Темный Лес

Дмитрий Ардшин

Из Темного Леса возвращается в облике юной девушки последняя искупительная жертва. В охваченном смятением городе начинают происходить странные события.

1

Темнота рассеялась, словно стая черных птиц. Ашма открыла глаза и поняла, что она все еще Ашма… Вместо двойника над ней склонялось антропоморфное существо. Плотные перепончатые веки шорами то падали на круглые, пуговичные глаза-дыры, то поднимались. На месте носа шевелились два отростка щупальца. На конце носовых щупалец были две вертикальных щелки-ноздри. Створки щелок то смыкались, то размыкались, втягивая в себя сырой холодный утренний воздух.

Трехпалая рука с перепонками между пальцами коснулась плеча Ашмы. Ашма испуганно дернулась и отстранилась от антропоморфа. Она вскочила на ноги и растерянно огляделась. Вокруг простиралась пустошь, заросшая колючим кустарником, сорной травой и словно взрывами изъеденная глубокими рытвинами и ямами. Позади Ашмы чернел Лес. До него рукой подать. Гораздо дальше было до города. Он был за сутулой спиной антропоморфа. Дома, точно призраки, показывались из тумана и глядели тусклыми размытыми окнами.

Между городом и Лесом простиралась пустошь. Антропоморф что-то прострекотал, моргая пуговичными черными глазками. Он поднял с земли котомку и протянул ее Ашме. Ашма заколебалась: то ли сразу сделать ноги, то ли схватить котомку и уж потом задать стрекача. Ашма попыталась вспомнить, что было в котомке, и не смогла, словно туман, разъедавший город, проник и в ее голову. Скорее всего, в котомке какая-нибудь дребедень, пустяковина. Было бы, что-то важное и нужное, разве она бы забыла об этом? Так что, беги Ашма, беги, подальше от этого трехпалого и двухносого!

Но Ашма почему-то оставалась на месте. Существо застрекотало и шагнуло к Амше. Ашма попятилась, покачала головой. Стрекотун положил котомку на землю и отошел в сторону. Ашма неуверенно и боязливо двинулась к котомке. Антропоморф тихо и вкрадчичиво стрекотал и булькал, словно пытаясь успокоить, приободрить и заодно втереться в доверие. Ашме было страшно, и в тоже время она чувствовала себя ужасно глупо. Она стала мышью дрожащей, с которой замутила игру скучающая кошка.

«Сейчас я подойду поближе, и оно наброситься на меня», — подумала Ашма. «Но если бы существо захотело, оно бы давно сделало это», — возразила она себе. Ашма нагнулась и протянула руку к котомке.

— Громозда! Ты чего здесь застрял? — раздался сипловатый голос.

Ашма шарахнулась в сторону. Она увидела коренастого плотного мужчину с бритой головой и темно-рыжей бородой-лопатой. На спине — коробчатый рюкзак, плечи перехватывали широкие лямки. К поясному ремню крепились фляга и нож в чехле. В высокие черные ботинки на толстой подошве были заправлены темно-зеленые штаны-шаровары с накладными карманами. Оторопевший незнакомец застыл, его рот приоткрылся, густые светло-рыжие брови поползли вверх, глаза округлились и уставились на Ашму. Громозда торопливо застрекотал, словно оправдываясь.

— Лес ты мой… Это же последний агнец лесной, — проговорил незнакомец. — Ты случайно не призрак, не чуднОе виденье?

Он приблизился к Ашме и, наклонив голову к плечу, подозрительно посмотрел на нее:

— Глазам своим не верю.

Он осторожно, словно боясь обжечься, дотронулся до ее рукава:

— Вроде бы не призрак… Может, ты демон?

Обхватив себя руками, Ашма отрицательно и хмуро покачала головой.

Громозда сутулился позади незнакомца, взволнованно и сбивчиво стрекотал, взмахивая руками и часто помаргивая.

— Громозда, заглохни уже! — с досадой бросил через плечо рыжебородый, осаживая.

Громозда обиженно булькнул и замолк.

— На демона ты не похожа. Но все-таки… — Незнакомец сбросил с плеч рюкзак, порылся в нем, извлек стеклянную бутылочку с зеленой жидкостью:

— Если ты не демон, тогда хлебни «ада».

Ашма с тревогой посмотрела на зеленую бутылочку и сделала шаг назад, еще один шаг в сторону Леса. Она покачала головой.

— Это противоядие от демонов всех мастей. Ну же!

Ашма покачала головой.

— Сначала — ты, — сказала она.

Он хмыкнул, усмехнулся:

— До чего мы дожили, Громозда. Нам уже не доверяют.

Громозда отозвался снисходительным стрекотом.

— Ладно… Чего уж там… Раз пошла такая пьянка… Лес с тобой… — рыжебородый встряхнул бутылку, откупорил ее и, запрокинув голову, сделал большой решительный глоток, невольно скривился, крякнул и вытер полные губы рукавом. — Ну, теперь ты. — Он протянул бутылочку Ашме.

Она взяла ее, понюхала. Пахло болотной тиной. Ашма поморщилась.

«А вдруг я все-таки уже не я?», — подумала Ашма, и ее обожгло страхом.

— Ты не нюхай. Это тебе не амброзия какая-нибудь. Это АД. Антидемон. Просто выпей.

Была-не была. Ашма задержала дыхание, зажмурилась и глотнула из бутылочки. В пищеводе защипало. Внутри растекся игольчатый холод, окутывая душу ледяной скорлупой.

Ашма поперхнулась и закашлялась.

— Ничего, ничего, — рыжебородый дядька похлопал Ашму по спине.

— И что теперь? — спросила Ашма, вытирая слезы.

— Ждем, — рыжебородый посмотрел на наручные скелетоны.

Потянулись тревожные томительные минуты, похожие на часы. Рыжебородый и Громозда настороженно смотрели на Ашму.

— Долго еще? — спросила она.

Неподалеку прокаркала птица, словно кто-то отхаркнулся.

Рыжебородый дядька промолчал.

Ашма вздохнула и покачала головой.

Рыжебородый посмотрел на скелетоны и выдохнул.

— Ну что ж, поздравляю. Ты — не демон. Ты — это ты. Последний подарок Лесу.

— Я — это я.

Рыжебородый протянул Ашме руку:.

— Урвилл.

— Ашма, — она пожала широкую шершавую ладонь.

Громозда протянул Ашме трехпалую лапу. Ашма отдернула руку и скривилась. Громозда обиженно застрекотал и сгорбился.

— Как же Лес отпустил тебя?

Ашма хотела было ответить…

Но Урвилл поднял к лицу ладони:

— Ладно, ладно, не отвечай. Меньше знаешь, крепче спишь.

— Да я и не знаю ничего, — Ашма оглянулась и с тревогой посмотрела на Лес. Поежилась…

— Не знаешь? Точно? — Урвилл пристально посмотрел на Ашму.

Она покачала головой.

— Гм… Так или иначе, ты здесь. Ты вернулась. То-то твой отец обрадуется.

— А вы знаете моего папаню? — удивилась Ашма.

Урвилл усмехнулся и покосился на Громозду. Тот застрекотал оживленно.

— Курнута-то? Еще как знаю. Видимся, чуть ли не каждый день, — сказал Урвилл. — Когда жребий выбрал тебя, Курнут страшно расстроился, места себе не находил, все переживал, говорил, что это он во всем виноват. Я ему: « Ты понапрасну себя изводишь. Ведь жребий мог пасть на кого угодно». А он мне: « Нет-нет. Это расплата за то, что я такой никакой». После этого всего он совсем расклеился и ушел в штопор. Может быть теперь, когда ты вернулась, он выйдет из сумрака и придет в себя. — Урвилл вопросительно посмотрел на Ашму.

Она пожала плечами.

— Перекантуешься пока у него. А там видно будет, — сказал Урвилл, нахмурив лоб и покусывая губу.

— Что будет видно? — спросила Ашма.

Урвилл ничего не ответил, с озадаченным видом глядя на Ашму, что-то обдумывая, прикидывая.

— Вот только светиться тебе пока не надо. А то ведь закроют тебя до выяснения личности. И будешь париться в кутузке.

— И что же мне теперь делать?

— Тебе надо замаскироваться, — сказал Урвилл.

Громозда одобрительно застрекотал.

— Вот-вот и я о том же… — ответил ему Урвилл.

Ашма растерянно посмотрела на Урвилла, на Громозду.

— О чем это вы? — встревожилась она и подобралась, напружинилась.

— Спрячем тебя под личиной какого-нибудь более-менее безобидного демона. — Урвилл расшнуровал коробчатый рюкзак, запустил туда руки.

— Что у нас здесь? Демон полуденный, демон полнолуния, демон тихого ужаса, демон навязчивого состояния… — забормотал он, роясь в рюкзаке.

Потирая трехпалые руки, Громозда стоял за спиной Урвилла и заглядывал в рюкзак, что-то тихо стрекоча, как будто комментируя или советуя.

— Ага! Вот то, что нужно… — Урвилл вынул из коробчатого рюкзака маленькую черную резную шкатулку. — Этот будет в самый раз.

— Что это? — Ашма невольно отступила назад.

— Это демон прибабаха. Им и прикроешься. Мать родная не узнает, а уж стражники — тем более.

— Нет… Это не для меня, — Ашма покачала головой. И еще шаг назад в сторону Леса, который хмуро шелестел за спиной. — Я не хочу…

— А за решеткой хочешь куковать? А может, и чего похлеще. От старейшин все что угодно можно ожидать. Устроят тебе допрос с пристрастием. С них станется, — сказал Урвилл, сжимая в руках шкатулку.

Ашма заколебалась, нерешительно посмотрела на шкатулку. Сделала шаг к Урвиллу, остановилась.

— Но это безопасно? — спросила она.

— Если не увлекаться и долго не засиживаться в шкуре демона, то вполне себе… — заверил Урвилл.

Ашма поежилась.

— Ну, так что? — Урвилл и антропоморф уставились на Ашму…

Ашма нерешительно посмотрела на шкатулку и вздохнула…

Ей пришлось сделать три глотка из бутылочки с зеленой жижицей.

— Это не даст демону распоясаться и сделать из тебя одержимую, — сказал Урвилл

Ашма почувствовала, как ее душа покрывается ледяным панцирем.

— И что теперь? — спросила Ашма.

— Возьми шкатулку, — Урвилл протянул Ашме шкатулку.

Она взяла ее с опаской.

Шкатулка оказалась тяжелой, в ней что-то нетерпеливо скреблось, словно просясь наружу.

— Открой ее и постучи по дну три раза. Скажи: ахабабирп номед идохыв.

Ашма кивнула, открыла шкатулку. Шкатулка оказалась пустой. Ашма растерянно посмотрела на Урвилла.

— Стучи по дну и говори, — поторопил он.

Ашма постучала по дну костяшками пальцев. И ей послышался ответный стук. Словно кто-то с другой стороны шкатулки отозвался. Ашма вздрогнула.

— Ахабирп номед идохыв, — запинаясь, проговорила Ашма и уставилась на дно шкатулки.

Ничего не произошло.

Ашма вопросительно посмотрела на Урвилла. Он что прикалывается над ней что ли?

— Не ахабирп, а аха-ба-бирп, — раздраженно проговорил Урвилл, его поддержал своим стрекотом Громозда.

— Ахабабирп, — Ашма подняла глаза от шкатулки на Урвилла. Тот кивнул, мол, теперь правильно: — номед идохыв, — договорила Ашма.

Шкатулка сама собой захлопнулась.

Что-то незримое толкнуло Ашму в грудь, и она покачнулась. В глазах потемнело. По телу пробежала судорога. Ватные ноги подогнулись… Из-под них ушла земля.

Ашма почувствовала, как что-то пытается пробраться ей в самую душу. Но ледяной панцирь остановил проникновение. И тогда это что-то чужое и странное облепило защитный панцирь, стало сжимать его, выедать слой за слоем.

Ашма открыла глаза. Она увидела лицо Урвилла, который склонился над ней.

— Ну вот. Другое дело, — удовлетворенно проговорил он. — Теперь тебя даже мать родная не узнает, а уж стражники тем более.

Он схватил ее за руку и, потянув на себя, помог подняться.

У Ашмы шумело в ушах. Все кружилось, кружилось и подергивалось. Подташнивало. Подняв руку к лицу, посмотрела на растопыренные пальцы, повертела ладонью перед глазами. Пальцы удлинились, стали кривыми и странными. Ногти окрасились в яркие цвета. Ашма потрогала свое лицо. Лоб, нос, скулы, подбородок, рот… Ее лицо вытянулось, перекосилось и ощущалось как маска, которая въелась в кожу, приросла к ней. Ашма превратилась в карикатуру на саму себя.

— Хочешь взглянуть на себя? — спросил Урвилл и стал рыться в рюкзаке. — У меня где-то зеркальце было…

Ашма кивнула, но потом поморщилась и отрицательно покачала головой:

— Не надо.

Урвилл почесал затылок:

— Гм… И то верно. Чего зря расстраиваться.

— А как я выгляжу? — спросила Ашма, осторожно прикасаясь пальцами к измятому лицу.

— Как демон прибабаха, — Урвилл улыбнулся.

Громозда застрекотал, изображая смех.

— Ну что? Двинем что ли? — сказал Урвилл.

Ашма кивнула странно отяжелевшей всклокоченной головой. Громозда что-то прострекотал, как бы соглашаясь. Урвилл взвалил на плечи коробчатый рюкзак и направился в сторону города.

Ашма последовала за Урвиллом. Ашму догнал Громозда и, что-то суетливо взволнованно стрекоча, протянул ей котомку. Его носовые отростки втянулись, а глаза вылезли из орбит на каких-то пружинках-отростках.

— Спасибо, — сказала Ашма и испугалась собственного голоса. Он стал резким, дребезжащим, противным. Ашма машинально коснулась пальцами полных выпяченных, похожих на утиный клюв губ. Схватила котомку и сорвалась с места.