Секта. Теракт

Дмитрий А. Макаров, 2021

Дело Артёма Сорокина оказалось далеко не единственным в своём роде. Капитан Бореев вновь сталкивается с людьми, имеющими на руке татуировку «Туз пик». Вместе с Ириной Томашевской он приходит к выводу, что имеет дело с некой таинственной сектой, преследующей непонятные цели. Правда, ни Кирилл, ни Ирина даже не догадываются, что в этот раз адепты секты готовят самый настоящий теракт.

1 глава

Когда зазвонил телефон, я был чертовски занят. И вообще я очень не люблю, когда меня отвлекают от работы. Сразу становлюсь грубым и раздражительным. Да и кому скажите на милость, понравиться прерываться на разговор, когда масть наконец-то пошла и «косынка» на рабочем компьютере уже почти разложилась в отличие от предыдущих шести?! Это откровенный моветон, господа.

Я посмотрел на дисплей телефона. Номер в списке контактов значился, как «Ирина Томашевская». Странно. Вроде ничто не предвещало её звонка. Ладно, сейчас узнаем чего ей не спиться в ночь глухую, когда все нормальные люди после обеда или отдыхают, или самоотверженно борются с дремотой.

— У аппарата, — вроде как недовольно от того что меня отвлекают от дел государственной важности я сухо проворчал в трубку. И почему я всегда веду себя с ней, как последний кретин? Вопрос риторический, попрошу на него не отвечать.

— Кирилл, здравствуйте. Это Ирина, — первым делом представилась Томашевская. А то я не знал?! — Я вас не сильно отвлекаю?

Сильно. У меня кофе стынет, а прихлёбывать и чмокать в динамик, извините, не приучен.

— Что вы, Ирина, как раз собирался вам позвонить.

— Правда? — удивилась доктор. — А зачем?

Блин. Томашевская не перестаёт меня удивлять. Вроде взрослая серьёзная женщина, а вопросы задает, словно наивная школьница. Хотя, зная Ирину Леонидовну, могу смело поставить мою первую генеральскую пенсию, что она просто меня разыгрывает и тихо про себя посмеивается.

— Соскучился, — мы тоже не лыко шиты. Получите ответочку.

В трубке повисло красноречивое молчание. Я уже было подумал, что перегнул палку, переоценив психолога и поставив женщину в неловкую ситуацию, как услышал весёлый, звонкий смех.

— Не ожидала, капитан, от вас подобных признаний. Удивили.

Вот и гадай после этого кто кого уделал. В который раз убеждаюсь, с женщинами связываться — себе дороже. Всё, баста, хватит на сегодня юмора.

— По какому вопросу звоните, Ирина Леонидовна? — я решил включить «бюрократа».

Нет, не умею я общаться с людьми. Постоянно хамлю, грублю, оскорбляю. Что со мной случилось? Помню, раньше был совершенно другим человеком. Издержки профессии скажите вы и будете отчасти правы. Общение со всяким отребьем даёт о себе знать. И что же делать? Может к психологу записаться?

— Кирилл, если вы не в настроении общаться, я могу позвонить в другой раз, — мягким голоском проворковала Ирина затаив в душе обиду. Уж я-то её знаю, меня не проведёшь.

— Давайте сейчас. Если начали разговор, доводите его до конца, — я вдруг отчего-то смутился и совсем запутался в мыслях. — Я имел в виду до его логического завершения.

Полный идиот. Чего я несу? Стыдоба какая. Ну, всё, сейчас обзовёт хамом и бросит трубку. И будет права.

— Я поняла. Могли не уточнять, — всё с той же иронией ответила Томашевская. — Давайте так, вы сейчас сделаете глоток кофе, пока он совсем не остыл, соберётесь с мыслями, и я продолжу. Договорились?

— Договорились.

Я чисто машинально обернулся. Томашевской за спиной, конечно же, не было. И в окно она не заглядывала, что было бы уже совсем дико, если учесть, что мой кабинет находится на втором этаже. Тогда откуда она узнала про кофе?!

— Говорите, — пить я всё же не стал.

— Может, лучше я зайду? По телефону не очень удобно общаться.

— Заходите, — милостиво разрешил я, вновь разворачиваясь к компьютеру. Незавершённая «косынка» терпеливо ожидала моего следующего хода. — До встречи.

Не успел я положить телефон на стол, как в дверь деликатно постучались. Что же это такое? Дадут мне сегодня поработать или нет?

— Войдите. — Прибавив в голосе громкость, выкрикнул я и на всякий случай выключил монитор. Незачем посторонним людям видеть, чем я тут занимаюсь. Может, я изучаю архив МВД под грифом «Совершенно секретно». Всё строго, как учил капитан Жеглов — кто бы ни вошёл в кабинет, папки закрываем, листы переворачиваем.

Дверь открылась, явив моему удивлённому взору Томашевскую.

— Ещё раз здравствуйте Кирилл, — приветливо улыбнулась мне Ирина.

— Здравствуйте, — хмуро буркнул я единственное, что мне оставалось.

Так вот посмотришь на нас со стороны — идеальные напарники. Добрый и злой. Оптимист и пессимист. Ох и Ах.

От неожиданного сравнения я невольно хмыкнул. Лишь бы теперь доктор на свой счёт не приняла. Но вроде пронесло.

— Извините за вторжение, — вполне правдоподобно покаялась Ирина. — Я к вашим коллегам приезжала, гляжу, вы в коридоре кофе берёте, решила зайти. Не помешала?

Если быть до конца откровенным, то я и сам для себя это пока не решил. С одной стороны я являюсь заслуженным обладателем тяжёлого, скверного характера. А главное переменчивого. Я могу с лёгкостью найти общий язык практически с любым человеком и в тоже время замкнуться в себе и стать неразговорчивым бирюком. Очень не люблю когда мне навязывают своё общество и лезут с разговорами, когда я к этому не готов. Именно это у Томашевской получается лучше всего. И это меня слегка напрягает.

А с другой стороны Ирина была мне очень симпатична. На столько, что даже пугала.

— Присаживайтесь, — я кивнул на стул возле рабочего стола. — Рассказывайте.

Ирина присела, с манящей элегантностью закинув ногу на ногу. Конечно не Шерон Стоун, да и брюки смазали эффект, но основной инстинкт никуда не денешь. Главное не акцентировать внимание на белой полупрозрачной кофточке.

— Кирилл, вы помните татуировку на руке Артёма и Вениамина? — с вопроса начала разговор Ирина.

— На память пока не жалуюсь, — заинтригованно похвастался я. — Обычные наколки, что с ними не так?

— Начнём с того, что молодые люди делают тату по разным причинам. Во-первых, для красоты, — начала свой ликбез доктор. — Однако в нашем случае этот вариант не подходит. Изображения тузов были ужасающего качества, явно выполненные рукой непрофессионала.

— Согласен. Что, во-вторых?

— Во-вторых, тату призвана подчеркнуть индивидуальность и независимость человека. Кроме того она очень много говорит о характере, интересах и даже сфере деятельности своего обладателя.

— Предположим, — я сделал умное лицо, словно сам всё это прекрасно знал и до того. И вообще, всё, что касается татуировок и их символики я ас, профи и кандидат наук. Практически докторскую защищал. — В чём подвох?

Томашевская поёрзала на стуле, задумчиво постучала крашеными ноготками по полированной поверхности стола и наконец, определившись с выводами, произнесла:

— Второй пункт нам тоже не подходит.

И замолчала, глядя в окно. Как издевается. Я теперь гадать что ли должен, что у неё там на уме?!

— Почему? — терпеливо процедил я сквозь стиснутые зубы.

— Одна и та же татуировка у двух друзей это уже не индивидуальность. Тут скорее общие интересы, — Ирина открыла сумочку и достала сложенный в четыре раза лист бумаги. — Вот. Я навела справки, кто и для чего делает наколку в виде туза пик.

Доктор развернула листок и протянула его мне. На нём красивым женским почерком было написано:

1. Криминал. Вор в законе.

2. Азартные игры. Шулер.

3. Оккультизм. Эзотерика.

— И что это нам даёт? — спросил я, отложив листок в сторону. Хотя мысли были о другом — стоит сказать Ирине, что она занимается ерундой или дать поиграть в детектива? В первом случае может обидеться, во втором зазря потратить кучу времени. Дилемма, однако. Почти, как у Гамлета.

Томашевская, записав мой задумчивый вид на свой счёт, что, по сути, было верно, с пылом и жаром истинного энтузиаста принялась объяснять мне детали:

— Криминальная тема отпадает сразу. Право на такую татуировку имеют только могущественные, авторитетные воры в законе. А наши молодые люди даже не привлекались, если не считать мелкие хулиганства Артёма.

— У него этой мелочи с запасом на двоих, — уточнил я, припомнив сколько раз его задерживали за пьянку в неположенном месте, дебош и ночные гонки. Другому уже давно влепили бы пару лет с отбыванием в колонии-поселении, но Сорокин-старший всегда умудрялся отмазать сыночка даже без условного срока.

— Всё равно этого недостаточно.

Тут я с доктором был полностью согласен.

— Что по второму пункту?

— Здесь тоже всё просто. Туза пик на руке обычно накалывают профессиональные картёжники. Считается, что он приносит удачу.

— Вот, это уже похоже на правду, — похвалил я Ирину. — Мажоры славятся своим пристрастиям к азартным играм.

Глубоко капнула сыщик-любитель. Возможно это зацепка. Предположим, что Артём проиграл солидную сумму, просить деньги у отца побоялся или тот не дал, вот его и убили. А Вениамин? Тот же фокус. Проигрался и согласился убить друга в счёт списания долга. Потом под гнётом угрызений совести наложил на себя руки. Звучит, вроде, правдоподобно.

— Возможно, — Томашевская вновь задумчиво постучала ноготками по столешнице. — Хотя Вениамин увлекался шахматами, Артём бильярдом. Не похожи они на карточных игроков.

— Одно другому не мешает, — резюмировал я, решив пока придерживаться этой версии. — Кстати, откуда информация об их увлечениях?

— Поговорила с друзьями ребят, — укоризненно посмотрев на меня, ответила Ирина.

Понятно. Камень в мой огород. В непрофессионализме обвинила. А зря. Помнится я и сам хотел с ними пообщаться, но после покушения Шилова дело дальше не пошло.

— Я так понимаю, лично вам больше нравиться третий пункт, — уязвлённый за живое я решил не стесняться язвительного тона.

— Восхищаюсь вашей проницательностью и способностью к аналитическому восприятию действительности, с детальным разбором существующих фактов.

Кучеряво загнула. Или я дурак, или лыжи не едут. Одно из двух. Ибо я не понял ни единого слова. Хотя сомневаюсь, что в них был какой-то смысл. Скорее всего, дипломированный психолог на ходу сочинила этот набор слов, чтобы достойно ответить на мой язвительный выпад.

— И не надо лохматить бабушку, — я строго погрозил пальцем, бессовестно копируя подполковника Сабурова.

И тут мы оба рассмеялись.

Именно в такой деликатной, я бы даже сказал пикантной ситуации нас и застал старший лейтенант Кириленко.

— Анекдоты травим? — со скорбным лицом высказался Егор. — У нас труп. Поехали.

Говорила мне бабушка, много не смейся, может заворот кишок быть и вообще плохая примета. А плохие приметы, в отличие от хороших, имеют свойство сбываться.

— Работа, — развёл я руками, выразительно посмотрев на Томашевскую. — Договорим в следующий раз.

— Да, конечно, — Ирина встала со стула, верно истолковав мои слова. — До свидания.

— Приятно было пообщаться, — кивнул я на прощание.

— Честь имею, — видно насмотревшись исторических фильмов Кириленко, учтиво приподнял несуществующую шляпу.

Юморист, блин. Ещё бы каблуками кроссовок щёлкнул.

— Рассказывай, — велел я Егору, когда за доктором закрылась дверь, и двумя глотками допил остывший кофе. — Что произошло?

— Я тебе, что вечерние новости? — удивился на меня Кириленко. — На месте разберёмся.

Место это оказалось дальним запущенным углом двора хрущёвской пятиэтажки. И там уже вовсю кипела работа. Возле натянутой ленты было выставлено оцепление, с задачей предотвратить возможные попытки охочего до зрелищ праздно шатающегося населения вмешаться в работу следственной группы. Наш штатный криминалист дядя Вася, в миру и по ксиве Василий Николаевич Разгуляев, сидел на четвереньках возле тела убитого мужчины и вполне себе профессионально шмонал у того карманы. Рядом с дядей Васей околачивался незнакомый ещё совсем молодой лейтенант, во все глаза заинтересованно наблюдая за работой «карманника».

— Приветствую, — поздоровался я. Кириленко просто молча пожал лейтенанту руку и кивнул криминалисту. — Что тут у нас?

— У нас тут труп, — в своей излюбленной манере проворчал Василий Николаевич. В обычной жизни вполне себе нормальный, адекватный мужик во время работы он превращался в вечно недовольного зануду.

— Личность установили? — поинтересовался я, разглядывая тело.

Худощавый мужчина среднего роста. Короткостриженый брюнет с большим обилием седых волос. На лице щетина, впалые щёки, сеть мелких морщинок. Возраст на вид далеко за полтинник, но есть подозрение, что пагубный образ жизни сильно прибавил годков. А вредные привычки были, это видно по жёлтым никотиновым пальцам на правой руке, винного амбре исходящего от трупа и вообще по лицу. Хронических алкоголиков видно из далека.

Одет мужчина был в потёртые мятые штаны, далеко не новую футболку с какой-то надписью на заморском языке и резиновые тёмно-зелёные сланцы на голых грязных ногах. На бомжа вроде не похож, но не профессор это точно.

— Алексей Нефёдов, пятьдесят два года. Проживает в этом доме на третьем этаже, пятьдесят вторая квартира, — доложился лейтенант. По всей видимости, он был местным участковым.

Я посмотрел на дом. На углу красовалась новенькая табличка с адресом «Автопарковый проезд. 52». Вот и не верь после этого в магию чисел.

— Причина смерти? — спросил Егор и, выразительно кивнув на лежащую возле трупа бутылку с остатками содержимого, высказал свою догадку: — Отравился палёной водкой?

— Отнюдь, молодой человек, — не согласился с ним наш эксперт. — Смерть что ни наесть насильственная.

Только сейчас я обратил внимание на неестественно повёрнутую голову.

— Свернули шею?! — утвердительно заключил я.

— Вот именно. Причём с переломом шейных позвонков, — с каким-то детским восторгом сказал дядя Вася и поделился своим опытом: — В моей практике это впервые.

— Как впервые? — опешил участковый лейтенант.

Честно признаться для меня и судя по выражению лица Кириленко для него тоже, откровение криминалиста было не менее неожиданным.

— Ты разве не знаешь, как впервые бывает?! — огрызнулся на покрасневшего лейтенанта Разгуляев и, встав с четверенек, стянул с рук перчатки. — Это только в крутых боевиках главный герой злодеям шеи, как цыплятам сворачивает. В реальной жизни для этого требуется просто фантастическая сила способная, к примеру, сдвинуть четырёхсот килограммовый камень с места. Ты сможешь эти сделать?

Участковый смутился. Я его вполне понимаю, попасть впросак перед коллегами… Хотя лично я, этого тоже не знал. Хорошо ещё сам по дури не ляпнул. А ведь вертелось на языке. Так что не обессудь, молодой, сегодня в дураках ходить тебе.

— Не смогу, — признался в своей немощности лейтенант. — А как же тогда…?

Парень кивнул на труп. Вопреки словам дяди Васи факт, как говориться, был на лицо.

— Я же не сказал, что это невозможно, — пошёл на попятную Василий Николаевич. — Всё дело в том, что шея со всех сторон поддерживается мышцами, да и само тело инстинктивно поворачивается по направлению поворота шеи. Обычно, если очень постараться, происходит просто смещение позвонков, вследствие чего прекращается подача крови и кислорода к головному мозгу. От этого наступает быстрая, мучительная смерть. В нашем случае шейные позвонки были именно сломаны и смерть, соответственно, была моментальной. Чтобы проделать такой трюк убийца должен обладать большой физической силой, идеальной техникой и скоростью. А вот этому, молодые люди, специально обучают.

Час от часу нелегче. Только профессиональных киллеров нам тут и не хватало.

— Вы намекаете на Джеймса Бонда? Ми-6? Моссад? ЦРУ? — выпучив глаза, заговорщицким полушёпотом спросил Кириленко.

Лейтенант пугливо обернулся, словно у него за спиной стояло всё ЦРУ во главе с их директором, и крепче сжал в руках свою папку не иначе как битком набитую документами с грифом «Совершенно секретно. Перед прочтением застрелиться». Дядя Вася непроизвольно икнул, наблюдался за ним такой грешок в моменты крайнего изумления. Я же подумал, как таких идиотов берут на работу в полицию?!

— И что же понадобилось вашему Бонду от местного забулдыги? — вспомнив про свои еврейские корни (если верить библии мы все произошли от Адама и Евы) задал встречный вопрос криминалист. — Или вы хотите сказать, что покойный был агентом ФСБ под прикрытием. А наш бравый лейтенант его куратором, да ещё в таком звание, что мы ему честь должны отдавать после того, как поменяем подгузники.

Дядя Вася никогда не отличался деликатностью. Если видел дурака, мог и высмеять его прилюдно. Хотя юмор ему также был чужд и далёк, в отличие от Кириленко. Думается мне, что Егор просто пошутил на тему иностранных спецслужб.

— Не исключено, что работа наша разведка, — я задумчиво поделился своими умозаключениями.

— Придурки! — обиженно надулся Василий Николаевич.

А вот участковый заметно расслабился.

— Как думаешь, кто его так? — спросил я у парня особо не надеясь на удачу. Раскрыть преступление по горячим следам было весьма заманчиво, но чувствую своей пропитой печенкой, так просто в этот раз не получится.

— Не знаю, — пожал плечами лейтенант. — Я так понимаю, нам здоровенный военный нужен. Среди моих такого нет.

Тут участковый, верно, подметил, искать нужно военного, вполне вероятно отставника. Да непростого, а служившего в спецвойсках, где проходят очень серьёзную подготовку. Неясно пока одно — мотив. Что может быть общего у алкаша с Автопаркового проезда и русского «коммандос»?!

— Что можете сказать про убитого? — я задал вопрос лейтенанту.

Участковый задумчиво посмотрел на мёртвое тело, подёргал себя за кончик носа, собираясь с мыслями и припомнив, биография убиенного, наконец, разродился:

— В принципе нормальный был мужик. Рукастый, безотказный, в последнее время работал электриком в институте, не прогуливал. Сколько раз его встречал, с перепою чуть живой на работу плетётся. А выпить любил, что есть, то есть. Однако не дебошир, тихий, да и пил в основном в одиночку. Редко его в компании видели. Но напивался в хлам, бывало, даже до квартиры дойти не мог. То на лавочке заснёт, то на лестничной площадке. Даже здесь несколько раз было. Его потому и хватились так поздно, думали спит. Опять же бутылка рядом.

С этим как раз понятно. Сколько таких случаев было — у человека сердце прихватит, а люди думают, пьяница устал, прилечь надумал.

— Спасибо, лейтенант, — поблагодарил я. — Ты поспрашивай народ, может, кто что видел.

— Будет сделано, — браво отрапортовал участковый. Я уж было подумал сейчас к козырьку приложиться, но нет, отделался обычным кивком.

Ну и хорошо. Оно вроде как не возбраняется, но тут не генералы собрались, по-простому нам понятнее и ближе. Служебное рвение лучше на деле применять, а не честью направо и налево разбрасываться.

— Николаич, что ещё сказать можешь? — обратился я к эксперту. Информации по делу пока было, кот наплакал. Я даже не знал, за что зацепиться.

— Кроме уже сказанного, ничего, — ничем не обрадовал меня дядя Вася. — Проверю бутылку на пальчики, но сразу скажу, не надейся. Лично у меня картина рисуется такая — подошёл со спины, свернул шею и пошёл дальше.

Прозвучало как-то жутковато. Меня нервно передёрнуло. Кириленко вон тоже улыбаться перестал. Глаза серьёзные. Понял, что не на «бытовуху» приехал.

— Маньяк что ли? — спросил Егор. Оно и понятно, без веской причины первого встречного убить это серьёзные проблемы с «кукушкой» иметь надо.

— Тьфу-тьфу-тьфу, — сплюнул я через левое плечо. Только этого нам для полного счастья и не хватало.

— Я бы не стал исключать подобной вероятности, — Разгуляев посмотрел на наши кисло-обречённые физиономии и решил, что не стоит травмировать нежные чувства коллег. — Хотя считаю её маловероятной. Ищите мотив, за просто так людей не убивают.

Спасибо и на этом, успокоил. Прямо камень с плеч упал, вернулся сон и аппетит.

— Время смерти? — напоследок спросил я.

— С десяти до часу ночи, — Разгуляев поскрёб намечающуюся залысину. — Точнее скажу позднее.

Рифмоплёт блин.

— Егор, пойдём, — позвал я старлея. — Здесь нам делать больше нечего. Николаич, будет что интересное, сообщишь.

— Всенепременно, — заверил дядя Вася и, натянув на руки всё те же перчатки, вновь склонился над трупом.

По-хорошему надо бы первым делом осмотреть квартиру покойного, но чую, ничего интересного мы там не найдём. Поручу это Кириленко. А вот опрос свидетелей и дружков Нефёдова может дать результат.

В поле моего зрения попал молодой участковый, беседующий с двумя старушками и увлечённо что-то записывающий на листок бумаги. На ловца и зверь бежит. Я счёл за честь присоединится к их разговору.

— Узнали что-то интересное, лейтенант? — обратился я к участковому.

При моём появлении старушки подозрительно притихли, окинув меня оценивающим взглядом.

Конец ознакомительного фрагмента.