Не уходи, никогда!

Диана Фад, 2023

Две счастливых семьи были трагически разрушены в один день, одни остались дети – без отца и матери. Пережить такое сложно, но нужно жить дальше. Найти в себе силы не просто жить, а, возможно, полюбить. Тяжело себя простить и отказаться от мысли, что предаешь память по ушедшему, предаешь свою любовь к нему. Чья вина в случившемся? И кого стоит наказать или попытаться простить…

ГЛАВА 1. Даниил

Утром проснулся, когда солнечный луч начал нагло рваться в глаза. Не задернутая до конца штора стала причиной пробуждения в это субботнее утро. Открыл глаза, вытягивая руку, стараясь нащупать теплую грудь Нади, и наткнулся на холодную подушку. Так и есть, жена уже встала и видимо спустилась вниз, оставив меня одного. В доме было тихо, но даже сюда донесся вкусный запах жареных блинчиков. Завтракать я хотел, но больше мечтал, что проснусь, обниму еще сонную Надюшку, заберусь руками под короткую футболку, сожму упругую теплую грудь, а дальше… Ох, чтобы я сделал дальше. Вчера лег поздно, жена уже спала, отложил занятие любовью на утро, а теперь мучаюсь. Как назло, первый выходной за месяц, а мечты пропали впустую.

Встал с кровати, морщась от болезненной твердости внизу живота. Мой друг жил своей жизнью и требовал удовольствия. Когда я занимался сексом? Месяц или два назад? Новый проект настолько завалил меня работой, что я только что не спал у себя в офисе. Приходя домой почти падал на кровать, желая только одного, выспаться. А утром уезжал, не всегда успевая позавтракать. И вот, проект сдан, выходной есть, а жены рядом нет. Гадство!

Прошел в ванную, остановился, разглядывая себя в зеркало. Ну что, Даниил Николаевич, завтра вам тридцать пять. Вы многого добились: свой бизнес, счет в валюте, хороший дом в два этажа с бассейном и сауной, а да, еще маленькая дочь, которой три года и красавица жена, которая сбежала на кухню. Супер!

Залезаю под душ, включая почти холодную воду, чтобы снять возбуждение и выскакиваю из него через пять минут, клацая зубами. Зато своего добился, могу спокойно надеть тренировочные штаны и боксеры, не порвав их по швам. Вышел из комнаты, спускаясь по широкой лестнице, слушая, как из кухни доносятся голоса дочери и жены. Заглядываю тихо в кухню и улыбаюсь. Мои девочки вдвоем пекут блинчики. Надюшка стоит у плиты, рядом с ней на невысокой скамеечке дочка и наливают в сковороду тесто, затем ловко переворачивают золотистый блин. Рот наполнился слюной, не часто Надя печет блины, а сегодня суббота и домработница на выходном, вот и орудуют они сами на кухне.

— Папа! — спрыгивает Вика со скамейки и подбегает ко мне, — Ты сегодня дома? — спрашивает дочь, цепляясь за мою ногу и поднимая взгляд котенка.

— Да, Котенок, дома, — улыбаюсь ей и подхватываю на руки. Вика довольно визжит и обнимает за шею.

— Мы с мамой блинчики печем, — сообщает дочь, — У нас есть сгущенка и сметана, ты с чем будешь? — смотрит на меня серьезно.

— И с тем, и с этим, — пытаюсь шутливо укусить ее за нос, отчего она визжит, смеется.

Подхожу к жене, наклоняюсь и провожу губами по изящной шее, покусываю ушко с золотой маленькой сережкой-гвоздиком с бриллиантиком.

— Предательница, — шепчу ей, намекая на неудавшееся утро. Надя улыбается и поворачивается ко мне, целуя в щеку.

— Вика встала рано, я ушла, чтобы не будить тебя, дать поспать, — оправдывается жена, а я рычу, пытаясь ее укусить. Надя смеется, а Вика восторженно кричит. Мои девочки.

— Вечером, — обещает жена и я закатываю глаза, — Отвезу Вику к родителям и весь вечер и ночь наша, — тихо шепчет мне на ухо, отчего в штанах снова становится тесно.

— Я запомнил, ты обещала, — наигранно сердито говорю ей, сажая Вику у стола на ее высокий стульчик.

— Обещала, значит, сделаю, — смеется Надя, а я провожу рукой по ее упругой маленькой попке, черт, как же хочу! — Не трогай, — шутливо бьет по рукам Надя и всовывает мне в руки тарелку с горячими блинами.

— Я голодный, как волк, — ставлю тарелку на стол и добавляю, — Похотливый волк.

— Папа, что такое похотливый? — сразу подхватывает Вика незнакомое слово, а я как всегда впадаю в ступор при таких вопросах дочери.

— Папа хотел сказать прожорливый волк, да папа? — грозно смотрит на меня Надя, и я выдыхаю с облегчением.

— Ага, прожорливый, ты не расслышала, котенок, — сажусь напротив дочери и тянусь к блинам, складывая себе на тарелку и обильно поливая сгущенкой. Жмурюсь от сладости и вкусности, блин будто тает во рту. — Вкуснотища то какая!

— Вкуснотища, мама! — сразу повторяет дочь, но это слово можно, поэтому я киваю с набитым ртом.

Надя ставит передо мной чашку экспрессо, а перед Викой какао и садится сама.

— Мы сейчас уедем к маме, я отвезу Вику. Мама с отцом собрались вести ее в парк, а потом на день рождения к Варапаевым, там Вику ждет Инга. — докладывает Надюшка, поедая вареное яйцо всмятку. Жена вечно сидит на диетах, хотя мне ее фигура нравится, даже можно чуть мясца нарастить. Она и так стройная, высокая, с длинными волосами пшеничного цвета, красота моя. Сижу любуюсь ею, соскучился, месяц почти не видел.

— Ты только отвезешь Вику и сразу домой? — уточняю я, хочу приготовить ей сюрприз, романтический вечер.

— Немного побуду у родителей, но в парк с ними не поеду,

— Хорошо, — лукаво улыбаюсь я, одной из своих чарующих улыбок.

— Так, Золотницкий, ты что там задумал? — прищуривается Надя.

— Я? Ничего, — поднимаю руки будто сдаюсь и все равно хитро улыбаясь.

— Ну — ну, — не верит мне Надя.