Потоп

Дмитрий Ащеулов, 2023

Истории, рассказанные автором, показывают читателю нереальные параллели в реальном мире. Сборник состоит из рассказов, написанных в период с 2000 по 2010 годы.

ЧЕЛОВЕК БЕЗ ПРОШЛОГО

Есть одна история о зеркале, на которое упал солнечный луч, и оно вспыхнуло, ослепляя всех вокруг.

— Я самое яркое, самое прекрасное! — с гордостью зазвенело оно со стены. — Забыть меня невозможно, я горю светом тысячи солнц!

Но вот набежала тучка, солнечный луч исчез, зеркало потухло, и его все, как и прежде, перестали замечать. Ведь самое безликое из всего, что нас окружает, это зеркало. В нем видят лишь свое отражение, само же зеркало не видит никто.

В чем-то Сойкин был похож на зеркало. Его постоянно с кем-то путали, кому-то он кого-то напоминал. То дядю Колю из Кемерово, то Исаака Борисовича из бухгалтерии. Порой незнакомые люди подходили к нему на улице и ни с того ни с сего хлопали по плечу, рассказывали радостно об удачно разродившихся племянницах, говорили о чем-то неизвестном для Сойкина, расспрашивали его, зачем это он развелся третий раз. А то вдруг пускались в воспоминания о том, как сидели с ним в вытрезвителе, или о том, как он подрался на похоронах своего дяди. На самом-то деле с Сойкиным ничего подобного не случалось, поэтому он слабо кивал, вежливо улыбался и быстро прощался, вызывая недоумение у незадачливых «родственников». К этому всему он привык. Ведь каждый человек несет в жизни свой крест. Каждого достает в жизни что-то свое, особенное. Одних преследуют глупые начальники, других склочные соседи, третьи окончательно запутались среди жен и любовниц. То, что Сойкина с кем-то путали, его особенно не раздражало. Обижало то, что люди, с которыми он действительно провел бок о бок какой-то период его жизни, его с трудом вспоминали. Встретил он на улице одноклассника Веньку Галкина.

— Венька! — закричал Сойкин, от радости хватая руку Галкина и с чувством пожимая ее. — Как жизнь? — весело спрашивал Сойкин. Но конопатый Венька кисло морщился, пытаясь стереть с лица растерянность.

— Ничего, хорошо. Как ты сам? — бормотал он, беспокойно шаря по лицу Сойкина глазами.

— Ну, как ты с футболом? Гоняешь-то еще мяч? — на что-то продолжая надеяться, говорил Сойкин.

— Так мы на «Трудовых резервах», на соревнованиях, — обрадованно говорил Венька.

— Нет. Да ты что, в самом деле, что ли не узнаешь? — возмущался Сойкин.

— А! Ты с политеха, с механики, — тыкал пальцем в небо Венька.

— Ну, ты даешь, — тяжко вздыхал Сойкин.

— Нет, в самом деле, у тебя еще роман был с черненькой такой, со второго курса.

— В школе! В школе учились, — орал почти на всю улицу Сойкин.

— Ах, это в школе, да, да, — растерянно говорил Галкин.

— Помнишь, как мы учительскую подожгли? — доказывал свою причастность к Венькиному прошлому Сойкин. — А как журнал стащили и пятерок понаставили?

Венька помнил все: и подожженную учительскую, и журнал с криминальными пятерками по математике, но вот Сойкина он никак не мог вспомнить. По лицу было видно.

— Ну, это когда было, — тянул он.

Потом потихоньку стали вспоминать одноклассников. Венька обмяк, раздобрел.

— А Машка-то стала моделью, — говорил Венька. — А Ромка, он, помнишь, к нам во втором классе пришел, — рэкетир. На джипе ездит. Крутой

— Семкина собак разводит, на даче живет, десятка два собак и целый выводок своих пацанят, — увлеченно сплетничал Галкин.

Они еще долго говорили, кто и кем стал, кто чего добился. Обычный треп бывших одноклассников. Но за всем этим Сойкин почувствовал какой-то неясный для себя стыд. Что он сделал и чего не сделал? Кем он мог быть и кем так и не стал? Отчего это зависит? От каких слов, обстоятельств и случайностей? Ведь в детстве все друг у друга на виду были, все вроде одинаковые, а жизнь-то, она всех по-своему расставила. Неужели пару десятков лет назад все уже было решено, продумано кем-то заранее, и тому же Леонову выпало сесть за кражу автопокрышек, а дылде Мухиной стать женой прокурора… А они, глуповатые, веселые, доверчиво смотрящие и ждущие от жизни чего-то особенного, ничего и не знали, да и до сих пор не знают, наверное, что ждет каждого завтра. Что же тогда жизнь? Масса Случайностей, складывающихся в одну большую Закономерность, или всего лишь Случайность, состоящая из множества Закономерностей?

И Венька тогда неизвестно к чему говорил:

— Внутри всегда остается потерянность. Даже приобретая, теряем. Достигая возможности стать таким, теряешь возможность стать другим, быть может, более счастливым.

— А ты где сейчас, чем занимаешься? — прервал его Сойкин.

— Я в бизнесе, — нехотя сказал Венька.

— Да?! — удивился Сойкин. — Ты же раньше был комсоргом.

— Ну и что? Время было такое. Идеалы в обществе поменялись. Поменялись они и у меня, исчезли иллюзии. К тому же людям свойственно все время меняться.

— Но если все оставалось бы по-прежнему, то ты бы…, — пробормотал смущенно Сойкин.

— Здесь главное — вера, — пристально глядя в глаза Сойкину, строго сказал Венька. — Главное искренне верить в то, что ты делаешь.

Тут у него зазвонил мобильный телефон.

— Ты извини, дела. Ну, бывай, — сказал он Сойкину и пошел, поднося аппарат к уху.

В основном люди — существа самовлюбленные. Каждый человек считает себя неповторимым и весь мир пропускает через призму своей неповторимости. «Мир! Я пришел в твои объятия, вертись же пред моими стопами», — вот что хочет крикнуть каждый младенец в первую же секунду своей жизни, но за неумением красиво изъясняться переходит на визг. К тому же в большинстве случаев человек считает себя намного лучше, чем думают о нем окружающие. Глупец считает себя довольно разумным. Хам и нахал — оригиналом. Чиновник-взяточник считает себя достойным и уважаемым членом общества, при этом о самом обществе он не высокого мнения. И каждый пытается проявить в чем-то свою индивидуальность и личность.

Конец ознакомительного фрагмента.