Не уходи, никогда!

Диана Фад, 2023

Две счастливых семьи были трагически разрушены в один день, одни остались дети – без отца и матери. Пережить такое сложно, но нужно жить дальше. Найти в себе силы не просто жить, а, возможно, полюбить. Тяжело себя простить и отказаться от мысли, что предаешь память по ушедшему, предаешь свою любовь к нему. Чья вина в случившемся? И кого стоит наказать или попытаться простить…

ГЛАВА 6. Варя, год спустя

Утром подъезжаю к клинике, паркуясь на специальное место для персонала. Достаю из машины темно-синее пальто, надеваю его. На улице еще вчера была теплая золотая осень, а сегодня ветер гонит по небу свинцовые тучи и холодно. Прохожу через охрану, прикладывая пропуск к турникету и поднимаюсь на больничный этаж, снимая пальто, направляясь в ординаторскую.

— Варя, — окликает меня старшая медсестра, — Привет, Михаил Сергеевич просил тебя зайти, как придешь.

— Что случилось? — спрашиваю ее, вешая пальто на вешалку в шкафу и одергивая узкую серую юбку.

— Вчера девочку к нам перевели, почти 4 годика, может насчет нее, — Зина терпеливо ждет, пока я накину белый халат.

— А что с ней?

— Давай ты спросишь у Михаила Сергеевича, я только историю болезни видела, пусть он подробности расскажет,

— Хорошо, иду, — киваю я, выходя из кабинета и направляясь к главному врачу. — Можно, Михаил Сергеевич? — стучусь и открываю дверь кабинета.

— А, Варя, заходи, — Главный врач стоит у своего стола, перебирая бумаги, — Присаживайся, — указывает он мне на кресло.

Я сажусь, поправляя юбку, и оглядываю кабинет. Как правило я редко бываю здесь, моя работа не предполагает частое посещение главного врача. Я приходящий физиотерапевт, причем хороший, скажу без скромности. Меня приглашают в больницы и на дом, чтобы помочь людям восстановить двигательные навыки, атрофию мышц.

— Варя, к нам поступила девочка, три года. Долго была в коматозном состоянии в другой больнице. Два месяца назад пришла в себя. Ее состоянием занимался больничный физиотерапевт, невролог. Улучшения есть, но минимальные. У нас она побудет пару недель, затем предполагаю выписку и лечение на дому. Ей нужен полный комплекс восстановления.

— Вы предлагаете мне заняться девочкой?

— Да, Варя.

— Но у меня все занято, я просто физически не успею, — возмущаюсь я,

— Насчет Никифорова я договорился и насчет Седоковой, их возьмет Боря

— Борис?! Ну, если Никифоров и согласится, то Седокова точно нет, она стесняется мужчин, тем более этого плейбоя, — усмехнулась я.

— Мне важно, чтобы она согласилась. Ты сходи, посмотри на девочку, ей очень нужна твоя помощь. Ее отец является спонсором нашей клиники, да и не в этом дело, нужно помочь малышке, а это в твоих силах, — уговаривает меня Михаил Сергеевич, — Да и оплата в разы больше.

— Хорошо, я посмотрю ребенка, — соглашаюсь я и главный врач протягивает мне историю болезни, — Но не обещаю, у меня и так все дни загружены, даже выходные.

— Ты справишься, Варя, — отмахивается Михаил Сергеевич, ну да, не у него же маленький ребенок с няней. Антошка и так брошенный, мама почти не появляется дома.

— Почти уговорили, но если Седокова откажется, то… — развожу я руки.

— Не откажется, сейчас отправлю к ней Бориса, пусть полюбуется на него, — хмыкает главный врач, и я выхожу из кабинета, направляясь в шестую платную палату.

Девочка лежит на чуть приподнятых подушках и настороженно смотрит на меня. Рядом стоит капельница и приборы считывающий общее состояние, пульс, давление, ритм сердца. Подхожу к ней и сажусь, пододвинув стул к кровати. Девочка очень симпатичная, золотистые волосы заплетены в две косички, голубые глазки на бледном лице кажутся огромными.

— Привет, малышка, — говорю ей и беру ее прохладную ручку в свои руки, чуть трогаю кожу, отмечая тонус мышц, — Как твое имя?

Девочка смотрит на меня, даже не пытаясь ответить, а я чуть не бью себя по лбу, вот бестолочь, нужно было изучить сначала историю болезни. Достаю из кожаного портфеля бумаги, что мне дал Михаил Сергеевич и бегло читаю: травма головы, кома, частичная потеря речевой функции, атрофия мышц, нарушении координации. Понятно. Откладываю бумаги, снова возвращаясь к голубым глазкам.

— Вика, мое имя Варя, я хочу посмотреть твои ножки. Можно? — улыбаясь говорю ребенку и сталкиваюсь со страхом в глазах. — Не бойся, я не причиню тебе боли, хорошо? Я только одну ножку посмотрю?

Вика тяжело дышит, но еле заметно кивает. Я откидываю край одеяла и беру в руки тонкую ножку, провожу пальцами по мышцам, чуть сжимая.

— Здесь чувствуешь? — спрашиваю Вику, и та медленно мотает головой, отрицая. Поднимаюсь чуть выше колена, — А здесь? — утвердительный кивок.

— Отлично, теперь ручки, — накрываю ножку одеялом и беру руку. Вялая, будто неживая. — Так, Вика. Я буду приходить к тебе каждый день, и мы с тобой будем делать упражнения, возможно первые дни будет немного больно, но это необходимо. Я буду также делать тебе массаж, ты знаешь, что такое массаж? — Вика утвердительно кивает, замечательный ребенок.

— У меня много разных масел для массажа, какой запах ты любишь? Есть апельсин, ванилька, малинка, яблочко, Малинка? Хорошо. — улыбаюсь кивнувшей мне девочке. — Тогда увидимся завтра? — Вика снова кивает, и я выхожу из палаты, направляясь в другую. Перед этим захожу в ординаторскую, поздороваться с коллегами и забрать свой саквояж с нужными для массажа кремами и маслами.

В восьмой палате меня ждет Седокова, у которой я провожу терапию колена после операции. Дамочка нервная и высокомерная, но мне удалось найти с ней общий язык. В палате уже сидит Борис и о чем-то увлеченно беседует с моей пациенткой.

— Варя, а мы как раз разговаривали о тебе с Евгенией Владимировной, — вскакивает со стула Борис, ходячая обложка с журнала плейбой. И надо же было родиться таким красивым и пойти в физиотерапевты.

— Добрый день, Борис Олегович, — чуть улыбаюсь я, — Вы, я так понимаю уже познакомились?

— Ой, Варенька, Борис мне сказал, что теперь будет делать мне массаж вместо вас, — сладчайше улыбаясь, говорит пациентка, — Вы уж расскажите ему про то маслице с запахом жасмина, оно мне так нравится!

— Конечно, Евгения Владимировна, — сдерживая улыбку, смотрю на Бориса, — Оно у меня с собой. Давайте, Борис Олегович, я вам покажу наши проблемные места.

Борис кивает, и мы с ним ныряем головами в мой саквояж, где у меня лежат мои сокровища. Массажные масла, разогревающие и улучшающие кровообращения мази и крема.

— Ого, сколько у тебя тут всего, — шепчет мне на ухо Борис, а я достаю небольшую баночку и передаю ему. Я сама делаю смеси, добавляя в них отдушки, каждому пациенту приятно, когда при болезненном массаже их окружает аромат, что им нравится. В состав обязательно добавляю обезболивающее, пусть пациентам будет комфортно.

— Вот, это массажная мазь для Евгении Владимировны, ей нравится запах жасмина. Бери понемногу, она хорошо держится и скользит, когда кончится скажи мне, я сделаю еще, — сую баночку в руки Бориса.

— Спасибо, Варя, — улыбается своей обворожительной улыбкой Борис, строя мне глазки, — Ты настоящий друг.

— Борь, ну все, я побежала тогда, у меня Антошка дома с няней. Хочу раньше вернуться, — складываю все баночки в сумку, — А у Евгении Владимировны хорошенько разработай икры, а то она боится вставать, чувствует слабость.

— Хорошо, может сходим в ресторан в субботу или в кино?

— Нет, Боря, мы с тобой уже это обсуждали, — строго говорю я, закрывая саквояж и приближаясь к кровати пациентки. — Ну что, Евгения Владимировна, зайду к вам на днях, проведаю.

— Конечно, Варенька, надеюсь, Боренька хороший профессионал своего дела, — соглашается пациентка и я хмыкаю, как быстро этот плейбой стал Боренькой.

Прощаюсь с обоими и выхожу из палаты. Сегодня освободилась раньше, заеду еще к одной пациентке и домой, побуду с сыном. Антошка и так меня почти не видит.