Свадьба на углях

Диана Юнкевич, 2023

Юная королева Марея встретила свою любовь. Предвкушение свадьбы и долгой счастливой жизни с любимым кружит ей голову. Она так увлечена, что даже позабыла о своих обязанностях правительницы. Марея отметает дурные предчувствия и не замечает предупреждения друзей. До тех пор, пока не становится слишком поздно…

ГЛАВА 2

ДОЛГОЖДАННЫЙ ГОСТЬ

Раздался тихий, но нетерпеливый стук в дверь рабочего кабинета королевы Мареи.

— Войдите, — сдержанно ответила она, не поднимая головы от стола — она рассеянно просматривала государственные расходы за последний месяц.

— Принц Креж прибыл, ваше величество! Он ожидает вас в холле, — торопливо и заикаясь объявил круглый темноволосый добряк, дворецкий Тили, с добродушной улыбкой во весь рот.

Королева встрепенулась, выронила из рук серебряную ручку, лихорадочно осмотрела на себе нежно-розовое платье, расшитое золотом, дрожащими руками поправила волосы, аккуратно собранные в косу, и торопливо отложила в сторону свою незаконченную работу. Она так долго ждала этой встречи!

«Принц! Приехал! Ждет меня!» — ее охватило предчувствие неземного счастья, предвкушение новой, незнакомой, но захватывающей жизни.

Тяжеловесная дубовая дверь оглушительно захлопнулась за королевой — громогласное эхо разлетелось по коридору, а дворецкий Тили так и остался стоять вжатым в стену. Марея поспешно сбегала вниз по ступеням.

Вдруг прямо перед ней заклубилась плотная серая стена дыма. «Портал в другое измерение? — подумала Марея. Ее пробрал леденящий холод, она вздрогнула. — Только этого мне сейчас не хватало!» Глаза застилал дым. Остановившись, она ощупала пространство вокруг себя — было пусто. Когда Марея протерла глаза платком, то увидела, что дым немного рассеялся. Она находилась в совсем незнакомом месте.

«Где я? — мелькнуло в голове. — Что происходит?» Над ней возвышался высокий мрачный холм, на вершине которого стоял врытый в землю древний деревянный крест; над ним лихорадочно металась черная тень, похожая на Марею, — она пыталась улететь, но все время обо что-то ударялась и падала. Королева почувствовала ее ноющую боль и жуткий страх. Вдруг крест вспыхнул алым пламенем, зачадил черным дымом. Марея увидела себя распятой на кресте — она горела в огне, слышала свой нечеловеческий, страшный крик, взывающий к небесам. Небо рассеклось трещинами, до Мареи донеслись удары грома и раскатистый твердый голос:

— Познай тайну духа человеческого!

В груди больно жгло и давило, дым выедал глаза, и Марея закрыла их; слезы лились сами, она задыхалась и кашляла. «Это Сатана!» Она видела его огненные прожигающие глаза, чувствовала его душой и телом; дух пытался вырваться, но не мог, огненный повелевающий взгляд словно пригвоздил его к кресту, а ослабевшее тело уже не сопротивлялось, горя в огне.

Вокруг неподвижно, прижавшись друг к другу, стояли испуганные люди в грязных лохмотьях — они как безумные смотрели на огонь, но не трогались с места.

— Марея, очнись! — незнакомый голос прозвучал колокольным раскатистым звоном.

Королева сильно, до боли, зажмурила глаза, потерла лицо ладонями, напрягла тело; ей показалось, что она вылезает из прочной ореховой скорлупы — та внезапно разрушилась, Марея увидела перед собой белые мраморные ступени и пугливо огляделась по сторонам.

— Я дома! — выдохнула она с облегчением. — Ну почему мне такое мерещится? — Дурное предчувствие змеями заползало глубоко в душу, но Марея не понимала, к чему оно относится, поэтому раздумывать о плохом не стала, тем более что ужасного удара судьбы ничто не предвещало. Наоборот, все складывалось удачно — намечалась свадьба, счастливая семейная жизнь, дети. Зачем ей расстраиваться, если нужно радоваться? Сейчас она встретится с Крежем!

В сияющем от солнца холле развевался зеленый государственный флаг Вуяджуро — на нем серебрилось Древо Жизни, сверху парили орлы, а вдалеке светился девиз Любомира Мудрого: «Мужество, честь, слава». В центре холла стояла золотая композиция — правитель Любомир Мудрый, рядом с которым величественная королева держала за руку младшую дочь. Статуи охраняли два вооруженных воина в зеленых мундирах, коричневых кожаных сапогах и высоких лохматых шапках; остальные военные стояли по одному через каждые сто метров по всему периметру правительственного дворца. Раз в полчаса происходила перекличка: в серебряные наушники передавался расчетный номер дежурного. Королевская гвардия охраняла свою королеву.

По обе стороны за статуями белые мраморные ступени вели в залы дворца. Сановники и посетители в черных, зеленых, коричневых, фиолетовых бархатных камзолах с золотыми цепями на груди по одному, по двое тихо заходили в холл, почтительно кланялись и поднимались в зал Управления государственными делами. Лакеи в коричневых комзолах незаметно скользили мимо. В холле не слышалось гула, суеты — здесь царствовал порядок.

Золотые, розовые, голубые потолки искрились, по их краям вился мелкий растительный орнамент. Хрустальные люстры напоминали дивные лилии, светились разноцветными огнями, мягким, приятным глазу светом, отчего потолки больше походили на сказочные цветочные поля. Золотые крылатые львы подпирали массивные малахитовые столешницы.

В холле перед зеркалом, рядом с одной из малахитовых столешниц, принц Креж поправлял праздничный камзол, прилаживал ровно в центр груди бордовый овальный камень, висевший у него на шее на грубой золотой цепи. Как только принц увидел Марею, он проворно поправил золотое оружие, свисающее с пояса, и торопливо побежал к ней навстречу, широко улыбаясь и не сводя с королевы восхищенных глаз. Рыжая копна его волос аккуратно лежала волнами, золотой камзол сиял ярче золотых статуй правителя Любомира, королевы-матери и сестры. «Как он любит себя», — подумала Марея. И заторопилась навстречу.

За принцем неловко, суетливо бежал невысокий толстый и лысый старик. Он услужливо поклонился Мареи до пола, бубня что-то себе под нос.

«Странный старик, — подумала Марея. — Неприятный!» Она почувствовала, что от него веет холодным безразличием, обернутым в слащавое обожание, брезгливо поморщилась и сразу попала в объятия принца Крежа. Королева ощутила жар его тела, он показался ей уютным тигром, добрым, но всегда готовым к нападению.

— Ваше величество, праздничный стол накрыт! — дворецкий Тили, в ярко-красном камзоле и белой шапочке, услужливо поклонился королеве и принцу.

Креж улыбнулся королеве:

— Ваше величество, как вы угадали, что я проголодался? Я готов съесть слона!

Марея звонко рассмеялась, схватила принца под руку и повела его в зал для торжеств. Толстый старик плотным серым пятном неотступно катился за принцем. Марея вопросительно взглянула на старика.

— Кто это? — озадаченно спросила она Крежа.

— Мой слуга, его зовут Рым. Я взял его с собой, вы же не против, ваше величество? В гостях я долго привыкаю к новым слугам, к тому же новая еда и новые правила смущают меня, — принц неуклюже помялся, посмотрел на свой лоснящийся на солнце золотой сапог из мягкой кожи, будто ему было неловко — так, во всяком случае, показалось Марее. — В каждом государстве свои правила, все сразу и не упомнишь, поэтому если что, ваше величество, вы не обижайтесь, а лучше сразу поправьте меня! — принц поклонился Марее, она одобрительно кивнула. — В общем, я решил взять старого слугу с собой и не морочить себе голову. Он же не помешает вам, ваше величество? — спросил принц и взглянул на Марею внимательно, даже остановился, будто хотел вернуться назад и уйти, если королева не разрешит ему оставить слугу Рыма.

«Он уйдет вместе с ним!» — подумала Марея. Сердце ее сжалось от испуга — если принц сейчас уйдет, она тотчас же умрет, не сможет пережить невыносимого горя.

— Принц, оставляйте своего слугу, я согласна! — протараторила она, и принц довольно заулыбался.

Зал торжеств светился огнями, приветствуя долгожданного гостя. Вокруг витали аппетитные ароматы запеченой дичи, над столом возвышались золотые чаши с янтарным прозрачным виноградом, бархатными оранжево-красными персиками, перезревшими темно-малиновыми гранатами.

— Неужели все это в мою честь? — Креж гордо поднял голову и тряхнул рыжей шевелюрой.

За оживленными разговорами торжественный обед пролетел незаметно. Принц рассказывал Марее о своей стране, о неотложных заботах, расстраивался, что не сдержал данное слово. Он часто повторял:

— Я никак не мог приехать раньше — помогал отцу в правлении государством. Вы, ваше величество, сами знаете — править сложно, когда вокруг бездельники и дураки, — принц Креж ел с аппетитом, запивая блюда гранатовым соком из золотого кубка. — Вот это я понимаю! Век бы так ел и пил! — сказал он, отправляя в рот сочный персик.

Марея своими изящными руками подкладывала ему запеченных до золотистой корочки перепелов. Завершая торжественный обед, принц Креж обратился к ней:

— Пойдемте, ваше величество, прогуляемся по дворцу! — Креж раскраснелся, голос его звучал расслабленно, спокойно, но Марея отчего-то вздрогнула, будто ее ударило током.

«Нет! Он не командует, он просто просит меня, а я иду ему навстречу. Я не стану подчиняться приказам — я хорошо себя знаю!» — мысленно успокаивала себя королева.

— Вы хотите посмотреть именно дворец? — Марея удивилась — ей хотелось показать принцу Крежу лабораторию, обсерваторию, государственные конюшни, познакомить его с новой крылатой лошадкой, которую она купила ему в подарок. «Столько интересных мест! А он хочет посмотреть дворец. Странно! Очень странно! Но, может, он хочет поговорить со мной в спокойной обстановке?» — подумала Марея и тут же успокоилась.

— Пойдемте, принц! Я покажу вам дворец, — Марея взяла его под руку и повела за собой. Принц шел неторопливо, вразвалочку, рассматривая залы дворца, часто замирал у портретов в роскошных золотых одеждах, расспрашивал о них Марею — они его чем-то интересовали. Но чем? Неужели одеждой?

Королева с принцем вошли в Золотой зал для бесед. Вдоль стен стояли мягкие красные диваны и кресла, отороченные золотым ажуром; с каждой стены на них смотрело высокое овальное зеркало.

Марее хотелось порадовать принца Крежа. Ей казалось, что золота слишком много, оно слепило ей глаза, но принц выражал восхищение.

В зале был и золотой орел, на шее которого висел изумрудный кулон с часами. Каждые полчаса орел взмахивал могучими крыльями и низко кланялся посетителям. Принц остался от него в полном восторге.

В правом углу стояло золотое деревце, больше похожее на высокий куст сирени. На нем висели настоящие шоколадные конфеты размером с ладонь в красивых разноцветных обертках — одну из них принц попробовал и остался довольным. Под впечатлением от увиденного, он учтиво поклонился королеве.

— Давайте присядем, ваше величество! Здесь так тихо и спокойно. Возле вас очень уютно, — принц дождался, пока Марея села на мягкий диван, и галантно сел рядом. Его внимательные бездонные карие глаза смотрели с добротой и спокойствием. — Мне никогда не было так хорошо. Королева, я как будто знаю вас тысячу лет! Вы говорите, а мне кажется, я могу продолжить каждое ваше слово.

— И мне так кажется, — тихо ответила Марея и, смутившись, опустила глаза.

— Ваше величество, ваши родители, наверное, были порядочными людьми. Я сам их не помню, но мать рассказывала мне, что, когда они приезжали в нашу страну с визитом, то дарили дорогие подарки, — принц Креж развел руки в стороны, видимо, демонстрируя размеры этих даров.

— Это правда. Мой отец был добрым и честным человеком, ему нравилось радовать людей, он умел их слушать, всегда вовремя давал нужные советы, будто знал, что люди нуждаются в них, но не решаются спросить его — ведь он был правителем, — королева Марея говорила тихо, но было видно, что принц хорошо ее слышал.

— А мой отец — самодур! Он считает себя вершителем человеческих судеб, проще говоря, кукловодом, — принц истерично засмеялся, плечи его нервно задергались. — Только он дергает за веревочки живых людей, решает, чему быть, а чему нет, кому жить, а кому умирать! Сколько он жизней загубил, одному Богу известно, — но Бог, к сожалению, молчит. Поэтому моему отцу все сходит рук! Мертвые с него уже не спросят, а живые его боятся! Только я один пытаюсь противостоять ему, объясняю, что он несправедлив к народу, а он только ухмыляется. Говорит мне: «Мал еще щенок рот раскрывать!» — принц сжал кулаки. — Ну почему жизнь так несправедлива? Порядочные люди умирают, а он, гад, живет и, похоже, проживет еще сто лет, или двести, а может, и все пятьсот! Он же людей за людей не считает! Говорит, что каждого можно заменить, только его нельзя! — принц выразительно взглянул на королеву и продолжил: — Он один, видите ли, в нашей стране умный, на нем вся страна держится. А на самом деле наша страна держится на одной видимости: дунет чуть сильней ветер перемен — и она на части развалится, от нее не останется ровным счетом ничего! А он делает вид, что наша страна мощная, намного сильнее соседних государств. Думаю, он просто не хочет видеть правду, а видит только то, что отвечает его разумению и понятию о комфорте. А как приходится что-то решать, он криком заходится, поедом нас с матерью ест — мы у него всегда во всем виноваты! А если раздражен, нам с матерью лучше молчать или вообще не попадаться ему на глаза — он же в зверя превращается, чего доброго, убить нас может! Сам не умеет править страной и мне не дает! — принц то переходил на крик, то старался говорить тише — когда его голос звучал громче, в зал заглядывал дворецкий Тили и вопрошающе глядел на Марею, но королева мягким взмахом руки уазывала ему на дверь; он кланялся, молча выходил и заглядывал вновь, когда в зале раздавался очередной взрыв возмущения.

— Как «может убить»? Он же ваш отец! А как же ваша мама — ей тоже грозит опасность? — Марея не могла взять в толк, как можно убить сына и жену. «Неужели король и правда превращается в зверя? — в замешательстве думала она. — Но почему я при встрече с ним не почувствовала этого? Мы же долго беседовали, он показался мне флегматичным, я не увидела в нем ничего от сумасшедшего. Он и говорил медленно, растягивал слова. Похоже, я совсем не разбираюсь в людях! Но ведь не может Креж меня обманывать?! Зачем ему это? И все же на всякий случай нужно будет поговорить с Алхимиком — он видел этого короля, еще когда отец был жив». Марея не понимала, как ей себя вести. «Что бы сделал в этом случае отец?» — подумала она, как вдруг услышала его голос: «Не все то золото, что блестит!» «И что же это значит?» — задумалась она и тут же запуталась еще больше, поэтому решила, что, пока она не поймет, в чем тут проблема, будет держать нейтралитет.

— Мне король показался учтивым и воспитанным. Я думала, он даже голос не повышает, — тихо произнесла королева, будто оправдываясь перед принцем.

— Что и говорить, умеет мой батюшка произвести впечатление, если очень постарается! Этого у него не отнять! — Креж вскочил и заходил по залу. — Он не умеет нервничать?! А кто меня из дома выгнал? Кто даже слушать меня не хотел? Или я сам себя выгнал?

Принц стремительно шагал по залу взад-вперед. Марея растерянно следила за ним — она и предположить не могла, что в чьей-то семье может такое случиться.

— Принц, вас выгнали из дома? — почти заикаясь от неожиданности, спросила она.

— Да! Он меня выгнал! Но я ему за это отомщу! Я не люблю, когда меня обижают!

«Он же ненавидит отца! — подумала Марея, но тут же отогнала эту нелепую мысль. — В семьях всякое бывает, а отца Крежа я совсем не знаю, чтобы судить о нем и обо всем в целом».

— Принц, может, вы что-то неверно поняли? — Марея участливо посмотрела ему в глаза. — Всем нам, когда мы нервничаем, трудно сдержать эмоции, и мы плохо слышим, что нам говорят. Мы слышим лишь то, что говорим сами, думаем о своих обидах, жалеем себя. Что, если ваш отец желает вам добра? Может, вам показалось, что мир восстал против вас и никто вас не понимает? Король все-таки ваш отец. — Марея пыталась успокоить Крежа, заглянуть ему в душу — ей казалось, что принц очень хороший и что отец обидел его незаслуженно, но высказать свое предположение вслух значило усугубить вражду между сыном и отцом, а это могло привести к непоправимой беде.

«Разберутся сами, ведь они одна семья», — подумала Марея и тихо спросила принца:

— Может, расскажете, что вы собираетесь делать? Вдруг вам станет легче?

Креж усадил Марею на диван и сел рядом.

— Мы с отцом не сошлись во взглядах на управление государством. Я ему говорю о широте взглядов, о новом правлении, предлагаю заменить старых министров на новых, а он и слушать меня не хочет. Говорит, что все уже устроено, зачем ломать прежнюю систему? Я отвечаю: «Жизнь движется, она не стоит на месте, страна должна развиваться!», а он мне все твердит свое, его не сдвинешь! А потом взял и выставил меня из дворца. Страже придворной приказал меня не пускать. Ведь я к вам, ваше величество, еще раньше собирался. Вот из-за него и задержался! Как вы считаете, ваше величество, правитель должен думать о своей стране?

Марея немного помолчала — ей очень не хотелось расстраивать принца, но все же отважилась ответить правдиво:

— Мне кажется, принц, чем темнее ночь, чем людям страшнее, тем сильнее, строже и справедливее должен быть правитель. Он несет в себе величие Неба, огнем неугасимым освещает путь человеческий, отвечает за жизни людей перед Богом. Он бесстрашен, справедлив и честен. Слава ему во веки веков! Так жили мои прадеды, мой отец-правитель. Так живу и я, — она немного помолчала, вздохнула, но все же осмелилась продолжить: — Сильное государство, прежде всего, отличается великими знаниями, грандиозными идеями и надежными людьми. Государство держится именно на людях, на их отношении к жизни.

Принц Креж покраснел, подскочил с дивана и оглушительно выкрикнул:

— Королева, вы считаете, если пахарь честно пашет землю, то государство от этого станет сильным? — кровь отхлынула от его лица, он стоял бледный и криво ухмылялся.

Марея улыбалась. Она не обратила внимания на эту неожиданную вспышку гнева.

— Принц, я думаю, все, чем занимаются люди, нужно делать честно и талантливо. Правитель ведет свой народ над прозябанием, упадком, ленью к лучшей жизни. Но правитель без народа — кто он, кем он будет руководить? Или он один в своем государстве?

Принц посмотрел в потолок, недовольно фыркнул и нервно спросил Марею:

— Ваше величество, а почему у вас дворец такой…? — он помялся, но Марея видела — сейчас он нападет на нее. — Я не хочу вас обижать, но разве это дворец? Убогая хижина, у нас в Золотой горе в таких живут бедняки! — принц Креж скривился от отвращения.

Марея потерянно взглянула сначала на принца, потом на потолок, на стены. Она была в замешательстве. «Убогость? Но в чем?» — думала Марея, перебирая в мыслях возможные недостатки дворца и внимательно всматриваясь в каждую мелочь.

Дворец сиял великолепием, белые стройные колонны тянулись в небо, золотые башни сияли звездами, розовый мрамор с изумрудными прожилками искрился на солнце. В вечернее время оттенок прожилок менялся на фиолетовый, напоминая вены в теле человека. Марея считала дворец живым, добрым существом, старым другом, она любила его, а он отвечал ей взаимностью, часто преподносил радостные сюрпризы. Как только она решала изменить обстановку или увеличить зал или комнату, ее желание тотчас же выполнялось.

— Принц, но почему же этот дворец кажется вам убогим? — озадаченно спросила королева.

— В нашей Золотой горе дворец выстроен из чистейшего золота и бриллиантов! У нас даже нищие украшают фасады своих домишек драгоценными каменьями. Каждый на свой кошелек, — добавил чуть спокойнее принц, — но украшают, — он говорил утвердительно, будто сек саблей. — А у вас?.. — Креж осмотрелся вокруг, тяжело вздохнул и обреченно махнул рукой. — Ваше Величество, вы же правительница целого Магического мира, у вас должен быть самый большой и богатый дворец! А здесь такое… — принц Креж раздосадованно развел руками. — Этого я не ожидал… — он запнулся, похоже, хотел добавить еще что-то, но лишь махнул рукой.

Марея вспомнила прежнюю жизнь, свое заветное счастливое детство, отца-правителя, матушку-королеву, сестру, уютные величавые дворцовые покои. Ей показалось, что она, двенадцатилетняя девочка, идет по дворцу, а перед ней проплывают статуи и портреты ее предков, древних мудрецов, великих ученых, выдающихся мастеров, создающих чудесные произведения искусства. Жизнь их прошла во дворце — здесь они творили великое, чтобы Магический мир процветал и развивался, дарили людям счастье, радовались обретенному невидимому Богу, влияющему на развитие безграничной человеческой души. За Божественное, недосягаемое они готовы были отдать жизнь без раздумья и суеты, Оно помогало им жить, в Нем чувствовалась беспредельная сила. Порой они плакали от горечи и тягот жизни, но не сдавались. Побеждали, смеялись над добрыми шутками, любили свой труд до самозабвения, не представляли без него своей жизни и всегда учились. У них не было ни одного дня без работы или творчества — они всегда находили что-то новое, неведомое, ошеломляющее и удивительное. Они постигли мудрость и величие жизни, много не размышляли, жизнь творили своими руками и силой духа. В руках у них горел вечный огонь — символ вечной жизни, которую они творили сами. А может, они незаметно превращались в Богов, но сами не знали об этом?

Статуи и люди на портретах почтительно кланялись королеве, и она видела, что пространство дворца дышит жизнью, прежним величием и красотой. «Их души здесь! Они живы, пока жив дворец!» — подумала Марея. Она чтила и уважала законы предков. И чтоб вот так, в одночасье, взять и лишиться памяти… У нее перехватило дыхание. Она с беспокойством смотрела вокруг, видела, как стены дворца тускнеют, а сам он осел, будто испугался.

«И ты испугался перемен! — подумала Марея. — Хорошим переменам сердце радуется, а в моем — тоска…»

Увидев, что некоторые портреты потрескались, она почувствовала ноющую боль — их боль. Марее показалось, что она вскрикнула:

— Вы тоже не хотите перемен? И вы правы! На смену великому может прийти малое, похожее на елочную мишуру, на шелуху, на грязь, лишающую меня истины, чистоты и силы. В чем тогда я найду спасение? Кто поможет, когда мне станет скверно, когда погаснет свет и наступит тьма? Неужто мишура? Неужели, когда я буду падать, я не почувствую заранее своего падения? Почему же так? Что со мной происходит? От чего я не слышу свое сердце? Неужели я обречена на погибель, или все-таки у меня есть выход?

Тревога ее усилилась, но что делать, Марея не знала. На оживших картинах Марея тоже видела беспокойство — древние мудрецы и ее предки вздыхали, плакали, некоторые из них навсегда покинули свои рамы, а ее седовласый прадед недовольно бурчал:

— Молодость! Молодость! Что ей советовать, все равно сделает по-своему!

А барон, перекрикивая всех, со скорбным выражением лица возмущенно воскликнул:

— Лучше жить одному, чем непонятно с кем!

— Успокойтесь, барон Дорог! Не вам советы раздавать! Сами всю жизнь в библиотеке просидели, все штаны протерли, и хотите, чтобы наша деточка пример с вас брала?! — нервно отвечала прабабушка Мареи, баронесса Лютиция.

— Казна у вас, вероятно, скудная? — в который раз повторил свой вопрос Креж, и, вернувшись к действительности, Марея наконец услышала его.

От неожиданности этого перехода королева оторопела и совсем забыла, где находится и даже сколько ей лет; время затянуло ее в прошлое, где ей было хорошо, очень хорошо — только там она была по-настоящему счастлива. Марея растерянно посмотрела на принца — его темно-карие глаза словно прожигали ее насквозь. Ей стало неловко за себя, и, словно оправдываясь, она ответила:

— Но почему? У нас все есть: горы самоцветов, злата. Богатств у нас много, но мне и в голову не приходило покрывать бриллиантами розовый мрамор. Принц, посмотрите, как красиво он переливается на солнце без всяких бриллиантов! — Марея подвела принца Крежа к высокому окну, вопрошая его одновременно с надеждой и тревогой.

Принц недоумевал:

— У вас есть богатства?! Ваше величество, а может быть, вам только кажется, что они у вас есть? Вы меня простите, но я привык видеть своими глазами. Вы же понимаете? У каждого человека свой глазомер. И еще — я люблю то, что можно подержать в руках. А то вдруг это все — ваши выдумки? Наши представления о том, что такое богатство, могут не совпадать. Пойдемте прогуляемся по хранилищу! Я осмотрю его, возможно, дам важный совет — в своем государстве я был первым специалистом по государственным финансам! — принц приосанился и подхватил Марею под руку. — Пойдемте, милая, пойдемте! Посмотрим, что есть у вас в хранилище. Государственные дела — важнее всего!

— Пойдемте! Я покажу вам наши хранилища, — ответила Марея спокойно. Она и не думала скрывать от принца богатства Вуяджуро. Да и, собственно, зачем, если скоро свадьба?

«Может, ему там что-то понравится? Тогда я подарю ему это, — вгрызалась ей в голову настойчивая мысль. Кто-то внушал ее Марее, и она это поняла, словно почувствовала на голове сдавливающий ледяной обруч. «Подари Крежу все, что он захочет! Подари!» Сначала эта мысль показалась Марее очень странной — она некоторое время сопротивлялась, а потом сжилась с ней, как сживалась с тем, что ей не нравилось, но приходилось выносить. Она же королева, а королева должна уметь держать лицо и вести себя с королевским величием и достоинством. «Принц гость, а гостям принято дарить подарки», — подумала Марея уже совсем спокойно.

В хранилище они с Крежем решили пойти одни, без дворцовых слуг и королевской охраны. Марея взяла со стола изумрудный фонарь и повела принца в подземелье дворца — именно там находилось государственное тайное хранилище Вуяджуро. Когда они спустились по винтовой лестнице на первый этаж, то увидели каменные холодные ступени, ведущие вниз.

У Мареи неожиданно закружилась голова, она покачнулась и Креж подхватил ее на руки.

— Ваше величество, очнитесь! Что с вами, милая? — принц испуганно смотрел в бледное лицо королевы.

Марея видела себя в черной, сырой комнате, которая казалась пустой и запертой. Что она только ни перепробовала, но не могла оттуда вырваться. В воздухе появились черные костлявые руки — они подплывали по воздуху все ближе и ближе, источая темно-желтый свет; королева оперлась о каменную стену, вгляделась и ей показалось, что эти руки что-то крепко сжимают. Напрягая зрение, Марея увидела плотную черную ткань, истерзанную, со множествами порезов, которые напоминали незаживающие раны. Королева видела, что разорвать эту прочную ткань было непросто — кто-то приложил к этому нечеловеческие усилия. Но кто и зачем? Сверху, над головой она услышала звенящий голос:

— Эта ткань твоей жизни.

Сердце Мареи сжалось от страха.

— Ткань моей жизни? — сбивчиво переспросила она. — Но почему она черная и порезанная? — ноги королевы подкосились, и она упала на каменный холодный пол. — Почему не розовая? Розовый цвет означает любовь, а черный — только смерть. У меня же свадьба скоро! Или я умру? Вы можете мне сказать, что происходит?

— Плохи твои дела! — ответил все тот же голос.

— Вы мне можете сказать, что у меня плохо? — уточнила Марея. Неотрывно вглядываясь в черную тряпицу, она чувствовала, что та притягивала ее, как магнит притягивает железо, и чрезвычайно пугала, да так сильно, что дыхание у нее перехватило и она стала задыхаться.

— Ваше величество! — кричал Креж, испуганно склонившись над Мареей.

— Со мной все хорошо, не переживайте, принц, — королева участливо посмотрела ему в глаза и встала на ноги — неожиданно к ней вернулись силы. «Все будет хорошо!» — подумала Марея.

Они вошли в государственное хранилище.

***

Казну своей страны Марея берегла — за время ее правления Магическим миром та увеличилась в два с половиной раза. Двенадцать нескончаемых хранилищ были заполнены, и чего там только не было: целебная редкая пыльца, завернутая в маленькие коробочки (пыльце был отведен целый зал), золото, редкие украшения, золотые статуи гигантских размеров — всего не перечислишь и не пересмотришь за год. От неожиданности Креж даже ахнул.

— У нас запасов много, но у вас еще больше! А зачем вам столько? — голос принца звучал громко, раздаваясь эхом: «Столько… Столько… Столько…»

— Здесь лучше не кричать, — поторопилась шепнуть Марея, но эхо все же подхватило ее последнее слово: «Кричать… Кричать… Кричать…»

Креж даже пригнулся от неожиданности.

— В вашей стране казну охраняет магия? — он прожигал Марею пытливым взглядом.

— Да, но не все залы, а только некоторые, — Марея шептала, но вверх снова унеслось: «Некоторые… Некоторые… Некоторые…» — Их охраняет невидимая стража.

Креж как вкопанный остановился перед золотой дверью.

— А здесь что? — спросил с любопытством и очень настойчиво.

— Золотой зал, — тихо ответила королева Марея, — там золото. Может, мы туда не пойдем? Там всего лишь горы золотых украшений: короны, браслеты, серьги, броши, колье, перстни, золотые вазы, даже статуи из золота. В общем, ничего интересного там нет.

— А можно все-таки туда попасть? Мне очень хочется самому увидеть ваши золотые запасы! — принц умоляюще смотрел на Марею. — Я лишь взгляну, и мы пойдем дальше, я даю вам слово, ваше величество.

Марея кивнула в знак согласия, взмахнула рукой и начертила три огненных круга в центре громадных дверей. Золотые двери растворились, и Креж увидел настоящие горы золота, возвышающиеся до самого потолка. От неожиданности он даже присел.

— Всего ждал, но такого!.. Как у вас его много! — восхищенно воскликнул принц.

При входе стояли две огромные золотые статуи королей, упирающиеся головами в высоченный потолок, — они неприветливо, даже грозно оглядели принца Крежа и преградили ему путь. Королева слегка повела пальцами, и они отошли в сторону, а затем склонились перед ней в почтительном поклоне. От огромных гор золота исходило величественное сияние.

— Ничего себе! Сколько же здесь добра! — восторженно пробормотал Креж, сверкая глазами, в которых отражались золотые блики.

— Здесь собраны лучшие работы золотых дел мастеров, — тихо и равнодушно объяснила Марея. Она не очень любила украшения — относилась к ним прохладно, без почитания. Ей хотелось быстрее показать принцу Крежу тайное книжное хранилище — вот где она любила бывать! — а эти пустые побрякушки вызывали у нее протест, они были тяжелые и холодные, ей же во всем хотелось легкости. — Эта казна моего народа, — добавила Марея сдержанно.

Принц, казалось, не обращая внимания на Марею, прошел вглубь зала. Королева тенью следовала за ним. Креж остановился рядом с большим золотым ларцом, попробовал его открыть, но тугие замки не поддавались. Он попробовал еще раз, недовольно фыркнул, нашел рядом сияющий бордовый камень, поднял его и стал внимательно разглядывать. Это был крупный медальон на золотой цепи.

— А можно мне его взять? — Креж крепко держал медальон в руках, бережно прижимая его к груди. — Он подходит к моим глазам? — принц смотрел на Марею умоляюще.

— Но он ведь как две капли воды похож на ваш… Принц, может, выберете другой?

Принц нервно закачал головой:

— Нет, мне нравится этот! Другой мне не нужен! — он еще плотнее прижал медальон к груди.

— Принц, да не расстраивайтесь вы так, я дарю вам его, — Марея улыбнулась ему одними губами. — Может, пойдем дальше? — с надеждой в голосе спросила она. Ей очень хотелось побыстрее выйти из хранилища.

— А можно я на каждый палец по кольцу надену? — принц Креж суетливо перебирал кольца, примерял их на пальцы, а те, что не подходили, злобно отбрасывал в сторону.

— Возьмите, если хотите, — ответила Марея. «Я думаю, казна нашего мира не обеднеет, если королева сделает принцу подарок», — только успела подумать она, как услышала:

— А можно я по два кольца на каждый палец надену? — принц показал Мареи перстни. — Правда, красиво?

— Не знаю, может быть, — тихо ответила Марея и отвернулась.

— Вы расстроились? — он приблизился. — Ваше величество, хотите, я их сниму?

Принц Креж начал нервно срывать с пальцев кольца.

— Нет! Не нужно! — Марея обхватила его трясущиеся руки. — Принц, я дарю вам их. Наденьте! — Марея смотрела в карие глаза Крежа — он успокаивался и, похоже, о чем-то думал. — Оставьте, оставьте! Я не хотела вас обидеть. — Марея разжала ладонь Крежа, набрала целую пригоршню украшений и вложила ему в руки. Из ее рукава вдруг выпал белый кружевной платок. Креж суетливо разложил украшения по карманам и быстро поднял его:

— Вы обронили платок, королева!

«Он очень внимательный», — подумала Марея. Креж обнял ее, и она почувствовала на своей спине его теплые сильные руки. Он крепко прижал ее к себе.

— Ваше величество, будьте моей женой и королевой! — принц встал перед ней на колени, склонил голову и умоляюще повторял: — Я не могу без вас! Не губите меня, ваше величество! Когда я узнал вас, сразу понял, что пропал! Пропал! Вы моя заветная мечта, мое солнце! Когда вы рядом, я могу горы свернуть, все могу — что прикажете, то и сделаю. До встречи с вами я жизнь не ценил, она вызывала у меня отвращение. С вами я хочу начать жизнь с чистого листа. Благодаря вам у меня появилась надежда на семейное счастье. Я хочу детей, похожих на вас, — двух девочек, милых ангелочков! Вы божественны, вам нет равных, ваше величество!

— Встаньте, принц!

Королева Марея смутилась. Принц встал, нежно держа руки королевы в своих. Марея видела его добрые глаза, два бездонных озера — янтарных, чистых, с прозрачной гладью. Она тонула в них.

— Принц, у вас родные, добрые глаза. Раньше они были печальные — мне даже показалось, что вы где-то далеко отсюда. Может быть, дома? Наверно, вы думали в тот момент о матери? — Марея заботливо смахнула с правой щеки принца пылинку и засмеялась.

— Мы сейчас говорим не о моей матери, а о нас, ваше величество! — вспыхнул разгневанный принц. — Скажите мне: «Я согласна стать вашей женой, принц!» Успокойте меня! — глаза Крежа загорелись алым воинственным огнем.

— Я согласна стать вашей женой, принц! — мягким звонким голосом промолвила Марея, все еще смущаясь и немного робея. Она совсем не обращала внимания на разительные перемены в настроении Крежа.

— Вот и славно, теперь можно и успокоиться! А то мне как-то не по себе, я смотрю на вас и все время гадаю: нужен ли я вам? Любите вы меня, моя королева, или нет? — принц больно сжал руку Мареи — она отдернула ее и невольно сделала шаг в сторону от Крежа.

— Мне кажется, принц, я полюбила вас сразу. Помните нашу первую прогулку? Я увидела ваши внимательные добрые глаза, и мне показалось, что вы очень похожи на моего отца… Вот тогда я вас и полюбила. Глаза — отражение души человека, всего того, что в ней есть. Это не может утаиться от внимательного взгляда. Если в душе бушует океан эмоций — глаза гневные, из них вылетают искры. Глаза волевого человека — бесстрашные, умные, они отличаются от глаз слабака — у того взгляд бегающий, беспокойный. Порой смотришь на человека — и перед тобой возникает вся его жизнь, ты видишь, как он ее прожил, и понимаешь, почему он стал мастером. А если человеку подвластна сила взгляда, он и убить им может.

Принц не сводил с Мареи восторженных глаз.

— Ваше величество, ваша душа — как звездное небо. Я больше не смогу жить без вас! Назначьте день свадьбы, не рвите мне душу!

Марее так сильно хотелось обнять принца, но она не решилась. Алхимик ей объяснял: королева должна уметь управлять своими эмоциями. Не всегда можно делать то, что хочется, — королева должна делать только то, что ей разрешается. «Но почему всегда так — хочешь одно, а делаешь другое, контролируешь свои мысли и действия? Мне ничего не разрешается! Да, мне не позавидуешь! А ведь завидуют же! Обычный человек живет как ему хочется, а я живу как мне положено по королевским законам! Грустно я живу, простой человек живет лучше!» — Марея вздохнула. Ей почему-то стало плохо — как-то тошно, неприятно. Она покачнулась; принц подхватил ее.

— Моя королева, что с вами?..

Марея видела перед собой плотную клубящуюся темноту. Потом темные клубы рассеялись, перед ней появился непроходимый древний лес, она быстро перелетела его и чуть не врезалась в длинный корявый бугор. На бугре раскинулась старая деревня, состоящая из двадцати полуразвалившихся заброшенных деревянных домов. Ей стало жутко.

«Господи, что со мной происходит? Почему я здесь?» На окраине деревни стояла одинокая разрушенная мельница, скошенная на один бок, с одним громадным глазом-колесом; ветер заунывно пел в ней печальные песни, зловеще скрипела дверь — она открывалась и закрывалась, словно приглашая Марею войти внутрь.

Жуткое любопытство захлестнуло Марею, она влетела внутрь мельницы, тотчас же дверь содрогнулась, оглушительно захлопнулась, замерла на месте, будто приклеенная, цепкий вал жерновов громогласно скрипел и плакал, перемалывая гнилые пшеничные зерна. Марее показалось, что жернова перемалывают ее кости; она вздрогнула, попыталась выбраться наружу, но стала биться обо что-то острое, похожее на длинные иглы, вылезшие из дырявых на первый взгляд деревянных стен. Ее израненное тело ныло и дергалось, по нему текла кровь. Марея услышала приглушенный взрыв, огляделась по сторонам — на нее смотрел перепуганный принц.

— Ваше величество, что с вами? Вы себя хорошо чувствуете? Что-то вы очень бледненькая! — голос принца дрожал, но он старался показать, что спокоен.

«Что же со мной происходит? — думала Марея. «Креж хороший! Он меня от любой напасти защитит», — убеждала она себя. Ей очень не нравилось, что последнее время ей в голову постоянно лезла всякая ерунда, напоминавшая бред сумасшедшего.

— Ваше величество, давайте назначим день свадьбы на двадцать восьмое августа!

— Двадцать восьмого августа Древо Жизни исполняет желания, а этот год особенный — на нем созреет плод, — Марея говорила медленно и тихо.

Принц Креж вытянулся, одернул камзол и торжественно обратился к королеве Марее:

— Я вам, ваше величество, отдал самое ценное, что у меня было, — кольцо моей матери. А что вы мне подарите в день свадьбы, чтобы я всю жизнь мог дорожить вашим подарком и каждую секунду думать о вас?

— В нашем мире самое ценное — это плод с Древа Жизни. Хорошо, будь по-вашему, принц, — Марея склонила голову, — я подарю вам его.

— Подарите мне плод? А вам не жалко, ваше величество? Какая вы добрая!

— Принц, мне для вас ничего не жалко, — тихо ответила Марея.

Если бы Креж сейчас попросил у Мареи подарить ему правительственный дворец, она бы сделала это не задумываясь.

Принц радостно размахивал руками, украдкой поглядывая на свои золотые кольца — камни сверкали разноцветными огнями, их блеск ярко бил по глазам. Марея зажмурилась.

— Ваше величество, здесь так много всего! Давайте украсим дворец бриллиантами! К свадьбе всегда дома украшают. Устроим настоящий праздник — дворец будет сиять и передавать наше настроение, — он так нежно смотрел на Марею, что она сдалась.

— Давайте украсим, — тихо ответила она, все еще немного сомневаясь.

— А можно мы украсим дворец как я хочу?

Марея тихо кивнула головой, но ничего не ответила.

— Что если нам обновить убранство дворца? Он же у вас переполнен старой, никому не нужной рухлядью. Сейчас это немодно! Давайте заведем драконов, львов, змей. Горожане должны вас бояться! Ваше величество, вы же правительница Вуяджуро! Посмотрите, как вы здесь живете! — принц неприятно скривил лицо.

Марея совершенно не хотела ничего менять во дворце, и тем более заводить драконов, львов и змей. Ей не нравились эти планы. Она стремилась к душевной красоте. Ей не хотелось, чтобы народ боялся ее, она стремилась быть мудрым правителем, как ее отец. Она любила свой народ…

Марея грустно сказала Крежу:

— Принц, мы так усердно готовились к вашему приезду, по сто раз все перетирали, перемывали, обклеивали, штукатурили дворцовые покои, а вы говорите, что у нас плохо. Неужели вы не видите наших стараний?

— Вы, ваше величество, не обижайтесь, я же хочу как лучше. Сами посмотрите — у вас же во дворце скучища!

— А что вы, принц, подразумеваете под скукой? — Марея растерялась. У нее совсем не было свободного времени — она правила магической страной, а когда заканчивала разбираться с правительственными делами, то убегала в тайное хранилище и читала там книги. Обычно ей не хватало свободного времени. Скуку она никогда не испытывала, даже не понимала, как она может скучать, если дни пролетают с быстротой молнии, а самое интересное ее ждет завтра. «А может, скука — это всего лишь выдумка?» — подумала Марея, но решила промолчать.