абзацев, поскольку ее судьба достойна сюжета если не романа и повести, рассказа в духе Татьяны Толстой. История Каменевой — это история о том, как женщина, не претендующая на роль ни интеллектуалки, ни даже, кажется, книгочейки, настолько влюбилась в книги, писателей, издателей, и читателей, что создала лучший в стране книжный бизнес (то есть такой, где главное — идеал, идея, а прибыль, доход, деньги суть лишь инструменты). Это Каменева первой в России сделала доступ к полкам с книгами открытым. Это Каменева первой стала торговать до часу ночи. Это Каменева первой начала продавать аудио — и электронные книги, это она стала устраивать даже не встречи, а вечеринки с писателями, это она превратила советский магазин в светский клуб, где гламурных персонажей сегодня не меньше, чем на летней террасе московского гастрокафе Ragout. По большому счету, Каменева популяризирует чтение точно так же, как Ольга Свиблова популяризирует фотографию, а основатель Ragout Алексей Зимин — гастрономию.

Ну, и, вот, Каменева логично пришла к идее print on demand, родственником которой (которого?) является video on demand, видео по требованию. В родителях у обоих — информационная революция, смысл которой не только в мгновенном информационном обмене, но и в том, что информация и ее носитель живут отдельными жизнями. «Книга» — это уже не обязательно фолиант (5 тысяч томов в моей домашней библиотеке занимают 4 огромных стеллажа, но в мой ноутбук вбито 100 тысяч книг, а в каталоге print on demand содержится 470 тысяч). «Фильм» — больше не кассета, не диск и не время в телепрограмме (кино теперь можно заказывать в любое время, а также останавливать, повторять и проматывать вперед).

И вот я в кабинете Каменевой: сама хозяйка в отъезде, но меня по ее просьбе любезно принимает ее заместитель Екатерина Мосина. И мы говорим о том, что с книготорговлей сегодня в стране происходит то же, что и с торговлей другими товарами: крупные сети хотят иметь дело с крупными поставщиками, на фоне чего шансы малявок падают. Печальны шансы фермера, у которого пара дюжин коров, пусть и отборных пород. Печальны шансы издателя, если он не найдет среди рукописей бестселлер. Печальны шансы читателя, если он ищет книгу, изданную лет пять назад тиражом в пару тысяч экземпляров: новый тираж допечатывать никто не станет. Особо печальны шансы читателя в регионах, и откровенно безнадежны — читателя, не имеющего выхода в интернет, где всегда можно сыскать пирата, а точнее, Робин Гуда, отсканировавшего нужный текст.

— Печать по требованию, — говорит Мосина, — это возможность получить книгу, которой нет в продаже, и при этом не нарушить авторских прав.

— Там должны будут обнаружиться странные ниши, вроде неизданных партитур, — говорю я.

Искусствовед Мосина на секунду задумывается, потом кивает, соглашаясь, но уточняет:

— Печать по требованию вообще рассчитана на книги для специалистов. И еще — на книги на иностранных языках. Вот в США только что вышла автобиография Марка Твена: он завещал не публиковать ее сто лет после смерти, теперь срок истек. Понятно, что уникальная вещь! Но книга на английском, дорогая, и непонятно, сколько человек в России ее купят. То есть мы невероятно рискуем, закупая бумажную книгу, и понятно, что закладываем риск в цену. А если печать идет по требованию — никаких рисков…

Сам магазин «Москва» книг не печатает: оборудование занимает слишком много места. Но он заключил договор с компанией, которая так и называется, «Книга по требованию», имеющей, в свою очередь, договоры с издателями. Через 5 дней после заказа отпечатанная, в обложке из плотного картона, книга, ничем не отличающаяся от «настоящей», поступает к заказчику. Индивидуальный тираж обходится примерно на четверть дороже массового — но, повторяю, в том-то и штука, что в продаже этих книг нет.

Мы смотрим на список первых заказов (33 книги за первый день). Сборники рассказов Достоевского (романы классика переиздаются без проблем, а рассказы ищи-свищи). Трехтомник «Коллекционирование холодного оружия третьего рейха». Семь книг описаний путешествий Хвостова, Давыдова, Головнина, Обручева; два тома писем Толстого жене; четыре книги Мережковского; Чжуан-цзы и Соловьев со «Смыслом любви» и «Русской идеей», пара книг по истории… Еще не статистика конечно, — но уже подтверждение нашей идеи. И я прощаюсь с Екатериной Мосиной в лучших чувствах, и мы говорим напоследок, что в недалеком будущем отделения print on demand станут принадлежностью торговых центров, вроде химчисток или ремонта обуви, которые, если обратили внимания, располагаются всегда у входа: сдал почистить пиджак, заказал в печать «Меметическую машину» Сьюзан Блэкмор — и, возвращаясь с шопинга, забрал.

Это мы так друг друга красиво обманываем, а уж если совсем честно, то врем. Потому что так, к сожалению, не будет. И вот почему.

Один из колоссальных пробелов нынешнего российского знания — это прошедший мимо нас пласт современных западных исследований в области общественных и естественных дисциплин. Граница его отмечена 1962-м, когда американский ученый Томас Кун написал книгу «Структура научных революций», введшую в оборот понятие парадигмы, то есть упрощающей, но объясняющей концепции. С тех пор все книги, касайся они генетики или политики, футурологии или психологии, экономики или струнного устройства Вселенной, описывают не столько отдельные явления, сколько парадигмы.

Сначала мы эти книги не прочли, потому что был железный занавес. Потом, когда СССР рухнул, и книги перевели и издали, — не прочли, потому увлеклись погоней за деньгами. А сейчас, когда кое-кто очнулся, — выяснилось, что переиздавать изданное дорого и муторно, потому что нужно заново покупать права. А при мизерных тиражах покупать права — в том числе и на печать по требованию — не имеет смысла, да и западный правообладатель может их не продать, боясь, что электронную копию похитят и выложат в интернете Робин Гуды… А Робин Гуды действительно похищают, потому что иначе не ознакомиться ни с меметической парадигмой (рассматривающей отбор знаний подобно генетическому отбору), ни с полицивилизационной парадигмой Хантингтона… Вообще ни с чем, даже с упомянутым Томасом Куном, скончавшимся в 1996-м — потому что решать, переиздавать ли его книгу в России, наследники Куна имеют полное право вплоть до 2066-го (я проверил: в каталоге print on demand «Структуры научных революций» нет. Там вообще нет переводов ни одной из действительно нужных мне книг, от трехтомника «Русская революция» Пайпса до «Генома» Ридли. Там 409000 книг на английском, 40000 книг на немецком и лишь 21500 книг на русском).

А руководство нашей страны, вместо того, чтобы инициировать мировой глобальный пересмотр авторского, патентного и смежных прав (ограничить их действие 15–20 годами было бы полезно), собирается бороться с российскими пиратами, то есть лишать меня единственного возможного доступа к информации.

Мне остается довести до сведения всех интересующихся (включая и борцов с пиратством), что авторские, патентные и прочие права — это главный инструмент, посредством которого власть постиндустриального мира сохраняет свою легитимность, принимая эстафету у бывших хозяев жизни, владельцев капитала. По крайней мере, такова новая общественная парадигма с точки зрения шведских ученых Александра Барда и Яна Зодерквиста, изложивших ее в книге «Netократия. Новая правящая элита и жизнь после капитализма».

Книга переведена на русский, хотя, увы, в напечатанном виде раздобыть ее невозможно ни по какому требованию.

«Печать по требованию» — это сегодня в России милая финтифлюшка, которая может и правда помочь коллекционерам оружия или, не знаю, диссертантам, изучающим историю путешествий мореплавателя Василия Головнина. Хорошо, что она появилась. Но на большее — то есть на получение информации о том, как устроен сегодняшний мир и какое место в нем занимаем мы — эта штука не годится.

Хотя человек с компьютером, подключенным к интернету, выход из этого положения найдет.

2011

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Под чертой (сборник) предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я