Дознание

Дмитрий Васильевич Сарвин, 2019

Думаете, легко и весело быть героем сказки? Может быть, и так, если вам повезло стать прекрасной принцессой, королём могущественной державы или доброй феей. А что, если вам досталась вечная роль Серого волка? Или другого персонажа с незавидной судьбой? Вот и приходится день за днём кушать бабушек, кипеть в котле у трёх поросят и давиться семерыми козлятами… И никто даже имени твоего не знает. Никому не интересно, какой ты на самом деле или что остаётся за кадром. Надоело следовать сценарию? Значит, плачет по тебе сказочная тюрьма. Ибо нет пощады виновным в нарушении высшего замысла загадочного Создателя-сказочника. Но наступают иные времена. Новое поколение отказывается следовать правилам предков. На горизонте уже занимается алая заря, и что-то тревожное уже витает в предрассветном воздухе сказочного королевства… В эпицентре этих смутных событий оказывается Норвилл – расследователь третьего уровня по чрезвычайным происшествиям, один из тех, кому предписано следить за порядком. Он даже не догадывается, что попал в небывалое сказочное приключение, уготованное ему судьбой… или самим Верховным магом…

© Сарвин Д. В., текст, 2019

© Сарвин Д. В., иллюстрации, 2019

© Издательство «Союз писателей», оформление. 2019

© ИП Суховейко Д. А., 2019

Трудно быть волком

Серый Волк уходил от преследователей. Хлопки выстрелов, смертельное чириканье пуль, пролетавших мимо, — всё это была обычная, можно даже сказать, рутинная утренняя работа. Охотники возбуждённо кричали, собаки надрывно лаяли, а он бежал, унося в своей волчьей утробе бабушку Красной Шапочки.

Лес был густой, сказочный, и Волк знал, куда нужно бежать, чтобы охотники и их свора его не нашли. Но каждый раз, когда он был близок к намеченной цели, что-то мешало — какая-то ерунда, какая-то досадная мелочь. Сейчас он уже не чувствовал того азарта, с которым в былые времена уходил от погони. Волк был уже не молод, проклятые одышка и аритмия. А тут ещё и бабушка так мерзко стала завывать в его желудке… Волк начал терять контроль над ситуацией.

Не заметив в опавшей листве извилистый корень, который подставил ему опоясанный золотой цепью массивный дуб, Волк споткнулся и, потеряв равновесие, покатился в овраг. Мир завращался с бешеной скоростью, бабка, прижатая центробежной силой к позвоночнику Волка, отборно материлась. Ещё несколько кувырков, и он со всего размаху налетел на высокую ель. На вершине ели раздалось истошное воронье карканье потревоженной птицы.

Теряя сознание, Волк успел увидеть рыжий хвост. Обладатель рыжего хвоста подхватил что-то упавшее с земли и исчез в зарослях терновника. Сознание Волка поглотил мрак — так же, как совсем недавно он сам поглотил бабушку…

…Очнулся Волк у бабушки Красной Шапочки в домике. Он лежал на кровати, а рядом стоял человек, державший в трясущихся руках охотничий нож. Волк напряг зрение и понял, что перед ним Густав — один из трёх охотников, которые обычно его ловят. От Густава несло перегаром так сильно, что Волк чуть не потерял сознание.

— Густав, ты почему на работе в таком состоянии? И где Розенкранц и Гильденстерн? — тихо спросил Волк, ощупывая шишку на голове.

— Они не мочь прийти, — и Густав выронил нож из трясущихся пальцев.

— Что случилось? — сказал Волк, морщась от громкого звука падения ножа.

— Долбаный Шомер Шаббат! Они не работать по суббота, — и Густав, шумно пыхтя, полез под кровать в поисках ножа.

Волк перегнулся через край кровати и, глядя, как неуклюже охотник шебуршит в подкроватном пространстве, уточнил:

— Ты же преследовал меня не один?

— Oh, ja-ja! То быль Гензель и Гретель, они очен любить стрелять. Это мой бизнес — дать стрелять и деньги взять!

— И где они сейчас?

— Они ушёль в свой сюжет…

Незаметно для Густава Волк поднял с пола бабушкину ночную вазу, размахнулся и опустил ему на голову. Охотник грузно упал на пол и потерял сознание, так и не найдя искомого им ножа.

Волк поднялся с постели, налил в большую кружку тёплой воды из чайника, порылся в кухонном шкафчике, нашёл баночку с марганцовкой, отсыпал её в кружку и тщательно перемешал содержимое. Потом залпом выпил и, чувствуя позывы, побежал в ванную комнату…

…Бабушка Красной Шапочки сидела на кровати, завернувшись в одеяло, а на голове у неё было банное полотенце, хитро закрученное улиткой.

— Ну и чего ты хочешь этим добиться? — спросила Бабушка, глядя, как Волк связывает Густава.

— Пока ещё не решил, — сказал Волк, — но я так больше не могу! Может, возраст уже не тот…

— Ещё бы! Ты хоть помнишь, с какого года мы бегаем?

Волк потрогал шишку, почесал вокруг неё и отрицательно мотнул головой.

— С тысяча шестьсот девяносто седьмого года от Рождества Христова, — напомнила бабушка и вздохнула: — Ах, как я была молода, как прекрасен и наивен был мой взгляд, всё вокруг казалось дивным…

— Да, я помню, ты начинала с Красной Шапочки. У тебя были песочные косички. Ты прятала их под красный шаперон, который носили тогда в деревнях.

— О, как ты обольщал меня! Каким хитрым и коварным ты был! Каким соблазнительным! Мне даже на какой-то момент показалось, что я люблю тебя…

— Да, было время… Кстати, где Красная Шапочка? Я её очень давно не видел.

Бабушка махнула рукой и с горечью сказала:

— С тех пор как появились эти… шары, как его… этого удалённого общения, вся молодёжь безотрывно пялится в них! Красная Шапочка перестала ходить ко мне. Её мать говорит, что она вообще не выходит из своей комнаты. Как я устала от всего этого…

Густав завозился на полу. Волк, не обращая на него внимания, надел патронташ, застегнул ремень. Потом зарядил охотничье ружьё, подошёл к двери, открыл, постоял, что-то обдумывая… И, повернувшись, сказал:

— А знаешь, как мне надоело столько раз умирать!

Волк поднял ружьё и выстрелил, потом ещё раз.

Когда облачко порохового дыма рассеялось, он посмотрел в её глаза, которые остались открытыми, и тихо сказал:

— А мне — не казалось! Я любил тебя!..

Развернулся и вышел, не закрывая дверь.