Все твои грязные секреты

Диана Урбан, 2020

Некоторые секреты слишком опасны, чтобы их скрывать. Шестеро старшеклассников получили неожиданные письма. Они выиграли стипендию на обучение в колледже и приглашены в ресторан. Но вместо торжественного ужина их ждала жестокая игра. В ресторане нет ни души, выход заблокирован, мобильная связь не работает. А на одном из столов – взрывное устройство, шприц с ядом и записка. Кто-то один должен умереть. В течение шестидесяти минут нужно сделать выбор, иначе погибнут все. Но кого выбрать жертвой? Эмбер, девушку с музыкальным талантом? Сашу, ее подругу и капитана чирлидеров? Прию, фанатку фокусов и фэнтези? Робби, спортсмена и звезду бейсбола? Диего, ботаника и изобретателя? Или Скотта, главного разгильдяя школы? Время пошло.

1 год и 1 месяц назад

Одиннадцатый класс, январь

Последние три года я провела, старательно избегая тварей типа Саши Харрис.

Но теперь мне нужно было обратиться к ней с просьбой, и от этого зависело мое будущее.

Будучи руководительницей театрального клуба, каждое полугодие она решала, какую пьесу ставить, и я хотела написать саундтрек к следующей. Это был мой единственный шанс попасть в Южно-Калифорнийский университет, чтобы учиться писать музыку к фильмам. Папа недавно ошарашил меня новостью, что не сможет оплатить мне поездку на прослушивание осенью, так что мне нужно было придумать способ поразить членов приемной комиссии — сделать то, на что окажутся неспособны остальные две тысячи потенциальных кандидатов. В стране есть только три программы, на которые принимают сразу после школы, так что конкуренция высока. Написать для школьной пьесы саундтрек, который будет исполнять живой оркестр, и отправить запись приемной комиссии — лучший план, который я смогла изобрести.

Но это означало, что мне придется поговорить с ней — с чертовой Сашей Харрис, настоящей королевой Брюстерской высшей школы — надменной, высокомерной, чертовски устрашающей и в то же время необъяснимо почитаемой. До девятого класса мы не пересекались — в нашем городе было две средних школы, ученики которых затем попадали в Брюстерскую. Так что мы с Прией ходили в Кромпонд, а Саша и ее подруги — в Хэмптон. Но до меня доходили слухи о ее мерзком характере, о том, какой беспощадной она может быть. Доводилось ли мне самой быть тому свидетельницей? Нет. Подходила ли я к ней достаточно близко, чтобы это могло произойти? Не смешите. Я не хотела бы оказаться ее следующей жертвой.

До этого момента.

Так что теперь, в первый день после зимних каникул, я наблюдала за ней с другого конца столовой, продумывая, как к ней подойти. Ее лучшие подружки, Эми и Мария, крутились вокруг нее как мошки, убивая время за пережевыванием последних слухов. Не знаю, что пугало меня сильнее — перспектива не попасть в Южно-Калифорнийский университет или Саша.

— У меня руки дрожат. — Я подняла руку на уровень глаз, продемонстрировав дрожащие пальцы. — Черт побери, я не справлюсь.

Услышав эти слова, Прия, моя лучшая подруга, заметно расслабилась.

— О, ну и слава богу. Валим отсюда. — Она повернулась, собираясь уходить. Ее длинные, блестящие черные волосы хлестнули меня по руке.

— Подожди! — я схватила ее за запястье. — Ты так легко позволишь мне испугаться?

— Ты не боишься — в тебе просыпается здравый смысл, — заключила она, бросив взгляд на Сашу и ее свиту. — Тебе не нужно писать саундтрек для этой дурацкой пьесы. Уверена, со своими записями ты пройдешь на любую музыкальную программу, на какую захочешь.

— У остальных кандидатов тоже есть записи. — Я вытерла пот с верхней губы, наблюдая, как те трое наконец уселись за пустой столик посреди столовой. — Но они подают всякие стандартные записи — ну, знаешь, треки для рекламы, для трейлеров и тому подобное. А мне нужно сделать что-то эпичное. То, что будет выделяться.

Прия подняла брови.

— Что, твоих десяти тысяч подписчиков на ютьюбе недостаточно, чтобы выделяться?

— Десять тысяч — это ни о чем. У других ребят больше. Мне непременно нужно сделать это.

— Почему ты думаешь, что Саша вообще станет думать об этом? Они всегда выбирают какую-нибудь бродвейскую постановку, так что музыка к ней уже есть. Предлагать Саше сочинить новую музыку к пьесе — все равно что спрашивать, не захочу ли я вступить в какую-то дурацкую команду чирлидеров. Этому не бывать.

Прия всегда мечтала стать чирлидером. Но проблема заключалась в том, что у нее не хватало смелости попробовать.

— Давай так: если я заставлю ее согласиться, ты тоже попробуешь записаться в команду чирлидеров.

Ее глаза стали размером с блюдца.

— Я тоже не стану. Саша там капитан. Она мне никогда не разрешит.

Я снова взглянула на Сашу. Как ей удалось запустить свои когти буквально во все? Как будто ей на роду написано постоянно быть в центре внимания. И никто не может сказать «нет» Саше Харрис.

Теперь я должна добиться, чтобы она не сказала «нет» мне.

Глубоко вдохнув, я немного помедлила и вынула из правого уха наушник, впитывая последние отголоски энергии из саундтрека к масштабному фэнтезийному сражению. Некоторые для смелости выпивают, а мне нужна лишь доза музыки. Мощные аккорды и крещендо заставляли меня чувствовать себя так, словно я смело иду навстречу врагу, готовая к битве.

— Сейчас я это сделаю.

— Я тебе официально запрещаю. — Прия вцепилась мне в локоть, когда я попыталась сделать шаг в их сторону. — Как твоя лучшая подруга, я не могу допустить, чтобы ты оказалась на пути Саши. Сейчас она не догадывается о нашем существовании, и это не должно меняться. Помнишь, что стало с твоей сестрой? Помнишь, на что способны такие люди, как Саша?

У меня сжалось горло от одного только упоминания моей сестры, и я рывком освободила локоть от хватки Прии.

— Думаешь, мне нужно напоминание?

Смерть моей сестры Мэгги научила меня избегать девушек с подлым характером, словно чумы. Я знала, каково это — быть жертвой их жестокости, жить под бременем их насмешек. Я и не догадывалась, что испытывала Мэгги, пока все не зашло слишком далеко. Она была старше меня на четыре года и уже заканчивала школу, когда я училась в восьмом классе, так что после начальной школы мы оказались в разных учебных заведениях. Каждый раз, когда я вспоминала о Мэгги, меня душило чувство вины: я совершенно не замечала, как те девочки издевались над ней.

Когда я узнала правду, было уже слишком поздно.

После того, как она умерла, я порвала со своими подружками. Отчасти из страха, что в итоге их жертвой могу стать и я. Но по большей части из-за того, что их жалость была для меня невыносима. Большинство людей чувствуют себя ужасно неловко рядом с кем-то, кто скорбит о потере. Они пялились на меня своими широко раскрытыми печальными глазами, и из-за их неловкости мне начинало казаться, будто это я должна их успокаивать.

Тогда я была не в силах с этим справиться. Вид скорбящих родителей угнетал меня. Мне требовалось быть сильной ради них. Рядом осталась только Прия, которая поддерживала меня, позволяла мне изливать свои чувства и не смотрела при этом на меня таким встревоженным и настороженным взглядом, как они.

Так что вместо того, чтобы ходить в гости к одноклассникам или кружиться в танце на школьных вечеринках, мы закрывались в моей комнате и устраивали киномарафоны или «джем-сейшены» — я работала над очередной композицией за клавиатурой синтезатора, надев огромные красные наушники, от которых вибрировал сам череп, а она, растянувшись на ковре с Варежкой, читала фэнтези или разучивала фокусы Дэвида Тëрстона из его шоу «Безумная магия» на «Нетфликсе». Прия, как образцовый интроверт, наслаждалась такой жизнью, но я иногда тосковала по возможности ощутить себя частью большой группы.

— Прости, — с напряжением в голосе произнесла Прия. — Я просто не хочу видеть, как тебе делают больно. — Она окинула взглядом Сашу и ее подружек, которые сгрудились вокруг стола, о чем-то оживленно перешептываясь. Они выглядели так, будто прямо сейчас готовы выйти на подиум — особенно по сравнению с девушками за соседним столиком. Там сидела Бекки Уоллес и наша прежняя компания. У них были слишком большие очки, свитера и неаккуратные французские косы.

Внезапно Саша хлопнула по столу, запрокинула голову и от души рассмеялась. Я и представить не могла, что когда-нибудь смогу настолько явно и громогласно демонстрировать уверенность в себе. Люди начали удивленно оглядываться, словно ожидая продолжения шутки. Если Саша Харрис сочла что-то смешным, к этому явно стоит прислушаться.

Пока речь не заходит о тебе.

У меня внутри все сжалось. Я могу позволить страху по-прежнему определять мое будущее, если я и дальше буду бояться таких девушек, как Саша. Или я могу подняться над всей этой чертовой мутью, из которой состоит жизнь в старшей школе, и сделать то, что нужно, чтобы начать учиться музыке и в будущем создавать невероятные саундтреки для кино и телевидения.

Я должна это сделать. Просто обязана.

Кроме того, каков худший сценарий? Она может отказать. Или посмеяться надо мной. Поиздеваться надо мной. Превратить меня в посмешище, так что я сама захочу…

— Уф. — Кто-то, пробираясь позади меня, задел мою руку, заставив отвлечься от этих мыслей.

— Извини! — бросил через плечо Зейн Картер, направляясь к столу Саши.

Пока я потирала руку, Прия пристально разглядывала его.

— Боже. Он до тебя дотронулся.

— Это еще слабо сказано.

Прия уже много лет сохла по Зейну. Он был вылитой копией ее любимого фокусника, Дэвида Тëрстона. Учитывая его сверкающие зеленые глаза, лохматые каштановые волосы, четко очерченные скулы и неизменную ухмылку, сложно было ее в чем-то обвинить.

Ну, мне самой эта ухмылка не слишком нравилась.

Она немела, широко распахнув глаза, всякий раз, когда он появлялся в поле ее зрения, и от нее невозможно было добиться чего-нибудь осмысленного. Мне показалось, что за зимние каникулы она наконец забыла о нем (лично я забыла), но пару дней назад, отправившись с мамой в магазин за продуктами, она заметила, как он изучает этикетку на протеиновом коктейле в седьмом отделе. Я запомнила, что это был седьмой отдел, потому что Прия рассказала мне об этом семнадцать раз.

— Знаешь… если мы подойдем вон туда, — произнесла я, — тебе, быть может, удастся поговорить с Зейном. — Мне нужно осуществить задуманное, а это будет намного проще, если мне не придется разговаривать с Сашей в одиночку.

— Что? — удивленно воскликнула Прия. — Он же со мной не разговаривает. Даже не думай.

— Почему нет? Я слышала, он в прошлом месяце порвал со своей девушкой. — Я подтолкнула ее локтем. — Может, теперь он тобой заинтересуется.

— Ага, конечно!

— Давай просто проверим! — я ухватила Прию за запястье и, не обращая внимания на ее сумбурные возражения, потащила к столику, где сидели Саша и Зейн. Он печатал что-то на смартфоне, опираясь локтями о колени, а девочки над чем-то хихикали.

— Привет, ребята…

Ох. О нет. Рядом с Зейном уселся Робби Нельсон, его товарищ по бейсбольной команде. Он торопливо дописывал домашнее задание. Я не сразу заметила его, потому что бейсболка скрывала его лицо. Он поднял взгляд на меня, и у меня в животе тихонько заурчало.

На лицо Робби было невозможно не засмотреться — с точеными чертами, выразительным прямым носом, угловатым подбородком и серыми волчьими глазами, которые заставляют того, на кого он смотрит, чувствовать себя оленем в свете фар. Хотя я не попадала в поле зрения Саши — как я и планировала, — с Робби я то и дело пересекалась взглядом в школьных коридорах. Он наклонял голову, словно изображая вопросительный взгляд, и смущенно улыбался. Я всегда отводила взгляд первой, опасаясь, что кто-то упрекнет меня, что я на него пялюсь. Поскольку у нас не было никаких общих занятий, он, наверное, даже не знал, как меня зовут.

Но я не могла допустить, чтобы он вывел меня из равновесия. Мне обязательно нужно поговорить с Сашей.

— Ну так вот, привет, — начала я снова. Я отбросила волосы назад и широко улыбнулась, стараясь не обращать внимания на дрожь в коленях. — Как провели каникулы?

Все пятеро одарили меня отсутствующими взглядами. Я продолжала улыбаться, пытаясь сдержать жар, грозивший залить краской мою шею. У меня в голове стало совершенно пусто, я как будто забыла, что такое слова. Все сценарии, которые я продумывала, принимая утренний душ, смешались в моей голове. О чем вообще говорят популярные ребята? Вот черт. Они устроились на самом высоком насесте, а мы — словно червяки, копошащиеся на полу курятника. На что я вообще надеялась?

Наконец, Робби нарушил тишину.

— Весьма неплохо. Ты Эмбер, верно?

Значит, он знал мое имя. По моим сосудам разлилось тепло. Он повернул бейсболку козырьком назад, а его серые глаза заискрились под флуоресцентными лампами, когда он одарил меня своей обычной косой ухмылкой. Два передних зуба были немного кривыми, но из-за этого он почему-то казался еще симпатичнее.

Он встал и пододвинул нам два стула из-за соседнего стола, словно они были легкими, как перышки.

— Кажется, мы раньше не встречались.

— Я знаю, представь себе! — ответила я, усаживаясь на один из них. — Наш класс все-таки не настолько большой. Но лучше поздно, чем никогда, верно? Ну, знаешь, так вроде говорится. — Я несла какую-то чушь и, несмотря на все свои усилия, отчаянно краснела. Прия, конечно, погрузилась в свое обычное молчание. Она не отрывала взгляда от Зейна, чуть ли не пуская слюни.

Эми и Мария улыбались, но в их взглядах по-прежнему читалась настороженность. Зачем мы вломились на их территорию? Прежде чем я успела что-то сказать, Саша протянула руку и пропустила между пальцами мою прядь.

— О боже, мне так нравится твой цвет волос. — У нее был певучий голос, и я не могла понять, смеется она надо мной или нет. — Какой цвет?

— Ну… это… рыжий?

Она гортанно рассмеялась.

— Разумеется. Я имею в виду краску. Какую краску ты используешь?

— А. — Я снова пригладила волосы. — Я их не крашу, правда.

Она прищурилась.

— Чушь. Это что, твои натуральные волосы? — Я застыла, прикусив щеку изнутри. Она что, подумала, будто я вру? Она откинулась назад на своем стуле, отведя локоть за спинку. — Ну ты и везучая, стерва.

Ее собственные волнистые каштановые волосы свободно ниспадали на плечи, изящные и блестящие. Родинка рядом с левым глазом исчезла в морщинках, когда она улыбнулась — достаточно доброжелательно, чтобы в комнате потеплело. Она одарила меня комплиментом. Язвительным, но искренним.

— Слушайте, у меня что-то из головы вылетело, — сказала Эми, крутя в пальцах прядь своих светлых волос, длиною до плеч. — У нас отбор чирлидеров сегодня или завтра?

— Сегодня. — Саша разгибала пальцы по одному, хрустя костяшками. — Поверить не могу, что Эмили и Элли переехали в Висконсин. Что вообще, блин, хорошего в Висконсине?

— Картошка? — Мария отправила в рот кусочек маффина и смахнула крошку со своего кружевного платья барвинкового цвета.

— Картошка в Айдахо, дурочка. — Эми посмотрела на Марию, нацелив на нее свой острый нос. — А в Висконсине сыр или что-то вроде того.

Робби посмотрел на них, закатив глаза.

— Кто-то из вас занимается чирлидингом? — спросил он нас.

Прия машинально покачала головой, но я произнесла вслух:

— Прия занимается.

Ее глаза расширились, на шее выступили вены.

— Ну, хочет заниматься. Она много лет занималась гимнастикой. — Я ободряюще кивнула ей, но она, похоже, хотела только провалиться сквозь землю.

— Эй, так и Саша тоже, — сказала Эми, проявив к нам внезапный интерес. — Это преимущество.

— Но Саша отобралась на олимпиаду, когда ей было всего двенадцать, — вставила Мария, тряхнув своими черными кудряшками. Она всегда играла главные роли в наших школьных мюзиклах и однажды даже дошла до финального раунда в каком-то реалити-шоу о пении.

— Так, прекратите, — смущенно ответила Саша, и ее улыбка тут же исчезла. — По-настоящему пройти отбор можно только в шестнадцать; я просто набрала столько же очков, сколько нужно было, чтобы отобраться.

— Ух ты! — восхитилась я. — А теперь собираешься участвовать?

Поерзав на стуле, Саша ответила сквозь зубы:

— Нет.

— Почему нет? Вроде бы это такая чудесная возможность…

— Не могу, — прошептала она. — Я попала в аварию и сломала ногу. Пришлось делать операцию. — Она нахмурилась, вспомнив об этом, и ее лоб рассекли морщины. Как будто внезапно оказалось, что у девочки, которой доступно все, на самом деле нет ничего. Превращение было совершенно внезапным. Я не знала об этой аварии. Когда начались занятия в старшей школе, мне казалось, что Саша на вершине мира.

— Теперь все в порядке. — Она отмахнулась от моего обеспокоенного взгляда. — Но мне понадобилось некоторое время, чтобы восстановиться. Я снова могу делать всякие трюки, прыжки и тому подобное, но…все-таки уже не так, как раньше.

— И все же… Мне очень жаль.

Зейн внезапно швырнул свой телефон на стол.

— Хорошие новости. Мои предки уедут из города на эти выходные. — Он показал на себя обеими руками. — Повеселимся у меня в эту пятницу.

— Отлично. — Они с Робби стукнулись кулаками.

Саша явно воспряла духом, ее глаза снова заблестели.

— У тебя есть выпивка? Я подумала, после прошлого раза твои родители заперли свои запасы.

— Ага, заперли. Нужно будет добыть где-то еще.

Я прокашлялась, обрадовавшись, что у меня снова появилась возможность влезть в разговор.

— Если не выйдет, всегда можете устроить ночь настолок или еще что-нибудь в том же духе. Знаете, как это прикольно? — Я уже собиралась назвать «Яблоки к яблокам», свою любимую настольную игру, но решила, что есть вариант получше. — «Карты против человечества». Могу одолжить вам колоду.

— Когда последний раз мы проводили ночь настолок? — спросила Саша. — Сколько нам там было, двенадцать?

Она смеется надо мной или предается ностальгии?

— Мне нравятся «Карты против человечества», — Робби улыбнулся мне, у него на щеках появились ямочки. — Так что я «за». — Его улыбка была ужасно заразительной, и я поняла, что улыбаюсь в ответ.

Зейн стукнул Робби кулаком в плечо.

— Отстой!

— Да ладно тебе, — отмахнулся Робби. — Лучше, чем сидеть и пялиться друг на друга. — Зейн пожал плечами и снова сосредоточился на своем телефоне. Робби пододвинул свой стул поближе ко мне и ткнул пальцем между мной и Прией. — Вам обеим стоит прийти. Сами принесете эту колоду.

О. Боже. Мой. Робби Нельсон только что пригласил нас на вечеринку. Мое сердце пропустило ударов двадцать. Наверное, я чуть не умерла.

— Конечно! Мы свободны, — сумела выговорить я.

— Отлично.

— Думаю, нам не следует слишком сильно напиваться. — Саша показала на Эми и Марию. — Не забывайте, в субботу мама повезет нас смотреть «Призрака оперы».

— На Бродвее? — спросила я. — Обожаю этот мюзикл. Он такой печальный.

— Ее сестра бросила университет, чтобы стать балериной, — пояснила Эми, показывая на Сашу, и теперь она дублерша примы…

— Может, не будем говорить о моей идеальной сестре прямо сейчас? — Саша закатила глаза. — Хватит с нас того, что нам предстоит пресмыкаться перед ней все выходные.

— По крайней мере, нам разрешат пройти за кулисы, — сказала Мария.

Саша кивнула.

— Верно. Парень, который играет Призрака, такой классный. — Промотав несколько фотографий в телефоне, она наклонилась вперед и показала мне изображение темного, задумчивого Призрака.

— О боже, я так вам завидую, — произнесла я. — О, и кстати… раз уж зашла речь о мюзиклах… — Мое сердце бешено колотилось, но момент и правда был подходящий. — У меня есть для вас вопрос. Насчет школьной постановки. Ну, той, которая весной. Я подумала, может, вам поставить пьесу с оригинальной музыкой?

— С чего бы? — спросила Мария, словно защищаясь. Ей всегда достаются главные роли, так что она, наверное, возненавидит эту идею. Но убедить мне нужно не ее, а Сашу. Она режиссер, именно она будет помогать мистеру Норрису, руководителю школьного театрального клуба, выбирать пьесу.

Я с трудом сглотнула.

— Я была бы очень рада написать саундтрек для весенней постановки. Полностью оригинальный.

— Ух, серьезно? — спросила Саша. — Но для этого придется столько работать…

— Пожалуйста, выслушайте меня. — Я облизала губы. Наверняка Саше непременно нужно собрать хорошее портфолио, чтобы попасть в один из вузов Лиги Плюща. Так что я знала, с какой стороны зайти. — Если ты поставишь пьесу с оригинальной музыкой, которую исполнит живой оркестр, твое резюме станет более впечатляющим, чем если бы там значилась постановка какого-то бродвейского мюзикла.

— Возможно, — хмыкнула Саша. — Но ведь будет столько проблем с организацией…

— Саша, успокойся, — сказал Робби. — Дай ей закончить.

Он ободряюще улыбнулся мне. Странно ли то, что мне хочется броситься ему на колени? Наверное.

Но я преследовала конкретную цель. Я глубоко вдохнула и сосредоточилась на Саше.

— Я сама напишу всю музыку, основываясь на твоих ремарках, и организую оркестр. Мистер Торренте уже согласился.

— Ты считаешь, что сможешь написать целый мюзикл? — Мария наморщила лоб, скрестив руки на груди. — Типа, сама?

— Не мюзикл. Это будет пьеса с оркестровым саундтреком.

— Черта с два, — возразила Мария.

Но Саша сидела молча, скрестив руки, глядя куда-то между мной и Марией.

— Нам даже не нужно придумывать что-то полностью оригинальное, — продолжала я. — Можем взять «Трамвай „Желание“» или «Ромео и Джульетту» и положить на новую музыку.

— Даже не думай, — сказала Мария.

— Это отличная идея. Великолепная, правда. — Саша покачала головой. — Просто понадобится слишком много усилий.

Я разочарованно выдохнула.

— Но ты режиссер. Разве ты не хочешь создать что-то уникальное?

— Мне жаль, — ответила Саша. В ее голосе послышалась неуверенность. — Но у нас не получится. — Она посмотрела на Марию, которая с облегчением откинулась на стуле.

— Но…

— Она же сказала «нет»! — воскликнула Мария.

— А что, кто-то объявил ее королевой вселенной? — Слова вырвались, прежде чем я успела их обдумать.

О боже. Что я наделала?

Мои щеки покраснели, а Саша нахмурилась, наклонила голову и, прищурившись, посмотрела на меня. Мария удивленно открыла рот. Прия выглядела так, будто у нее вот-вот случится припадок. Но Робби, кажется, впечатлился, а Эми явно с трудом сдерживала смех. Даже Зейн наконец оторвался от телефона.

Через секунду — которая казалась вечностью, нарушая все законы физики, — Саша запрокинула голову и расхохоталась. Остальные последовали ее примеру.

— О боже! Видела бы ты свое лицо! — наконец выговорила Саша, вытирая глаза мизинцами — осторожно, чтобы не размазать тушь.

Я выдавила нервный смешок, сжав на коленях дрожащие пальцы. Саша облокотилась о спинку стула, уперев язык в щеку, и оценивающе посмотрела на меня. Может, ее впечатлило, что я возразила ей, в то время как остальные только подлизывались.

Когда все притихли, Робби сказал:

— Ну же, Саша. Думаю, это хорошая идея. Все равно никто не хочет ставить «Пока, пташка!».

— Это правда, — согласилась Эми. — Эта пьеса — полный отстой.

Саша подняла брови.

— Ты же утверждала, что тебе нравится «Пока, пташка!»?

Эми немного отодвинулась назад на своем стуле.

— Ну… я вроде как соврала. Извини.

— Ладно, — произнесла Саша. — Мне действительно нравится «Ромео и Джульетта». Такая мрачная и романтичная история. Так что я за этот вариант.

Ух. Может, и правда все получится? Робби заговорщически мне подмигнул, и надежда расцвела в моем сердце.

— Ага, думаю, будет весело, — сказала Мария, которую все это явно не убедило. Мне стало неловко из-за того, что лишаю ее возможности спеть. Зато она сможет сыграть великолепную Джульетту.

— Можно я буду Ромео? — спросил Зейн.

Робби фыркнул.

— Приятель, ты ж даже не в театральном клубе.

Прозвенел предупредительный звонок. Саша встала и повесила на плечо свою большую прямоугольную сумку.

— Ладно, ладно. Давайте все обсудим. Но нам нужно убедить остальных участников театрального клуба… ведь все любят Бродвей. — Она щелкнула пальцами. — Но у меня есть идея.

— Какая? — сердце чуть не выпрыгнуло у меня из горла.

— Я приглашу их в пятницу на вечеринку к Зейну. Будет круто, если ты сможешь принести немного выпивки. Ну, знаешь, чтобы они расслабились. Уверена, они тебя хотя бы выслушают.

Мои внутренности словно сжались в тугой узел.

— Выпивку? Вы хотите, чтобы я принесла алкоголь на вечеринку? — Понятия не имею, где вообще берут алкоголь.

— Если принесешь текилу, вообще отлично.

— Или водку, — ухмыльнулся Зейн. — Без марки тоже сойдет, мы не особо разборчивы.

Мы с Прией встревоженно переглянулись.

— Но… у меня нет поддельного удостоверения или чего-то вроде этого. — Я встала и побрела за ними. — Где мне вообще взять выпивку?

Саша демонстративно пожала плечами:

— Никто не запрещает тебе прийти с пустыми руками. Но если ты хочешь впечатлить ребят, тебе придется что-нибудь придумать.