Аномалия

Дмитрий Александров, 2022

Что такое реальность? Где кончается она, что лежит за её границами? Аномалия – частица другого мира на Земле. Среди высоких скал и таинственных ущелий покоятся ответы на все вопросы.

В нас существует нечто более мудрое, нежели голова. Именно, в важные моменты, в главных шагах своей жизни мы руководствуемся не столько ясным пониманием того, что надо делать, сколько внутренним импульсом, который исходит из самой глубины нашего существа.

Артур Шопенгауэр

Часть первая

Глава 1

«Деньги вперёд. Вас предупреждали?»

Я кивнул и протянул пачку оранжево-зелёных листков, стянутых резинкой. Водитель взял деньги, затянулся электронной сигаретой и полез в «Тигр».

Этого дня мы с Владом ждали целый год. Копили, покупали снаряжение, изучали маршруты и фотографии… И вот он начинается, наш тур в Аномалию! Обычные автобусные маршруты вдоль Периметра, смотровые площадки с биноклями и скучные рассказы гида были нам не по душе: мы хотели прогуляться в самом сердце Аномалии, почувствовать, ощутить силы, изменившие историю земли.

За Периметр туристов возили теперь только две компании — «ИКС-ТУР» и «505». Мы выбрали «пятьсотпятых»: водителями у них работали отставные военные, техника казалась надёжнее, да и неприятных историй по сравнению с «иксами» было меньше (по крайней мере так это выглядело в Сети). «Пятьсотпятые» были дороже, но разве это тот случай, где стоит экономить?

Влад уже залез внутрь, и теперь я подавал ему через дверной проём наши рюкзаки. Издалека машину можно было принять за большой внедорожник, но сейчас, стоя вплотную к бронированному туловищу выкрашенного голубой краской «Тигра», я видел, насколько отличается он от гражданских собратьев: ширина, размер колёс, высоко поднятый над землёй кузов роднили его скорее с грузовиками.

Я поставил ногу на неудобную платформу и протиснулся в салон: сиденья, обтянутые чёрной с синими вставками кожей, круглое оконце в крыше, откидные столики, кармашки с брошюрами и рекламой… Запах походил на тот, что всегда присутствует в машинах, только был он грубее, резче, маслянистее. Тяжёлый запах, оружейный.

Водитель повернулся к нам:

— Готовы?

Мы кивнули. Он махнул кому-то снаружи, двери закрылись, и в салоне стало тихо.

— Давайте знакомиться. Я Сергей, ваш проводник по Аномалии.

— Я Влад.

— Кайнын (в переводе с корякского означает «медведь». — Прим. автора). Можно просто Кай, — поднял руку я.

— Интересное имя. Ты с Севера?

— Камчатка.

— Здорово! Всегда мечтал у вас побывать, — Сергей почесал шею, глядя в потолок. В этом жесте было что-то наивное, мечтательное, совсем не вязавшееся с его образом. Водитель был одет в рубашку фирменного цвета, чёрную жилетку и джинсы, глаза закрывали солнцезащитные очки. Крепкий, широкоплечий, уверенный в себе отставной офицер, наверняка повидавший в жизни много опасностей. Потому неловкий жест при упоминании Камчатки бросился мне в глаза — такого не ждёшь от военного.

Сергей щёлкнул тумблером, и наш «Тигр» ожил. Засветилась приборная панель, сонно и недовольно заурчал басовитый двигатель, разбуженный хозяином. Влад вертелся в кресле, рассматривая салон, я же, закрыв глаза, думал о предстоящем приключении: каким он окажется на самом деле, этот кусок чужого мира посреди Земли?

Машина плавно выехала за ворота гостиницы и повернула на дорогу, ведущую к Периметру.

— Краткий инструктаж, ребята, — бодрый голос водителя вернул меня к реальности.

— За Периметром вы впервые. У новичков там, бывает, совсем сносит голову от непривычного. Да и от высоты в конце концов — мы же на три километра заберёмся. Так вот, — он сделал небольшую паузу, — чувство страха может подвести. То эйфория, то паника. Поэтому запомним правила. Мои указания выполнять, не обсуждая и не раздумывая. До края обрыва всегда оставлять один шаг. Нигде не подходим к самому обрыву, ясно? Далее. На участки, ограждённые оранжевыми знаками, — Сергей, не отвлекаясь от дороги, поднял с пассажирского сиденья треугольный знак и повернул к нам, — вот такими, не заходить. Встретив подозрительный объект, спокойно отходим назад и нажимаем кнопку на браслете. Включится защитное поле, я услышу сигнал и увижу ваши координаты. Если почувствовали себя плохо — кнопка на браслете. Потерялись — кнопка. В общем, поняли. Места прогулок мы постоянно проверяем, всё должно быть хорошо. Но Аномалия есть Аномалия.

Мы тихо сидели сзади, смотря в зеркало на невозмутимое лицо нашего проводника. Именно сейчас, с этими словами, до нас докатилась лавина осознания того, насколько всё серьёзно. В Сети разговоры о турах по Аномалии ощущались игрой, а опасности — неким сюжетом, который мы, главные герои, успешно преодолеем. Теперь же уверенность, что главные герои — это именно мы, куда-то пропала. И на её место пришло ощущение ребёнка, который понял, что может потеряться в незнакомом месте. Я инстинктивно нащупал браслет — широкую ленту с часами и красной кнопкой. Технология, созданная учёными внутри Периметра и работавшая тоже только здесь.

Машину чуть тряхнуло: мы въехали в тоннель. Я достал бутылку воды, отпил пару глотков, протянул Владу, но тот лишь мотнул в ответ головой. Шум нашего движения отражался от стен тоннеля и вместе с темнотой сгущался снаружи в атмосферу тревоги. В салоне что-то запищало. Звуковые сигналы через равные интервалы, будто какая-то индикация неисправности. Однако Сергей не проявил к ним никакого внимания. «Наверное, нормальная работа приборов» — подумал я. Машина вынырнула на свет, и урчание мотора снова стало спокойным, пугающее эхо исчезло, прекратились и странные сигналы. Мы подъезжали к Периметру.

Глава 2

— Периметр. Надо отсканировать паспорта, — Сергей взял наши карточки, открыл дверь и, ухватившись за скобу над проёмом, ловко вынырнул из машины. «Как рыба» — подумалось мне.

Мы стояли в тени трёхметровой бетонной стены у ворот КПП. Здесь заканчивалась привычная людям Земля и начиналась территория другой планеты. По крайней мере так советовали воспринимать её в учебниках истории. Наш проводник столь же ловко запрыгнул внутрь, и машина, преодолев небольшой порожек, аккуратно проехала через расступившиеся створки тёмно-зелёных ворот с номером «23». Мимо проплыли полукруглые ангары, у которых люди в форме оливкового цвета возились с какими-то машинами. Впереди нас ждала ещё одна стена, не такая высокая и монументальная, зато обвешанная сверху всевозможными камерами и детекторами. «Тигр» проехал в заранее открытую для нас секцию стены, известив об отбытии коротким резким гудком.

Мы прильнули к окнам, высматривая первые признаки Аномалии. Сергей, взглянув на нас в зеркало, показал рукой вперёд:

— Вон там. Первые столбы.

В полукилометре от нас из густой растительности в небо тянулись неровные колонны ржаво-коричневой с голубыми прожилками породы. Некоторые росли вертикально, другие — под таким углом, что должны были бы упасть или разломиться, однако, застыв в причудливом танце, невозмутимо стояли один за одним. Влево от столбов уходили в туманную дымку высокие холмы, а справа начинались горы.

Наблюдать за открывающимися пейзажами Аномалии изнутри броневика сродни полёту в космос: внутри машины — кусочек привычного мира, снаружи — мир чужой, враждебный или по крайней мере непонятный для человека. И каким бы опасным этот мир ни был, он манил, вызывал желание исследовать, ощущать, выражать в словах, образах. Наверное, это как раз и означает быть человеком.

Дорога, петляя между холмами, сворачивала к горам. Полотно было ровное, и Сергей нажал на газ. Слева промелькнула вереница оранжевых знаков. Влад проводил её взглядом, полным любопытства:

— Тут какая-то опасная зона?

— Значки? Да нет, не опасная; скорее перестраховка. Место падения самолёта, как раз во время формирования Аномалии. Все обломки, конечно же, сразу увезли. Мы там ходили: небольшая яма, два столба, на которых наши армейцы вешали освещение, и больше ничего. Но шеф на всякий случай решил поставить ограждение. А вот и остановочка! Здесь у нас последняя, так скажем, цивилизованная уборная. Кому надо — рекомендую посетить.

Мы с Владом, не сговариваясь, спрыгнули на асфальт и по узкой дорожке из серой плитки пошли к кирпичному домику. Вдалеке безмолвно темнели силуэты гор.

Следующие полчаса пути мы рассматривали столбы, устроившись на креслах с левой стороны машины. Хотелось остановиться прямо здесь, подбежать к ним, потрогать… Сергей улыбнулся, глядя на нас в зеркало:

— Эти ещё маленькие. На плато будут большие. Кстати, вон там, за холмом… Сейчас появится. Столб-кольцо.

Из-за холма показалась арка столба, упиравшегося вершиной в землю. Влад, прижавшись носом к толстому стеклу, во все глаза смотрел на удивительную формацию:

— Кай, а что если это действительно кольцо? И под землёй замыкается?

Я пожал плечами.

— Они вниз уходят где-то на километр, почти прямые. А изгибаться начинают уже на поверхности, — помог мне с ответом Сергей. — Вот и горы начинаются. По салону не ходим, сидим в креслах.

Асфальт закончился, и под колёсами «Тигра» зашуршал гравий. Мы начали подниматься по горному серпантину: слева склон, усыпанный камнями и редкой растительностью, круто уходил вниз, а справа бежала назад стена покрытых трещинами отвесных скал.

Машина вдруг резко затормозила.

Я успел выставить руки перед собой, а Влад слегка ударился лбом о спинку переднего сиденья.

— Прощения просим… — донёсся до нас озабоченный голос водителя. — Все целы?

— Да, — синхронно ответили мы. Сергей, приподнявшись, что-то высматривал впереди.

— Обвал, — пояснил он. — Скалы-то все в трещинах. И вот такие камешки падают на дорогу.

Он сдал назад. Затем машина медленно поползла по самой кромке обрыва, объезжая метровый кусок скалы, загородивший путь. Острые грани рыжего с чёрными и красными прожилками камня выглядели смертоносным оружием. Сергей осторожно вырулил на свободную дорогу и, передвинув передачу, нажал на акселератор:

— Если в машину попадёт, причёску точно испортит, — он увеличил карту на закреплённом справа от руля планшете и поставил на месте обвала чёрный флажок. Я пытался найти глазами места, откуда откалывалась порода.

— А часто такое бывает?

— Постоянно. Наверх везёшь людей — дорога чистая. Обратно едешь — уже лежит. Но в машины, слава богу, пока не попадало.

Уклон становился всё круче. Слева внизу можно было разглядеть вереницу столбов, теряющуюся среди холмов. Звук мотора изменился: из-за крутого подъёма Сергею пришлось понизить передачу.

Дорога стала совсем узкой лентой, вьющейся вдоль самого края обрыва, в тени нависающих скал. Захваченные первыми впечатлениями, мы молча смотрели вниз через окно. Внезапно стена справа закончилась, салон заполнило ярким светом.

— Первая остановка, ребята. Разомнёмся? Здесь абсолютно безопасно, — Сергей разблокировал двери и вынырнул из салона, на ходу вытаскивая из кармана жилетки электронную сигарету.

Воздух снаружи был свежий, холодящий лёгкие. Не холодный, а именно холодящий, будто мятный леденец. В этой свежести запах фруктового пара из сигареты водителя висел тяжёлым невидимым облаком — лишнее, ненужное… Я задумался. Так выходило, что причина моей нелюбви к курению — вовсе не запах табачного дыма, нет. Сама эта привычка делала человека каким-то чужим. «У Сергея наверняка есть свои причины, глупо всех судить одинаково» — подумал я, глядя на фигуру водителя, прислонившегося к крылу своего потрепанного «Тигра» и расслабленно смотрящего куда-то за горизонт…

Размером площадка была метров двадцать в поперечнике. Всю её покрывала желтоватым ковром жёсткая трава. Она хрустела под ногами, но не ломалась, а примерно через минуту распрямлялась обратно с сухим щёлкающим звуком. Я достал из рюкзака камеру и спешно выставлял настройки: вид с площадки открывался потрясающий. Горы! Огромные массы камня, заслоняющие друг друга, линии склонов, ущелья, теряющиеся в туманной дымке. Вершины, скрытые пышными белыми облаками.

У подножия ближайшей горы виднелся лес столбов, тонких и высоких. Они стояли так близко друг к другу, что казались единым образованием, ржавой массой с тёмными промежутками-тенями. Через объектив камеры можно было различить яркие сине-голубые марциты, росшие вдоль давно застывшей тёмно-фиолетовой реки лавы. Отсюда они выглядели маленькими и хрупкими, хотя это был самый прочный материал, существовавший на земле.

Я боролся с ярким солнцем, мешавшим сделать идеальный кадр, а Влад забавлялся с хрустящей травой, когда Сергей окликнул нас:

— Ребята, смотрите вон туда!

Мы подбежали к проводнику и на мгновение потеряли дар речи. Белый корабль! Огромная сияющая пирамида, висевшая в воздухе над Оком на высоте 6798 метров, наполовину показалась из густых облаков. Придя в себя, я спешно защёлкал затвором камеры. Сергей затянулся и выпустил сладковатый пар:

— Его редко видно. Обычно весь в облаках. Повезло вам: редкие кадры выйдут.

«Да уж!» — согласился я, молясь про себя, чтобы кадры получились: проверить их на экране при таком солнце не было никакой возможности.

Когда мы залезали обратно в машину, на плечо Влада упал жук. Влад инстинктивным движением попытался его стряхнуть, но насекомое вцепилось в рубашку и издало неожиданно громкий писк. Сергей, нырнувший было за руль, выскочил обратно:

— Стой, не трогай его! Дай посмотрю, кто это.

Его напряжение передалось нам, и мы оба замерли в испуге. К счастью, наш проводник рассмеялся и слегка похлопал Влада по плечу:

— Простой трубконос, не опасный. Возьмёшь на память?

Он протянул жука, зажатого в руке. Влад нерешительно взял насекомое за панцирь:

— Нет, давайте отпустим его, прямо тут. Можно?

— Можно конечно, — пожал плечами водитель.

* * *

Вскоре мы съехали на огибающий гору виток дороги, и снова зашелестел, захрустел под шинами мелкий гравий. Писк жука… Я никак не мог отделаться от мысли, что уже слышал этот звук. Может быть, в каком-то фильме? Скорее всего, где же ещё. Живому миру Аномалии всегда уделялось больше внимания. А геология была лишь фоном, что расстраивало меня, любителя камней и будущего архитектора. Разумеется, я, так же как и все дети, в своё время с открытым ртом стоял в зоопарке у вольеров с краусами, скорпионами, гигантскими многоножками и прочими удивительными созданиями. Но горы, столбы, минералы — пускай и не живые — вызывали не меньше восхищения. Их масштабы, мощь, красота — всё это просто очаровывало. От них веяло вечностью.

Дорога нырнула вниз, и мы вдруг оказались в густом тумане. «Тигр» сбросил скорость.

— Тут всегда так. Кстати, это не туман; это облака. Высота-то уже приличная.

Сергей прибавил газа. Окно снаружи покрылось каплями, которые скатывались назад и вниз. Машина вынырнула из молочно-белой мглы, и несколько минут мы будто плыли по облакам. Я сделал пару снимков через стекло — вид как из иллюминатора самолёта. Удивительно! Облака были густые, с ясно различимыми границами. Вот ты едешь в облаке, и раз — снова вокруг горные пейзажи. Как в мультике.

Сверху раздался стук, затем послышались щелчки сбоку, и наконец в окно рядом с Владом ударилось что-то живое. Рассмотреть я толком ничего не успел: тело как будто бы насекомого, мельтешение крыльев… Сергей сбавил скорость, но не остановился:

— Скорпионы. Здесь их быть особо не должно… Впрочем, эти не ядовитые, опасны только чёрные. Если чёрных увидите — жмите кнопки не раздумывая.

Глава 3

Через четверть часа наш «Тигр» остановился на небольшой каменистой площадке. Здесь начиналась одна из так называемых троп — проверенный маршрут для передвижения внутри Аномалии, цель нашего путешествия. Туристические тропы не требовали альпинистской подготовки и снаряжения, контролировались практически ежедневно, а окрестности их были хорошо изучены. «Пятьсотпятые» предлагали несколько маршрутов, и мы, разумеется, выбрали самый дальний. Хорошо звучит — дальний, а ведь на большой карте Аномалии даже эта точка — всего лишь периферия. Дальше начинался сложный горный рельеф, переходивший в главный массив, украшенный двухголовым пятитысячником Гамма, за которым высилось Око. Чем ближе к центру, тем больше опасностей подстерегало оказавшихся на чужой территории людей. Поднявшихся на вершину Гаммы альпинистов к сегодняшнему дню насчитывалось всего пять человек, причём вернулись обратно только двое.

Мы выпрыгнули из машины. Было на удивление тепло. Безоблачное горное небо насыщенных оттенков синего и бирюзового казалось неестественно ярким, а наш «Тигр» на его фоне — бледным, выцветшим. Один край площадки заканчивался почти отвесным обрывом. Здесь стоял импровизированный забор из сваренных металлических труб, окрашенных в тот же голубой цвет, что и машина. По краям забора торчали две мачты высотой метров пять. Наверху мачт висело какое-то оборудование и телекамеры.

Сергей повесил на шею бинокль и привычным движением достал из кармана сигарету:

— Одежды с собой достаточно? Не смотрите, что такая теплынь: погода может за пару часов на снег смениться. Горы же.

— Да, у нас куртки, термобельё — мы всё хорошо изучили! — Влад с гордостью вытаскивал из салона наши рюкзаки, собранные так, будто мы готовились идти до самого Белого корабля.

Надо сказать, ни он, ни я не были искателями приключений. Риск нас не привлекал, а скорее являлся чем-то неизбежным. Фактором, к которому нужно хорошо подготовиться. Ехали же мы за удовлетворением собственного любопытства, чистого и искреннего интереса, какой бывает у натуралистов или любителей минералов. Того, что побуждает людей проводить всю ночь у телескопа, идти через тайгу с фотокамерой наперевес, участвовать волонтёром в раскопках.

Мы защёлкнули карабины поясных ремней и, по указанию нашего проводника, проверили работу браслетов: поле включалось с резким высоким звуком, переходившим в громкое гудение. Вибрация браслета отдавалась в руку, вызывая чувство силы, уверенности, защищённости. «Как супергерои» — подумал я, не в силах сдержать улыбку.

Сергей сверил время со своими часами:

— Итак, жду вас обратно в восемнадцать часов. Постарайтесь не задерживаться. Карта у вас с собой, ориентироваться — как учили, по номерам на знаках. Связь здесь не работает. У вас есть только кнопка. И раз вы выбрали прогулку без сопровождения, давайте постараемся соблюдать все правила, — он выпустил струйку пара и указал влево. — Здесь начинается тропа. Она идёт к водопадам, там можно отдохнуть. Даже есть где от дождя спрятаться. Оттуда можно сходить вниз, к столбам, или вдоль гребня, а поверху — доберётесь до лавовой речки. Удачи!

Влад первым спрыгнул на неровную, каменистую, еле различимую тропу. Я поправлял длину трекинговых палок, когда вдруг услышал рядом голос водителя:

— Два, пять, восемь, один, пять, восемь, ноль. Запомнил?

— Что? — я удивлённо обернулся. Сергей стоял рядом, на лице его не было ни намёка на прежнюю лёгкость и расслабленность.

— Два, пять, восемь, один, пять, восемь, ноль. Повтори.

— В смысле? — я совершенно потерялся.

— Повтори.

— Два, пять, восемь, один, пять, восемь, ноль…

— Молодец. Не думай, что я сомневаюсь в твоей памяти. Просто формальности. Вперёд! Жду вас ровно в шесть.

«Что это было?!»

Я спрыгнул на тропу вслед за Владом. Он был уже метрах в двадцати впереди, рассматривал что-то у большого колючего куста и, похоже, не слышал моего разговора с водителем. Я обернулся — Сергея нигде не было видно. «Наверное, забрался в машину. Интересно, не скучно ли ему так вот ждать туристов? И всё-таки… Что за чертовщина с этими цифрами?» — нахмурившись, я зашагал вперёд, решив пока Владу ничего не рассказывать. Точнее, у меня было сильное и ясное ощущение, что сейчас не время ему это рассказывать.

Разбросанные повсюду крупные камни и промытые дождями канавы затрудняли ходьбу. Мы почти не говорили и сосредоточенно работали палками, внимательно глядя под ноги. Пройдя мимо очередного столбика с круглым жёлтым знаком и номером «367», мы обнаружили, что тропа резко уходит вниз. Подобие ступенек из плоских камней не помогало, а наоборот, мешало, делая спуск с рюкзаками довольно рискованным. В таких местах легко оступиться, скатиться по склону и обзавестись растяжением, а то и переломом: времени терять жалко и хочется скорее сбежать, съехать вниз. Однако торопиться нельзя — это мы за время совместных походов хорошо усвоили.

Справившись со спуском без происшествий, мы решили сделать первый короткий привал.

— Сока?

— Давай! — Влад расчистил место и расстелил походный коврик.

Пейзаж здесь резко отличался от только что пройденного маршрута: плоское пространство, расположенное на широком гребне, в самом начале которого мы сейчас сидели, лентой убегало вдаль. То здесь, то там на нём высились огромные чёрные валуны, из которых торчали грозди ярких кристаллов: алых, сиреневых, тёмно-синих… Справа плоскость переходила в пологий склон и долину, тянущуюся параллельно гребню. Противоположный край долины так же медленно поднимался и терялся в гуще деревьев, за которыми в небо уходили неровные колонны столбов. Слева от нас был обрыв в узкое ущелье, за которым начинались отвесные скалы. Из них, из огромных гладких каналов, сетью пронизывающих твёрдую породу, падала вниз с многометровой высоты вода, создавая «аллею водопадов». Шум от них, одновременно волнующий и успокаивающий, был уже хорошо слышен.

Я сделал пару снимков у ближайшего валуна: к моей огромной радости, здесь обнаружился даже небольшой марцит. Марцит! Этот кристалл, получись забрать его с собой, сделал бы меня счастливейшим человеком на земле. Однако не было никакой возможности добыть его, не имея под рукой серьёзного оборудования. И всё же как он прекрасен! Те экземпляры, что мы видели в музее, ни в какое сравнение не шли с глубиной и насыщенностью цвета, с переливами и свечением загадочных линий внутри минерала, рождённого здесь и живущего здесь, собирающего в себе день за днём солнечный свет и синеву неба.

Влад, вытянув руку с телефоном, фотографировался на фоне друзы акваритов:

— Девчонкам потом пошлю!

Я улыбнулся:

— Пойдём искать спуск к водопадам?

— Пойдём.

Под хруст травы мы направились в сторону гор. Шум воды становился всё громче, в нём начинали прослушиваться нотки какого-то заунывного пения… Откуда бы взяться здесь таким звукам? Нет, это не вода!

— Влад! — я одёрнул друга за рукав. — Слышишь?

— Как будто кто-то плачет?

— Да. Это же… Фит!!

Огромное животное, прятавшееся в ущелье и до сих пор скрытое от нас, медленно выплывало из-за кромки обрыва. Похожее на кита, с вытянутой мордой, заканчивающейся двумя полукруглыми, образовывающими подобие буквы «Ф» ноздрями, оно величественно парило в воздухе, медлительное, монументальное. Кожа его была шероховатой, практически чёрной, с едва различимыми светлыми пятнами. Мы стояли метрах в ста от него, не зная, что теперь делать. Животное замерло, четыре глаза медленно повернулись в нашу сторону. Затем ноздри фита расширились, и вместе с хлынувшим внутрь потоком сухого воздуха раздался протяжный, похожий на шум с нотками плача или воя, звук.

Встреча с фитом была неожиданностью. Справочник, который нам выдали в офисе, утверждал, что фиты встречаются лишь в массиве Цауруса и с нашего маршрута их «можно иногда наблюдать в хороший бинокль». Однако вот он — живой, настоящий — разворачивался в воздухе прямо перед нами. Фит поднялся над краем настолько, что стало видно его обросшее ярко-зелёными сокоитами брюхо. Корни сокоитов свисали вниз, качаясь от движений животного. «Можно нажать кнопку на браслете. Но не будет ли это означать конец нашего путешествия?» — подумалось мне. К тому же животное двигалось медленно, словно нехотя, а это означало, что фит сыт и не опасен. Исполин с удивительной для своих размеров грацией развернулся и, плавно опускаясь за край обрыва, поплыл в противоположную от нас сторону. Мы некоторое время стояли молча, после чего я серьёзно посмотрел на Влада:

— Я дурак. Камера…

Влад рассмеялся:

— Да ладно! Тут ещё много всего. И вообще… Бежим! Снимешь с края!

Он бросил рюкзак и палки на траву и побежал к ущелью.

Глава 4

Минут пятнадцать мы, осмелевшие и освоившиеся на новом месте, гонялись за фитом. Он плыл рядом с краем ущелья, чуть ниже уровня обрыва, так близко, что при желании и везении можно было бы перепрыгнуть ему на спину. Удивительное создание! От него не чувствовалось никакой опасности, в движениях его не было угрозы, и все описания необычных свойств этого существа казались выдумкой.

Я установил камеру на удобный плоский камень, чтобы снять видео уплывающего в сторону тумана фита. Влад отбежал из кадра и уселся сзади:

— Вот бы потрогать его… Какая у него кожа? Кажется довольно шершавой.

— Это плохая идея. Нас ведь предупреждали.

— Нигде не было написано, что нельзя потрогать фита!

— Конечно! Никто же не знал, что он тут окажется.

Разумеется, Влад не собирался трогать животное. Просто эта сцена в декорациях Аномалии ощущалась нами обоими как нечто ценное, и мы старались сохранить настроение момента как можно дольше.

— Эх! Как думаешь, он тёплый?

— Фит? Ну нет! Одиннадцать градусов, на биологии же проходили.

— Ааа, точно! — Влад почесал затылок. В этот момент кожа на спине животного вздрогнула. От хвоста к голове пробежала светящаяся волна, и как только она достигла выростов, называемых «ушами» (хотя они и не имели никакого отношения к слуху), раздался оглушительный грохот. Волна прохладного воздуха ударила в нас, повалив на жёсткую траву. Вокруг запахло озоном. Прижавшись к поверхности, мы лежали за камнем, готовые включить защитное поле. Фит взмыл вверх. Одновременно с резким движением огромного хвоста животное повернулось. Наклонив голову вниз, оно словно по длинной невидимой горке заскользило прочь, в сторону облака густого тумана, застилавшего дальний конец ущелья. Скорость его всё возрастала, стал слышен свист от несущегося сквозь горный воздух гигантского тела. Снова раздался удар грома. Со скалы, мимо которой пролетал в этот момент фит, посыпались обломки породы. Животное на сумасшедшей скорости врезалось в стену тумана и исчезло.

Всё стихло. Я толкнул Влада:

— Ты в порядке?

— Вроде да… В ушах только звенит. У тебя тоже?

— Есть немного. Вот тебе и урок биологии… — я отряхнулся и пошёл осматривать камеру, лежавшую на боку рядом с камнем. Хоть бы всё обошлось: и кадры жалко, и копил я на неё целый год…

К счастью, за исключением нескольких царапин, камера выглядела исправной. Правда, видео остановилось за несколько секунд до того, как фит взбесился. Жаль.

Мы вытащили по пачке крекеров и стали обсуждать, что делать дальше. Если наш проводник слышал гром или видел фита в бинокль, он вполне мог отправиться сюда. С другой стороны, фит уже улетел, нам ничего не угрожало и эвакуироваться не было никакого смысла. Мы решили на всякий случай оставить записку на камне: «С нами всё хорошо. Фит улетел. Продолжаем».

Насытившись и окончательно успокоившись, мы проверили вещи, закинули рюкзаки на плечи и двинулись в сторону столбов.

* * *

Ровная полоса, по которой мы шли, становилась всё уже. Справа от нас, на пологом склоне, показались группы деревьев, в ветвях которых суетливо перемещались какие-то животные. Были ли это скорпионы? Трудно сказать. Расстояния и размеры здесь обманчивы — это мы быстро поняли. Тебе кажется, что вон до того интересного камня или растения можно добежать за минуту. А на самом деле между вами овраг с крутым спуском и подъёмом, да и сам камень — огромный, а разделяет вас полкилометра…

Столбики с числами стали попадаться чаще; гребень окончательно превратился в тропинку, которая извилистой линией начала спускаться вниз. На одном из поворотов нам навстречу вылетела стая ярко-синих бабочек. Их было много, должно быть, несколько сотен. Крупные, размером с ладонь, они, в отличие от своих земных собратьев, парили в воздухе, словно птицы, лишь изредка взмахивая широкими крыльями. Я инстинктивно выставил вперёд руку, загораживаясь от насекомых, но туча разделилась, облетая нас. Беззвучно, ловко используя потоки воздуха и неуловимыми движениями крыльев управляя своим полётом, бабочки одна за одной огибали нас справа и слева, как будто стараясь не подниматься слишком высоко над землёй.

Включив камеру, я приготовился сделать серию снимков летящих на меня чудесных созданий, как вдруг одна из бабочек села мне на руку. Крылья, разделённые на сегменты чёрными прожилками, хрупкие, бархатные, сложены вместе. Ультрамарин их искрится зелёным и золотым, становится то ярче, то темнее, как будто дышит. Это «дыхание» становится всё чаще, и вот бабочка раскрывает крылья…

«Это ещё что такое?!» — моё восхищение в одну секунду сменилось на растерянность, граничащую с паникой: снаружи на крыльях бабочки ясно читались восемь цифр: 3, 1, 7, 9, 0, 5, 6, 2. В голове тотчас всплыло лицо водителя, диктующего мне цифры на смотровой площадке. Может быть… мне всё это кажется? Какое-то расстройство сознания, галлюцинация? Ведь наверняка бывает такое.

— Влад! — окликнул я друга. — Влад, посмотри сюда!

Он повернулся ко мне, но в этот момент бабочка взмахнула крыльями и оказалась у нас над головами. Сделав круг, она спикировала вниз, ускоряясь и догоняя стаю. Это своеобразное скольжение с ускорением очень напоминало фита… Но всё же — что это за цифры? Что происходит?

— Влад, слушай… — я замялся, не зная, как рассказать о происходящем. Сейчас я был почти уверен, что это галлюцинации. У меня не было никаких доказательств того, что цифры на бабочке существовали в реальности. И даже если Влад поверит мне на слово, это не избавит от сомнений.

— А, ладно, — изобразив улыбку, я вновь просунул руки в ремешки палок. — Идём?

Влад кивнул, и мы продолжили спуск к столбам.

* * *

Минут через двадцать, прилично запыхавшись, мы оказались на дне долины, где росли столбы. На карте место так и обозначалось: «Долина столбов». Неровное пространство, состоящее из крупных кочек, покрытых ковром рыхлого оранжевого мха, из которого торчали на ножках маленькие шарики.

Какое всё же удивительное зрелище! Столбы!

Ближний к нам был совсем тонким; его, пожалуй, можно было обхватить руками. Неровный, весь в трещинах и голубых линиях, он торчал из земли под большим углом, наклоняясь в сторону горной гряды. Ржаво-бурая поверхность выглядела старой, ветхой, крошащейся. Совсем не хотелось стоять под ним; всё внутри будто бы говорило: «Он сейчас рухнет!» Искривляясь, столб тянулся вверх. В нём было метров сто, не меньше. А за ним росли другие, толстые и тонкие, ещё более высокие. И нигде не было видно ни одного куска отколовшейся породы, ни намёка на разрушение.

Сбросив рюкзак, я побежал к столбам.

Для меня момент соприкосновения с мечтой был именно здесь. Не фит, не саякары, и даже не Белый корабль — столбы! Столбы стали для меня символом Аномалии. Первый раз я вижу их так близко. Они реальны. Это не изображение, не фотография.

Я приложил руку к поверхности колонны. Трещины — глубокие и длинные, с острыми, чуть вывернутыми наружу краями — будто уходили в самую сердцевину; светящиеся голубоватые линии (экиканы) казались наполненными жидкостью. Они едва заметно пульсировали, неуловимо меняли цвет, и всё вместе передавало чувство какого-то движения, течения. Задиры (области отслаивающейся породы) торчали вверх тонкими неровными пластинками с острыми кромками.

Сейчас, осторожно прижимая руку к чешуйчатой поверхности, рассматривая столб в упор, я понял, насколько видео и фотографии ничтожны по сравнению с настоящим объектом, насколько мало могут они передать. Образ, построенный в голове лишь по фото и видео, на самом деле всего лишь блёклая, плоская, пресная и неумелая копия того, что продолжает существовать где-то, живёт, меняется. У этой копии нет объёма, запаха, а самое главное — у неё нет масштаба. Невозможно ощутить, кто ты здесь, каков этот объект по сравнению с тобой. Невозможно составить полную картину: вместе с окружением, вместе со своими чувствами. Зритель остаётся зрителем, объект — объектом.

Теперь я часть этого.

Потерявшись в мыслях и эмоциях, я уходил всё дальше вглубь странного «леса». Мне хотелось прикоснуться к каждому «дереву». Всего за несколько минут я начал понимать мельчайшие отличия в структуре трещин, чешуек. Я видел, как меняются они по мере удаления от окраин, замечал лёгкие изменения цвета, пульсации экиканов… На обращённой к югу стороне можно было различить бусины бордовых кристаллов рубиита. Если закрыть их ладонями от солнца… Они светились! Они действительно светятся в темноте! Вот бы провести ночь прямо на этом месте! Да что там ночь — если бы можно было остаться здесь и всю жизнь посвятить изучению столбов, я выбрал бы такой путь, не раздумывая.

Я окликнул друга:

— Влад! Я пойду к тому краю.

— Ладно! А я пока понаблюдаю жуков. Представляешь, у них тут, похоже, город! Какие-то дороги!

Влад, сидя на корточках, снимал насекомых, а я, будто зачарованный, шёл от столба к столбу. Стоял полный штиль. Тишина, спокойствие, умиротворение. Я лёг на мох. Колонны столбов, изгибаясь, уходили ввысь, в самое небо. В памяти возникли моменты из детства, когда я точно так же лежал на опушке соснового леса и представлял, что деревья — это столбы и что вокруг меня Аномалия. Если некоторое время так лежать, появляется ощущение полёта или падения в бездну, почти физическое ощущение невесомости, сродни тому, что редко-редко переживал я во сне. Приятное и пугающее одновременно чувство. Захватывающее. Зовущее.

— Ты нашёл все?

Я вскочил и обернулся: прямо рядом со мной, на кочке, сидел высокий человек в синих джинсах и коричневой с бежевым клетчатой рубашке. Он смотрел куда-то вдаль. Орлиный профиль, аккуратно уложенные назад иссиня-чёрные волосы, тёмные очки, висящие на расстёгнутом вороте… Не поворачивая головы, он повторил вопрос чуть медленнее:

— Ты нашёл все?

Я отполз назад, поднимаясь на ноги. Что теперь делать? Позвать Влада? Силовое поле защищало нас от обитателей Аномалии, от любых живых существ, кроме тех, у кого был такой же браслет: при приближении два поля беспрепятственно сливались в одно, никак не мешая контакту их обладателей. И было крайне маловероятно, что спокойно сидящий за Периметром человек пришёл сюда без своего генератора.

— Вы кто? — спросил я, не сводя взгляда с незнакомца, готовый в любую секунду броситься бежать.

— Это не важно. Важно лишь, нашёл ли ты все цифры.

Волна холода пробежала по моей спине. Значит, он галлюцинация. Надо успокоиться, просто успокоиться. Проверив, убедившись один раз, что вся эта чертовщина, связанная с цифрами — не более, чем фантазии мозга, можно будет избавиться от неё. Да, наверняка так и будет. Я набрал в лёгкие воздуха, но мой выкрик прервался репликой незнакомца:

— Не надо его звать. Не время. Ты не уверен в том, реален ли я?

Я стоял с полуоткрытым ртом, не в силах даже кивнуть. Незнакомец засунул руку в карман, достал что-то и вдруг резким движением кисти бросил в меня. Удар пришёлся точно в солнечное сплетение. Я согнулся, схватившись руками за живот. Присев на колени и отдышавшись, я поднял с земли гладкий шар. Чёрный, размером с мяч для тенниса, он был увесистым и очень холодным. Таким холодным, что, подержав шар в руках, я тотчас выронил его обратно, и он беззвучно упал на мох. Я закашлялся. Это была не галлюцинация. Тогда что? Что здесь происходит?

— Шар возьми, это оружие. Ищи цифры.

Я поднял глаза, но незнакомец исчез. Его нигде не было. Ко мне бежал испуганный Влад.

— Кай! Что с тобой?

— Всё хорошо… вроде бы. Ты видел?

— Что?

— Этого типа в рубашке.

— Какого?

По удивлению друга я понял, что он ничего не видел. Это подтвердило бы версию галлюцинаций, если бы не шар, лежавший передо мной. Я указал на странный предмет:

— А это? Это ты видишь?

— Шарик? Да. А что это?

— Не знаю… Слушай, тут только что появился какой-то мужик. А потом исчез.

— Ты уверен? Не может это быть галлюцинацией?

Я нервно рассмеялся и снова закашлялся:

— Вот и ты туда же. Не знаю, Влад. Мне совсем не кажется, что я псих или что-то в этом роде. Ладно. Что будем делать?

— Хм… — юноша задумался, катая шар по мху. — Для начала чего-нибудь поедим?

Это была лучшая черта Влада: умение сохранять в любой ситуации наивное спокойствие, сосредотачиваться на чём-то малом, достижимом. В школе его упрекали за нехватку амбиций, за отсутствие уверенности в себе и так далее, но мне всегда казалось, что его способ жизни намного более высок и совершенен, и я по-хорошему завидовал ему. Он сохранял мышление ребёнка, в то время как меня всё сильнее сковывала сложная паутина того, что люди называют ответственностью.

Уплетая титановыми ложками консервированную гречку с мясом, мы продумывали дальнейшие варианты действий. Влад, похоже, полностью поверил в появление и последующее исчезновение человека в клетчатой рубашке. Один этот факт оказал на меня столь сильное успокаивающее и ободряющее действие, какое вряд ли дали бы мне сейчас самые лучшие лекарства. Как всё-таки важно человеку быть услышанным, как важно, чтобы кто-то тебе верил, верил без доказательств.

Мы решили начать движение обратно к смотровой площадке, но теперь пройти по долине, правый пологий подъём которой сейчас образовывал гребень, приведший нас сюда. Договорившись в случае новых происшествий сразу нажать кнопки браслетов, мы собрали мусор в рюкзаки, скатали коврики и двинулись в путь. Чёрный шар (нагревшийся уже до температуры воздуха) я засунул в боковой карман брюк.

Глава 5

Обратная дорога оказалась на удивление лёгкой и приятной. Вместо камней, канав и щёлкающей травы под нашими ногами расстилался ковёр рыжего мха. Жизни здесь было гораздо больше, чем в ущелье: над головой летали насекомые, справа и слева глаз постоянно ловил быстрое движение — маленькие обитатели долины перебегали от укрытия к укрытию, потревоженные нашим появлением.

У первой группы деревьев нас встретили синсиды, подвижные ловкие создания, похожие на полосатых белок. Они выискивали что-то среди кочек, но, завидев нас, длинными прыжками устремились к дереву и моментально забрались на самый верх. Оттуда, раскачиваясь на концах тонких веток, синсиды пристально смотрели на нас и негромко перещёлкивались. Большие чёрные глаза, бордовый с жёлтым мех, длинный пушистый хвост — не удивительно, что они стали так популярны.

Деревья встречались всё чаще. Крупные растения с кривыми, узловатыми стволами цвета миндаля и тонкими гибкими ветвями; высокие прямые ели, покрытые тёмно-красными иголками полуметровой длины; небольшие акации, ощетинившиеся острыми шипами… Листья оранжевые, золотые, бурые; сухих не найти: упав с дерева, они за неделю превращаются в пыль, впитываются живым ковром. Практически под каждым деревом — грибы, несколько шляпок, насаженных на одну ножку: маленькая, над ней ещё одна, побольше — и так до самого верха. Угольно-чёрные, в жёлтых и рыжих пятнах. Их мы обходили, поскольку все справочники и плакаты кричали об ужасной ядовитости грибов и запрещали даже прикасаться к ним. Эти многошляпочные киакимориусы (обычно их звали кикиморками) были одним из символов Аномалии, а также источником сырья для лекарства, окончательно избавившего землю от простуды — сладких капель с ёжиком на упаковке, знакомых каждому ребёнку.

Я периодически останавливался, чтобы сделать кадр-другой, а Влад в это время уходил вперёд. Сейчас он стоял рядом с аномальнинской елью, изучая длинную бороду иголок, а я наводил фокус на верхушку этого дерева, такого одинокого на фоне бесконечного неба… В видоискателе что-то зашевелилось. Я крутанул зум и увидел, как из плотной стены иголок вылезает, расправляя крылья, скорпион. Чёрный! Такая же ядовитая штука, как киакимориусы, но при этом в форме быстрого, агрессивного летающего хищника.

— Влад! — закричал я. — Скорпион, над тобой!

Между нами было метров двадцать. Не сговариваясь и не сводя взгляда со скорпиона, мы нажали кнопки браслетов… и ничего не произошло. Ни вибрации, ни звука. Я несколько раз вдавил кнопку до упора и растерянно посмотрел на Влада.

— Не работает! — его крик подтвердил мои опасения.

Крылья скорпиона затрепетали, он оторвался от дерева, качнулся из стороны в сторону. Свёрнутый кольцом хвост расправился, и мне показалось, что я увидел блеснувшую в лучах солнца иглу-жало. Хищник, похожий сейчас на гигантскую стрекозу, сделал круг над Владом, затем ещё один. Круги становились всё меньше… Я сбросил рюкзак и закричал. Инстинктивный порыв, попытка отвлечь хищника на себя. Скорпион, не обращая на меня никакого внимания, продолжал снижаться. Что мне делать? Попробовать подбежать, использовать палки? Рука нащупала в кармане шар. В ближней точке сейчас будет метров десять. Я неплохо бросал в цель. Любимая игра детей на Камчатке — «зайчики» (спортивная игра, заключающаяся в метании набивных мячей по подвижным целям, изображающим зайцев. — Прим. автора

Конец ознакомительного фрагмента.