Временщик. Книга 4

Дмитрий Билик, 2020

Главный герой – простой парень, живёт обычной холостяцкой жизнью, работает, как теперь модно говорить, в сфере складской логистики, а проще говоря – грузчиком. Но однажды жизнь его полностью переворачивается, причём настолько, что он начинает видеть то, чего не видят другие. Он замечает, что его отражение в зеркале существенно отличается от оригинала и кроме нашего мира ему доступны и другие. Сам же герой выполняет квесты, получая за это гонорары в странной валюте. Но главное, он способен откатить время назад, что даёт ему невиданные возможности. В четвёртой книге события набирают обороты. Герой заслужил к себе уважение всех игроков, да что там уважение – страх перед его могущественными Ликами. Но основной соперник ещё впереди. Он не знает пощады, его поступки сложно предсказать, и этот оппонент – сам герой!

Глава 3

Одиночество оказывает сильное влияние на характер и привычки. Человек приучается жить только с собой и своими заботами. И чем дольше протекает одинокое существование, тем сложнее ему впустить кого-то другого в свою жизнь. Появляется определенный распорядок дня, небольшие ритуалы, которые со временем превращаются в устоявшиеся обычаи, своего рода трафарет, что отсекает все лишнее.

Втиснуться в жизнь такого человека против его воли необычайно сложно. Чтобы не вызвать неприязнь, необходимо учесть все особенности и предпочтения индивидуума. Или нагло и нахраписто влезть в грязных сапогах на накрахмаленную белую скатерть и навлечь на себя гнев обладателя этой самой скатерти. Я выбрал наиболее простой вариант.

— Может, его дома нет? — смущенно заметил корл.

Я понимал друга. Румис был приятелем Троуга. У меня имелось предположение, что они прокручивали какие-то темные делишки. По крайней мере, Модификатор не производил впечатление законника. И наличие Троуга в моей компании однозначно повлияло бы на ухудшение его отношений с Румисом.

— Сереж, и правда, поздно уже, — вступилась Рис, — все лавки закрыты. Мы внимание привлекаем.

Действительно, кроме нас, на пустынной улице находился только Страж. Последний даже не скрывал, что проявляет к странной троице интерес. Остановился на пересечении улочек и сложил руки на груди. Как быстро получится его убить в случае чего?

— Я не собираюсь ждать до утра, — я постучал еще раз.

Наконец в доме заскрипели половицы и раздались шаркающие шаги. У двери Модификатор замер, будто высматривая, кто пришел. Странно, учитывая, что «глазка» здесь не было. И спустя еще с полминуты нам открыли.

— Троуг, Рис… Ты, — он хмуро обвел нас взглядом, — чего вам надо на ночь глядя?

— Поговорить, — сказал я. — Если ответишь всего на пару вопросов, получишь полкило пыли.

Для убедительности я достал из инвентаря увесистый мешочек с деньгами и потряс им перед носом Румиса. Приятно запахло шоколадом и корицей, а сонные глаза Модификатора вдруг обрели осмысленность. Торгаш, что с него взять. Они всегда пекутся о своей выгоде. А если уж и делать ничего не надо, а лишь поговорить, то, считай, с «коммерсом» вопрос решен.

Румис посмотрел на Стража более недружелюбно, чем на нас, — хороший знак. Собственно, я не сомневался, что у него есть определенные разногласия с законом. Поэтому, когда Модификатор отошел в сторону, пропуская непрошеных гостей в дом, я едва заметно улыбнулся.

Навык Убеждения повышен до двадцать четвертого уровня.

— Только быстро, если уж пришли по делу в столь поздний час.

Он провел нас в комнату на нижнем этаже, где я в свое время изучал умения. Румис хлопнул в ладоши. и бра, еле горевшие, вспыхнули ярче. Ну вот, такой «романтик» нарушил.

Перг-механоид уселся за круглый стол, на котором, как и в прошлый раз, красовался самовар, и жестом предложил нам присоединиться.

— Слушаю.

— Мы ищем один предмет, — начал я.

— Ищущий ищет предмет, надо же. — Румис серьезно кивнул, и я понял, что он едва сдерживает раздражение. Конечно, ввалились на ночь глядя, уселись за столом, заходят издалека. Он не девушка, долгие прелюдии ни к чему. Если бы не жирный куш в виде денег, Модификатор бы выставил нас за дверь не задумываясь. И добрые приятельские отношения, точнее, былые контрабандистские дела Румиса и Троуга не помогли бы.

— Камень. Обладающий определенными волшебными свойствами. В руки его взять крайне затруднительно — чревато ожогами и другим магическим геморроем. Его могут использовать как реликвию.

— И все? Как выглядит, называется, поконкретнее о его свойствах? — изумленно развел руками Румис. — С чего вы вообще решили, что знаю об этом неизвестном даже вам камне?

Я понимал, что он прав. Поди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Слишком мало вводной информации. Будь тут магический «Гугл», он бы выдавал пустую страницу поиска. Но вместе с тем внутри меня была определенная уверенность, что мы пришли именно туда, куда нужно.

— Ржавчина на твоем сочленении не беспокоит? — спросил я скорее наобум, чем руководствуясь какой-то стратегией.

На первый взгляд, я произнес тарабарщину. Но вот глаза Румиса удивленно расширились, словно мне удалось острым предметом задеть у него набухший фурункул. Возникло странное чувство превосходства над Модификатором, потому что я знал: теперь он полностью в моих руках.

Черная маска появилась возле лица, будто только того и ждала. Я надел Лик и ощутил, как по телу пробежала дрожь. Мир потускнел, и Румис вместе с ним. Он превратился в крохотного перга, что пытается скрывать свои жалкие секретики. Я протянул руку и сказал лишь одно слово:

— Расскажи.

Модификатор хмыкнул, разве что средний палец мне не продемонстрировал. Мол, еще чего захотел. Вот только не прошло и пары секунд, как его рот открылся и начал произносить разные слова, явно против воли своего обладателя.

— Я стал механоидом не совсем законным способом. Тогда нужные м… — в это время Румис закрыл предательский рот ладонями. Ну ей-богу, как ребенок.

— Друзья, подержите, пожалуйста, нашего собеседника. А то ему трудно с руками во рту делиться ценной информацией.

Рис с Троугом сначала переглянулись. Видимо. решали, под какую статью Игрового мира я их сейчас подвожу. Но думали недолго, потому что руки Модификатора почти синхронно упали на стол.

— Давай еще раз. С самого начала.

— Я стал механоидом не совсем законным способом. Тогда нужные люди познакомили меня с Летреном, Управителем Четвертого порядка. И я понял, что с ним можно заработать неплохие деньги. Единственное, мне надо было стать своим…

— И ты стал механоидом?

— Заменил часть себя, — кивнул Румис, — самую незаметную часть, потому что для всех остальных я остался пергом. Модификатором-пергом. Сделал документы с правом вхождения в Город вплоть до седьмого порядка. Этого было достаточно.

— В чем суть вашего с Летреном дела?

— Ему поставляют клиентов. Тех, кому нужно в скорейшее время стать механоидами. Минуя очередь и бюрократические процедуры.

— Все равно не понимаю, — искренне признался я. — Какой в этом смысл?

— С Мехилоса выдачи нет, — подала голос Рис, — мир механоидов гарантирует гражданам полную безопасность от посягательств неграждан.

— Так почему бы не сделать это все официально? — спросил я.

— Потому что преступникам не дадут гражданство, — пояснила девушка. — Ты же не думаешь, что там проходной двор? Необходимо внести крупную сумму и доказать, что ты чист перед законом в ближайших мирах.

— Что-то мне подсказывает, что вы это делаете быстрее и по ценам гораздо выше рыночных, — предположил я.

— И от клиентов у него отбоя нет. С Отстойника и Пургатора клиенты проходят через меня, существами из центральных миров занимается Ораэль.

— Погоди, погоди, а твой Летрен не такой роботизированный крокодил?

— Да, он кроколюд.

— А Ораэль — иорольф?

Все встало на свои места.

— Именно.

— Как часто они тебя посещают?

— Перед поставкой крупной партии и через день после сделки. Считаем выручку, делим. Потом составляем списки и берем предоплату. Согласовываем с Ораэлем количество клиентов, которые пойдут на трансформацию. Ждем, пока Летрен не наберет необходимое число квот и не даст отмашку.

— Почему здесь? Не проще ли встречаться в Пургаторе или тебе наведываться в Мехилос?

— В Мехилосе слишком много ушей и глаз. Немногим меньше в Пургаторе и других соседних мирах. Отстойник в этом плане — самое тихое и спокойное место.

— Почему бы просто не подделывать бумажки без пихания в себя всех этих железок?

— Если любая проверка выявит хоть одну подделку документов — скандал будет неимоверным. Проведут расследование, и весь бизнес может рухнуть. А он приносит Летрену слишком много денег.

— И когда стоит ожидать твоих друзей?

А вот теперь Румис замолчал. И, по всей вероятности, сообщать явки и пароли он явно не собирался. Ну конечно. Болтовня не просто развязывала язык — собеседник вытаскивал самое грязное белье и махал им перед твоим носом. Вот и Модификатор открыл свой секрет. Он поставщик живого товара, который, для удобства, сам стал механоидом. А вот на дополнительные вопросы отвечать уже не собирался. Ну что ж…

— Можете его больше не держать, — сказал я, поднимаясь.

— Выметайтесь отсюда, — постепенно приходил в себя Румис, — и чтобы я больше ноги вашей здесь не видел.

— Не торопись.

Я медленно достал из инвентаря свои игрушки. Меч лег в правую руку, плазмомет в левую. Нет, я еще не окончательно двинулся кукушкой. Убивать Румиса не было никакой необходимости. Более того, он пока очень мне нужен. А вот припугнуть, может даже, немного «физически воздействовать», — это сколько угодно. Мне необходима информация, и она у Модификатора есть.

— Сергей, — обеспокоенно протянула Рис.

— Я просто кое-что спрошу, — улыбнулся я ей, однако девушку подобный ответ явно не удовлетворил.

Я резко вскочил и пнул ногой стол. У Румиса не было отката по времени, да и с реакцией оказались явные проблемы. Поэтому он попросту завалился на пол прямо как сидел на стуле — лишь руками всплеснул. Звякнул, грохнувшись об пол, самовар. Крышка отлетела, и из него даже вытекла вода. Надо же, я думал, что он больше бутафорский.

Я приблизился к Румису, обойдя мокрый пол; ногой оттолкнул стол и прислонил к шее Модификатора клинок. От меня не укрылось, что тот, пока я делал несколько шагов, успел накинуть на себя защиту. Что бы там ни было, Игрок он опытный. Тем вдвойне приятнее смотреть, как Грам оставляет на его шее небольшой порез, сбив за одно прикосновение все Покровы.

— Неприятно, когда чувствуешь себя беспомощным, правда? Я спрошу еще раз, и от твоего ответа зависит, что будет дальше. Когда ты встречаешься с Летреном?

Навык Убеждения повышен до двадцать пятого уровня.

— Завтра, завтра, — залепетал Румис, — к вечеру должен прийти вместе с Ораэлем. Принести мою часть денег и договориться о новой партии.

— Видишь, не так это было и сложно, — сказал я, убирая меч. — Стражам ты, конечно, жаловаться не будешь. После всего рассказанного это было бы глупо. И своим компаньонам ничего не скажешь. Напротив, устроишь нашу встречу. Мне нужно с ними поговорить.

На это Румис, все по-прежнему отдыхавший на полу, отрицательно замотал головой. Я изумленно приподнял бровь и прислонил K133 к его дурной башке.

— Можешь убить меня, но я не стану устраивать западню Летрену.

Вот умеет Модификатор обескураживать. Если честно, я растерялся. Не потому, что мои слова расходились с делом. Я бы легко убил сейчас Румиса, стоило тому начать играть в героя и посылать меня на три веселых буквы. Однако тут было нечто другое. Нечто, чего я пока не понимал.

— Летрен стоит того, чтобы умереть за него? — я начал прощупывать почву, пока не зная, на какие точки надо давить.

— Дело не в этом. Если я предам его, то смерть — самое лучшее, на что я могу рассчитывать. Ты не знаешь этого кроколюда.

— Значит, он страшный и ужасный. Ходит по Таврическому саду и пугает грязных детишек, — облегченно сказал я.

Облегченно не потому, что мне такие люди, то есть существа, нравились. Просто мне была ясна категоричность Румиса. Летрен, получается, крокодил во всех смыслах. Впрочем, я и не собирался его жестко прессовать. Как понял, он любит деньги. Значит, мы договоримся.

— Я не хочу причинять вред Летрену или Ораэлю. Мне лишь надо поговорить с твоим боссом.

— Поклянись.

Я хмыкнул. Видимо, он действительно сильно боится патрона, раз выдвигает такие дерзкие требования. Однако на других условиях мы с ним явно не договоримся.

— Клянусь, что не причиню вреда Летрену, Ораэлю и тебе на завтрашней встрече.

Обжегшись на Липком, я тщательно подбирал слова. Поэтому сказал лишь про завтра. Что, к примеру, я могу нашинковать того же Летрена дня через два, упоминать не стал.

— И придешь только один. Без них.

— Идет.

— Хорошо. Тогда с тебя еще полкилограмма. За то, что устрою встречу.

— Смотрю, не только твой шеф любит деньги, — я подал руку Модификатору.

Он оперся на нее и поднялся. Я убрал плазмоган, поставил стол на место и вывалил на него килограмм пыли. Самые большие деньги в жизни, что я отдавал за услуги. Румис мгновенно смел их в инвентарь и протянул мне ладонь, другой держась за свежую царапину на шее. Мы обменялись рукопожатиями, закончив эти своеобразные переговоры.

— Пойдемте, — кинул я Рис и Троугу.

Уже оказавшись почти у двери, я обернулся, задав интересующий меня вопрос:

— А что со ржавчиной?

Модификатор на несколько секунд замер. Видимо, обдумывал, отвечать мне или нет. А что — власти слова над ним я больше не имею. Меч не направлен на горло пергу — можно и покочевряжиться. Или вовсе пойти в отказ. Однако Румис заговорил:

— Летрен экономит на всем. Даже для своих. Имплант, что он достал, и с самого начала не выглядел новым, а теперь покрылся странными пятнами. Придется менять.

— Жлоб он, — коротко ответил я и вышел наружу.

Собственно, очень хорошая схема. Экономить на нелегалах, вставляя им дешевенькие детали б/у. А что? Жаловаться они не побегут. Нелегалы не любят привлекать к себе внимание. Поэтому Летрен волен диктовать им любые условия — в пределах разумного. Что до самих деталей — так все так делают. Многие наши компании перешли с практически вечных железных запчастей на пластиковое фуфло с одной лишь единственной целью. Чаще ломается — чаще чинишь. Или еще лучше, покупаешь новое. М — маркетинг.

— Это все неправильно, — негромко сказала Рис.

— Ничего страшного. Он торговец и умеет разграничивать личную обиду и выгоду. Меньше чем за десять минут он заработал килограмм пыли. А на то, что я его немного помял… закроет глаза.

— И у тебя нет никаких границ, через которые ты не переступишь ради достижения цели?

— Разве так не должно быть? — ответил я вопросом на вопрос.

— Даже у Игроков с темной кармой существует нечто, чего они никогда не сделают. Темная карма не значит, что ты плохой. Просто у тебя свой взгляд на определенные вещи. Как и светлая карма не делает из Ищущего святошу. А ты… ты…

Она замолчала, задохнувшись и не в силах продолжить. Троуг потупил взор, как девица из высшего общества, услышавшая матерное слово. Я разглядывал своих друзей, очертания которых еле просматривались в темноте, и чувствовал подкатывающую злобу.

— Договаривай. Что я?

— Ты становишься другим. Словно после смерти Охотника все то темное, что было в тебе, выплеснулось наружу. И оно затмило светлое. А ты не такой. Это не ты настоящий. Будто кто-то другой говорит за тебя.

— Откуда ты знаешь, кто я такой? Из-за того, что посидела пять минут среди моих родных? Или потому, что мы вместе отбивались от рахнаидов? Или потому, что я спас тебя и подстраховал с младшим братом? На моем месте мог быть кто угодно! И ты не знаешь, кто я такой!

Мне показалось, что глаза Рис блеснули в тусклом фонарном свету. Она не ответила, лишь резко развернулась и побежала прочь. Я хотел крикнуть девушке что-то вслед. Обидное, хлесткое, однако ничего не приходило в голову. Стоял, тяжело дыша и выпуская пар изо рта. Зато сказал Троуг:

— Знаешь, Серега. Мы часто ведем себя как мудаки. Однако одни это осознают, а другие — нет.

И он побрел вслед за Рис. Не подал руки, не похлопал по плечу, даже не махнул на прощание.

— Да и пошли вы! — крикнул я в крепкую спину Троугу. Рис уже скрылась из виду.

С другой стороны показалась фигура в черном. Страж прошел мимо, сделав вид, что меня не существует. Словно не заметил перебранки. Думаю, скажи он хоть слово, чтобы я вел себя тихо, это бы стало последней каплей. Но он промолчал. А я остался совсем один, в темноте. Темнота была снаружи и внутри.

Злость постепенно отступала, оставляя после себя обугленные куски души. Нет, так не должно быть. Я не могу позволить Ликам окончательно поработить меня. Иначе буду жить лишь от одной вспышки гнева к другой. Охотник, мудрый и опытный Охотник, не зря писал об этом. Я должен все контролировать.

И еще этот долбаный меч. Каждый раз, когда беру его, хочется пустить клинок в дело. Кажется, что он жаждет крови. Как же все оказалось непросто! У меня в руках была необыкновенная мощь, за которую стоило заплатить не менее дорогую цену. С ним я одновременно силен и слаб.

По щекам текли горячие слезы, они скатывались к подбородку и там уже замерзали. Тело словно одеревенело. После выплеска огромного количества адреналина накатила апатия. Я стоял на темной улице общины и чувствовал себя одиноким. Наверное, как никогда в жизни.