Белоснежка и медведь-убийца

Дмитрий Агалаков, 2021

В городе Лещёве произошло невероятное событие – ночью на улице появился одноногий медведь, шагающий на костыле. Он ревел человеческим голосом: «Отдайте мою ногу!». Кирилл Белозерский и Феофан Феофанович Позолотов собираются расследовать это таинственное происшествие. Оказывается, ещё в позапрошлом веке в Лещёве случилась страшная трагедия. На охоте предводитель дворянства Грачевский убил медведицу и медвежат, а вот огромный медведь попался в капкан, но отгрыз себе ногу и убежал. Спустя некоторое время медведь на одной ноге и костыле вломился в дом и разорвал жену Грачевского, а его самого утащил в лес. О страшной истории постарались поскорее забыть. Теперь медведь вновь появился на улицах города. Его первой жертвой стал бывший охотник, по слухам – соучастник какого-то страшного злодеяния. Юля решает примкнуть к экспедиции своих друзей, и они вместе отправляются в город Лещёв на поиски одноногого медведя-мстителя.

Часть первая

Страшная зверюга

Глава первая

Проклятие помещика Грачевского

1

Юля стояла на балконе в теплой куртке и смотрела на Москву-полуночницу, блиставшую огнями. Трассы светились, как звездные пути, сливаясь и пересекаясь друг с другом, подобно пылающим кометам летели сотни машин, и свежесть осени упоительно ранила сердце. Отец и мать, пожелав дочке спокойной ночи, легли спать, и она могла тайком выкурить сигаретку на балконе. Правда, то и дело оглядываясь на двери. Так не хотелось оправдываться лишний раз за своеволие и убеждать, что она — двадцатилетняя хозяйка своего здоровья, а равно и своей судьбы. А также понимать, что родители правы, и она легко могла бы обойтись без этой дурной привычки. Но сигарета в двадцать лет значит порой так много! Это еще не физиологическая зависимость — это ощущение жизни, свободы и даже счастья. Особенно — пронзительно золотой осенью, когда в юное сердце вдруг вторгается светлая печаль, и хочется, взмахнув руками, как крылышками, взлететь и раствориться в ней. «Вам, мамам и папам, — с чувством превосходства думала Юля, — этого уже не понять!»

Потом она выстрелила бычком в темноту, и огонек, прочертив дугу, ушел вниз крохотной звездочкой; он падал на фоне деревьев, исполинского двора и опавших листьев. Убедившись, что никому не прижгла макушку, и мысленно пожурив себя за легкомысленный поступок, Юля открыла балконную дверь и вошла в свою комнату.

Попав в тепло, она сбросила куртку и сразу увидела вызов по скайпу.

А когда подошла к монитору, то ощутила, как радостно забилось ее сердце. Ее вызывал не кто-нибудь, а Кирилл Белозерский! Из далекого города Семиярска. Она никогда не забывала о Следопыте, своем мужественном Крокодиле Данди, однажды спасшем ей жизнь. Вот для кого в ее сердце на всю оставшуюся жизнь осталось место. И она помнила тот поцелуй на дороге, у Черного городища, которым наградила его, поцелуй благодарный и нежный одновременно, и была уверена, что и Кирилл не забыл его.

Юля поспешно нажала на клавишу, экран вспыхнул, и она увидела пылающие щечки, пышные седые бакенбарды и бешеные глаза за толстыми линзами очков.

— Ба! — не удержалась от восклицания Юля. — Вот это явление!

— Не ожидала, столичная штучка? — рассмеялся Феофан Феофанович Позолотов. — Признавайтесь, Юленька?

— Не ожидала, — покачала она головой. — Вы коварством и хитростью завладели компьютером Кирилла?

— Точно! Удивительная техника, я об этом переговорном пункте! Вот она — цивилизация! Воплощение фантастических замыслов мечтателей прошлого. — Вдруг его седые брови сдвинулись к переносице. — Вот он, суррогат живого общения! — И совсем уже мрачно добавил: — Вот она, деградация задушевной беседы!

— Начали за здравие, кончили за упокой, — констатировала Юля.

— Я шучу, Юленька, мне нравится это ноу-хау.

— Слава богу.

У плеча Феофана Феофановича появилось лицо Следопыта.

— Привет, Юля! — улыбнулся он.

— Привет, Кирилл! Решили посвятить учителя в тайны компьютерных инноваций?

— Что-то вроде того, — сказал он. — Как вы живы-здоровы?

— Все отлично, спасибо. А как вы?

— Тоже неплохо. Вы готовы послушать нашего Мерлина? Он хочет рассказать вам нечто интересное. Я уже выслушал — это достойно внимания.

— С удовольствием, — кивнула Юля.

Кирилл скрылся, и осталась одна пылающая щечками физиономия архивариуса Позолотова с облачками бакенбард, светящимися от электрического света. Взгляд за толстыми стеклами линз так и сверлил студентку.

— А рассказать есть о чем, Юленька, — молвил Феофан Феофанович. — Нам как историкам это особенно интересно. Событие из ряда вон выходящее…

— Говорите же.

— В областном городке Семиярской губернии — Лещёве случилось страшное событие. На одной из центральных улочек ночью услышали странный стук деревянной палки об асфальт. Люди, которые видели это, не были знакомы друг с другом и не могли сговориться. И все они утверждали одно и то же. Люди увидели огромного медведя, он шел по центру улицы. Но как он шел! На костяной ноге, Юленька. Он смотрел на окна, ревел и причитал: «Где моя нога?! Отдайте мне ногу! Кто взял мою ногу?» И ведь смотрел на окна, даже, ковыляя, подходил к домам, вот в чем все дело!

Юля изумленно смотрела на экран.

— Вы это серьезно, Феофан Феофанович? — Она даже не знала, как ей реагировать — удивляться или смеяться. — Это розыгрыш такой?

— Нет, — покачал головой Позолотов. — Это правда.

— Кирилл, — требовательно обратилась Юля к Следопыту, остававшемуся за кадром.

— Аюшки? — Тот вытянул голову и попал в объектив у плеча своего учителя.

— Скажите честно, вы это сейчас выдумали с Феофаном Феофановичем? — Она даже кивнула призывно, желая услышать подтверждение своего вопроса. — Чтобы меня повеселить? На ночь глядя?

— Нет, Юля, это правда, — очень серьезно ответил Белозерский. — Но это далеко не все. Это — присказка. Слушайте дальше.

Феофан Феофанович снисходительно усмехнулся:

— Выдумать, Юленька, я бы мог что-нибудь и поинтереснее. Например, тарелку с инопланетянами на окраине все того же Лещёва. Но уж точно не медведя на одной ноге. На деревяшке! Как в басенке. Бред какой.

— Не тяните, Феофан Феофанович, — за кадром поторопил его Следопыт. — Рассказывайте дальше.

— И что было дальше? — спросила Юля со все возрастающим любопытством. — С вашим медведем?

— Он прошелся по улице, его увидели несколько горожан из окон, два командированных из гостиницы «Колос», они тянули на балконе пивко и скрылись тотчас, как медведь остановился под их балконом и зарычал, а потом медведь исчез.

— Как исчез?

— Просто испарился. Шагнул в темноту, и нет его.

— Может, розыгрыш?

— Может, а может, и нет, — убедительно кивнул в мониторе Позолотов.

— Что это значит?

— Для того, чтобы ответить на этот вопрос, надо заглянуть назад, — усмехнулся Позолотов. — Все дело в том, что этого медведя уже видели в этих краях. В Лещёве!

— И когда же?

Позолотов вызывающе рассмеялся — ему нужна была театрализованная пауза, полная внутреннего напряжения.

— Говорите уже, — потребовала Юля.

— Давно, ваше высочество. — Глаза Феофана Феофановича за толстыми линзами очков через расстояние в тысячу километров цепко впились в Юлю.

— Год назад, пять, десять? — Юля нахмурилась. — Как давно?

— Зачем вы издеваетесь над нашей Юленькой? — Следопыт знал ответы, но не переходил дорогу учителю. — И надо мной тоже?

— Он это любит, — пояснила Юля. — Издеваться.

Лицо с красными щечками и седыми бачками приблизилось к Юле так, точно Позолотов хотел стремительно залезть головой в ее комнату, а то еще и чмокнуть ее в нос или в губы. Буравчики глаз за толстыми линзами устрашающе сверкнули:

— Более века назад — в самом конце девятнадцатого столетия, вот когда!

— Да ладно вам…

— Вот вам и да ладно. Я же историк, краевед, архивных дел мастер, собаку съел на этом деле. — Он отстранился от монитора. — Тут мне равных нет, сами знаете. Что хочешь из-под земли достану. Любую спрятанную информацию выужу. С корешком вырву!

— И при каких обстоятельствах это случилось?

— А вот это самое интересное, — заметил Кирилл.

— Цыц! — властно оборвал его Позолотов. — Не лезь поперек батьки в пекло. Прости, Кирюша, сорвался. При обстоятельствах самых что ни на есть жутких, Юленька. Эту историю я нашел в архиве Семиярска. Шла очередная барская охота, травили медведя. Богатый помещик Грачевский, предводитель дворянства, был заводилой этой охоты. Сказал: «Будь я проклят, если не добуду шкуру этого медведя!» Долго за ним ходили, за зверем, многих собак он задрал, но попал в конце концов в трехпудовый капкан, для него в кузне сконструированный. Купился медведь на свежий кусок мяса. Подобрался, хлоп, и в капкане зверюга. А капкан тот был привязан цепью к дереву. Не оторвешь. Куда деваться? И вот этот медведь, точно волк, отгрыз себе заднюю лапу и ушел. Когда охотники подобрались к капкану, то увидели только кровавый след, который тянулся до реки, а потом и он пропал. Медведь точно почуял, что только так сможет уйти от погони — прыгнув в воду и уплыв по ней. И псы уже более его следа не взяли. А спустя три года, три месяца и три дня, слышите Юленька, все именно так, того медведя увидел в лесу, на тропинке, крестьянин Грачевского. Медведь был на деревянной ноге. Крестьянин так и сел на землю от страха. Приготовился принимать смерть лютую. А медведь-то и вымолвил: «Скажи своему хозяину, Фомич, что я приду за ним на Иванов день, в полночь. Беги, Фомич, ветром лети, слуга супостата!» Крестьянин, разумеется, обделался со страху, бросил кобылу и дал деру. Прибежал к усадьбе весь изодранный, заикался, но весточку из леса передал.

— Жуть какая, Феофан Феофанович, — поежилась Юля. — В вашем духе, кстати.

Рядом она услышала смешок Кирилла.

— И тем не менее, Юленька, это правда. О том печатала семиярская газета «Городской вестник» в 1897 году.

— И что дальше?

— А дальше то, Юленька. Прошел еще месяц, и вот представьте себе: усадьба предводителя дворянства помещика Грачевского, главного из охотников. Кому и принадлежал капкан, кстати. Ночь. Вдруг все псы, охотничьи и дворовые, поднимают скулеж. На все поместье! Так воют, точно смерть за ними пришла. А потом визг, словно рвут их на части, и рычание страшное. — Лицо Феофана Феофановича исказилось, словно это он принимал смерть лютую. — Когда дворня-то вооружилась, то нашла только тушки дворовых псов, охранявших усадьбу, и увидела огромную страшную тень, уходившую в лес. Да криво уходившую, потому что хромала.

— Не верю, — замотала головой Юля.

— Да какая разница, верите вы или нет; так было, и все тут, — раздраженно пожал плечами Позолотов. — До конца ведь не дослушала.

— Простите, продолжайте.

— То-то же. — Лицо Феофана Феофановича с вращающимися глазами приблизилось к монитору. — А через три дня все повторилось.

— Как это так?

— А так — он вернулся! Медведь! Только в этот раз он наведался в псарню помещика Грачевского, где уже скулили и плакали на все голоса те охотничьи псы, которые и травили прежде медведя. Никто из дворни уже не осмелился приблизиться к псарне. С вилами и косами — стояли поодаль и тряслись от страха. Издалека смотрели, как ни кричал на них Грачевский, как ни грозил. А потом увидели все, как вышла из псарни вперевалку и остановилась исполинская тень. То был силуэт медведя на одной ноге. Призрак будто. «Огонь!» — заревел Грачевский. И палить стали все — и дробью, и пулями. Рассеялся дым — стояла тень. Она смотрела на них — дворовых. И так была черна, что даже свет луны бежал от нее прочь. И стояли, языки проглотив, дворовые, в пороховом дыму. И вдруг тень раскатисто прорычала: «Верни мне ногу, человек! Не вернешь — хуже будет!» Замер Грачевский, затрепетал. Тут дворовые, кто не сел рядком от страха, побросали ружья и вилы и сорвались — кто куда. А черная тень медведя отвернулась и вперевалку двинулась в сторону леса. Треть людей Грачевских в тот же день бежала из его имения, разнося слух о том, что в тот капкан попался не простой медведь, а сам дьявол в шкуре медведя и в образе чудовища приходил к ним и требовал ногу.

— Это невероятно, — пробормотала Юля.

— Еще бы! Но было ведь, было! Писали о том со всей серьезностью, без дураков. В ту ночь притихли Грачевские. Только утром самые смелые дворовые и крестьяне вошли в псарню. Все охотничьи псы были разодраны. А на стене была надпись кровью: «Отдай мою ногу!»

— Брр! — передернула плечами Юля. — А дальше?

— Понаехала полиция, урядники, казаки, даже из семиярского запасного полка пригнали роту солдат. Событие-то уникальное! Охотников съехалось со всей округи — тьма. Прошли по окрестным лесам — нет никакого медведя. То есть двуногие-то медведи попадались, их тогда перебили изрядно, сократили, так сказать, популяцию бурого мишки, — совсем негуманно рассмеялся Феофан Феофанович, злобно поблескивая линзами очков, — но медведя-оборотня не нашли. Ну, и как-то рассосалось после это войско. Объели Грачевских и ушли. — И вновь лицо архивариуса приблизилось к монитору. — А на следующую ночь…

— Ну?! Феофан Феофанович! Издеваетесь?

— Он ведь не просто мстил, как потом оказалось, — горячим шепотом проговорил Позолотов. — Он дорогу себе освобождал: вначале дворовых псов вырезал, чтобы не путались под ногами, не мешали ему, а потом уже кровных своих врагов — гончих всяких, легавых. Грачевские как раз вещи собирали — утром хотели до Парижу податься. Да не успели. Тень появилась в ту роковую ночь. Третью! Некому было выть да подвывать, будить хозяев! Впрочем, они не спали. Черная громада надвинулась на окно, загородила собой лунный свет, а потом проломила рамы. Грачевский держал три заряженные винтовки, но успел выстрелить только один раз. Да разве спасет такой выстрел? Что-то страшное сотворилось в опочивальне Грачевских. Страшно закричала его жена, а потом смолкла разом, да и сам Грачевский вроде бы как умолял помиловать его. А потом наступило затишье. Только несколько слуг, самых преданных, остались в доме, они и зашли на рассвете в хозяйскую спальню. И что же они там увидели? Жена Грачевского, надменная барыня, была разорвана напополам, повсюду была ее требуха, а хозяина и след простыл. Только кровавая дорожка вела через выломанное окно, двор и далее — в леса. После такого дела губернатор Семиярска тайный советник Зубчанинов-Волховский велел уже войскам прошерстить всю округу. Вся полиция губернии съехалась сюда, были и петербургские сыщики. Только через три дня жандармы нашли странную берлогу, похожую на человеческое жилище. Да-да, именно так! И там, над охладевшими угольями, висела свежая шкурка, изодранная когтями. Это была кожа помещика Грачевского!

— Страх какой, — прошептала Юля.

— Еще бы! — тем же горячим шепотом поддержал ее Позолотов.

— Кирилл! — вдруг, словно очнувшись, позвала Юля.

На экране монитора, за спиной пылающей физиономии Позолотова с пышными седыми бакенбардами, в очередной раз появился Следопыт.

— Я тут, Юленька, — откликнулся он.

— Все это правда? Не розыгрыш? Я про медведя.

— Все правда, Юленька, — подтвердил Белозерский рассказ учителя. — Наберите в Интернете «Чудовище Семиярской губернии», — он кивнул, — много чего вылезет.

— Наберу, — пообещала Юля. — Но ведь этого быть не может.

— Некоторые так и посчитали, рационалисты, в смысле, — пояснил Кирилл, — но факт остается фактом. Хотели списать произошедшее на революционеров, мол, это они устроили побоище. Грачевских, в прежние времена злобных крепостников, якобы люто ненавидели — вот и отомстили народовольцы. А списали на призрак медведя.

— Вот видите, — с долей облегчения вымолвила Юля.

— Кирилл, — четко потребовал слова ученика Позолотов.

Белозерский кивнул и продолжил:

— Но десятки людей видели хромую тень медведя, Юленька. И собак, и жену Грачевского разорвали-то клыками, а не пилой распилили. И все было со звериной живостью и быстротой. Какими бы животными ни были революционеры, они все-таки не умели летать по воздуху. А тут на поверку все выглядело сверхъестественным.

Юля выдохнула:

— Да уж! Но ведь это еще не все? Я угадала?

— Феофан Феофанович. Прошу вас. — На этот раз Кирилл предложил ответить учителю.

Позолотов ухмылялся и сверлил глазами-буравчиками взволнованную девушку.

— Вы правы, Юля, это еще не все.

— Правда? — Юля даже откатилась от монитора, словно не хотела слушать дальше об этом происшествии ровным счетом ничего. — Я надеялась, что ошибалась.

— Нет, Юленька, вы не ошибались. Мы ведь не зря заговорили поначалу о происшествии, которое было три дня назад. Все дело в том, что следующим утром, после той ночи, когда хромой медведь шел через город, нашли неподалеку от своего дома мертвого пожилого человек. Убитого. И знаете как?

Девушка машинально сдула золотистую челку со лба.

— Как?

Позолотов рассмеялся.

— У него была колото-рваная рана.

— Что за рана? — загипнотизированная речью Феофана Феофановича, пробормотала Юля.

— Думаю, вы уже знаете ответ. Это были медвежьи когти.

— Да быть такого не может!

Вновь на экране появилась голова Следопыта.

— Может, — кивнул у плеча учителя Кирилл. — В Лещёве у меня друг в уголовке. Вместе в армии служили. Я позвонил ему по просьбе нашего Феофана Феофановича, и тот мне сказал, что ошибки нет. Они сделали экспертизу крови и ДНК. Беднягу задрал медведь.

— История жуткая, — задумчиво проговорила Юля. — И что вы надумали? — Она хитро прищурила глаза. — Ведь вы что-то надумали, не так ли, Феофан Феофанович? У вас же все на лице написано. Кирилл?

Те переглянулись перед компьютером.

— Скажи ей, — попросил Позолотов.

— Сами скажите, — с усмешкой откликнулся Кирилл.

— Нет, ты, Кирюша.

— Ладно, — согласился Следопыт. — Мы завтра выезжаем в город Лещёв. Я уже забронировал номер в гостинице «Колос», в той самой, откуда двое командированных разглядели одноногого медведя.

— Ну да? — совершенно натурально изумилась Юля.

— Да, — кивнул Белозерский. — Нам достался как раз тот самый номер, где жили свидетели. Мы решили сообщить об этом вам, Юля. О нашем десанте. Потому что вы, — Кирилл улыбнулся, — не простили бы нам, оставь мы вас в неведении. Раз не так? — Он хитро прищурил один глаз.

Следопыт и Позолотов вновь перегнулись, насколько им могла позволить тесная обстановка перед монитором.

— Да я бы вас возненавидела, — честно призналась Юля.

— Вот и мы о том же, — кивнул Кирилл.

— Ну так что, дерзкая девушка, приедете к нам? — вопросил Позолотов.

Его глаза за толстыми линзами очков смотрели требовательно, буравили ее взглядом.

— Я должна уладить кое-какие дела, — очень серьезно ответила Юля.

— Написать завещание? — вопросил Позолотов.

— Идиотские шутки у вас, Феофан Феофанович! — вспыхнула праведным гневом Юля.

Одновременно старик получил тычок локтем от своего ученика. Но что ему с того? Позолотова это только раззадорило. Еще пуще вспыхнув лицом, архивариус уже покатывался обезьяньим смехом, трясясь в компьютерном кресле, точно к нему подключили двести двадцать вольт.

— Мы-то свои уже написали! — надрывно захлебываясь, икая, лепетал он. — Правда, Кирюшенька?!

Скоро уже смеялась Юля, и хохотал сам Кирилл Белозерский. Без Феофана Феофановича жизнь была бы куда преснее. Тем более грядущее путешествие.

Когда она попрощалась со своими неординарными друзьями, то сразу набрала три слова «Чудовище Семиярской губернии», и полезли заголовки, один страшнее другого, а с ним и старые рябые фотографии, сделанные еще огромными фотокамерами на штативах, и даже старинные статьи с ятями.

Часа два Юля сидела перед монитором, поглощая информацию. В сущности, опытный рассказчик Позолотов посвятил ее в самое главное, ничего не упустил. Может быть, за исключением сотен домыслов, которые еще долго будоражили буйное воображение общественности. Нельзя было и отбрасывать версию о хитрых бестиях-народовольцах, решивших расправиться с бывшим крепостником Грачевским, но оперативность и театрализованность преступлений в этом случае зашкаливали. Да просто стрелка уходила из мира реальности и погружалась в вязкую субстанцию самой откровенной мистики. И потом, была и отгрызенная лапа медведя, попавшего в капкан, и разорванные клыками псы, которые никогда бы не подняли такого жалобного лая при появлении человека, и была разорванная надвое помещица Грачевская. Но разве медведь мог бы освежевать помещика и повесить его кожу над огнем сушиться? Это даже не смешно. Юля отхлебывала у компьютера чай, и одна и та же мысль все навязчивее овладевала ею: «Такое могло сделать только разумное существо. А стало быть, если и был медведь на одной ноге, то в него действительно вселился злой и непримиримый дух». Одним словом, ужас!

2

Юля Пчелкина не любила лгать и всегда испытывала угрызения совести, когда говорила неправду. Особенно близким людям и тем, кого она искренне уважала. Но можно себе представить ситуацию. Вот она приезжает утром в МГУ, заходит к профессору Турчанинову и говорит: «Венедикт Венедиктович, мне надо смотаться на пару-тройку дней в Семиярск, а то и на недельку. Я хочу поучаствовать в охоте на медведя-призрака, который ходит на костыле. Причем, можете себе поверить, он шатается вот так уже сто с лишком лет. И еще говорит по-человечески. А самые умные утверждают, что в медведя вселился дьявол. Так хочу узнать, в чем тут дело! Отпу́стите?» Что она могла бы услышать в ответ? «Если ты меня не перестанешь терроризировать, Пчелкина, пеняй на себя». Или что-то вроде этого. Поэтому рано утром Юля пошла в поликлинику к знакомому врачу и пожаловалась на давнюю травму ноги, которую получила, когда еще была юной фигуристкой. Взяв больничный, она позвонила любимому профессору и сказала, что захворала. Родителям она преподнесла еще одну, но куда более правдоподобную легенду.

— Я решила полечить сустав, — сказала она. — В Семиярске есть минеральная лечебница. — Тут она не врала, в Семиярск ездили лечить почки и суставы. — Эффект, как за границей, но в десять раз дешевле. Дайте копеечку, дорогие родители, на лечение, а? — Ей было горько-горько говорить вот так, заставлять переживать за себя. Но куда деваться? Она смягчила трагическую ситуацию и добавила:

— Я для врача сгустила краски, разумеется. — Юля даже улыбнулась любящим родителям. — Просто постанывает щиколотка, но лучше не запускать.

— Лучше не запускать, — четко кивнула ее красавица-мать.

— Лучше не запускать, милая, — подтвердил отец, бесконечно влюбленный в двух прекрасных женщин — первую, волевую и властную, интеллектуальную тигрицу, вторую — хитрую и нежную, его маленькую смышленую лису.

В три часа дня Юля приехала на такси в Домодедово. Через час, слушая мерное гудение турбин, она смотрела на облачный ковер под серебристыми крыльями авиалайнера. Юля думала о загадочном медведе, нагнавшем столько страху на жителей городка Лещёв. Но ведь было, было!

Мистика, фантастика, страшный сон.

Время от времени Юля покручивала ступнёй, не накаркала ли она себе беды. Но щиколотка, на которую она пеняла перед врачами, и не думала ее доставать. Одним словом, все складывалось на удивление хорошо.

Полет занял ровно пятьдесят пять минут, и уже около пяти часов вечера, когда по-осеннему стремительно начинало смеркаться, Юля спускалась по трапу в аэропорте города Семиярска.

Когда она вошла в здание аэропорта с походной сумкой через плечо, то сразу увидела Кирилла. Он пристально разглядывал гостей Семиярска, табором устремившихся на него. Сколько радости и теплоты разлилось по ее сердцу! Вот кого бы она хотела иметь в старших братьях. А может быть, и не только в братьях…

— Юля! — устремляясь ей навстречу, радостно крикнул Кирилл.

Она бросила сумку, подпрыгнула и повисла у него на шее, как это делают маленькие девочки. И сразу почувствовала сильные объятия этого мужчины. Нежно, словно она была хрупким цветком или котенком, он поднял и прижал ее к себе.

— Привет, Кирилл! — горячо прошептала она ему на ухо.

Он опустил ее на расчерченный квадратами пол залы. Посмотрел глаза в глаза.

— Похорошела? — прищурился он.

— Неужто раньше была плоха? — нахмурилась она. И тут же вздохнула: — Вот куда мне еще хорошеть-то, а?

Белозерский засмеялся.

— Как всегда остра на язык.

— Ну так! Это ж я! Или кого-то еще ждали?

— Вас, Юленька, вас…

— Может, все-таки на «ты»? — спросила она.

— Действительно, пора, — кивнул он и подхватил ее сумку.

Они двинулись к выходу в город.

— Надеюсь, мы не на «Запорожце» поедем? — спросила гостья Семиярска.

— На мотоцикле.

— Куда ни шло, — бросила Юля. — Хотя тоже не ах. Шучу, я соскучилась по вашему «Уралу». Прости. — Она поймала и сжала его свободную руку. — По твоему.

— Сама предложила на «ты», — напомнил он.

— Я помню. А куда едем, кстати? В гостиницу? — спросила она на всякий случай.

— Зачем? — нахмурился он.

— К тебе или?..

— В штаб, — коротко ответил Кирилл.

— Ясно, — кивнула Юля.

Скоро они вышли из здания аэропорта и прошли на стоянку. На дежурные дружеские вопросы: «Как там Москва?» — Юлия и отвечала дежурно и дружески:

— Стоит Москва, наш Третий Рим, куда она денется? Сумерки сгущались, и аэропорт и прилежащая к нему местность уже вовсю лучились огнями.

Они вошли на охраняемую стоянку, двинулись вдоль ряда машин.

— Вот она, люлечка, — кивнула Юля на блестящий зеленый спутник мотоцикла. — Помню, как мы с вами… с тобой… рассекали по окрестностям Раздорного. Весело было… за маньяками-то гоняться.

— Ой весело, — согласился Следопыт. — Я тоже все помню.

Сколько раз они созванивались, сколько раз общались по скайпу, но никогда не заводили разговор — даже намеком! — на тот поцелуй, которым Юля так нежно попрощалась с ним, Кириллом Белозерским, на обочине дороги у Черного городища. Потому что тот поцелуй был совсем не братским. Сердечным, благодарным, нежным, женским, это да…

Юля уселась в люльку.

— Класс!.. Скажи честно, а машины у тебя нет, ну там, хоть какой-нибудь?

— Честно? Есть. Но я же оригинал.

— Как мы все: Феофан Феофанович, ты и я. Разве обыкновенная девушка поехала бы на охоту за медведем-призраком?

— Но ты же необыкновенная.

— Вот и я о том же.

— Как там Георгий? — вдруг спросил Следопыт.

— Учится Георгий, — прохладно ответила Юля и надела шлем.

Она не хотела говорить на эту тему, закрыла ее, и он не стал приставать с расспросами. «Урал» зарычал и медленно поехал назад, из ряда машин…

Через полчаса они въехали уже в ночной город, ярко светившийся огнями. Странно, думала Юля, в этом городе у нее так ярко вспыхнула любовь, чтобы, не разгоревшись, погаснуть. Эх, Гоша, Гоша! И все-таки что-то связывало ее с этим городом, связывало через сердце, что-то звало ее сюда. Так бывает — мудрецы называют такие ощущения интуициями, они есть в каждом человеке. Главное — услышать, почувствовать…

Скоро они остановились у ветхого особнячка на улице Репина. Домишко с подслеповатыми арочными окнами чуть клонился на левый бок. Юля помнила эти крохотные балкончики с декоративными портиками над ними. Кирпичи по-прежнему грозились случайным падением. Уродливые карагачи пожелтели. Тускло горели фонари по краю тротуара. Несомненно, семиярцы экономили на электричестве.

Они вошли во двор, замок на дверях был все так же сломан, дверь открыта.

— Там высокий порог, — предупредил Кирилл.

— Да помню я. Гоша чуть не расшибся тут летом.

Они переступили порог из одного мира в другой. Тут жил сказочник, маг и чародей, теперь назад ходу не было. Так подумала Юля, когда почувствовала запах сырости и плесени, сейчас, осенью, особенно сильный.

— Ну, впрямь ведь как в могиле, — вырвалось у нее. — Раз волшебник, значит, должен жить вот так. В тридевятом царстве, в тридесятом государстве.

Кирилл только улыбнулся и промолчал. Как там сказал еще вчера по скайпу маг и волшебник: «Столичная штучка!»

Они преодолели один марш и оказались все в том же длинном коридоре, свернули направо и скоро стояли перед дверью с номером «8».

— А сейчас будет звонок, как будто мы мертвецов будим, — весело обронила Юля.

Следопыт нажал указательным пальцем на кнопку звонка, и подъезд содрогнулся. Ожила и квартира — они услышали торопливое шарканье тапочек по полу.

— Кого принесло? — нарочито строго спросил знакомый голос.

— Белоснежка приехала! — не удержалась Юля. — Открывайте, старый гном!

— А-а! — радостно заверещали уже у самой двери; защелкали замки и задвижки, и дверь пошла назад, в темноту. — Приехала, принцесса?

Из темноты выглянула расплывшаяся в улыбке физиономия старого тролля с красными щечками и воздушными седыми бакенбардами. За толстыми линзами очков весело блестели безумные глаза старого архивариуса.

— Здрасьте, Феофан Феофанович!

— Здравствуйте, принцесса! — выпалил тот и шагнул назад. — Дождались-таки! Проходи, молодежь.

— Приятно слышать, — пропуская вперед Юлю, улыбнулся Кирилл. — Это я про молодежь, — пояснил он, обращаясь к спине девушки.

— А разве он не прав? — обернувшись к нему, спросила Юля.

— Сейчас чайник поставлю, — засуетился Позолотов. — Овсяное печенье купили?

— Эх! — вздохнула Юля. — Забыли ведь.

— Две пачки, — поспешно сообщил Кирилл, чтобы не волновать старика. — У меня в сумке. А еще копченая колбаса и сыр.

— Это другое дело! — довольный Позолотов потопал на кухню. — Тапочки где обычно, принцесса!

— В ваших тапочках еще ваш прадедушка ходил, — капризно проворчала Юля.

— А вы эти тапочки не трогайте, они для Кирилла, — отозвался хозяин дома, включил на кухне кран, и струя громко ударила в дно чайника. — Вам прабабушкины полагаются. Вот ведь привереда!

3

Они пили чай с овсяным печеньем и бутербродами и разглядывали примитивную карту, нарисованную Феофаном Феофановичем Позолотовым. На карте был изображен отрезок улицы Краснознаменной в городке Лещёв, по которой предположительно и топал одноногий медведь.

— У гостиницы «Колос» его увидели двое командированных, — ткнул крючковатым пальцем в квадратик, изображавший гостиницу Феофан Феофанович. — Они хоть и выпивали, но не настолько, чтобы им черти виделись. Они только подтвердили слова других свидетелей. Ты уже позвонил нашему Борщову? — спросил он у Кирилла.

— Сейчас позвоню, — кивнул тот.

— А кто такой Борщов? — поинтересовалась Юля.

— Мой друг из уголовки, — пояснил Следопыт. — Я вам говорил — он ведет это дело.

— А-а! — кивнула Юля. — Помню. А почему «нашему»?

— Он тоже мой ученик, — напомнил Позолотов. — Троечником был этот Борщов. Его все Кирилл тянул за уши. — Белозерский достал из кармашка телефон и набрал номер. — Вот в полицию и пошел, — добавил архивариус. — Балбес.

— Тсс! — прервал его воспоминания Следопыт. — Алло, Игнат? Привет, Белозерский. Не помешал? Хорошо. Есть какие-нибудь новости? Тайна следствия? Да ладно тебе. Что, никаких новостей? Да почему не верю? Верю. Я буду проезжать мимо вас, хотел наведаться в Лещёв. С меня коньяк… Что есть? — вдруг нахмурился он. — Кино? Какое кино? Про медведя? — Кирилл поймал взгляд Юли. — На Ютубе? Набрать «Медведь на костыле»? Ладно, наберу. Завтра буду у вас. Да, пока. Две возьму коньяка, две! — усмехнулся он и дал отбой. — Невероятно, — покачал головой Кирилл. — Кто-то записал медведя на одной ноге, в ту ночь, в Лещёве, и выложил на Ютубе.

— Мы так и поняли, — кивнула Юля.

Она уже взяла со стола свой айфон и теперь выходила в Интернет.

— Мы сейчас увидим это чудище? — с горящими глазами прошептал Феофан Феофанович. — Не верю!

— Сейчас и увидим, что это за зверь, — отозвался Кирилл.

— Ну, храбрецы — записали! — не слушая его, твердил Феофан Феофанович. — Невероятно!

— Эх, если будет ряженый, я разозлюсь! — вздохнул Белозерский. — Заранее прошу прощения, Юленька.

Но девушка не слушала ни того, ни другого — она сосредоточенно набирала текст.

— Ну же, Юленька! Ну же! — простонал Феофан Феофанович.

И вдруг они услышали звериный рев.

— Вот оно! — воскликнула Юля. — Чудище!

Это было невероятно. Страшно. По ночной улице, бледно освещенной фонарями, вразвалку шел медведь на нижних конечностях. Как в цирке! Но правой ноги у него не было — он шел на костыле. На протезе! Как человек-калека. Но это не был человек, переодетый в медведя. И это была не кукла. По улице ловко шло огромное животное, чуть пошатываясь, стуча деревяшкой по асфальту. Зверя то словно тянуло к домам, и он подходил ближе, то вновь возвращался на середину улицы. Но страшнее всего был его рев. Он ковылял, задирал морду и ревел, но этот рев был особенный. От него мороз бежал по коже, потому что через медвежье рыканье была слышна человеческая речь. «Ногу! — услышали они. — Ногу!» Особенно четко эти слова прозвучали в тот момент, когда медведь проходил мимо безымянного кинооператора.

— Слышите?! — вопросил Следопыт. — Юля?! Феофан Феофанович?!

— Тише! Тише! — зашипел на ученика Позолотов, таращась в маленький экран. — Что же ты перебиваешь его, Кирюша?!

— Мы всегда можем прокрутить еще раз, — успокоила архивариуса Юля.

Но она и сама, взволнованная до предела, не могла оторвать взгляда от экрана айфона. Она быстро вернула ролик к началу, и медведь вновь начал свой путь от продуктового магазина. С раскатистым ревом, гортанным хрипом. Но теперь по мере его приближения к кинолюбителю они разобрали едва различимые слова: «Где моя нога?!» Медведь прошел мимо того, кто его снимал, справа налево, и, проревев: «Отдайте мне ногу!» — проковылял до самой гостиницы «Колос», затем направился в тень на другой стороне улицы и там исчез, словно его и не было. Они просмотрели ролик еще пару раз, затем еще. Прослушали его с таким вниманием, словно он хранил в себе государственную тайну. Выучили все слова наизусть. Они были различимы именно тогда, когда медведь проходил напротив безымянного кинооператора.

— Невероятно, — пробормотал Кирилл Белозерский. — Я такого не ожидал…

— Я тоже, Кирюша, — горячо прошептал Позолотов.

— Не зря я приехала в Семиярск, — заключила Юля. — Ой не зря…

— Ну что, вернемся к чаепитию? — предложил Кирилл.

— Если получится, — улыбнулась Юля.

У них получилось, но теперь они пили чай с овсяным печеньем в молчании. Было слышно, как скупо причмокивает Феофан Феофанович. Сам похожий на маленького ученого зверька, он сверлил безумными глазами пространство и чему-то улыбался. От него так и веяло одержимостью.

— Что скажете, коллеги? — наконец спросил он.

— Это был медведь, — кивнул Белозерский.

— Резонно, — согласился хозяин дома.

— Медведь на протезе, — добавил Следопыт.

— Ага, — и тут согласился Позолотов.

— И это не киномонтаж, — заметила Юля. — Движение, тени на асфальте, свидетели, все это подтверждает реальность произошедшего в городке Лещёв.

— Очень хорошо, Юленька, — отчасти безумно, как он это умел и чем настораживал неподготовленных собеседников, улыбнулся Феофан Феофанович. — Можно сказать, в самую точку!

— Если мы выедем в Лещёв прямо сейчас, то через три часа будем на месте, — предложил Кирилл.

— Именно так, Кирюшенька, — кивнул Позолотов; он сиял в предвкушении новых приключений. — Именно так!

— Вот прямо сейчас, после чая с овсяным печеньем? — изумилась Юля.

— Два номера в гостинице «Колос» уже заказаны, — как ни в чем не бывало сообщил Кирилл. — Двухкомнатный для нас с Феофаном Феофановичем и однокомнатный для тебя, Юля. Все чин чинарём.

— Поехали, — уверенно кивнула Юля. — А на чём поедем, кстати? — встрепенулась она. — Кирилл, ты говорил про свою машину…

— Не нужна мне его машина, — отрезал Позолотов.

Юля нахмурилась:

— Что, на рейсовом автобусе?

— Совсем вы, матушка, из ума выжили, — победоносно рассмеялся Феофан Феофанович. — Сказали бы еще на поезде-стреле!

— Да что такое? — возмутилась она.

— У нас же ракета есть. Межгалактический спутник. Мой конек-горбунок. Ковер-самолет. — Он тоже был возмущен. — Зачем нам автобусы?

— А-а, вы про вашу летающую мухобойку с воздушным охлаждением, — вскинула голову Юля. — Тогда ясно.

— Не тронь святое, девочка-припевочка! — погрозил ей пальцем Позолотов. — Как еще язык-то поворачивается говорить такое?! Московская штучка!

Кирилл уже смеялся, откинув голову и закрыв лицо широкими ладонями.

Глава вторая

Сказочный городок

1

Через час упакованный вещами красный «Запорожец» выехал из гаража, спрятавшегося в глубине двора. Когда вспыхнули фары, Юля разглядела двух котов на асфальте, среди охристых листьев. Кажется, это были те самые зверюги, которых она наблюдала еще летом. Тогда они спали в садике. Теперь коты воинственно преградили дорогу, нагло щурились и не уходили, показывая характер.

— Федька и Сенька, местные бандиты. — Феофан Феофанович нажал на клаксон. — Вон, стервецы! — Коты дерзко повели ушами, но не двинулись с места. Это была психологическая атака, не меньше. — Мало того, что ревут и дерутся, так еще мешают проезду, — и он нажал на газ. — Тьфу на вас, паразиты. Раскатаю по асфальту, в стельки превращу!

Поняв, что чудак-человек не шутит, коты рванули в стороны.

— То-то! — обедоносно воскликнул Позолотов и стал выезжать со двора.

— А он у вас не сломается? — спросила Юля. — Конек-горбунок, в смысле?

— Что ж вы каркаете, Юленька? — возмутился Феофан Феофанович. — Как вам не стыдно? Перед дальней дорогой-то?

— Простите, — вздохнула та. — Уж больно сказочная машина!

— Вот именно: сказочная, — вполоборота заметил Следопыт. — Двадцать лет знаю эту машину — ни разу не забарахлила.

— Чудеса в решете, — откликнулась гостья Семиярска.

— Он у меня заговоренный, — гордо подытожил Позолотов.

— Вот мы на заговоренном коньке-горбунке в сказку-то и направляемся, — сказал Кирилл. — Обычная машина, какая-нибудь «Тойота», нас бы мимо пронесла, а этот доставит по назначению.

Три осторожных поворота при выезде из двора — и они оказались на улице Репина. Тут уж конек-горбунок набрал скорость и, рыча и фырча, смело полетел по вечернему городу.

«Если бы папа и мама увидели мою компанию, — думала Юля, — они бы меня не поняли и в лучше случае обратились бы за помощью к психологу. А если бы я их посвятила в предмет поисков, они бы, пожалуй, забеспокоились куда основательнее. Тут бы одним психологом не обошлось…»

— А кто-нибудь из вас был в этом городке, в Лещёве? — спросила она.

— Я бывал пару раз, — первым отозвался Позолотов, — еще когда работал в библиотеке. Налаживал работу их архива.

— И я пару раз, — признался Следопыт. — Мы там охотились с моим другом, с Игнатом Борщовым, ментом, — пояснил он. — Леса там — чудо!

— Вот именно, чудо, — негромко добавила Юля. — Говорящие медведи водятся.

— Это ж замечательно, Юленька! — услышал ее архивариус. — Разве нет? Где вы еще найдете такой сказочный городок?

— Пожалуй, — согласилась девушка.

Что и говорить, он был прав. Иначе бы она вряд ли заявилась в этот город.

— И все-таки, мужчины, что мы собираемся найти? — спросила Юля.

— Ответы на самые потаенные вопросы, девочка, — накручивая баранку, вымолвил Позолотов.

— На какие?

— Может ли кто-нибудь выйти из мира духов и обрушиться на наш мир с огнем и мечом, например. Где эта дверь и кто ее открывает? Может ли дьявол влезть в шкуру медведя и мстить людям?

— Ничего себе вопросики, — усмехнулась Юля.

— А другие и задавать не стоит, — ободрил ее Феофан Феофанович. — А еще, сможем ли мы воспрепятствовать князю тьмы вершить свои дела.

— Он так шутит, Юля, — успокоил ее Кирилл. — Не бери в голову.

— Хочется верить.

— И ничего я не шучу, — возразил Позолотов. — Готовьтесь к великим битвам!

— А кто мы по основной версии? — спросила Юля.

— По основной версии мы научная группа из города Семиярска, занимаемся изучением паранормальных явлений, — объяснил Белозерский. — Представляем исследовательский институт. Наш центр в Москве, филиалы в больших городах России. Что скажете?

— Мне нравится, — кивнула Юля.

— Во главе нашей группы академик Феофан Феофанович Позолотов, автор научно-популярного труда по демонологии. Мы — его ассистенты.

— Из числа наиболее способных, как я понимаю?

— Именно так. У нас даже корочки есть на такой случай.

— Круто.

— Будут у нас и другие корочки. Но поскольку наши пути-дорожки в Лещёве то и дело станут пересекаться с правоохранительными органами, специальными корочками лучше всего не злоупотреблять. А то можно сильно вляпаться.

— Специальные — это представляющие карательные органы?

— Можно сказать и так.

— А кто в них Феофан Феофанович? Генерал ФСБ?

— Хочу быть генералом ФСБ! — вскричал Позолотов. — Хоть раз в жизни!

— Нет, спецагент.

— Феофан Феофанович спецагент? — удивилась Юля. — Как Джеймс Бонд?

— Хочу быть Джеймсом Бондом! — заново вскричал Позолотов. — Хоть раз в жизни! И чтобы два нуля было.

— Он спецагент по паранормальным явлениям, которыми, несомненно, тоже занимается ФСБ. И не простой спецагент, а старейший в своей области. Его сам товарищ Сталин на руки брал.

— С какой целью?

— С ласкательной.

— Могу себе представить. Качал и песенки пел? — засмеялась Юля. — Баю-баюшки-баю, не ложися на краю? Придет серенький волчок и укусит за бочок?

— Что-то вроде того.

— Так это ему от товарища Сталина энергия перешла? Паранормальная?

— Точно, — усмехнулся Кирилл. — Что скажете, учитель?

Они двигались в потоке машин по освещенной городской улице.

— В гробу я такую энергию видел, — ответил Позолотов. — С такими энергиями оглянуться не успеешь, как в аду окажешься.

— Если в двух словах, то это все, Юленька, — заканчивал инструктаж Кирилл. — Я — старший ассистент академика, ты — младший. Не обидно?

— У академика Позолотова почетно быть даже младшим ассистентом, — согласилась девушка. — Слышите, Феофан Феофанович?

— Слышу, балаболы. А как на счет спиртного, для бодрости? — поинтересовался он. — Сколько галлонов взято на борт?

— Баклажка домашнего вина и фляжка с коньяком, — доложил Кирилл.

— Отлично! — кивнул ночным огням архивариус. — Живем!

Через полчаса они вылетели на окраину города, а потом и на трассу, и тут уж «Запорожец» так завелся, так рассвирепел, что и Феофан Феофанович, как показалось Юле, был ему не указ. Машина яростно рвалась через темень, преодолевая расстояния.

— Я как в утлой лодочке, — клюя носом, прошептала Юля, когда они неслись по ночным трассам, а вокруг были только две черные стены леса да редкие вспышки фар встречных автомобилей. — Посреди бушующего океана. Мы точно не разобьемся?..

— Точно! На самом деле мы в космическом челноке бороздим просторы Вселенной, и мимо нас пролетают звезды, — бросил назад Феофан Феофанович. И тотчас рассмеялся присущим ему безумным смехом. — Жизнь есть сон, Юленька. Только сон!

«Папа и мама меня бы точно не поняли, — засыпая, в очередной раз думала она, чувствуя себя в огромной колыбели, которую кто-то легко и нежно покачивал заботливой рукой, при этом не менее заботливо подпуская ей под нос пары бензина. — Они бы в сумасшедший дом упекли меня за такую выходку, ей-богу!»

2

Юля открыла глаза в тот самый момент, когда ее колыбельку кто-то прихватил рукой и она резко остановилась.

— Неужто приехали? — сонно пробормотала девушка.

— Да, — ответил Феофан Феофанович. — Долетели!

— И где мы? — спросила она.

— А вы догадайтесь, соня. Мы в самом сердце города Лещёва! — рассмеялся Позолотов. — На пятачке земли, который привлек к себе внимание всего мира. — Он открыл дверцу своего роскошного автомобиля. — Или привлечет со дня на день. «Таймс», «Вашингтон пост», «Фигаро» — скоро все будут здесь как миленькие. Пошли, коллеги!

— А ведь я тоже вырубился, — заметил Кирилл и открыл дверцу со своей стороны. — Со «всем миром» это он загнул. С «Фигаро» тоже.

— Разумеется, — откликнулась Юля.

Она зевнула и, прихватив сумку, на которой так сладко спала, полезла вперед; ткнулась спросонья головой в сиденье, но выбралась-таки наружу. И тут обнаружила, что стоит у трехэтажного здания с ярко освещенным парадным, над которым читалась горевшая золотыми огнями вывеска «Гостиница «Колос». Была и вторая, чуть поменьше, выполненная курсивом и пылавшая изумрудно-зеленым светом: «Hotel «Harvest».

— Скромненько и со вкусом, — пробормотала Юля. — Даже не верится, что мы на этой улице…

— Именно так, — кивнул Позолотов. — Но не подавайте вида, зачем мы тут. Не будем привлекать к себе излишнее внимание.

— Ладно, не будем, — согласилась Юля и все еще сонно поплелась к парадному. — Забыла спросить, а чем этот городок славен? Ну, там, есть города Золотого кольца, есть промышленные гиганты…

Феофан Феофанович уже поднялся по ступеням.

— До революции это был городок купцов-мукомолов, потом большевики их перевешали и устроили колхозы, потом тут выросла макаронная фабрика «Заря». — Он взялся за рукоятку двери. — Макароны «Из Лещёва» неужто не ели?

— Да как-то не пришлось.

— Многое упустили, Юленька. — И Позолотов потянул дверь на себя. — Закрыта.

Мимо Юли прошел Кирилл.

— Неужто вы думали, Феофан Феофанович, что после истории с медведем они будут держать двери открытыми? — Он двинулся по ступеням вверх. — Там звонок должен быть.

Маленький ростом архивариус встал на цыпочки и нажал на кнопку звонка.

— Пугливые лещёвцы! — мелко рассмеялся он.

Скоро за внешней дверью открылась дверь внутренняя. Послышались шаги.

— Кто? — спросили оттуда.

— Гости дорогие, — откликнулся Позолотов. — У нас бронь!

Щелкнули задвижка и два замка. Дверь открылась. Ночной администратор посмотрела на трех гостей с сумками как на больших чудаков. Прежде, как видно, никто по ночам не врывался в Лещёв, да еще с таким заговорщицким видом.

— Белозерский, Позолотов и Пчелкина, — сообщил Кирилл. — Мы бронировали места.

— Вы уже вторая компания за эту ночь, — заметила администратор. — Проходите.

— Заперлась! Она уж точно не гостей опасается. — Феофан Феофанович подмигнул спутникам. — Не людей, в смысле.

Следопыт кивнул.

— А ресторан у вас работает? — поинтересовалась Юля. — Есть хочется.

— Ресторан уже закрыт. Могу предложить пряники и печенье, — проговорила та.

— Вы — филиал буфета? — спросила гостья.

— Точно, — кивнула администратор.

— Не капризничайте, Юленька, у нас все есть с собой, — напомнил Позолотов. — Даже хлеб. На ужин хватит. А завтра, глядишь, и ресторан откроют.

Они достали паспорта, быстро оформились и, получив ключи, двинулись на второй этаж. Номера «24» и «23» оказались друг против друга.

— Однокомнатный этот, — кивнул Феофан Феофанович на дверь с номером «24». — Наш, двухкомнатный, — он понизил голос, — должен быть тем самым, откуда видели медведя. А ваш, Юленька, этот, с окном во двор, я так думаю. Тихий и милый. Кельица.

Юля отперла дверь и вошла. Кирилл и Позолотов входили в свой номер за ее спиной. Но очень скоро она вышла в коридор.

— Кельица ваша, Феофан Феофанович, — сказала она своим компаньонам, которые в ту же самую минуту выходили из своего номера с вещами. — Этот — двухкомнатный.

— Да, Юленька, мы ошиблись, — вздохнул архивариус. — Неразумные лещёвцы все напутали. Этот однокомнатный, — кивнул он через плечо. — Это из вашего номера наблюдали за медведем. Какая жалость! А я так хотел ночью помедитировать у окна. Пу́стите меня к себе, Юленька, ночью?

— Нет, — сказала как отрезала она.

— Ну и ладно, переживу, — пожал плечами Позолотов.

Следопыт подмигнул ей:

— Ничего не имеешь против такой замены? Однокомнатный номер-то — «страшный».

— А куда деваться? — пожала плечами Юля. — Буду бояться.

Мужчины прошли в свой двухместный номер, девушка вошла в свой.

— Юля, — окликнула ее Кирилл.

— Ау? — обернулась она.

— Я сейчас быстро накрою на стол, вскипячу чай, и будем ужинать. Полчаса. Пока располагайся. Я постучусь.

— Спасибо. А я родителям позвоню, скажу, что благополучно добралась, — и закрыла дверь в номер.

Конечно же, бросив сумку, она первым делом подошла к балкону и открыла застекленную дверь. Постояв, вышла на свежий воздух. Теперь Юля точно поняла, что оказалась в сказке или даже зазеркалье. Еще вчера вся эта история казалась ей почти выдумкой. Фантастической историей. Авторским кино. И вот — она тут. В этой гостинце. В том самом номере, из которого два командированных, глотавшие пиво, увидели страшного зверя на одной ноге. Юля даже поежилась. И ведь все это было на самом деле — она видела запись! Ночная улица городка Лещёва умиротворяла провинциальной тишиной. Кто мог предположить, что в означенную ночь он станет свидетелем подобного чуда? Три дня назад на улице появился страшный медведь на костыле, да еще говоривший по человечьи. Он проковылял метров сто, требуя вернуть ему ногу, а потом исчез. И что самое страшное, в ту же ночь он задрал подвыпившего прохожего. И более никак не подавал о себе знака…

И нужно ей такое приключение, подумала Юля, взяла телефон и набрала номер. Отец ложился поздно, она это знала. Полуночник! Она вся в него. «Алло? — спросили далеко отсюда. — Это ты, детка моя?» — «Ага, — ответила она. — Я поселилась, папуля, номер отличный, завтра к четырем врачам, или даже к пяти, и на три процедуры». — «Тогда ложись спать», — посоветовал отец. «Поцелуй мамочку за меня». — «Обязательно». Еще несколько нежных слов, чмоки-чмоки и прощание.

Стало быть, нужно, думала Юля, если она здесь. Трехэтажный дом напротив, барачного типа, кто в нем живет? Интересно, кто-нибудь из этих людей мог видеть зверя? Юля прицельным взглядом прошла по окнам и вдруг на втором этаже, как раз напротив своего номера, в одном из окон заметила движение. Там колыхнулись шторы. На нее несомненно кто-то смотрел. Что ж, гостиница, люди приезжают отовсюду, часто не задергивают шторы, потому что тут все временно, ни до кого нет дела. Другая планета. На всех плевать. И, сами того не желая, гости становятся предметом внимания для доморощенных вуайеристов.

Стоит задернуть шторы, решила она.

Вспомнив о времени, Юля быстро пошла в душ, а едва вышла и упала на гостиничную кровать, как в номер постучали. На пороге был Кирилл Белозерский.

— Ужин подан, мадам.

— Да какая ж я мадам, сударь? — с улыбкой вздохнула Юля. — Я самая что ни на есть мадемуазель. Забыли?

— Прости, — махнул он рукой он. — Пошли. У Феофана Феофановича уже есть идеи.

— Трепещите, жители городка Лещёва, — усмехнулась Юля, и они пошли в соседний номер.

За ужином, сытным и вкусным, с рыбными консервами и вареной картошкой, копченой колбасой и сыром и чаем с овсяным печеньем, а также вином и коньяком архивариус и поделился своими мыслями.

— Будем ловить на живца! — отпивая из пластмассового стаканчика домашнее вино, бойко сообщил он двум коллегам.

— Как это? — изумилась Юля, которая и сама быстро раскраснелась от стаканчика крепкого домашнего вина. — Расскажите!

— Мы добудем медвежью ногу, вы, Юленька, положите ее в сумку и будете ходить по улице туда-сюда, приговаривая: «Кому медвежью ногу? Отдаю недорого! Одноногим медведям скидка!» — Юля быстро уже поняла, что Позолотов издевается, и только кивала, мол: ну-ну, валяйте. — И так, пока наш зверь не появится. А мы с Кирюшей сзади красться будем. С ружьями! — на последних словах Позолотов уже весело смеялся. Лицо его вспыхнуло, зарделось. Под толстыми линзами плясали круглые сумасшедшие глаза.

Кирилл не сдержался — и тоже захихикал.

— Как вам такой план, Юленька? — икая, не унимался Позолотов. — Я уже и маршрут нарисовал.

— Щас, разбежалась. — Юле шутка не понравилась, она даже легонького саданула Белозерского кулачком по коленке. — Это смешно, да? А вдруг медведь появится и съест меня? Вы и тогда ржать будете?

— Прости, Юленька, — виновато вздохнул Следопыт.

Но ловля на живца с Юлей в главной роли никак не выходила у него из головы, и это мешало ему стать серьезным.

— Шучу, это будет делать Кирилл, — указал на ученика пальцем Феофан Феофанович. — Он ловкий, как Мцыри!

— Я?!

— Ну не я же! — Позолотов развел руками и потянулся к куску колбасы. — Я — мозг операции! А вдруг медведь мне голову оторвет? Кто тогда вас направлять будет? Ладно, — бросив колбасу в рот, махнул он рукой, — пошутить уже нельзя. Какие вы нежные. Но медвежья нога нам все равно понадобится. Мы незаметно подвесим ее, ну, не знаю, к фонарю или к балкону. И будем ждать. Ваш балкон, Юленька, выходит на эту злосчастную улицу. Вот к вашему балкону и подвесим.

— Класс, — сама развеселившись, отреагировала девушка.

— Я думаю, что мы завтра разузнаем у Игната Борщова, что к чему, — трезво решил Следопыт. — Из этого будем уже исходить.

— Мне нужны удостоверения журналиста, научного работника и офицера Управления внутренних дел, — откинувшись на спинку дивана, сказала Юля. — Ведь я многоликая.

— Все есть, принцесса, — уверенно усмехнулся Кирилл.

— Покажешь? — потянулась вперед она.

Белозерский встал, направился к сумке, оставленной в углу, порылся в ней и выудил из тайника несколько корочек. Вернулся на место.

— Вот. — Он открыл первые. — Безобидные. Юля Пчелкина — внештатный корреспондент газеты «Аргументы и факты». Издание это все знают, оно на слуху, и пойди докажи, что это не так, они всюду суются, — он протянул корочки Юле. — Вторые — на младшего научного сотрудника «Института паранормальных исследований». Ну, и третьи, проверенные. Лейтенанта спецотдела ФСБ все той же Юлии Шмелевой. — Он отдал ей удостоверения. — Они когда-то развязали язык тому алкашу, забыл, как его, и спасли жизнь младшей ведьме с Холодного острова. С ними лучше не попадаться, использовать в самом крайнем случае. Лещёв — не Раздорное — все-таки город.

— Постараюсь быть скромницей, — кивнула Юля и завладела сразу тремя корочками. — Паинькой буду! Верите?

Мужчины только переглянулись. Кажется, они ей не верили. Ну и ладно, она всегда полагалась на интуицию, и так будет поступать и впредь.

Вино приятно ударило Юле в голову. Поздний ужин продолжался, но время подходило к полуночи. Пора было задуматься о сне. Завтра утром они намеревались заглянуть к старшему следователю по особо важным делам Борщову и броситься с головой в пучину самых фантастических событий. Так им казалось.

Юля попрощалась с мужчинами, вернулась к себе и, взяв пачку сигарет, вышла на балкон. Пахнуло свежестью, а потом и ночным холодом. Она с удовольствием закурила. И вдруг ей захотелось сегодня и сейчас коснуться этих самых событий. Хотя бы их краешка! Она потушила сигарету в оловянной пепельнице на подоконнике и вошла в номер. Надела в прихожей куртку, заперла за собой дверь и двинулась к лестнице. Где-то на том же втором этаже бубнили несколько мужских голосов. Там явно шла пирушка.

Юля спустилась, подошла к администратору:

— Я бы хотела на парадном постоять. Можно?

— А балкона вам мало?

— А я на улице хочу. Или нельзя? И у вас карантин?

— Отчего ж нельзя, можно, — пожала плечами та. — И нет у нас никакого карантина. — Администратор прицелилась к Юле взглядом. — А вы… про медведя-то нашего слышали? Про убийцу? Одноногого зверя?

— Что-то краем уха, — поморщилась Юля.

— Да неужто краем уха? — усмехнулась администратор.

— На что вы намекаете?

— Да ни на что. А он еще и говорил, этот медведь. Идемте, я вам открою. — Она встала и вышла из-за конторки. — Только далеко не отходите, ладно? Искать не будем, — она открыла двери — первую, за ней вторую. — Даже не надейтесь. У нас теперь каждый за себя. Позвоните потом.

— Да уж, — пробормотала Юля, когда вышла на парадный, и за ней щелкнул замок. — Городок Лещёв…

Юля даже вздрогнула, когда за ней демонстративно захлопнули дверь. И тут же поежилась от подступающего осеннего холода. На балконе грело то, что дверь в одном шаге назад и тепло, а тут…

Подумав, она спустилась по ступенькам, которых насчитала семь, сделала еще десять шагов вперед и оказалась на пересечении двух улиц, которые сходились под тупым углом; именно здесь, в качестве его завершающей точки, и стояла гостиница «Колос». Широкой улицей справа, на которую, собственно, и выходил парадный, была «Краснознаменная», как прочитала Юля, разглядывая таблички на гостинице, худенькой левой — «Пасечная». Худенькая улица ее интересовала в меньшей степени, и Юля решилась пройти по Краснознаменной. Она достала айфон, надела наушники и включила запись. То и дело Юля поднимала голову и с замирающим сердцем смотрела на дома: вот трехэтажный бледный с балкончиками, вот слева «Булочная», за ней «Аптека», вот справа магазин «Ткани» с большими стеклами.

Юля шла навстречу медведю. Камера выхватила кусок неба. Та же луна, в том же самом месте, над левой стороной домов, те же тени от деревьев! Съемка велась справа. За магазином «Ткани», напротив следующего дома, она остановилась. Тут остановился медведь, ясно сказав: «Отдай мою ногу!» Юля цепко разглядывала правую сторону и почти сразу увидела то, что ей было нужно.

Темный проулочек за крошечным палисадником между домов. Широкая черная щель, не более того. Тут прятался смелый кинооператор, сумевший запечатлеть страшного гостя городка Лещёв. Черная тень, провал между домов, расселина так и манила ее. Юля была смелой девушкой, но не решалась подойти и нырнуть туда. Словно в этой тени ее мог кто-то поджидать.

Впереди вспыхнул свет фар, Юля перешла на левую сторону, и скоро, ярко осветив дорогу, мимо пробежала легковая машина, свернула у гостиницы и скрылась за поворотом налево, на улице Пасечной. Юля вновь вышла на середину Краснознаменной и двинулась в обратную сторону — к гостинице.

Она шла так, как шел вперед медведь, буквально наступала в его следы. Что он видел, этот зверь, только ли пустые темные окна? Или что-то еще? Она остановилась напротив гостиницы «Колос». Когда медведь прошел мимо и направился в сторону гостиницы, спрятавшийся кинооператор вышел из черного проема между домов и снимал его через ветки садика.

В освещении, падавшем от парадного гостиницы, медведя было видно как на ладони. Вот он остановился, на этом самом месте сейчас стояла Юля, затем поднял голову и увидел двух человек на балконе. На ее балконе! Там, за стеклами, горел свет, который она не выключила, когда уходила. Медведь заревел, до смерти напугав двух командированных, а затем обернулся на окна противоположного дома. Туда же посмотрела и Юля. А посмотрев, почувствовала, как мурашки бегут по ее спине. Из окна за ней наблюдали. В комнате на втором этаже горел приглушенный свет бра, и на фоне окна ясно читался силуэт человека, но он был невысок; человек, скорее, сидел у окна, чем стоял. И несомненно наблюдал за ней — полуночницей. Которая, тут любому было ясно, шла по следам недавнего медведя-призрака.

А вслед за этим Юля увидела и другое — широкое пространство между домами: тем домом, откуда за ней следили, и соседним, слева. Именно там исчез медведь на костыле, в той самой тени, растворился, будто и не было его. Если присмотреться, это был тупик, и в глубине он заканчивался палисадником и дорожкой, ведущей к подъездам двух домов. Юля вновь перевела взгляд на окно — неподвижный силуэт следил за ней. Его можно было принять за выставленную мишень, но вдруг рука поднялась и приблизилась к лицу. Ее рассматривали в бинокль! Так и она однажды следила за недобрыми людьми…

За дверью гостиницы послышались шум, голоса, затем дверь открылась, и на парадный вышли двое крепких молодых мужчин. В джинсах и теплых кожаных куртках, в кроссовках. До Юли донеслись обрывки фраз: «И на сколько мы тут застряли, как думаешь?» — «Пока не подкараулим его. Славик платит», — был ответ. «Надо что-то предпринять…» — Разговор перемежался матерными словами. — «Надо. И что?» — «Надо найти медвежью ногу». — «Мысль!» — усмехнулся первый. «А еще лучше убраться отсюда подальше. Допить водяру и убраться». Они щелкнули зажигалками, закурили.

Ещё одни охотники за привидениями! И тоже хотят ловить на ногу. Но эти, в отличие от Феофана Феофановича, кажется, говорили серьезно. Юля сразу привлекла их внимание.

— Куда держишь путь, красавица? — спросил первый.

— В свой номер, — нейтрально ответила девушка.

Про себя она назвала их «обормотами».

— Компанию не составить?

«Обормоты» были явно подшофе. А тут — прекрасная незнакомка…

— Спасибо, у меня своя компания, мальчики.

Впрочем, «мальчикам» было лет по тридцать.

— Ты вроде как с дедушкой приехала?

Дверь не закрыли, и Юля уже потянула ее на себя.

— И со старшим братом. — Она вдруг решила, что от них лучше избавиться. Они будут мешать, путаться под ногами. И еще, не дай бог, чего натворят. Ведь им кто-то оружие продал, этим обормотам. — Он на государство работает, — добавила Юля. — Понимаете, о чем я?

— Ух ты, — усмехнулся первый.

Юля отпустила двери.

— А «дедушка» — эксперт по привидениям, между прочим.

— Да ну? — еще пуще удивился первый.

Но в тоне звучала снисходительная усмешка.

«Стоит поставить их на место», — решила Юля.

— Ага. И экстрасенс большой силы. Руку наложит — и трындец. Можешь венки заказывать, в смысле.

— Заливаешь? — поперхнувшись дымом, спросил второй.

— Не-а, не заливаю. Его даже в Кремль вызывают. Время от времени.

— Зачем?

— За советом. Поговорить с товарищем Сталиным. С призраком, в смысле.

— Да ладно? — Второй даже лицом переменился.

— Вот вам и да ладно, мальчики. Дедушка уже старенький, он когда был маленьким, его товарищ Сталин на ручки брал и качал, у них была духовная связь. — Она говорила холодно и с предельной убедительностью. — Вот его и вызвали — сам президент вызвал. Посоветоваться хотел с вождем народов, как ему быть с политикой по отношению к США. И к Евросоюзу.

— Врешь ведь… — нахмурился первый.

Второй осторожно толкнул его локтем, мол, не нарывайся.

— А вы грубиян, сударь, — улыбнулась девушка.

— А ты что в этой компании делаешь?

— С каких это пор мы на «ты»? — грозно спросила Юля.

— Ну прости, прости, — усмехнулся тот. — Что вы, сударыня, делаете в этой компании?

— Я — любимая правнучка и снайпер.

— Да ладно? — взвился первый. — Заливаешь ты! Никитá, блин!

— Ты прав. Я могу пройти туда, куда никто другой не пройдет. Все подумают: студентка. А еще у меня память феноменальная. Раз посмотрю на человека — как сфотографирую. На всю жизнь запомню. Очень нужное качество в нашем деле.

— В нашем? — тяжело сглотнул второй.

— Не в вашем — в нашем, — поправила она его. — Даже если кто пластическую операцию сделает — не уйдет. — Она смерила обоих презрительным взглядом. — Походку запоминаю, повадки, интонации голоса. Вот вас один раз увидела и услышала, мальчики, и больше никогда не забуду.

— Да ладно? — с опаской усмехнулся первый.

— Ага. Даже если вы пол поменяете.

— Ты давай не остри, — кивнул первый.

— Да чо ты, шутит она, — подтолкнул его локтем второй.

— А мне не нравится, как она шутит.

— Какие уж ту шутки. — Юля хладнокровно кивнула: — У нас вся семья на государство работает. Так уж заведено.

— Уважаю, — кивнул второй.

— А чего это вы всей семьёй на «Запоре» рассекаете? — не унимался первый.

— Для конспирации.

— А! — Он перекусил окурок и хлопнул ладонью в ладонь. — Ну не верю я ей!..

— А я верю, — со всей искренностью возразил второй.

— А зачем ты нам все это рассказала? — потребовал ответа первый. — Такие вещи в тайне держат. — Он все-таки набрался смелости и перешел на ты. — А ты треплешь. А?

Кажется, этот вопрос придал и второму смелости. Что это за тайные агенты такие, которые болтуны болтунами?

— А тут все очень просто, мальчики, — вздохнула Юля. — Зачем вы сюда приехали? Чтобы поохотиться. На кого? На медведя-призрака. Чего глаза выпучили? Все я знаю, и не отпирайтесь. Еще небось и винтовки с собой самые обыкновенные привезли, да? В призрака пострелять. Ну так вот, мы — охотники за привидениями. Самые настоящие. Экстрасенсы. И у нас свои подходы. Медведь на одной ноге — это призрак. В засекреченной лаборатории ФСБ, о которой вам ничего знать не полагается, уже сто раз просмотрели пленку и пришли именно к такому заключению. При специальном освещении он, призрак, искрился изумрудным светом…

— Да ладно? — изумился первый.

— Еще каким изумрудным, — кивнула Юля.

— Докажи, что ты оттуда! — вдруг потребовал он. — Из органов!

Ей надоели фамильярности.

— Не ты, а вы. Еще раз оговоришься — занесу тебя в список.

— В какой еще список?

— На отстрел, — холодно улыбнулась она.

— Ой ты! Ну хорошо, вы, вы! Ну, докажите, девушка!

— А кто вы такие, чтобы я вам что-то доказывала?

— Брешет, — зло отмахнулся первый.

Юля запомнила, какой документ у нее лежал ближе к сердцу. Вытащила удостоверение, открыла его пальцами одной руки, сунула наглецу в нос.

— На, посмотри, ушлёпок, — бросила она. — Лейтенант Шмелева. Тринадцатый отдел.

Парень недоверчиво захлопал глазами. Даже отступил.

— А что это за отдел? — спросил второй. — «Тринадцатый»?

— Самый тайный. Паранормальный.

— А-а!

— Наша задача — найти портал, через который этот медведь попал сюда, — как ни в чем не бывало продолжала Юля. — Тут хоть целую армию пришли с бронетехникой, ничего не найдут. Только такие, как мы, — она ткнула пальцем себя в грудь, — и можем это сделать. А вы нам со своим пушками будете мешать. Ясно вам?

— Ясно, — осторожно кивнул первый. — Почти…

Юля покачала головой.

— Поэтому я вам и говорю напрямую, кто мы такие и зачем здесь. И чтобы вы у нас под ногами не путались. Сидели тихо как мыши. Я вам же лучше делаю, — убедительно пояснила она. — А завтра вы мне принесете каждый по бумаге за подписью о неразглашении. Я про этот разговор. И потом, вдруг вы увидите то, чего видеть вам не полагается? Для вас это нежелательно. Ну, а сболтнете лишнего — пеняйте на себя.

— Да не, мы молчать будем, — заверил ее второй.

— Очень на это надеюсь. Это в ваших же интересах. Да? — Она внимательно посмотрела на первого, несговорчивого.

— Будем, — хмуро заверил ее тот.

— Отлично.

Юля вновь потянула дверь на себя.

— Слушай, ой, прошу прощения, — поправил себя второй, — слушайте, а что сказал товарищ Сталин, в смысле, его призрак, по отношению к США и Евросоюзу? Я про политику. Что он Кремлю-то посоветовал?

Юля с холодком встретила его вопросительный взгляд.

— Сказал: расстрелять их всех к чертовой матери. Спокойной ночи, кибальчиши.

Сказала, переступила порог и закрыла за собой дверь.

Поднявшись на второй этаж и подойдя к своей двери, она обернулась к номеру напротив. Юля подумала, что стоило бы предупредить ее друзей о конкурентах, а заодно и о том, какие роли она им так легко выдумала. Но потом решила, что новость можно отложить до завтра. Тем более ее друзья несомненно уже легли спать.

Юля отперла свой номер. Уходя, она оставила включенным бра. Портьеры были плотно задернуты. Юля разделась, сходила в ванную, умылась и почистила зубы, легко намазала лицо питательным кремом. Но, выключив свет, направилась не в постель. Зачем-то на цыпочках она подошла к портьерам и отвела одну из них в сторону. Окно дома на той стороне улицы, в котором она видела следившего за ней человека, несомненно пожилую даму, было пусто. Наблюдательница уже легла спать.

Юля нырнула в постель. Легкая доза алкоголя выветрилась во время ее прогулки и беседы с придурками, но дорога и утомительная перемена мест заставили ее сладко зевнуть и закрыть глаза.

И она сама не успела заметить, как быстро уснула.

3

Будильник запищал в восемь. Юля потянулась, потом вспомнила, где она. Городок Лещёв! Она вспомнила дорогу и ужин, прогулку по ночной улице, двух мужланов-охотников и… таинственную женщину в окне. Вот что тревожило ее больше всего! Несомненно, эта женщина могла увидеть многое из того, что занимало воображение гостей этого городка.

Юля привела себя в порядок, вышла в коридор и постучалась в номер «24». Открыл ей Кирилл — уже выбритый, в джинсах и клетчатой рубашке, сейчас особенно похожий на Крокодила Данди.

— Привет, — переступила порог Юля. — Я должна вас предупредить. Тебя и Феофана Феофановича, — уточнила она, прошла в гостиную и села на диван. — Вчера, после нашей пирушки, я решила выйти на свежий воздух и столкнулась на парадном с двумя обормотами. Это те самые охотники, о которых нам говорила администратор.

— Ну-ну, — кивнул Кирилл.

— Они приехали охотиться не на оленей, зайцев или куропаток, а на медведя-оборотня.

— Серьезно?

— Именно. Они со мной заговорили, с вызовом, заигрывали, и мне пришлось остудить их пыл.

— Это уже интригует. — Кирилл сел в кресло. — И как именно?

— Мне пришлось сказать, что мы тоже охотники, но за привидениями, посланы сюда Москвой, спецотделом, в нашу задачу входит найти портал из одного мира в другой, через который предположительно и прошел медведь-призрак.

Белозерский даже подался вперед:

— Ты так шутишь, Юля?

— Да какие уж тут шутки! Посмотрел бы ты на эти наглые хари! Главное, они мне поверили.

Скрипнула дверь.

— Вот в это я верю, — почесываясь, сказал с порога своей комнаты Феофан Феофанович. — Что они вам поверили. — Его прозрачные седые бакенбарды были помяты, заспанные глаза сузились от доброго ужина и крепкого сна. — Лапшу вы умеете вешать на зависть барону Мюнхаузену.

— Но это еще не все. Я сказала, что все мы — семья экстрасенсов. Работаем на правительство. Вы — знаменитый профессор экстрасенсорики, да-да, — кивнула она Позолотову, — услугами которого пользуется Кремль, что вы по просьбе правительства разговаривали с призраком самого товарища Сталина; ты, Кирилл, работник органов и мой старший брат, а я — ваша правнучка, Феофан Феофанович, и снайпер. Правда круто?

— Снайпер? — поинтересовался Кирилл.

— Правнучка? — поморщился старик. — Вот ведь не могла внучкой назваться, а? Надо было правнучкой! Состарить меня надо было! Чего ж не праправнучкой-то, а?

— Это единственное, что вас интересует в этом вопросе? — взглянул на учителя Кирилл.

Феофан Феофанович зевнул так, как он это умел, превращаясь в маленького хищного зверька.

— А что? Мне нравится быть профессором экстрасенсорики. Причем, работающим на Кремль. — Он даже непроизвольно выгнул стариковскую грудь. — И всегда хотелось поговорить с духом товарища Сталина. Сказать этому злодею все, что я о нем думаю.

— Я еще сказала, что вы наложением рук можете и жизни лишить.

— Серьезно? — Феофан Феофанович растопырил короткопалые волосатые стариковские ручки. — Вот этими?

— Это ты лишнего хватила, — покачал головой Следопыт.

— Почему? — вдруг мягко возмутился Позолотов. — Всегда мечтал. — Он поднял руки и бойко зашевелил пальцами в направлении ученика: — У-у-у!

Юля рассмеялась. За ней и Кирилл.

— Подходит, Юленька, — уверенно кивнул Позолотов.

Кирилл пожал плечами:

— Ладно, будем семьей экстрасенсов из Кремля. Но они точно поверили тебе, Юля?

— А это мы скоро узнаем. Они должны принести бумагу за своими подписями о неразглашении государственной тайны.

— Вот даже как?

— Ага.

— Ладно, подождем.

— Может, нам пора позавтракать? — предложил архивариус. — Чего у нас там осталось? Печенюжки и пряники? Маловато будет.

— Кофе с печеньем придаст нам силы, — успокоил его Кирилл. — А там и ресторан откроют. Поможешь, Юленька?

— Конечно! — Она быстро поднялась с дивана. — Я в твоем распоряжении, Кирилл.

— Только я вначале своему другу позвоню.

— Полиционеру? Следователю?

— Ага. Скажу, что мы в городе. Может, он сам навестит нас?

Где-то через час, когда они завершали свой скромный завтрак, к ним в номер постучались.

— Да-да! — откликнулся Кирилл.

Дверь подалась вперед, и на пороге Юля увидела одного из вчерашних охотников. Того, который предлагал своему напарнику смотаться из Лещёва как можно скорее.

— Здрасьте, — кивнул он.

— Заходи, кибальчиш, — бросила ему Юля и подмигнула своим друзьям. — Принес доки о неразглашении?

— Принес, — вновь кивнул он. — Меня Пашей зовут, кстати.

— Привет, Паша, — доброжелательно поздоровалась Юля. — Давай док…

— А вот мой друг, Гриня, и особенно наш спонсор Славик… они против.

Юля и Кирилл переглянулись. Выходили осложнения.

— Черт! — вдруг воскликнул гость. — Вот и они!

И почти тотчас же его оттолкнули двое: впереди был толстый бугай, которого Юля еще не видела, — их третий, Славик, спонсор предприятия.

— Вы тут чего устроили, а? — спросил он, входя в номер. — Вы кто такие? Экстрасенсы, блин. По какому праву вы нам тут указы раздаете? Я не понял, а?

Паша как-то сразу сдулся и попятился назад.

— Выйдите из номера, гражданин, — мягко попросил Кирилл.

— Чего?

— Ты слышал, — кивнула Юля.

— Вот эта что ли снайпер? — бугай вдруг ткнул пальцем в Юлю. — Да какие она могла корки показать? — набросился он на своих. — Студенческий билет? Вам спьяну всё привиделось!

— Выйдите из нашего номера, — вторично попросил Кирилл.

— А то чо? — усмехнулся бугай.

У Кирилла желваки заходили по скулам. Феофан Феофанович смотрел на свои руки, повернув ладошки кверху, и шевелил пальцами.

— Чего он у тебя пальцами шевелит? — спросил толстый бугай Славик.

Юля всё поняла. Странно, но ее мысли и мысли старого чудака работали в одном направлении.

— Сейчас увидишь, — кивнула Юля.

— Чего я увижу?

— Я сейчас на тебя руки наложу, недоросль, и узнаешь, что к чему, — нахмурился Феофан Феофанович. — Внучка права: только вот энергии наберусь…

— Чего? — кисло спросил тот.

— Того, — ответил Позолотов. — Приложу к одному месту — отсохнет и отвалится, — очень просто пообещал Позолотов. — Под корешок.

— Еще как отвалится, — вздохнула Юля. — Тут на меня один мажор посягал, так дедушка прихватил его, и все — теперь мажор тооооненьким голосочком щебечет!

— Чего?! — весь собрался главарь компании. — Да я, в натуре…

Мигом собрался и Кирилл — превратился в пучок мускулов.

— Гм-гм! — За спинами трех гостей, у порога, грозно кто-то откашлялся. Охотники обернулись, сразу засуетились и разошлись в стороны. Перед ними стоял подполковник полиции, одних с Кириллом лет, подтянутый и грозный. — Что за вече, господа? — спросил он.

— Да мы… — попытался объясниться Паша.

Для него в этом появлении не было ничего необычного.

— Да я… — пробормотал опешивший Славик. — А вы?..

Подполковник, не глядя на тройку охотников, подошел к вставшему Кириллу, обнял его и поцеловал троекратно.

— Рад, очень рад, — сказал он.

— А как я рад, — откликнулся Следопыт и поверх плеча старого друга взглянул на трех присмиревших охотников. — Если бы не ты, пришлось бы применить крайние меры.

Подполковник протянул руку Феофану Феофановичу:

— Добрый день, профессор.

— Добрый, Игнат, — привстал и ответил рукопожатием Позолотов. — Что с ними будем делать? — и он кивнул на двери.

— Ворвались в номер, — поддержал его Кирилл. — Пытались сорвать операцию…

— Да мы не пытались! — вдруг ожил Гриня.

— В натуре… — поддержал его спонсор поездки.

— А вот я бумагу сразу принес! — воскликнул Паша. — О неразглашении.

— Я так даже с ходу и не скажу, что с ними делать, — задумчиво посмотрел на них подполковник. — Тут надо подумать…

— Да чего тут думать?! — вдруг грозно взвился Феофан Феофанович. — Я обид не прощаю! — Он подскочил с места, выбросил руки вперед и, вызывающе шевеля пальцами, запел: — У-уу! У-уу!

Трое охотников попятились из номера задом.

— Феофаныч по-прежнему чудит? — за спиной Юли тихонько спросил Борщов.

— Ну так! — подтвердил Следопыт. — Он был бы не он!

Юля все решила сама. Она быстро встала и, мягко отстранив Позолотова, первой подошла к двери.

— Сейчас ваша жизнь решается, — твердо сказала она и выдернула из рук бледного Паши бумагу. И только потом уничтожающе посмотрела на толстого бугая Славика и недоверчивого Гриню, осознавшего всю серьезность положения. — Вон пошли, — тихонько добавила девушка. — У нас совещание будет.

— Ладно, — тяжело сглотнул Гриня. От его вчерашней дерзости не осталось и следа. — А как же мы?

— И по поводу вас в том числе. Вы же свидетели.

— Мы больше не будем, — потряс головой Гриня.

Он говорил за всех.

— В обед, кибальчиши, жду от вас доки о неразглашении. — Юля презрительно взглянула в оплывшее лицо спонсора Славика. — В натуре, понял?

— Да понял я, понял, — кивнул тот.

— И вообще, сидите тихо, как мыши. А еще лучше свалите из этой гостиницы, чтобы мы вас больше не видели. А то ликвидирую вас на фиг, будете тогда знать.

И, выпихнув недорослей в коридор, захлопнула за ними дверь. Подполковник Борщов снял фуражку и, оглядев компанию, весело спросил:

— У вас что, шоу «Скрытая камера»?

— Мы сейчас тебе все объясним, — успокоил его Кирилл. — Чайку?

— Да уж извольте, — развел руками полицейский.

— Юленька, поможешь? — попросил Белозерский.

— А как же!

— Коньяку в десять утра не предлагаю, — предупредил Кирилл.

— И правильно. Этот вопрос будем решать вечером.

Они быстро вскипятили чай, собрали в кучку оставшееся печенье и пряники и за нехитрой трапезой рассказали подполковнику, зачем они тут, почему и что у них появились непрошеные хамоватые конкуренты, да еще с ружьями.

— Ну, конкурентов мы ваших нейтрализуем. Мне такие архаровцы в городе самому не нужны. — Он вдруг рассмеялся. — А что, Феофан Феофанович, — я так всегда считал, что у вас есть экстрасенсорные способности. Помните, как я вам в стол белого мыша подложил? И диктофон с записью: «Дайте мне поесть, Феофан Феофанович, не будьте жмотом». Помните?

Юля прыснула.

— Правда?

— Дурацкая шутка, между прочим, — пробурчал Позолотов, — как и все твои шутки. Потому что я поверил. И на Страшном суде тебе этого не прощу, Борщов, — очень серьезно погрозил ему пальцем Позолотов. — У меня чуть сердце не остановилось!

Кирилл и подполковник, не сговариваясь, дружно заржали. Когда-то, видимо, эта шутка была хитом сезона. Юля представила себе несчастного Феофана Феофановича, человека странного, живущего богатой внутренней жизнью, которому уже тогда было лет шестьдесят, как он открывает стол и видит — а главное, слышит! — говорящую мышь.

— Какие нехорошие дяди, — покачала она головой. — А-я-яй! — Она дотянулась и погладила старика по плечу. — Еще и потешаются над вами! Бедненький.

— Очень плохие дяди, — обиженно согласился Позолотов. — Особенно этот — Борщов. Двоечник.

— А что с мышкой стало? — поинтересовалась девушка.

— Скажите ей, — кивнул Следопыт.

— Да-да, скажите, — попросил подполковник Борщов.

— А что с ней стало? — Щечки Феофана Феофановича вспыхнули, он вытаращился на Юлю: — Прихлопнул я ее!

— Как это прихлопнули? — заморгала девушка.

— А так это! — И без того округлившиеся глаза Позолотова грозились вылезти из орбит. — С перепугу, вот как! Схватил башмак и звезданул эту мышь каблуком. И всмятку, — пояснил архивариус.

— А вы думали, Юленька, он ее в зоосад или в цирк сдал? — заикаясь от смеха, спросил Борщов. — Или на программу «Ребятам о зверятах» отнес?

— Ну, знаете, Феофан Феофанович! — тут уже не сдержалась Юля. — Да как же можно было несчастную белую мышку вот так взять и убить? Единственную в мире мышь, говорящую по-человечески?! Да еще каблуком?

— А нечего мышам со мной разговаривать, — вдруг заключил Позолотов. — Ясно?

— Ужас, — расстроилась Юля. — И вы, Феофан Феофанович, ужасный!

Тот поднял руки и, страшно вращая глазами, зашевелил пальцами в сторону Юли:

— У-уу! У-уу!

Кирилл и его друг вновь покатились со смеху.

— Ну вас! — отмахнулась Юля. — Всех троих! Стоите друг друга.

Потом они пили чай. Страсти по белой мышке, жертве студенческой выходки, жестоко убитой каблуком ботинка, улеглись. Заговорили о деле. О ЧП городского масштаба. За чаем подполковник Борщов рассказал, что история с медведем заставила напрячься все местное УВД. Но все только пожимают плечами и хмурятся, глядя друг на друга. Концов нет!

— Собаки взяли след, — объяснил Борщов. — Но он оборвался во дворе напротив этой гостиницы. С той стороны, где парадный. Медведь исчез в том самом дворе. — Юля сразу поняла, о каком месте идет речь. Этой ночью она всматривалась в ту темь кромешную — в широкий коридор между домами. Он вел как раз к дому, где на втором этаже жила таинственная наблюдательница. — Две овчарки закрутились юлой, сам видел, но дальше не пошли, — продолжал Борщов. — Точно зверюга испарилась в том самом месте. Как будто развоплотился медведь. Разлетелся на атомы. Представляете?

— Но если собаки взяли след, стало быть, медведь — не призрак, — заметил Кирилл. — У призраков запахов не бывает, так ведь?

— Ты знаешь, Кирилл, я к призракам не принюхивался, — ответил Борщов. — Это первый призрак за всю мою жизнь.

— В фильме «Охотники за приведениями» призраки источают вонь и слизь, — вспомнила Юля. — Причем в больших объемах. Так-то.

— Это все голливудские глупости, Юленька, — хмуро произнес Позолотов. — Не верьте этому. Призраки бесплотны и поэтому никаких запахов и слизи источать не могут. Они точно сложены из микроскопических фосфоресцирующих частиц. На самом деле это одно из бесплотных тел, которое присутствует у нас, мы называем это аурой, астральным телом, биополем.

— А того несчастного старика тоже биополе разорвало? — с вызовом посмотрел на него Кирилл. — Или все-таки его разорвало существо реальное? С клыками и когтями? Феофан Феофанович?

— В исключительных случаях, Кирюша, призраки — это сгустки энергии, и они могут повторять действия реальных существ. Это азбука!

Откусив печенье, подполковник тихо засмеялся. При этом он качал головой.

— Что ты ржешь, Борщов? — недовольно вопросил Феофан Феофанович. — И чего головой трясешь?

— Надо об этих ваших предположениях моему начальнику рассказать. Про сгустки энергии. Полковнику Жилину.

— Не поперхнись смотри.

— Постараюсь. Воняют призраки или не воняют. И про астральные тела. Вот он обрадуется.

— А скажите, Игнат Сергеевич, — Юля доверительно посмотрела на подполковника, — вы всех свидетелей опросили? Я про те дома, из окон которых люди могли увидеть медведя.

— Разумеется, — кивнул Борщов.

— И вы всех помните?

— Можно сказать, что да. С половиной из них говорил я сам.

— Напротив моего балкона, на втором этаже, живет какая-то женщина. Она все время смотрит в окно. И, как мне кажется, подглядывает, что происходит на улице. Причем часами. У нее, кажется, даже бинокль есть.

— А-а, есть там такая, — кивнул подполковник Борщов. — Она вроде как парализованная. За ней ухаживают дочь и ее муж. Мне о ней доложили. Но медведь-то прошел по улице ночью, она тогда спала. Ее укладывают часов в десять.

— Странно, я выходила вчера около полуночи и видела, как она смотрит на меня в окно.

— Ну, может, вчера ее забыли уложить? — пожал плечами Борщов. — Эта семья ничего не смогла рассказать такого, что помогло бы следствию.

— Ладно, — согласилась Юля.

Когда чаепитие подходило к концу, Юля спросила:

— А что с жертвой? Кто этот человек?

— Да обычный пожилой дядька. Пенсионер Калявин. Выпивоха. Как же его по имени-отчеству? — Подполковник задумался. — Фёдор Иванович, точно. Он жил неподалеку, в старом городе. Возвращался домой из питейной. Есть тут забегаловка дальше по улице. Медведь порвал его у дома.

— Это точно был медведь? — поморщился Белозерский.

— Точнее некуда. Лапа угодила в живот и вырвала все внутренности. Следы от когтей, медвежьи волосы даже нашлись. Эксперты подтвердили. — Он вдруг стал предельно серьезен, взглянул на друга юности: — Поверить не могу, Кирилл.

— Но что же это получается: медведь может воплотиться где угодно, в любом месте и в любое время? — удивился Белозерский. — Перемещаясь по воздуху? Так, что ли?

— А призраки именно так и перемещаются, Кирюша, — заметил Феофан Феофанович, допивая очередную чашку кофе. — Раз — и тут, раз — и там. Не успеешь оглянуться — он уже за твоей спиной. Как черт. Оглянешься — а его там уже нет. Перед тобой стоит!

Борщов осторожно скосил глаза за свое плечо, кивнул на архивариуса.

— Учитель знает. Эх, сейчас приеду к полковнику и скажу: товарищ Жилин, нам бы пару-тройку аппаратов для ловли призраков, а иначе не выйдет. По старинке, дедуктивным способом, сами ищите!

— Товарищ подполковник, — наконец обратилась к нему Юля, — я тут не просто так. С Кириллом и Феофаном Феофановичем. Я — тоже историк и пишу книгу о таких вот невероятных происшествиях. Правда? — Она по очереди посмотрела на обоих своих спутников.

— Правда, — не моргнув глазом, подтвердил Кирилл.

Что-то надумала их Юля.

— Правда, — поддержал его Позолотов. — Пишет.

— Вот, мои товарищи знают. Можно у вас попросить сведения о родственниках и друзьях убитого Калявина? Я бы хотела поговорить с кем-нибудь из них о покойном. Узнать что-то интересное.

— А как же тайна следствия? — прищурил глаза Борщов.

— Пожалуйста, — умоляюще посмотрела на него Юля.

— Когда она так просит, ей невозможно отказать, правда? — спросил Следопыт.

Глядя на милую девушку, Борщов рассмеялся.

— Правда, — кивнул он. — Но это не государственная тайна, наконец.

— Вот и я о том же! — обрадовалась Юля.

— Их уже допросили, — сообщил Борщов. — В двух словах там все просто. Они выпивали в кафешке-забегаловке «Радуга». Это не ханыги, просто старые выпивохи. Делать им больше нечего, пенсионеры, вот и заливают зенки и вспоминают молодость. Примут по сто, покурят на улице и опять к стойке. У нас так полстраны общается. В тот вечер их уже выгонять стали — пора было закрываться. Они еще у кафе по сотке раздавили. И около полуночи попрощались. «Радуга» в четырех кварталах от дома Калявина. Он — одинокий, ночью его никто не искал. Калявина нашли на следующий день после явления медведя, рано утром, в садике, у его дома. Сосед с собакой вышел на прогулку. На этой вот самой улице его и нашли — с распоротым медвежьей лапой животом и свернутой шеей.

Юля кивнула:

— Обстоятельный рассказ, и все же… Посмотреть бы краешком глаза… — Борщов и Следопыт переглянулись. — Тем более мы с вашим учителем Феофаном Феофановичем будем книгу на эту тему писать. Да, Феофан Феофанович?

— Какую книгу?

— «Призраки города Лещёва, или Медведь-убийца».

— А-а, эту книгу, — кивнул архивариус. — Будем.

— Я с тобой съезжу, посмотрю на материалы, — попросил Следопыт. — Ну, может, кое-что покажу нашей красавице. А потом сразу же верну.

— Хорошо. Я вам дам нужные фамилии, Юленька, — улыбнулся Борщов целеустремленной девушке. — Если поможете следствию — вам зачет. Помешаете — пеняйте на себя.

— Мы поможем, — уверенно кивнула Юля.

Через пятнадцать минут подполковник прощался с гостями Лещёва.

— До вечера, Феофан Феофанович, Кирилл, Юлия, — очень по-джентльменски поклонился Борщов девушке. — С меня, Кирюха, коньяк. У дамы будут особые предпочтения?

— Да ладно вам, — сцепив руки позади, нарочито застеснялась Юля. — Я как вы, мужчины… тоже коньяк буду.

— Она — умница, — улыбнулся Белозерский.

На этой ноте они и попрощались.

— Мы его обскачем, — возвращаясь в комнату, изрек Феофан Феофанович.

— У нас что, соревнование? — шутливо спросил Кирилл.

— Да, — без обиняков ответил Позолотов. — И мы на десять шагов впереди этого оболтуса в погонах!

— Почему? — удивилась Юля.

У Кирилла был в глазах тот же вопрос.

— Борщов, как и вся его контора, не учитывает фактора иррациональности происходящего, — поднял вверх указательный палец Феофан Феофанович. — Он не берет в расчет мистической подоплеки этой истории! — и, вытаращив глаза, потряс этим пальцем перед лицом Кирилла и Юли. — Ее дьявольской подоплеки!

Глава третья

Ночные кошмары

1

Через пару часов они втроем сидели и внимательно разбирали документы следствия. Борщов пошёл на этот шаг по одной причине.

— Если бы не мистическая составляющая этого дела, не дал бы я вам этих доков, Кирилл, — объяснил он, — но с такой чертовщиной мы еще не сталкивались. А Феофан Феофанович у нас — специалист по русалкам, лешим, вурдалакам и прочим демонам. Так что привлекаю его как стороннего специалиста из центра в ранге советника. И вас заодно как его любимых учеников. Все понятно?

Кирилл оценил этот шаг:

— Под мое слово и мою ответственность.

Этого друзьям хватило. Юля внимательно читала сведения об интересующих ее людях: имена, адреса, возраст, род занятий. Кто и каким боком коснулся дела «Медведя-призрака». Так окрестили в управлении кровавую и страшную историю, более подходящую для юношеских страшилок, нежели для уголовного расследования. И то и дело вносила записи в свою книжку.

— Сухо, коротко, но полезно, — пробежав глазами по тексту, заключила девушка-детектив.

Она надела куртку, прошла в комнату и отдернула шторы; с треском потянула на себя застекленную дверцу и вышла на балкон. Осенний день выдался погожим, солнечным. Провинциальная улица Краснознаменная преобразилась — она казалась приветливой, с магазинами, желтеющими кленами, редкими пешеходами. Забытый всеми провинциальный уголок цивилизованного мира. И не скажешь, что три дня назад, ночью, по этой вот улице топал медведь на костыле и требовал назад свою ногу. А также, по случаю, задрал местного выпивоху — буквально распотрошил его.

Оглядев улицу, Юля устремила взгляд на окно напротив. Откуда за ней не так давно наблюдали. Там сейчас стекал светлый тюль.

Вдруг ее сердце забилось куда быстрее. «Боже, — прошептала Юля. — Она там!..» Да, присмотревшись, она разглядела за тюлем все тот же силуэт женщины, сидевшей у окна. Но теперь Юля знала, почему эта женщина сидела у окна часами. Она была парализована, или что-то вроде того. Одним словом, ее не слушались ноги. Оттого она и смотрелась зловещей наблюдательницей, часами, как цербер, следившей за улицей. Словно кем-то вверенной ей. Ее звали Ираидой Иннокентьевной Золотарёвой. Она, давно уже вдова, калека, жила с дочерью и ее мужем, шофером, разнорабочим местного цирка. Их фамилия была Карпухины. Как, когда и при каких обстоятельствах пожилая женщина обезножила, этого в отчете не значилось.

В два часа дня они с Кириллом подошли к кафе «Радуга». Солнце спряталось за тучи. Холодный осенний ветер задувал по улице Краснознамённой, крутил листья на перекрестке с улицей Заречной. Местное кафе стеклянной витриной выходило на перекресток. Недалеко от дверей топтались пожилые и похожие друг на друга пожилые мужчины, в куртках и плащах, кепках и шляпах. Лица у них были розовые. Все курили и балаболили. Громко. Один размахивал руками, то показывал в одну сторону, на улицу Краснознаменную, в сторону гостиницы, то в другую, вдоль улицы Заречной. Юля могла бы поклясться, что оратор очерчивал путь медведя-убийцы. Половина компании усиленно кивала.

С особым вниманием его слушал мрачного вида полковник, наверняка отставник. Он был на полголовы выше других и при форме — привычный зеленый мундир, плащ и фуражка, надетая на выбритую тяжелую голову. Словно только что с построения. По всему он был вождем и жрецом этой компании. Например, провещевал, будет война с Америкой или нет и когда вернется социализм. Его пунцовая физиономия пылала огнем и время от времени искажалась гневом. Он то и дело стремительно поднимал руку и тряс пальцем перед носом рассказчика: «Именно, Семеныч, именно!»

Кирилл остановил Юлю в двадцати шагах от компании.

— У них перекур между очередной соточкой, — сказал Следопыт, — этим можно воспользоваться. Но смотри, подходить к ним сейчас небезопасно, это как в вольер с дикими кабанами прыгнуть. Ты готова?

— Всегда готова, — отозвалась Юля и прибавила шагу.

Когда они подходили, то услышали голос: «Я б за Иваныча шкуру с него живого спустил! Да где ж его найти-то?» — это говорил пожилой полковник.

Кипевшая на быстром огне компания старых говорунов даже не заметила, как в их ряды ворвалась юная дева.

— Привет, герои! — звонко выпалила Юля. — Как жизнь?

Она будто пальнула у них под ухом! Все замолчали и расступились. И уставились на гостью. Перед ними стояла симпатичная девушка в короткой куртке и кепи. Позади нее остановился спортивный мужчина средних лет с фотоаппаратом. С такой наглостью мало кто врывается в незнакомую компанию, разве что полиция или вездесущие репортеры. Но эти были явно не из органов.

— «Аргументы и факты», Москва! — с прежним энтузиазмом объявила девушка. — Корреспондент Юля Пчелкина, — она хлопнула корочками перед глазами заядлых выпивох. — Расскажите нам, пожалуйста, о гибели Фёдора Ивановича Калявина. Ведь вы были с ним знакомы, правда? — и она посмотрела чистыми, ясными, зелеными глазами на местных алкоголиков.

Неожиданно вперед выступил полковник, отстраняя руками остальных товарищей.

— Никого мы не знаем! — мрачно произнес он. — Никаких Калявиных!

И посмотрел на своих, точно предупреждая: молчите! Грубый отпор смутил Юлю, но лишь на мгновение.

— А мне сказали, знаете, — смело возразила она. — А еще сказали: полковник, здоровенный такой, больше других знает.

— Кто сказал?

— А вы сами догадайтесь. — Она обвела взглядом выпивох. — И вы все были последними, кто его видел живым, не так ли?

— Предатели! — вырвалось у полковника. — К стенке таких ставить надо!

Пожилые джентльмены, хорошо подогретые выпивкой, засуетились.

— Да что ты, Мироныч, — забубнили они. — Что скрывать-то? Все всё знают!

— Вот именно, что скрывать? — поддержала Юля. — Расскажите нам про Калявина и про медведя-убийцу.

— Щас! — прорычал полковник. — Разбежались мы вам рассказывать! Вы же только лжете! Всех оболгали! Всю страну грязью облили! С головы до ног!

Юля решительно выдохнула: вот ведь старый задира! Не то чтобы она полностью разделяла взгляды товарища полковника на прессу, но во многом он был прав. Но сейчас надо было держать марку.

— Может, вы нас с кем-то путаете? — невинно спросила она.

— Да чего вас путать? «Аргументы и факты»! «Факты и аргументы»! Вести-перевести! Комсомольские правды! Все вы одним миром мазаны! — Он погрозил Юле пальцем: — Желтизна!

— Мироныч, да ладно тебе! — вновь попытались образумить его. — Смотри, дивчина-то, ребенок совсем!

— Молчать! — оборвал он коллег по времяпрепровождению. — Знаем мы этих деток! На что они способны! Голые по сценам бегают, ляжками сверкают! Разврат сеют! — и он вновь потряс пальцем в направлении девушки: — Пороли вас мало!

Юля перехватила взгляд Белозерского. Пора было применить секретное оружие.

— Наша газета предлагает эксклюзивное интервью тому, кто лучше расскажет о недавних событиях, — деловито сообщила она, — о загадочной гибели Фёдора Ивановича Калявина. А также мы выплатим гонорар за статью, — как ни в чем не бывало добавила Юля.

— Гонорар?! — выдохнули старые выпивохи.

— А то! — откликнулась Юля. — Мы щедрые!

— Купить хотите? — выступая на Юлю, прорычал полковник; от него так и разило свежаком. — Продали Россию, проговорили! Ничего вам не скажем!

— А сколько это? — поинтересовался один из пожилых мужчин, затрапезного вида, в помятом пальто и кепке. — Сколько заплатите за него, за интервью?

— Да какая разница, Никитич! — еще страшнее прорычал полковник и даже руки раскинул в стороны, чтобы оградить соратников по «Радуге» от искушений. Он был огромный, этот старый вояка, и стеной навис над Юлей. — Езжайте обратно в свою Москву, дéвица! Мы вам ничего не скажем! Ни за какие деньги!

— Фу! — Юля помахала ручкой у самого носа и предусмотрительно отступила. — У меня сейчас обморок будет.

И уперлась спиной в Кирилла, едва не отдавив ему ногу.

— Ишь ты! — устрашающе свел седые брови полковник. — Приехала к нам в глубинку — терпи!

— Еще чего, — огрызнулась Юля, чувствуя за спиной надежную защиту.

И вновь ситуация показала, что мнение старого вояки разделяют далеко не все.

— Да что ты, Мироныч? — забормотали пенсионеры. — Ты прям чистый зверь. Погляди, девушка-красавица, вопросы будет задавать. — Каждому хотелось и поговорить, и кусочек отломить, если удастся. — Ну? И потом, у тебя какая пенсия-то, а? Полковничья! А у нас?

— Так сколько это, гонорар-то ваш? — повторил вопрос все тот же Никитич, в стареньком пальтишке, клетчатом шарфе и кепке.

— На две бутылки коньяка потянет, — за Юлю ответил Кирилл. — И на закуску.

— Ого! — залопотали все, мысленно переводя коньяк в деньги, а деньги в более дешевое и доступное питьё.

— О-о! — протянул Никитич. — Хорош гонорар!

Огибая вросшего в землю полковника, упершего руки в боки, выпивохи потянулись к девушке. Волны алкогольных паров и кислятины так и стреляли Юле в лицо, она крепилась изо всех сил, чтобы не зажать рот и нос ладонью. За ее спиной стоял Кирилл, готовый дать отпор самым активным пенсионерам.

— Не соглашайся, Никитич! — рявкнул полковник в спину собутыльнику. — Они ж всё переврут! Да и без тебя всё напишут! Точно, красотка? — с особой издевкой ухмыльнулся он. — Вы ж брехуны! — Он быстро растолкал своих. — Шагом марш отсюда! — вдруг четко скомандовал полковник. — Откуда пришли! Крууу-гом!

— Вы не на плацу, дедушка, — резко сказала Юля. — А я не ваш рядовой. Ясно? Не наорались за всю-то жизнь? Вы своих солдатиков, наверное, батогами лупили? Перед строем? Угадала?

Кто-то из компании усмехнулся дерзкой шутке. Полковник побагровел — так с ним еще никто не разговаривал. По крайней мере у кафе «Радуга». Вот ведь чужестранка! Без обычаев, без порядка! И лезет!..

— Ты мне!.. — Он потряс у нее перед носом пальцем.

— И не тыкать мне! — вновь отстраняясь, оборвала его Юля.

— Товарищ полковник, — убирая Юлю за спину, вмешался в разговор Кирилл Белозерский. — Интересно, а с полицией вы так же разговариваете? «Не подходи. Не спрашивай. Заткнись. Шагом марш». Это что за пещерные разговорчики? Вы помните, где вы находитесь? Вы что, в казарме, в самом деле?

Пока он ровным голосом читал нотацию старому вояке, Никитич подмигнул Юле. Она смекнула, что к чему, и шагнула к пожилому выпивохе.

— Смолянская, 56, — шепнул тот. — Это в двух шагах отсюда. Квартира четыре. Через пару часочков, ага?

— Ага, — кивнула Юля.

— Приз не забудьте!

— Ну так!

Следопыт уже заканчивал нравоучительную тираду:

— Товарищу Борщову, подполковнику, старшему следователю, вы так же будете отвечать, если он вас спросит? «Заткнись». Молчать. Мы вот с ним только что разговаривали, и он пошел нам навстречу, кстати. Рассказал о вашем происшествии. А вы, значит, не желаете? Только вот почему?

— Что вы скрываете, гражданин полковник? — вновь выходя на первый план, подхватила эстафету Юля. — Какие секреты?

Полковник с кирпичным лицом сразу заткнулся. Видимо, товарища Борщова тут знали, и хорошо. И то, что его знают эти прохвосты из столичной прессы, явно было не в пользу громовержца — отставного полковника.

— Ничего я не скрываю, я знаю столько же, сколько и вы, — огрызнулся Мироныч. — А чего ты ей на ухо шептал, а? — вопросил он у Никитича. — Говори!

— Марку коньяка спрашивал, вот чего, — дерзко ответил тот.

Из кафе выглянула полная официантка.

— Эй, гренадеры! — Она поежилась от холодка. — Мне ваши стаканы убирать, что ли?

— Отставить, Марья! — обернулся полковник.

— А чего тогда на ветру-то балаган устроили? Сейчас полиция еще приедет, нам уже выговаривали, что тут у вас сходки прям на тротуаре! Митинги! А вы их санкционировали? А? Сколько можно?

Полковник махнул рукой на своих:

— Вот и общайтесь с вашей прессой. — И широким шагом двинулся к кафе. — У меня водка стынет! Щас всё выпью, вам не оставлю!

Это была угроза, и, как видно, небезосновательная. За ним потянулись еще несколько человек. Те, что остались вместе с Никитичем, в двух словах рассказали уже известную историю. Мол, разошлись поздно, а утром узнали — убили! И кто? Медведь!

— Это мы и без вас знаем, — ответил Кирилл. — Тут и на стопку водки не тянет.

Когда те уходили, Никитич вновь многообещающе подмигнул Юле, и она ответила ему легким кивком: «Через пару часиков!»

2

Они шли обедать в ресторан гостиницы «Колос». Юля по дороге набрала номер.

— Алло, мам, привет! Да, все нормально. Сейчас иду обедать. Потом целебные ванны… — Она поймала осуждающий взгляд Феофана Феофановича, тот даже покачал головой.

Юля показала ему кончик языка.

— Лиса! — прошипел Позолотов.

Следопыт посмеивался.

— Не надо тебе консультироваться у главного врача, — строго проговорила Юля. — Не-хо-чу. Если будешь вмешиваться в процесс лечения, я соберу вещи и вернусь в Москву. Да, ты меня знаешь. Ванны с солями, грязевые ванны, прогревания, ультрафиолет, лазер, много чего еще. Целый комплекс! Воздух тут свежий, кругом фонтанчики журчат. Тут все располагает к творчеству. Пишу статьи. А как у вас дела? — Юля слушала и кивала. Они уже входили в столовую. — Ну ладно, мамуля, буду есть свой диетический суп. Молочный с лапшой. Да. И котлетки на пару. Папулечке привет! Горячо целую вас обоих. Пока! — Она убрала телефон и села на стул, галантно отодвинутый для нее Кириллом. — Ну, что? — спросила она у Позолотова.

— Врушка ты! — плюхнувшись на свой стул, бросил тот. — Любого вокруг пальца обведешь.

— А вы бы хотели в компаньонки дуру набитую? — парировала девушка.

— Нет, — честно признался Феофан Феофанович, — ты мне нравишься такой, какая есть.

— То-то же, — кивнула Юля.

— Но вранье родителям я не приветствую.

— Переживете. — Она потянула носом пар от первого блюда и блаженно зажмурилась. — Класс!

— Хорош диетический супчик? — насмешливо поинтересовался Белозерский.

— Солянка — чудо! — проглотив первую ложку солянки, ответила Юля.

— В провинции умеют готовить простую еду: блины, солянки, котлеты, — тоже принимаясь за солянку, бросил Кирилл. — Пироги! Ты рассказывай, рассказывай, — кивнул он Юле.

Они еще не успели поведать Феофану Феофановичу о встрече с выпивохами у кафе «Радуга». Ко второму блюду, хорошо прожаренной отбивной, она уже пересказала в общих чертах их недавнюю словесную баталию под открытым небом.

— Теперь у нас есть зацепка, — резюмировала Юля.

— Если только этот старый алкаш не хочет выудить у вас две бутылки коньяка, — тоже резюмировал Позолотов.

Конец ознакомительного фрагмента.