Идеальный брак по версии Волкова

Диана Рымарь, 2019

Я сделал для нее все… Не бросил, когда она залетела и пришла ко мне каяться. Поселил в отличном доме, обеспечил, заботился, замуж взял. В конце концов, я выкупил ее у психов-родичей за три миллиона! Она в декрете вообще ни дня не работала, жила себе, в ус не дула. А она что? Смеет угрожать мне разводом! И главное – причина смешная. Разве с хорошим мужем разводятся из-за одной паршивой измены?

Часть 1. Куда приводят чужие мечты

Глава 1. Если делаешь что-то плохое, делай это хорошо

Суббота, 27 мая 2017 года

11:00

— А ну пошла вон! — тихо ругнулась из укрытия Дарья.

Она спряталась в прилегающей к ресторану подсобке.

В двери помещения было небольшое оконце, через которое легко просматривался весь зал. К нему-то и прилипла.

Объект наблюдения, высокий блондин в бежевых шортах и майке, сидел в дальнем углу, причем еще минуту назад сидел один. Даше хотелось, чтобы так оно и оставалось. Симпатичная брюнетка, подсевшая за его столик, могла спутать все карты. Сегодня вокруг него никто виться не должен, кроме, конечно, самой Даши.

Она знала, что блондина зовут Игнат Волков и сегодня ему исполнилось тридцать. Невелика тайна, учитывая, что вот уже четвертый год подряд он отмечал день рождения здесь. Приезжал в Дивноморское на три дня, непременно останавливался в гостинице «Отличная», где Даша жила и работала. Выбор места неудивителен. «Отличная», может, и не самая крупная гостиница в округе, зато номера просторные и удобные, к тому же красиво обставлены. Не чета остальным.

Игнат проводил время, плавая, отсыпаясь и дегустируя новые блюда в ресторане на первом этаже. Иногда ужинал с какими-то друзьями из местных. Уезжал утром четвертого дня и до следующего года не возвращался.

В этом сезоне Дарье полагалось помогать на кухне. Раньше она прибирала номера вместе с остальными приемными девочками. При удочерении семья Габарашвили предлагала кров, одежду, какое-никакое подобие родительской любви, но за это требовала помощи в содержании гостиницы.

Даша не имела ничего против трудовой дисциплины. Да, здесь было строго, но сытно и, что ни говори, весело. Сделала дела и беги на море, благо гостиница располагалась почти у самого пляжа. Дядя Азамат покатает на лодке, позволит поплавать в открытом море, понырять с маской и трубкой. Или же можно просто позагорать.

Там же, на пляже, Даша с Игнатом и познакомилась. Это случилось в первый год жизни в семье Габарашвили и, соответственно, в гостинице «Отличная». Ранним утром Даша гуляла возле моря, оступилась и сильно стукнулась коленкой. Игнат в тот день по своему обыкновению поднялся ни свет ни заря и отправился плавать. Когда Даша закричала, он как раз выходил из моря. Увидел, что случилось, и сразу направился к ней.

Пока Даша наблюдала за его приближением, даже про больную коленку забыла. Он напоминал Патрика Суэйзи из той самой сцены в «Грязных танцах», где тренировался с Бэйби прямо посреди озера. Разве что носил гораздо более короткую прическу.

Игнат показался ей невероятным. Высокий, крепкий, с глазами цвета неба и сочувственной улыбкой… Имей она такую возможность, каждый день смотрела бы на него часами.

Тогда, в свои тринадцать с хвостиком, Даша выглядела еще совсем ребенком, низкорослым и неуклюжим. Именно как ребенка он ее и воспринял. Занес в гостиницу, сдал с рук на руки отцу Авзурагу, велел быть аккуратнее. Разве что щеку пальцами не потрепал, как делают с совсем маленькими детьми. Только Даша-то успела повзрослеть давным-давно — биологические родители постарались.

Потихоньку Дарья возвела Игната чуть ли не в ранг героя и в мечтах всячески лелеяла его образ. Тем летом бесконечно ждала, что он снова появится. Только в тот сезон Волков больше не вернулся, а следующей весной не узнал ее. Последнее, впрочем, неудивительно. К четырнадцати Даша избавилась от подростковой сыпи, отрастила волосы. Фигура ее тоже претерпела значительные изменения. Из худосочной девчушки она превратилась почти в девушку. Где надо округлилась и продолжала хорошеть.

В тот год, едва встретив его, Даша вежливо поздоровалась, хотела заговорить, но запнулась на полуслове. Больше на такой отважный поступок не решалась. Если видела Игната, ограничивалась кивком и стремилась скрыться, а после наблюдала издалека, как сегодня.

К семнадцати Даша успела обзавестись разными прелестями, такими как коса толщиной в кулак и длиной чуть ли не до талии, грудь третьего размера, плюс несколько сантиметров к длине ног, и того доросла до целых метра шестидесяти. Голос стал женственным, походка тоже. Черноглазая, с волосами цвета горького шоколада и загорелой кожей девушка теперь нередко ловила на себе взгляды мужчин.

Игнат же за прошедшие четыре года нарастил небольшое брюшко, и волосы впереди немного поредели, но в целом оставался таким же красавцем. Даша недостатков в нем и вовсе не заметила.

— Слава богу, — выдохнула она, увидев, как брюнетка отошла от столика Игната.

В этом году Даша ждала его появления с особым трепетом. Он был ей очень нужен для кое-чего, на что еще неделю назад ни за что не решилась бы.

Это «кое-что» задумала попробовать именно с ним. Услышала в каком-то сериале фразу «Если делаешь что-то плохое, делай это хорошо».

И решилась. По крайней мере, первый любовный опыт у нее будет такой, какой хочет она.

Мысли вроде «а вдруг он меня не захочет?» Даша давила в зародыше — так же, как и мысли о том, что делать это вообще не нужно.

Для такого случая она даже приобрела прехорошенький комплект нижнего белья, состоявший в основном из серебристого кружева — нежного и тонкого, словно паутинка. Еще прикупила черное короткое платье без рукавов. Магазин попался хороший, но уж очень дорогой. Пришлось выложить львиную долю накопленного — честно утаенных чаевых, которые постояльцы оставляли в номерах за уборку.

Может, в зарубежных странах оставлять чаевые горничным — практика распространенная, по крайней мере так показывали в фильмах. В России же об этом явно не слышали, ну, или успешно делали вид, что не слышали. Соответственно, и накоплений у девочек было — кот даже не наплакал, а так, разок всхлипнул.

Габарашвили совсем не давали дочерям денег. Узнай они про чаевые, и их забирали бы. Если девочкам чего-то хотелось, следовало обратиться к родителям, а уж те решали, надо ли. Посмей Даша попросить красивый комплект белья, да еще и платье, те уж конечно решат, что не надо. И к гадалке не ходи. Они всегда отвечали «нет» на просьбы о красивых нарядах. Держали девочек в скромности, хотя мама Марисоль одевалась с иголочки. Частенько говорили, мол, выйдешь замуж, тогда и разоденешься. Кто ж знал, что, по их мнению, Даше, например, надлежало выйти замуж уже этой осенью.

Правда, одну из сестер замуж уже выдали. Самую старшую, Ольгу. Но Даша думала, то случай особый, и оказалась совершенно не готова к такому повороту событий.

Жениха ей тоже уже выбрали. Не Игната, разумеется. Баграда Бедоидзедролли… Язык сломаешь, пока фамилию выучишь. Хочет ли она замуж, спросить, естественно, забыли.

«Ты очень понравилась Баграду. Такая чистая, невинная девушка…» — вещал крайне довольный собой папа Авзураг.

Тут-то он и просчитался. Невинной Даша оставаться не собиралась.

Ночью она проберется в патио к Игнату, откроет дверь. Ключ уже приготовила.

Если Игнат будет спать… Ну что ж, ему придется проснуться. Если же нет… Даша решила действовать по ситуации.

Глава 2. Уж на сковородке

Семь лет назад:

Суббота, 21 мая 2010 года

14:30

Есть хотелось жутко. Кто только придумал эти субботники… Явно лентяи, не желавшие убирать самостоятельно.

Даша бежала из школы вприпрыжку. Мечтала о пирожках, которые мама обещала испечь, пока девочка вместе с одноклассницами будет драить парты. Однако вбежав в коридор старенькой хрущевской двушки, никакого «пирожкового» аромата не учуяла. Раньше, бывало, только в подъезд зайдешь, а запах прям нос ласкает. Хочется взять по два в каждую руку и кусать каждый по очереди.

«Странно», — подметила она про себя. Разулась и отправилась на кухню.

Справедливо рассудила: запах мог и выветриться. Ведь видела, как мама утром бегала на рынок, принесла муку и молоко. Клубничное варенье для пирожков они наварили еще вчера. Правда, кисловатое, сахара не хватило, но это уже детали.

— Мам, ты дома? — крикнула вглубь квартиры девочка, методично обшаривая кухню.

Стол, полки и холодильник продемонстрировали полнейшее отсутствие чего-либо печеного, и Даша расстроилась.

— А что, пирожков нет? — заканючила она, найдя маму в зале.

— Не получилось тесто, доча, — отозвалась та.

Женщина сидела в стареньком кресле, поджав ноги, и бездумно водила пальцем по вышивке на декоративной подушке. Глаза красные, руки подрагивали, как бывало, когда она сильно понервничает. Да и не верилось Даше, что у мамы вот так вдруг могло не получиться тесто. Раньше всегда получалось, если папа не начинал ругаться с ней в процессе. Иногда даже готовое тесто опрокидывал на пол.

— Он опять пришел пьяный? — спросила Даша почти утвердительно.

Отец работал ночным сторожем в детском саду и нередко закладывал за воротник прямо на работе, являясь домой уже во всей красе. Как будто мало ему выходных.

— Ты, наверное, голодная, — перевела тему женщина и стала подниматься. — Пойдем, в холодильнике остался суп.

В животе у Даши забурлило больше прежнего.

— Суп так суп, — решила она не расстраивать маму.

Тут девочка поняла, что в комнате чего-то не хватает. Огляделась. Вроде все как всегда. Старенькая стенка, диван, кресло, стол, стеклянная полка под телевизор…

— Стоп! А где телик? — громко воскликнула Даша.

Мама лишь поморщилась. Видимо, уже успела пережить утрату.

— Папа унес, сказал, Совельниковым нужен.

— Совельниковым нужен, а нам не нужен?! — еще громче завопила Даша.

Женщина улыбнулась грустно-грустно.

— Папа обещал, что с зарплаты купит новый. Этот продал, пока брали.

Даша только губы поджала. Четко поняла, что нового телевизора им не видать, а мама просто пыталась ее успокоить. Но пережить потерю любимого друга, пусть и старенького, и барахлящего, не так-то просто. Ведь даже самого плохонького компьютера или телефона с доступом в интернет у девочки не было. Телевизор — ее единственное окно в большой мир.

— Скучно же без телика! — запричитала она.

Мать только покачала головой и повела Дашу на кухню.

— Почему ты с ним не разведешься?! — после недолгого молчания воскликнула Даша. — Он же тебе только нервы мотает и ничегошеньки хорошего нам не делает!

Женщина глянула на нее с испугом. Видно, не ожидала такого услышать. Помолчала, отвернулась к плите.

— А случись что со мной? — нашла она аргумент. — Кто о тебе позаботится?

Даша открыла рот, потом закрыла, нахмурилась. Бурная юношеская фантазия тут же нарисовала картину жизни с папой на пару. Нарисовала и тут же стерла, уж больно картина получилась мрачной, местами даже жуткой.

— Мам, ты уж постарайся никуда не деваться, ладно?

— Папа бросит пить, он мне обещал, — в который раз попыталась она вернуть дочери веру в мужчину, которого выбрала себе в мужья.

Пять лет назад:

Суббота, 26 мая 2012 года

23:00

«Наверное, домой уже можно», — прикинула Даша, глянув на экран старенького поцарапанного кнопочного телефона.

Хотелось есть, хотелось спать, в душ тоже безумно хотелось.

Эх, как бы было хорошо, приди она домой, а там вдруг никого… Но такого счастья не предвидится. Папаша в очередном запое. Наверняка уже разлегся в зале и изо всех сил заполняет квартиру запахом перегара. К одиннадцати он почти всегда уже доходил «до кондиции». Именно по этой причине Даша теперь являлась домой все позже и позже, не хотела даже мельком с ним пересекаться. Дело это было до чертиков неприятным и к тому же опасным. После школы гуляла с подругами, сидела у кого-нибудь в гостях. Когда становилось поздно, шла как будто домой, но вместо этого отсиживалась в парке на детской площадке. Там построили чудный домик для малышни: с окнами, столом, скамейкой. На скамейке могла и прикорнуть, правда, лежать было не слишком удобно.

Даша смеялась, вспоминая, что когда-то ее так расстроил исчезнувший телевизор. Теперь в их крохотной двушке вообще ничего более-менее годного на продажу не осталось. Самое обидное, еды там тоже теперь почти никогда не водилось. Если отец уходил в запой, Даша питалась в основном у подружек. Иногда соседка угощала ее нехитрыми вкусностями: блинами и густым красным борщом.

Такое подвешенное существование Даши продолжалось уже три месяца, с тех пор как отец снова начал крепко пить. После смерти матери он и правда завязал, только продержался всего полгода. Потом как с цепи сорвался и обратно на цепь, похоже, уже никогда и не сядет.

Даша дико скучала по маме: по ее объятиям, тихому нежному голосу, по той прошлой жизни, где все еще было нормально и домой можно возвращаться, когда хочется, а не когда отец успеет уснуть. Мама истаяла так внезапно, что Даша и понять ничего не успела. Началось с того, что женщина стала очень сильно уставать и больше почти ничего не могла делать. Почему-то ее мучили боли, и она горстями пила таблетки. Домой начали наведываться какие-то врачи. Даше никто ничего толком не объяснял. Потом маму забрали.

Отец тогда почти не пил, навещал маму сам. Говорил Даше, что мама скоро вернется домой, что надо просто чуть-чуть подождать. Врал, как выяснилось. Больше Даша маму не видела. Из больницы та не вернулась.

Отец пытался объяснить Даше, что маму съел рак. Никто в ее окружении этим недугом никогда не страдал. Поначалу девочка даже не поняла, что это болезнь. Подумала, что в больнице просто завелся какой-то огромный рак и начал есть пациентов. Как раз за день до того она посмотрела вместе с подругой фильм «Анаконда», поэтому представить гигантского рака труда не составило. Даша закатила истерику и потребовала, чтобы отец вызвал полицию. Пусть поедут в больницу и разберутся, почему там раки сжирают пациентов. Сообразив, что девочка его не поняла, отец объяснил ей все по-человечески, только легче Даше от этого не стало.

То был страшный период для Даши. Жизнь ее с тех пор и до сего момента так и не наладилась.

Открыв входную дверь, девочка мышкой проскочила по коридору и заглянула в гостиную. Отец действительно храпел на диване. Только в комнате находился не он один. Двое из его новых дружков, тех, что одеты как попало и вечно ходят с красными лицами, еще сидели за столом.

С тех пор как Даша пыталась здесь прибраться в последний раз, комната значительно изменилась. Какая там гостиная, свинарник — вот подходящее для нее название. На столе громоздились бутылки, одноразовые стаканы, пластиковые тарелки, полные окурков и рыбьих костей. Отец времени даром не терял, каждый день украшал помещение новым мусором. Запах там стоял соответствующий, сшибал с ног еще с порога.

Один из мужчин, что трезвее, заметил Дашу, заулыбался как-то особенно неприятно, похлопал себя по коленке и проскрипел:

— Заходи, деточка, садись! Дядя Слава тебе принес шоколадку.

При слове «шоколадка» у Даши началось непроизвольное слюноотделение. Она поискала взглядом обещанное лакомство, но не увидела. Дядька мог и соврать, с него станется.

Словно прочитав ее мысли, папин друг достал из внутреннего кармана маленькую плитку «Аленки». Слюнок у Даши во рту прибавилось значительно. Но ей было двенадцать, а не семь, и она примерно представляла, зачем этот краснолицый купил ей шоколадку. Этот тип уже пытался пару ночей назад пробраться к Даше в спальню. Ей повезло, что тогда не спала и чисто инстинктивно спряталась под кроватью. Ушел он из ее спальни очень недовольный. Теперь, видимо, решил ловить на живца.

— Хочешь? — Краснолицый призывно помахал шоколадкой.

Ох, как Дарья эту шоколадку хотела… Могла бы съесть вместе с оберткой!

— Не, спасибо! — пропищала она и бросилась вон из квартиры.

Щеки ее покраснели.

— Сволочь… — бросила она ругательство в пустоту ночи и понеслась куда глаза глядят. Поняла, что домой сегодня лучше не возвращаться.

Бежала минут десять. Сама не поняла, как очутилась в парке. Место уже давно обезлюдело, лишь несколько уличных фонарей разгоняли темноту.

«Посплю в домике», — решила Даша.

Только повернула в нужном направлении, как позади раздался шум двигателя машины. Та ехала медленно, словно водитель кого-то высматривал. Ночь выдалась прохладная, а оделась Дарья слишком легко, но зубами застучала отнюдь не от холода. Ей не понадобилось много времени, чтобы понять, что высматривают ее.

Вскоре машина остановилась, из нее вышли двое мужчин и направились вслед. Еще и фонари с собой прихватили.

— Стой! — скомандовал один зычным басом.

Не тут-то было. Выяснять, зачем ему понадобилась, Дарья не стала. Подстегиваемая животным страхом, предпочла дать деру. Так быстро девочка, наверное, еще никогда в жизни не бегала, но и преследователь тоже оказался не промах. Без труда вычислил, куда Даша бежала, и перехватил ее по дороге.

— Ой, ой, ой! — закричала девочка, когда он вцепился ей в руку выше локтя.

— Ты почему в парке одна так поздно? — пробасил строго.

— Тебе какая разница! — огрызнулась девочка. — Отпусти руку, горилла!

— Я тебе щас такую гориллу покажу! — И «горилла» потащил девочку к машине. — Посидишь у меня в обезьяннике, пока родители не заберут. Будешь знать, как полицейским хамить!

— Ой, вы полицейский? — расцвела надеждой Даша.

— А ты чего так обрадовалась? — нахмурил брови хранитель правопорядка. От удивления даже ее руку выпустил.

Она внимательнее пригляделась к возможному спасителю. Он был в темных брюках и футболке. Ни тебе полицейской формы, ни погонов. Эх, в ночном полумраке все равно толком не разглядишь. Придется верить на слово.

— А вы можете выгнать из дома одних типов? — спросила Даша, немного подумав.

Полицейский снова нахмурил брови, прищурился.

— Сможем, к чему вопрос?

Даша воспрянула духом. Если отцу его «гости» спать не мешают, то Даше лично очень мешают. Может, если их погонят полицейские, они вообще потом побоятся приходить. Как здорово будет никогда в жизни больше не видеть того красномордого, что расщедрился на шоколадку! Неплохо бы проучить еще и самого виновника Дашиных мучений.

— А вы можете папу тоже забрать? Достал, сил нет! У вас же есть эти… Как их там… О, вытрезвители! — Даша наконец вспомнила нужное слово.

Полицейский еще больше нахмурился. Коротко бросил:

— Разберемся! — И повел Дашу к машине.

К слову, машина действительно оказалась полицейская. Мигалка, правда, не работала. Заметь Даша это раньше, не пришлось бы наматывать круги по парку. Второй мужчина оказался еще серьезнее того, что за ней гонялся. Выглядел очень раздраженным.

— Вы точно поможете? — на всякий случай уточнила Даша.

— Конечно, — не раздумывая ответил первый. Потом стал ее расспрашивать об отце.

Полицейский не помог. Точнее, помог, но совсем не так, как Даше хотелось бы. Уже на следующий день в квартиру явился соцработник. Вскоре отца лишили родительских прав, а Дарья оказалась в детдоме.

Пятница, 15 июня 2012 года

01:30

— Да спит она… — раздался тихий шепот почти у самой Дашиной кровати.

— Ладно, подожди, если что, подержишь, а я… — другой шепот, уже громче прежнего.

Голоса казались знакомыми.

«Светка с Надькой», — подумала Даша.

Сразу не сообразила, явь или сон. Она прожила в приюте всего неделю, но кошмаров про эту парочку видела уже достаточно.

Очень надеялась, что все-таки сон. Потому что если нет, то гадать, зачем они пришли, не нужно. Пожаловали за серьгами — теми самыми, что не смогли получить от нее ни уговорами, ни шантажом. Даже побить грозили, только Даша не из пугливых.

Серьги-гвоздики с утопленными в крошечных золотых островках искусственными жемчужинами. Стоят сущие гроши, но цена и ценность — разные вещи. Эти серьги Даше подарила мама. Последний подарок из спокойной жизни, где не было места таким словам, как рак, смерть, сирота.

К сожалению, для здешних девчонок Дашины серьги тоже не копеечное украшение. Здесь ни у кого ничего золотого не водилось.

В этот момент скрипнула половица.

«Не сон», — при этой мысли надпочечники Даши впрыснули в кровь такое количество адреналина, будто полжизни копили.

Почувствовав, как натянутое по самую макушку одеяло скользит вниз, напряглась, приготовилась резко шмыгнуть между этими двумя и бежать прямиком к двери. Однако Надька поняла, что Даша не спит, раньше, чем та успела провернуть свой маневр.

— Светка, давай! — скомандовала Надька и навалилась на девочку всей своей массой. На несколько лет старше и с широкой костью, как сама любила говорить, она весила раза в полтора-два больше Даши. А если верить ощущениям девочки, то во все десять.

— Слезь, сволочь! — змеей зашипела Даша.

— Голову держи! — рявкнула Светка.

Не успела Даша охнуть, как Надя залезла прямо на нее и коленом уперлась ей в челюсть. Зафиксировала голову так, что и на сантиметр не сдвинешь. Пальцы Светки тем временем совсем не деликатно пытались сорвать застежку с серьги.

«Никогда их не снимай! Они тебе страсть как идут!» — любила повторять мама.

Даша не снимала и не снимет…

Руки спеленаты одеялом, корпус и голова надежно и больно обездвижены, но вот ноги… О них как-то все забыли. Надьку в таком положении достать не получилось бы, зато Светку запросто. Даша изловчилась и лягнула ее изо всех сил, на какие оказалось способно ее миниатюрное тело. Оказалось, сил у Даши не так-то и мало.

— А-а-а! — завизжала Светка, схватившись за ногу.

Такой вой должен был разбудить всех четырех соседок Даши по спальне. Только те и без того вряд ли спали, а на помощь идти и не собирались. Здесь новеньких не очень-то жаловали. Особенно если эти новенькие делиться серьгами не желали.

— Сука! — взвыла Надька и вдавила колено в горло Даши.

Шее стало нестерпимо больно, зато удалось высвободить из-под одеяла руку. Не думая ни секунды, Даша нащупала голое бедро Надьки и что есть дури впилась в него ногтями, рванула вниз с такой силой, что чуть эти самые ногти в теле мучительницы не оставила.

— А-а-а! — завизжала та что есть мочи и спрыгнула на пол.

Глотнув воздуха раз-другой и потерев шею, Даша спрыгнула на другую сторону кровати.

— Ну все, ты нарвалась по полной! — зашипела коброй Светка и ринулась к девочке прямиком через кровать.

Даша попятилась, да только пятиться ей было особо некуда. Сзади приставленный к стене деревянный стул, и все.

«Стул!» — мелькнула в голове кровожадная мысль.

Его-то Даша и схватила, подняла над головой и опустила на успевшую подобраться совсем близко Светку. Та охнула, осела на пол.

Даша не видела, куда угодила деревянными ножками стула, да и все равно об этом даже не задумалась. А ведь раньше жестокостью не отличалась, с одноклассниками не дралась, дома, понятное дело, тоже вела себя мирно. Зато теперь сама себя испугала. Серые детдомовские стены будто пробудили в ней древние инстинкты.

— Сука… — зарыдала на полу Светка.

Даша и ухом не повела, все всматривалась в темноту, выжидая, когда свой ход сделает Надька. Та не спешила. Точнее, не спешила подходить. Даша вскоре увидела, как крупная фигура мучительницы по стеночке движется к выходу и исчезает в коридоре.

— Вали! — гаркнула Даша Светке. — Еще раз увижу в моей спальне, забью!

Для пущей убедительности снова замахнулась стулом. Только это уже было лишним, поскольку Светка и без ее грозного рыка уже поднялась на четвереньки и весьма бодро поползла к выходу.

Четыре года назад:

Понедельник, 6 мая 2013 года

09:15

— Вы не пьете? — с самым серьезным видом спросила Дарья, рассматривая высокого крепкого мужчину ярко выраженной кавказской наружности.

Дашина серьезность его позабавила, но он отдал ей должное и честно ответил на вопрос:

— Только по праздникам и только немного вина, которое до сих пор делает мой дед. Виноград сами растим, ты все увидишь! Будешь называть меня папа Авзураг, — он указал рукой сначала на себя, потом на женщину, что сидела рядом с ним, — а жену мою — мама Марисоль.

Женщина эта Даше понравилась сразу. Глаза добрые, улыбка открытая. Еще очень понравилось ее платье — длинное и зеленое, как весенняя трава. Сочный зеленый цвет Даша любила больше всего. Это платье хотелось потрогать, примерить, забрать себе. А сколько на женщине украшений… На каждом пальце по кольцу или два. Видно, что дорогие. И серьги большие, тяжелые.

Даша рассудила просто: раз на Марисоль столько украшений, значит, Авзураг не забирает их у нее, чтобы продать, а наоборот, дарит. Значит, в семье есть любовь и достаток. Даше именно об этом и мечталось долгими одинокими ночами. Кроме того, Габарашвили оказались единственной семьей, которая захотела удочерить Дарью. Для девочки ее возраста найти семью вообще большая удача.

Это было первое и единственное собеседование с предполагаемой будущей семьей за весь год с небольшим, что Даша прожила в детдоме. Когда позвали к директору и оставили одну с этой парочкой, она поначалу струсила. Теперь уже не боялась, наоборот, хотела лучше узнать этих людей. Впитывала каждое сказанное ими слово, анализировала, просвечивала взглядом.

— Будешь жить вместе с нами при гостинице, — тем временем продолжал Авзураг. — У тебя будет сестра Ольга…

Голос уверенный, сильный. Человеку с таким голосом хотелось верить.

— А зачем вам меня удочерять? — все-таки решила задать больной вопрос Даша. Он разъедал рот перцовой горечью и просился наружу с самого начала. — Я же взрослая и совсем на вас не похожа.

Этим Даша намекнула на национальность семьи Габарашвили, но сказать прямо постеснялась. Тем не менее мужчина ее понял.

— В нашем сердце найдется место для каждого. Какая разница, русская или осетинка, как наши предки. Тем более что для тебя, Дашенька, мы место уже выделили. И в сердце, и в доме. Ну что, согласна?

Даше именно этого и хотелось. Чтобы нашлось место, где она смогла бы спокойно жить, чтобы ее окружали люди, которым можно верить, которые хотят ее любить. Как только она себе все это представила, в горле образовался ком размером с теннисный шар. Говорить стало совершенно невозможно, поэтому она просто кивнула.

Три года назад:

Пятница, 23 мая 2014 года

05:15

— Вставай, вставай, штанишки надевай! — пел над ухом у Даши противный голос.

Она открыла правый глаз и тут же закрыла, убеждая себя, что просто послышалось. Казалось, вообще прикорнула лишь на минуточку. Не могла ночь так быстро пролететь, просто не могла, и все тут!

— Вставай, вставай, штанишки надевай! — запел голос еще громче.

Даша снова открыла глаз, на этот раз левый. Тот закрылся гораздо быстрее правого, причем без всяких усилий с ее стороны.

— Вставай, вставай, штанишки надевай! — теперь голос просто верещал.

На этот раз Дарья открывать глаза вообще не стала. Какой смысл, все равно закроются.

— Вставай, вста…. — вместо привычного продолжения раздался громкий шмяк.

Засоня аж подпрыгнула от неожиданности. Тут уж оба глаза открылись сразу.

Надежда на то, что можно еще поспать, упорхнула со скоростью реактивного самолета. Во-первых, солнечные лучи уже воевали со шторой, непрозрачно намекая, что пора бы их впустить. Во-вторых, и это было значительно хуже, от воя Дашиного будильника проснулась Ольга. Именно ее тапок успокоил будильник, похоже, уже навсегда. Тот слетел с тумбочки и теперь валялся на полу в виде нескольких частей.

В это мгновение подушка с одеялом снова поманили Дашу к себе. Обещали, паршивцы, неземное блаженство. Как тут не поддаться…

— Даже не думай! — пробурчала все та же Ольга. — Твоя очередь готовить завтрак. Марш на кухню!

Только произнесла это, как тут же бухнулась в кровать и сразу же отключилась. Остальные сестры даже ухом не повели.

Когда папа Авзураг в тот самый первый разговор в их жизни сказал Даше, что ей нашли место, Дарья грешным делом подумала, что он имел в виду отдельную комнату. Ан нет, совсем даже не комнату. То есть сначала это была огромная спальня на двоих с Ольгой, которая стала ей старшей сестрой. Но постепенно кроватей и тумбочек здесь прибавилось. Теперь их насчитывалось ни много ни мало восемь штук. Ее, Ольги и еще шести девочек возрастом от десяти до четырнадцати. Все из детского дома города-курорта Геленджика, что располагался неподалеку.

Зачем семье Габарашвили столько дочерей, Даша тоже поняла довольно быстро. Всех девочек от мала до велика привлекали к работе в принадлежавшей приемному отцу гостинице и ресторане, который располагался здесь же. Очевидно, удочерили их из чистой экономии. Дочерям ведь зарплату платить не надо, а помыкать можно, сколько душе влезет. Слава богу, гостиница оказалась не слишком большой, в общей сложности тридцать номеров разной величины и стоимости, но дел там все равно выше крыши. Девочкам скучать не приходилось: кто полы мыл, кто окна протирал, кто делал тесто для пирогов и так далее. Порядок надлежало соблюдать неукоснительно, и вставали здесь ни свет ни заря.

Вообще в семье Габарашвили существовало множество самых разных обязанностей и правил. Например, все должны научиться готовить, да так, чтобы у дедушки Гозара появилось желание облизать пальчики; каждую комнату гостиницы должны содержать в идеальной чистоте, быть всегда приветливыми, причесанными и аккуратно одетыми. Это лишь малая часть того, что требовали приемные родители.

По поводу внешнего вида, кстати, существовало и другое негласное правило. Их всех одевали как под копирку: длинные черные или коричневые юбки в сочетании с розовыми, реже белыми блузами — вот и все разнообразие, на какое хватало фантазии у папы Авзурага. Дарья ничего не имела против черного, коричневого, белого, но розовый ей категорически не шел. Раньше в ее гардеробе цвет молочного поросенка и днем с огнем сыскать не получилось бы, теперь же приходилось таскать на себе розовую одежду почти ежедневно.

«Вас слишком много, если буду покупать разное, с ума сойду!» — приговаривал он, одаривая их обновками. Даже туфли, сапожки и босоножки — и те одинакового скучного фасона. Без каблука, понятное дело. Даше, как натуре творческой и ограничивать себя в красках или длине юбки не привыкшей, пришлось тяжело.

Показалось странным еще одно правило, по мнению Дарьи неприятное, хотя лично ее никак не касалось. Соблюдалось неукоснительно и называлось правилом «Бегемота». На двери в их спальню висела таблица с показателями веса, подходящего под определенные рост и возраст. Рядом приклеили картонную линейку с изображением разных африканских животных, в самом низу — бегемот. Каждый месяц отец Авзураг и мама Марисоль устраивали своего рода смотрины. Измеряли рост девочек, потом просили встать на весы. Если удочеренная весила меньше нормы, то все в порядке, а вот если больше… Не видать ей мучного и сладкого как минимум несколько недель.

Даша понимала, что дело совсем не в экономии еды. Ведь она, например, спокойно могла себе позволить съесть три куска пирога, запивая их сливками, никто и слова не говорил. Но в свои четырнадцать она весила всего сорок килограмм, что даже для ее метра пятидесяти было маловато. А вот Жене не разрешалось даже смотреть на мучное и сладкое, и молоко ей давали только однопроцентное. На вкус Даши это и не молоко вовсе — так, водичка.

С Женей вышел случай незаурядный.

До того как попасть в детдом, она жила в семье религиозных фанатиков. Сами Женины родичи, конечно же, себя фанатиками не считали и очень негодовали, когда их так называли, ведь они всего-то исправно молились, ходили в церковь и, само собой, соблюдали все православные посты. Надо уточнить, что как раз постам в семье уделялось особое внимание. Даже то, что в пост есть можно, выдавалось отцом семейства в очень маленьких, прямо-таки микроскопических количествах. Грубо говоря, семья Жени систематически голодала, разумеется, вместе с самой Женей. В остальное время рацион домочадцев тоже был весьма скромен. Так случилось, что после очередного Великого поста девочка оказалась в больнице, потом в детдоме, а затем в «Отличной». В детдоме хрупкой, почти прозрачной Жене отъесться никто не дал. В «Отличной» же продукты не считали, и Женя стала тянуть в рот все, до чего дотягивались руки, поэтому почти сразу начала стремительно круглеть. Это-то и привело к правилу «Бегемота».

Впрочем, кроме Жени, никто безвкусной диеты на себе так и не испытал.

Самым важным и, пожалуй, противным Даша считала правило беспрекословного подчинения. Слово отца Авзурага — закон, никто и никогда не должен с ним спорить. Даже мама Марисоль себе такого не позволяла. Кстати, ее тоже следовало слушаться без вопросов.

Дай волю, отец Авзураг мог бы написать толстенную книгу о том, что в семье можно делать, а что нельзя.

Первый год своего пребывания в «Отличной» Дарья жутко боялась сделать что-нибудь не так. Как следствие, превратилась в мисс Послушание. Потом такое поведение вошло в привычку, приросло, как вторая кожа.

Случалось, кто-то ленился, кого-то наказывали. Несмотря на все старания, Даше тоже иногда доставалось. Могли лишить ужина или даже выдать ремня. Зато, например, за пропущенный ужин на завтрак выдавали двойную порцию. Такое, по мнению удочеренной, «недонаказание» не шло ни в какое сравнение с голодной жизнью, что она вела с отцом после смерти матери, или жизнью без вкусного, ведь в детдоме готовили одну несъедобную дрянь.

Если же Авзураг угощал ремнем, действовал совсем не так рьяно, как Дашин биологический отец. Тот, бывало, полоснет по спине так, что, казалось, еще чуть-чуть — и душу выбьет… И снова замахивается, пока строптивая дочь не успела удрать. Слава богу, был неповоротлив, поэтому, как правило, успевал ударить не больше двух раз. У Авзурага получалось больше обидно, чем больно, что в понимании Даши превращало ремень в такое же «недонаказание».

Да, жизнь в приемной семье оказалась совершенно не такой, как поначалу мечталось, но она благодарила судьбу и за то, что имела. Сводные сестры ни ремень, ни голодовку «недонаказаниями» не считали. Зато все соглашались, что здесь жилось в разы лучше, чем в детдоме.

Не было в «Отличной» места той мрачности и безысходности, что окружали их раньше. В месяцы межсезонья гостиница вообще превращалась для девчонок в рай на земле. Сестры расселялись по номерам и делали что захочется. В сезон, конечно, становилось туго, но по большому счету это всего три месяца. Весной, осенью или тем более зимой никто к Черному морю особо не спешил, следовательно, и обязанностей у девчонок оставалось немного.

Кроме того, приемных дочерей не только нагружали работой, но и учили разным интересным вещам. Например, в прошлом месяце девочки посещали курсы по подготовке праздников. Даша узнала множество способов, как украсить дом, не потратив при этом почти ничего, научилась делать гирлянды при помощи цветной бумаги, блесток и клея. До этого они посещали курсы парикмахеров, где Даша неплохо научилась плести сестрам (а заодно и себе) косы, подстригать кончики. Мама Марисоль обещала, что осенью их вообще отправят на курсы визажа, и она лично купит всем косметику. Все девочки этого очень ждали. За такое можно и лето пробатрачить, не жалко.

Все бы хорошо, если бы не ежедневный подвиг — ранний подъем. Даша покидала спальню с видом обреченной на заклание жертвы.

Бывало, как уснет на скамейке возле плиты… И получатся у нее на завтрак особые оладушки под названием «угольки». Жаль только, блюдо это особым успехом у домочадцев не пользовалось, хоть Дарья частенько готовила его, особенно поначалу.

Неделю назад:

Суббота, 20 мая 2017 года

11:00

— Даш, зайди в кабинет к отцу, — наведалась на кухню мама Марисоль. Осмотрела дочь критически и попросила: — Только загляни сначала к себе.

Сказала и тут же скрылась, ничего не объяснив.

В этот час Даша осталась на кухне одна. Для завтрака поздно, для обеда рано. Как раз время, чтобы замесить тесто для пирогов на вечер. Этим она и занималась. Дело свое знала и любила. Обычно ее в такие моменты не отрывали.

«Наверное, что-то важное», — подумала она и убрала тесто в кастрюлю.

Приказ заглянуть к себе не удивил. К отцу полагалось являться только в опрятном виде — явно не после того, как повозишься с тестом.

Вообще Даша уже давно ждала, что отец позовет ее для серьезного разговора. Она окончила школу уже год назад, а родители и словом не обмолвились о поступлении. Впрочем, Даша о своем желании поехать учиться тоже молчала. Во-первых, желание было не очень большим, во-вторых, не знала, куда бы ей хотелось. Но проведя дома целый год, она заскучала и начала все активнее интересоваться дизайном одежды. Интернет пестрел идеями и разнообразными модными журналами. Даша завела себе альбом с рисунками и заносила туда свои идеи. Что-то заимствовала, что-то придумывала сама. Со временем поняла, что самой придумывать нравится гораздо больше, особенно если дело касается мужской одежды. Этому она и хотела бы поучиться. Начала мечтать о каком-нибудь колледже или училище. Присмотрела несколько вариантов. Набралась смелости и рассказала о своем желании Марисоль в надежде, что та донесет это до мужа. Приемная мать обещала посодействовать. Прошло десять дней, но до сих пор никаких новостей.

Может, наконец настал долгожданный момент?

Стащив с себя фартук, Даша бодрой рысью побежала к себе. Уже в ванной глянула в зеркало и удивилась, зачем же мама Марисоль отправила ее прихорошиться. Нигде даже мукой не испачкалась. Все прилично. На всякий случай Даша быстренько умылась, заново переплела косу, поправила одежду — очередную розовую блузу без рукавов и черную юбку в пол.

Оставшись собой довольна, Даша вышла из ванны и направилась к выходу, как вдруг в комнату зашел нежданный гость. Зашел очень уверенно, как будто знал, куда идет. Сразу сконцентрировал все внимание на Дарье.

— Привет! — сказал гость низким, протяжным голосом. Оглядев Дашу с ног до головы, высокий мужчина растянул свои по-жабьи тонкие губы в подобие улыбки.

Он вообще походил на лягушку: лицо лунообразное, глаза немного на выкате, из растительности на голове только кустистые черные брови. Непривлекательность лица немного компенсировала подтянутая спортивная фигура. Видно, что посетитель за собой следил и силы в нем много.

Было в семье Габарашвили и еще одно правило, которому надлежало подчиняться во что бы то ни стало. Девочкам запрещалось общаться с мужчинами или парнями-сверстниками. Исключение составляли только члены семьи и постояльцы гостиницы. С последними, впрочем, контакты тоже не поощрялись. Полагалось вежливо ответить, если что-то спросят, помочь, но не более. Бесед не затягивать, глазки не строить — в общем, вести себя скромно. К слову, понятие «скромно» у папы Авзурага было таким обширным, что под него могло попасть все что угодно. Даже с одноклассниками разрешалось общаться только в школе. Упаси бог кому-нибудь из них проводить одну из дочерей Габарашвили домой. Тогда уж папа Авзураг задаст ей такую трепку, что та нескоро сидеть сможет.

И вот на тебе — незнакомый мужчина, да еще и в спальне! Если кто увидит, докажи потом, что не сама его сюда привела. К тому же не похож он на одного из постояльцев. Те обычно носили шорты, майки, реже джинсы. Этот же в брюках со стрелками, какие носят отец и дед, и белой рубашке. Значит, в категорию исключения не попадает, и общаться с ним нельзя.

Как он сюда забрел, тоже непонятно. Спальня девушек находилась в самом дальнем углу правого крыла нижнего этажа, которое отвели под хозяйские нужды. Сюда специально не забредешь, надо знать, куда идти. Значит… знал.

— Так вот ты какая! — протянул он, тем самым окончательно убедив Дарью, что попал сюда не случайно.

Она в конец оробела. Ноги приросли к полу, никак не оторвать. Гость тем временем приближался. Взгляд его сделался вязким и липким, словно он не обсматривал ее, а ощупывал.

— Вам сюда нельзя… — тихонько пропищала Даша и почувствовала, что хрипнет.

— Можно, — как-то слащаво и уверенно ответил он, подошел совсем близко.

Рассматривал ее лицо, словно она и не человек, а статуя.

Дарья сжалась под его взглядом, обхватила себя руками.

— Ну-ну, — протянул он, разводя Дашины руки.

— Не трогайте, — взвизгнула она и отпрянула.

— Будь послушной! — прогремел гость и, совсем уже не миндальничая, схватил за плечи. — Не бойся, я только немного тебя поцелую!

«Своими жабьими губами?! Ага, щас!»

Даша вжала голову в плечи и стала выкручиваться. Старалась изо всех сил, только без толку. Даша не была слабачкой, но мужчина действительно оказался сильным. Он немного потряс ее, чтобы запрокинула голову, прижал к стенке и прилип к губам. Недаром показался Даше похожим на жабу: язык его, скользкий и слюнявый, словно слизью покрытый, так и норовил проскочить между зубами, правда, зря старался, не вышло.

— Ты вкусная, Даша! — прохрипел он, отлипнув от нее через несколько бесконечно долгих секунд.

Дарья застонала, попросила отпустить, а тому, похоже, понравилось.

— Я там большой мальчик, — прохрипел он, прижавшись к ней. — Надо бы проверить, подойдешь ли…

Дарье было решительно все равно, какой он мальчик, где это загадочное «там» и откуда ему известно ее имя. Высвободиться — вот все, о чем она думала.

Не размышляя о последствиях, Даша что есть мочи стукнула его коленкой. Хотела попасть между ног, но получилось куда-то в район бедра и совсем не так сильно, как хотелось бы. Но после этого удалось освободить одну руку. Не теряя ни секунды, она хлестнула его по лицу. Прошлась бы ногтями, если бы они имелись, но чего нет, того нет. И, о чудо, почувствовала, что вторая рука свободна тоже.

Гость схватился за ушибленную щеку, вытаращился на Дашу удивленно. Не сразу сообразил, что происходит. А она проскользнула мимо и побежала прочь. Мужчина попытался ее схватить, но куда там… Даша оказалась быстрее, выскочила из комнаты и опрометью бросилась в кабинет отца. Пробежав те бесконечно долгие пятьдесят метров, что отделяли ее спальню от кабинета, Дарья без стука ввалилась внутрь и хлопнула дверью так, что та задребезжала.

— Ты что это себе позволяешь?! — зарычал на нее Авзураг.

Здесь же сидела и Марисоль. Они расположились на диване у кофейного столика.

— Там… Там… — начала Дарья, параллельно пытаясь отдышаться, и вдруг запнулась.

Ну что она им скажет? Что ее зажал в собственной спальне какой-то мужик? Ведь ни за что не поверят. Скажут, что быть такого не может, и будут правы. Или того хуже — подумают, что она сама его привела. То, что случилось с Дашей, теперь казалось нереальным даже ей самой, словно морок. Только неприятный привкус во рту да саднящая ладонь говорили о том, что случившееся ей не привиделось.

— Сядь и расскажи толком, что случилось? — нахмурил брови Авзураг.

Дочь послушно села на стульчик рядом и посмотрела на него круглыми глазами.

— Там жаба! Жирная такая, огромная! — Она развела руками, показывая гигантские размеры твари.

Авзураг усмехнулся.

— Ладно тебе, Дарья! Большая уже, чтоб лягушек бояться.

— Лучше скажи, с Баградом виделась? — влезла с вопросом Марисоль.

— С каким Баградом?

Тут дверь открылась, вошел… ее недавний мучитель. Спокойно так зашел, как будто бояться ему нечего. Весь довольный собой. Краснота со щеки сошла как и не бывало. Видно, слабовато его Даша треснула, надо бы сильнее. Потом случилось уж совсем невероятное. Он подмигнул Дарье. Весело так, даже дружески. Похоже, совсем не обиделся.

Даша съежилась, сморщилась и тут же пожалела, что не призналась родителям в случившемся. Скажи она правду, отец схватил бы эту жабу и выбросил в окно.

— Так вы виделись? — спросил Авзураг у жабы.

— Виделись, виделись, только не представились, — подтвердил тот, потом обратился к совершенно обалдевшей Дарье: — Я Баград, Дашенька. Скоро мы с тобой поженимся!

Невеста онемела в прямом смысле этого слова. Если бы каленым железом пытали, все равно не смогла бы даже запищать. Она ошалело смотрела то на жабу, то на отца.

— Она подходит! — обратился к Авзурагу Баград. — Готовьте ее.

Мужчины пожали руки, Баград кивнул Марисоль и Даше и ушел.

Даша же осталась сидеть на месте ни жива ни мертва. Марисоль, напротив, расцвела, как летняя роза, и принялась щебетать:

— Родная, как же тебе повезло! Мы и не надеялись, что такого жениха заинтересуешь…

Авзураг жестом приказал жене замолчать и обратился к Дарье строго:

— Это его ты жабой назвала?

Дарья совершенно растерялась. Отпираться было бессмысленно, поэтому она просто кивнула.

— Соображаешь, что говоришь? Еще раз о подобном узнаю, шкуру спущу и не посмотрю, что невеста!

— Ладно тебе! — махнула Марисоль и радостно продолжила: — У него огромный дом в Подмосковье, слуги! Будешь как сыр в масле кататься… Ну, улыбнись, Дашенька! Ты же хотела замуж!

Раньше Даша никогда не жалела, что ее удочерили. Ни разу, даже когда приходилось не спать ночами при подготовке к разным банкетам в ресторане или когда драила одно за другим все окна в этом здании, даже когда приноравливалась к взрывному характеру приемного отца и всем его правилам. А вот в тот момент пожалела сильно — так сильно, что случись ей каким-то чудом повернуть время вспять, ни за что не согласилась бы здесь оставаться.

Замуж Даша действительно хотела. Только до того как выйти замуж, она предпочла бы влюбиться или иметь возможность сделать это в будущем. Как любая девушка ее возраста, мечтала о красивой сказке, а не о жабе в качестве мужа.

Разве в жабу можно влюбиться? Это из разряда фантастики. Сколько его ни целуй, принцем никогда не станет. Тем более что Даша его целовать не хотела ни единого раза.

Она очень хотела семью — настоящую, дружную. Чтоб они с мужем друг друга ценили, обращались с лаской, с трепетом. Чтобы дом как полная чаша: с детьми, с достатком. Мечтала, как в своем жилище создаст уют всем на восхищение, как будет баловать мужа вкусностями, как будет о семье заботиться, о ней заботиться будут тоже и, конечно, любить. Ничего из этого с жабой не получится при всем желании.

— Не пойду за него, — отмерла наконец Даша.

— Что-что? — загрохотал отец. — Думаешь, мы тебя для чего растили? Для чего столько сил потратили?!

— Успокойся, Авзураг, Ольга вон тоже сначала не хотела, потом пошла же! И Даша пойдет!

— Ты что так разговорилась?! — возмутился Авзураг. — Перебивать меня себе позволяешь…

Пока он отчитывал жену, Даша вспомнила об Ольге. История с ее замужеством вышла странная. Даша помнила, как год назад та пришла в спальню бледная, точно первый снег. Сестры начали к ней приставать, спрашивать, что случилось. Та лишь отмахнулась, а через время призналась, что выходит замуж. Сестры окружили ее, принялись поздравлять, а та так и осталась сидеть молча. Потом призналась, что замуж не слишком хочет, просила папу Авзурага все отменить, хотя подарки от будущего мужа ей уже доставили. Отец велел запереть ее в номере на верхнем этаже и не кормить, пока не одумается. Даша с сестрами собрались пробраться ночью к Ольге, чтобы ее покормить. Только выяснилось, что невеста каким-то образом сбежала. Потом началась суматоха, стали звонить дяде Улдану. Тот работал в полиции и довольно успешно. Лишь недавно отмечал в ресторане «Отличной» новенькие майорские звезды.

Ольга нашлась через два дня. Видимо, дядя как-то хорошо с ней поговорил, развеял сомнения, потому что потом она замуж пошла без споров. Что такого он мог ей сказать, Даше выяснять не хотелось, хоть и видела, что сестра явно в шоке после разговора.

Даша не слишком жалела Ольгу, потому что та с ней никогда не дружила, в отличие от других сестер. Первое время Даша от этого очень страдала, поэтому и была приветлива со всеми остальными. Добро сеешь, добро получаешь — так всегда говорил отец. Эх, если бы сам к своим словам прислушивался, мир бы стал гораздо лучше.

— Дарья, — обратился к ней Авзураг, закончив распекать жену. Он встал, подошел к рабочему столу, взял в руки карандаш и вернулся к приемной дочери. Потом поднес карандаш к ее лицу и легко переломил на две части. — Еще раз скажешь нет, я тебя как этот карандаш переломлю, ты меня поняла?

Даша поняла.

Глава 3. Мадам Судьба, добро пожаловать мне в руки

Воскресенье, 28 мая 2017 года

02:00

Распрощавшись с другом, одноклассником Славой Симоновым, Игнат пошел к себе. Слава богу, идти недалеко. Ресторан, где сидели, находился в здании гостиницы.

После выпитого коньяка в голове приятно шумело. Решил: как придет в номер, откроет окно настежь, чтобы пахло морем, и сразу в кровать. Игнат хотел как следует выспаться, а утреннее свидание с пляжем перенести на вечер.

Волков привык просыпаться в семь. Засиживаться допоздна было не в его правилах, но вечер выдался уж больно приятный. Обычно он избегал вечеринок на свой день рождения, да и вообще не любил его отмечать, но Славик уговорил его выпить по рюмочке. После рюмочки пошла вторая, потом появилась вторая бутылка и так далее. Хорошо, что организм у него к спиртному стоек.

Старый друг неплохо устроился в Дивноморском. Открыл здесь супермаркет на деньги жены и жил, в ус не дул. Дом отгрохал всем на зависть. По проекту Волкова, разумеется. Игнат работал архитектором и в свое время не отказал однокласснику в услуге, сделал отличный проект за гроши. Теперь тот каждый год отдаривался элитным коньяком. Домой Игната тоже приглашал, но Волков не очень-то ладил со Славиной женой. Не женщина, а кактус — такая колючая.

Зайдя в номер, Игнат почувствовал холодок.

Ого, кажется, окно за него уже открыли. Настежь…

«Неужели обокрали!» — мелькнуло в голове.

Раньше с ним ничего подобного в «Отличной» не случалось. Хотя в жизни много чего повидал. Хмель тут же выветрился из головы. Игнат включил свет и начал оглядываться, высматривать, что из вещей пропало. Ноутбук на столе, сейф не взломан, планшет тоже спокойно лежит на диване. Одежда на месте, точнее валяется по всей гостиной, как он ее и бросил.

Игнат прошел в спальню и заметил на полу возле кровати какую-то черную лужицу. На поверку лужица оказалась черным шелковым платьем, таким тонким и нежным, словно это и не ткань вовсе.

— И откуда оно здесь?! — проворчал Волков.

Либо он сошел с ума, либо у него маразм, но девицу, которая могла оставить здесь платье, он в номер не приводил.

В последние годы у Волкова с девицами не ладилось в принципе. Внешностью бог не обидел, липли к нему многие, в постель ложились с удовольствием, но на этом, как правило, все и заканчивалось. А за прошедшие полгода и этого не случалось, хотя тут сам виноват — слишком увлекся работой. В «Отличную» приехал один, ни с одной из постоялиц не флиртовал. Следовательно, платье могло здесь появиться разве что из параллельной вселенной.

— Дела… — протянул он и положил платье на стул.

Сел на кровать, начал расстегивать рубашку, как вдруг нижней частью спины отчетливо почувствовал что-то теплое. Это теплое, похоже, спряталось у него под одеялом. Тут Игнату стало совсем интересно. Он вскочил и сдернул это одеяло.

На иссиня-белой простыне действительно лежало кое-что теплое, точнее жаркое, а если еще точнее — не кое-что, а кое-кто. Маленькая девушка с длинными, как у русалки, темными волосами. Лежала к нему попкой, хорошенькой такой, в ажурных трусиках. Руки у груди сложила, словно ей холодно, и, похоже, крепко спала, даже немного посапывала.

Подавив желание снова укрыть ее одеялом, а лучше собой, Игнат позвал ее во весь голос:

— Эй, барышня! Подъем!

В ответ ни звука.

«Это что у них, новый сервис такой, что ли…»

В «Отличной» с девицами легкого поведения было не густо. Вернее, они тут вообще не водились. Хозяин не разрешал. Если одна и просочилась, то явно не владельцы гостиницы постарались.

«Номер перепутала, что ли?» — пришла к нему в голову следующая версия.

Должно быть, он просто забыл запереть дверь, и мисс Ажурные трусики попала сюда случайно. Выпила лишку, вот номера и спутала. Эх, эта версия выдержала бы критику, если бы двери в номер не закрывались автоматически, как только вытащишь из специальной ячейки электронную карту-ключ. Появление девицы должно было быть кем-то организовано. Не призрак же она, чтоб ходить сквозь закрытые двери.

«Что там Славик говорил про какой-то приятный сюрприз…»

Игнат нахмурился, пытаясь вспомнить слова приятеля.

Брюнетка тем временем начала ежиться, потянулась за одеялом, не нашла его, перевернулась и открыла глаза. Лицо у нее оказалось прехорошенькое: нос маленький, аккуратный, губки сердечком, глаза большие, испуганные.

Игнат невольно умилился, спросил ласково:

— Родная, ты что тут делаешь?

«Родная» потупилась, потом нагловато уставилась ему в глаза и протянула не очень уверенно:

— Тебя жду!

Версия про спутанные номера окончательно отпала.

— Так это тебя Славик прислал?

— Видимо, — не сразу нашлась она с ответом.

Игнат подумал, что Славик, должно быть, ей просто не представился.

— Да-а-а, — протянул задумчиво.

Он кинул одеяло обратно на кровать. Красотка за ним потянулась, но остановила руку на полпути, не стала укрываться. Осторожно села.

«Настучать бы Симонову по маковке за такие сюрпризы. Вот что мне с ней делать?!»

Тут он безбожно лукавил. Как только увидел, на ум пришло сразу несколько вариантов, правда, все неприличные. Хотя чего, собственно, стесняться.

— Ну раздевайся уж полностью, раз пришла, — кивнул он в направлении ее лифчика и подбоченился.

Гостья посмотрела на свою грудь, потом на него и покачала головой.

— Не-а, сначала ты.

Игнат усмехнулся. Сразу бросилось в глаза, что милашка боролась с желанием прикрыть прелести руками, белье-то их не особенно скрывало, и вообще стеснялась. Неопытная, наверное, а может, просто играла роль.

— Давай так, — попросил Игнат. — Ты меня, а я тебя.

— У меня не получится, — заверила его девица уверенным голосом.

— Что ж такое! То не хочу, это не получится… — проворчал Игнат.

Руки тем не менее быстро начали расстегивать рубашку. От джинсов он избавился еще быстрее, забрался на кровать и пошел на абордаж. Вознамерился тут же подмять красотку под себя, но та сбежала чуть ли не на другой край кровати. Попросила жалобно:

— Сначала хоть поцелуй!

— Зачем? — искренне удивился он. Но не углядев в просьбе ничего предосудительного, быстро схватил за руку, притянул к себе, легко коснулся губами щеки. Кожа у нее была бархатная, пахла свежей выпечкой.

— Надо же, — тихо шепнул он и наконец накрыл ее губы своими.

Целовать ее оказалось неожиданно приятно. Очень приятно. Сам не понял, как увлекся. Лег на девушку. Почувствовал, как уперлась маленькими кулачками ему в грудь, убрал их одной рукой, второй расстегнул ее лифчик.

— Ох, какая ты! — прошептал он ей в губы, лаская нежный холмик, что так правильно заполнил ладонь.

Не прекращая поцелуев, избавился от трусов. Попытался избавить от них и милашку, но та не далась, вывернулась, зато устроиться между ног позволила.

— Ну, так тоже можно, — шепнул он ей на ухо.

Видимо, та даже не поняла, к чему это он, потому что резко взвизгнула, когда он отодвинул ей трусики и нащупал нужное отверстие.

— Расслабься, что ты! — попытался он ее успокоить.

Зря старался. Девица отчего-то разнервничалась, начала юлой из-под него выкручиваться.

— Сказал, расслабься! — зарычал он недовольно, сам в это время схватил ее за бедра и прочно зафиксировал под собой. — Девственница, что ли?

— Ага!

Она сказала это тихо, но он услышал. Услышал и разозлился.

«Какого черта так врать-то!»

— Щас проверим! — сказал он уже вслух.

Накрыл ее рот своим, пристроился удобнее. Красотка извернулась под ним, уперлась ладонями в живот, словно пыталась отпихнуть. Но отпихнуть себя Игнат не позволил. Он перехватил ее руки и вдавился сильнее. Усилил нажим, и вуаля….

— Что, правда девочка? — удивился он. — Ух ты! Чего ж ты молчала?

— Я не молчала! — чуть не плача, пробубнила она.

— Милая, о таком кричать надо! Ты что, думала, я поверю твоему тихому «ага»?

Вместо ответа брюнетка лишь поморщилась.

— Больно, маленькая? — наконец сообразил он. — Ну что ты, давай сделаю так, чтобы стало приятно?

Хотелось верить, что сделал. Обширные знания женской анатомии позволили быстро найти у нее пару чувствительных местечек. По крайней мере, больше она не всхлипывала и останавливать его не пыталась, даже наоборот — стала выгибаться навстречу.

Когда он закончил ее ласкать, в окно уже пожаловали первые лучи солнца. Усталый, довольный и абсолютно счастливый, он задремал, обняв девушку сзади. Ее славная попка приятно упиралась в живот. Носом он уткнулся ей в затылок. Аромат свежей выпечки словно пропитал ее всю. Вдыхать его было здорово.

Казалось, закрыл глаза всего на минуту. Когда открыл, от окна несло полуденным жаром, и ни тебе славной попки под боком, ни мягкой груди под рукой. Как только умудрилась сбежать, не разбудив?

«Может, привиделась?» — подумал он.

Но нет. После ночных активностей побаливали мышцы. Голова гудела от недосыпа. На душе же, наоборот, чертовски приятно.

Имелось и физическое доказательство того, что все это ему не приснилось. На простыне ярко выделялось пятно девственной крови.

«Подумать только!» — Игнат попытался вспомнить, когда к нему в кровать в последний раз попадала невинная девушка. Так и не вспомнил. Похоже, что со школы так и не попадала.

Надо срочно возвращать ее обратно. Прямо сейчас, сию минуту. Вдруг ее до вечера еще кто-нибудь успеет попользовать. Делиться с кем-то? Ну уж дудки. На эти выходные он заберет ее в свое личное пользование, и не важно, сколько это будет ему стоить. Одна ночь с такой милашкой — слишком мало.

Решившись, Игнат отправился на поиски телефона.

— Привет! — почти сразу взял трубку Симонов.

— Ну что, дружище, большое тебе человеческое спасибо! Я прям барином себя почувствовал, которому невинных дев дарят.

— Оценил сюрприз, да? — обрадовался тот.

— Ага, оценил, — подтвердил Игнат, — хотелось бы и дальше ценить. Где добыл?

— Секрет! — воскликнул друг горделиво. — Да там восемнадцатилетних пока больше нет, одни двенадцатилетние остались.

Тут Игната не на шутку перекосило.

— Ты, мать твою, совсем рехнулся? — прорычал он в трубку. — Какие двенадцатилетние?!

— Ты чего? Тебе чем так сильно двенадцатилетний виски не угодил? Тоже отличная штука…

— Какой к черту виски! Я про девушку!

— Какую?! — Друг явно опешил.

— Вчера я вернулся в номер, и тут меня ждала девушка! — нетерпеливо начал Игнат. — Ну, брюнетка такая яркая! Не ты ее мне заказал?

— Игнат, тебе там кукушку не напекло? Зачем бы я тебе девицу заказывал?

— Действительно незачем, — согласился он. — Ладно, мне пора.

Бросив трубку, Игнат заметался по номеру, силясь сообразить, откуда же тогда взялась девица. Никаких других знакомых и тем более друзей у него в Дивноморском не было. Быстро оделся, сходил к ресепшен. Спросил, не давали ли случайно кому-нибудь ключ от его номера. Улыбчивая молоденькая служащая заверила, что не давали. Тогда он потребовал опросить уборщицу, что прибирала вчера его номер. На зов явилась худенькая маленькая девчонка лет шестнадцати. Естественно, сказала, что ключей никому не давала. Номер, кстати, вчера не прибирала, поскольку Игнат не просил, но если надо, может. На том поиски и закончились.

Оставшиеся два дня отдыха, которые предвкушал несколько месяцев, прошли как в тумане. Игнат надеялся, что где-нибудь увидит загадочную брюнетку или она снова явится в его номер. Ничего из этого, конечно, не случилось. Уезжал в Краснодар с тяжелым сердцем.

Два месяца спустя:

Понедельник, 31 июля 2017 года

11:00

— Ты хорошо подумал? — шеф буравил Игната взглядом вот уже несколько долгих минут. Видно, прикидывал, во сколько ему обойдется потеря одного из ведущих специалистов.

Игнат работал в его архитектурной фирме вот уже добрых шесть лет, с тех самых пор как получил степень магистра. За это время отлично себя зарекомендовал. Из желторотого выпускника давно превратился в матерого профи.

— Еще пара лет, и ты точно стал бы главой отдела!

«Всенепременно!» — съязвил про себя Игнат. Еле сдержался, чтобы не высказать все, что об этом думает, вслух.

Шеф кормил его байками про повышение уже три года. Между тем Игнат давно перерос должность обычного архитектора и по праву претендовал на большее. Только кто ж его главой отдела сделает, когда в фирме у него ну никаких родственных связей нет. Не то что у Звягина, который стал просто замечательным служащим, как только женился на дочке шефа. Племянник шефа тоже слыл на редкость одаренным малым и отхватывал жирные заказы именно благодаря этой одаренности. Сын шефа так вообще семи пядей во лбу.

Фирма была большой, наверняка и Игнату рано или поздно повезло бы занять теплое местечко, но он устал ждать. К тому же нет никаких гарантий, что, когда его время снова придет, на горизонте не объявится очередной родственник шефа.

— Я хорошо подумал, — ответил Игнат и подвинул заявление на увольнение ближе к начальнику.

— Как знаешь! — отрезал тот, спрятав заявление в стол. — Надеюсь, не надумаешь клиентов сманивать?

— Ну что вы, — примирительным тоном проговорил Игнат и протянул руку шефу.

Тот пожал ее нехотя, напомнил, что Игнат должен составить отчет обо всех текущих проектах. Зарылся в бумагах еще до того, как Игнат вышел из кабинета, словно уже и забыл про его увольнение.

На выходе Игнат не смог сдержать усмешки.

Он собирался забрать не одного, а всех. Всех клиентов, с кем работал и собирался работать в ближайшее время. Причем не только своих. Вместе с Волковым увольнялся еще и Саша Зайцев — друг детства. Они решили открыть собственную архитектурную фирму. Обоим показалось, что «Волков & Зайцев» звучит весьма броско. Над ними еще в школе смеялись из-за звучности фамилий и схожести с героями мультфильма: Волков был большим и сильным, а Зайцев — щуплым и низким. Теперь, правда, силой и ростом они практически сравнялись, но забавное сочетание фамилий все равно заставляло людей улыбаться. Теперь они собирались эту звучность использовать.

— Ну как? — спросил у Игната Зайцев, когда тот вышел из кабинета шефа.

— Сдам отчетность и свободен, как ветер в поле! — отрапортовал Игнат с улыбкой. — Но ты протяни тут еще хоть пару недель, чтоб не сразу поняли, что мы задумали. Так, я ушел, а то все провороним.

По дороге к лифту Игнат жадно осматривал помещение.

«Эх, нескоро нам удастся снять что-нибудь подобное», — думал он.

Фирма занимала весь седьмой этаж огромного офисного здания. Большие просторные кабинеты, широкие окна, удобное расположение в самом сердце деловой части Краснодара. Игнату будет всего этого не хватать.

Волков как раз торопился на встречу с риелтором. Тот обещал показать один очень приемлемый вариант. Скорее всего, это и в помине не будет похоже на данный офис. Однако сроки поджимали, а найти «дом» для новой фирмы требовалось немедленно. Так что, если по офису не разгуливают крысы и за окном не помойка, Игнат согласится на предложенный вариант. И без того отверг уже несколько. Этот хоть в центре, а не на задворках жизни. Просят за него немного, а фото весьма неплохи. Правда, и желающих, по словам риелтора, на офис уже трое, так что надо спешить.

В ожидании лифта достал телефон, чтобы проверить сообщения. Пока читал, раздался звук открывающихся дверей. Из кабины выскочила девушка, да так шустро выскочила, что чуть в него не врезалась.

— Аккуратней, барышня! — возмутился он, убирая телефон в карман.

Та вскинула голову, пристально на него посмотрела и почему-то шагнула обратно в кабину.

— Вы выходите или заходите? — спросил он, давая ей возможность для маневра. Но она стояла как вкопанная, не отрывая от Игната взгляда.

Было в ее глазах что-то знакомое, родное, а эти губы сердечком… Он знал их, больше того — целовал. Волосы заплетены в косу, которая доходила ей чуть ли не до талии. Много ли он встречал красоток с такими длинными волосами? Пожалуй, кроме нее ни одной. Только вот фигура ее изменилась. Брюнетка одета в свободное бежевое платье без рукавов, но даже так он заметил, что здорово похудела. Не кормили ее, что ли…

Пока разглядывал знакомые черты, истекли те несколько секунд, что даются человеку для входа в кабину. Двери начали медленно закрываться. Проем все уменьшался и уменьшался. Еще чуть-чуть, и девушка исчезнет.

Игнат с силой вдавил кнопку вызова лифта, заставив двери разъехаться снова.

— Привет, красота! — проговорил он с ухмылкой. — Ты вроде выйти хотела?

Резко сглотнув, та кивнула и все-таки выбралась из кабинки.

— Как зовут хоть, скажешь? — продолжил ухмыляться Игнат.

— Даша, — ответила она и, едва на него взглянув, опустила глаза.

— Да, вот они — современные дамы… То в постель к тебе ложатся, то в глаза смотреть боятся. Что так засмущалась? Дай телефончик.

При упоминании слова «постель» на бледном личике появился румянец.

— У меня нет телефона, — ответила она тихонько.

Подумав, что от него пытаются таким образом отделаться, Игнат немного напрягся, но не сдался.

— Кисуля, мне сейчас дико некогда, а то обязательно бы спросил, чем так не угодил, что телефон оставить не хочешь. Поэтому давай без кривляний. — Он достал визитку и сунул брюнетке в карман. — Позвони мне вечером, и обещаю, вину заглажу. Обниму?

Не дожидаясь ответа, он сгреб ее в охапку и прижал к себе. Пару секунд подержал так, искренне наслаждаясь близостью, а когда уже хотел отпускать, Дарья шепнула на ухо:

— Не смогу позвонить, у меня действительно нет телефона.

Игнат отстранился от нее, нахмурился, вгляделся в ее лицо.

Тут-то до него и дошло, что она не пытается лукавить или изворачиваться, а просто констатирует факт: у нее нет телефона.

— Ты серьезно? — не на шутку удивился он, а потом задал уже совсем глупый вопрос: — А где он?

— Выбросила, — ответила она просто. — По нему меня могли отследить.

— Ты что же, шпионка? — попытался он пошутить. Ожидаемой ответной улыбки не добился, да и самому улыбаться уже тоже не очень хотелось. — А вообще, ты что тут делаешь?

— Тебя искала, — призналась брюнетка, немного смутившись.

— И каким же это чудесным образом ты меня нашла? Я вроде адреса не оставлял!

Даша немного покопалась в кармане, достала визитку, но не белую с золотыми вензелями, что он ей дал пару минут назад, а другую — желтую, такими он пользовался довольно давно. На ней, естественно, значился адрес его работы.

— Откуда она у тебя? — нахмурил брови Игнат.

— Стащила пару лет назад, — просто и как-то спокойно ответила брюнетка.

Тут Игнату окончательно расхотелось улыбаться. В груди родилось такое чувство, словно попал в сумеречную зону.

— Мы виделись раньше?! А ну пойдем!

Он схватил Дарью за руку и потащил дальше по коридору в пока еще свой кабинет. Заперев дверь, устроился с ней на диване.

— А ну, все мне рассказывай! И учти, я знаю, что Слава тебя ко мне не присылал! Я у него спрашивал!

Говоря все это, Игнат не выпускал руку старой знакомой, вдруг сбежит. Та, правда, попыток сбежать не делала, хоть и оробела, выслушав его эмоциональную речь.

— Я дочь хозяев гостиницы «Отличная»… — начала она и запнулась.

Само это, впрочем, многое Игнату объяснило. Он всмотрелся в ее лицо внимательнее. Если и видел раньше, то мельком, потому что такое милое личико так просто не забудешь. Глаза не просто карие, а шоколадно-золотистые. Кожа-то какая: гладкая, бархатная, молодая, так и тянет пощупать. Пожалуй, даже слишком бархатная и слишком молодая. При ярком дневном свете Игнат заметил то, чего не разглядел ни в темном коридоре, ни при слабом искусственном освещении гостиничного люкса.

— Дорогуша, тебе сколько лет? — спросил он, заранее боясь ответа и сетуя, что забыл спросить ее возраст раньше.

— Двадцать, — сказала она, захлопав ресницами.

— А если не врать? — Он сделал нажим на последнее слово.

Даша замялась, но через некоторое время все же ответила, опустив глаза в пол:

— Через три недели будет восемнадцать.

Тут он выпустил ее руку, отпрянул на добрый метр, а то и два.

— Это что же получается… Я что, трахнул школьницу, что ли?!

— Я окончила школу в прошлом году… — попыталась объяснить она.

— Да какая разница! — рявкнул Игнат, чувствуя, как кровь в жилах закипает. — Ты понимаешь, что ты из меня, считай, педофила сделала?!

— Кого?

— Господи… — Он провел ладонью по лицу. — Ты даже слова такого не знаешь! На кой черт тебе понадобилось лезть ко мне в постель?!

— Так было нужно…

— Офигительное объяснение! Во! — Игнат показал ей большой палец. — С богатыми предками с жиру бесишься?! Знаешь что, дорогая, переспали разок — и будет. Хорошего помаленьку, отправляйся-ка ты обратно в свою «Отличную»!

— Я не могу, я беременна! — запричитала Даша.

«Мать твою так растак…» — выругался Игнат про себя.

Похоже, он не только про возраст забыл спросить. Даже не поинтересовался, предохраняется ли она. Чего уж там, сам мог резинку достать, ведь взял же с собой. Не позаботился… Он в ту ночь вообще соображал туго, и оправдывает его разве что количество выпитого спиртного и сама необычность ситуации. Идиот, мог бы и догадаться, что девственницы о контрацепции имеют весьма отдаленное представление.

— И что ты от меня хочешь? Чтобы я по-тихому обеспечил тебе аборт? — каким-то отстраненным тоном спросил он.

«Ну что, придется обеспечить», — только и успел подумать он, как краем глаза заметил летевшую к его щеке маленькую ладонь. Перехватил чисто рефлекторно. Дарья на этом не успокоилась и замахнулась второй рукой.

— Так, не драться, — скомандовал Игнат, скручивая обе ее руки за спиной. Действовал аккуратно, чтобы не поранить. Усадил к себе на колени, обнял. Кажется, затихла. Сам удивился, как у него так ловко получилось. Будто целыми днями только и делал, что девиц усмирял. — Я понял, аборт не хочешь… Раз не хочешь, значит, не будет!

Услышав это, Дарья сразу расслабилась, уткнулась носом ему в грудь и, похоже, собралась разреветься. Слишком характерно задышала.

— Ни-ни! Слезы отставить! — предостерег ее Игнат. — Дашенька, а родители твои в курсе?

Та покачала головой.

— Понятно. Ты поэтому сбежала сюда из Дивноморского?

Получив ожидаемый кивок, задумался.

— Они не позволят мне оставить ребенка! — воскликнула она.

В этот же день:

Понедельник, 31 июля 2017 года

16:00

Всю дорогу от Краснодара до Дивноморского Игнат скрежетал зубами от досады.

Повел себя прямо как первокурсник, у которого ни мозгов, ни ответственности, только неуемное либидо. Подумать только — заделал ребенку ребенка. Это надо постараться, чтобы так вляпаться.

Съездил, называется, на встречу с риелтором. Столько офисов посмотрел, аж в глазах рябит…

Дарье-то хорошо. Скинула проблему на его широкие плечи. Решай, Игнатушка. Непонятно, что за чудо-девушка, даже со своими собственными родителями поговорить не хочет. Живая иллюстрация проблемы «отцов и детей». Мало того, Даша даже ему запретила с ними разговаривать, как будто она вообще в праве что-то ему запрещать.

Игнат отвез Дашу к себе. Оставил ее уничтожать абрикосы, которые купили по дороге, сослался на дела, чтобы лишний раз не нервировать, и был таков. Решил все-таки поговорить с ее родителями. Перспектива несения единоличной ответственности за Дарью и младенца его, мягко говоря, не прельщала. Конечно, Игнат не собирался поступать как полная сволочь и самоустраняться из жизни ребенка. Он будет платить алименты, навещать малыша. Но это все, на что он готов пойти.

Припарковав свою черную KIA Sportage у гостиницы «Отличная», Игнат поспешил внутрь и, наверное, в первый раз за все шесть лет, что здесь отдыхал, накричал на девушку с ресепшен. Совсем юная рыжая девчушка, важно сидевшая у компьютера, ни в какую не хотела звать хозяина гостиницы. Аргументировала это тем, что он очень занят.

После того как пригрозил на нее пожаловаться, девчушка лично отвела его к кабинету с надписью: «Директор гостиницы Авзураг Астемирович Габарашвили».

«Боже, боже, какие мы важные… Подайте мне на кабинет надпись „Директор“, как же без этого собственной гостиницей управлять», — язвил про себя Игнат, стучась в дверь.

— Да-да, — раздалось изнутри.

Игнат зашел в кабинет и недоуменно уставился на сидевших за столом мужчин. Те в свою очередь вопросительно посмотрели на него. Оба — чересчур смуглые брюнеты под пятьдесят. Причем ни на одного из них Дарья не похожа. Она хоть и была темненькой, имела чисто славянские черты лица. Может быть, Даша просто пошла в маму.

— Кто из вас Авзураг Астемирович? — еле выговорил сложное имя Игнат.

— Я, — ответил один из мужчин и продолжил с легким восточным акцентом: — А вы кто будете, милейший? По какому поводу решили навестить? Недовольны чем?

— Это сложно объяснить…

— Вы попытайтесь! Присаживайтесь, присаживайтесь, в ногах правды нет.

Игнат присел на предложенный стул.

Да, почти пять часов сюда ехал, а что сказать, не подумал.

— Меня зовут Игнат Волков, но мое имя вам ни о чем не скажет. Не знаю, ищете ли вы Дашу… — начал он издалека.

— Дашу?! Что тебе про нее известно? — Габарашвили резко перешел на «ты». — Девушка пропала два дня назад, всем миром ищем, волнуемся!

— Я так и думал, — кивнул Игнат. — Собственно поэтому я здесь. Даша у меня.

Мужчины вперились в Игната совсем не добрыми взглядами. У того, которого звали Авзурагом, аж глаз задергался.

— Позволь узнать, милейший, что она у тебя делает?! — прошипел он сквозь зубы.

А Игнат-то наивно полагал, что хуже ситуация стать просто не может. Решил выдать все сразу — пусть знают, быстрее перебесятся.

— В данный момент, думаю, набивает живот всем, что есть в моем холодильнике. Даша беременна. От меня, — на всякий случай уточнил он.

Оба мужчины, еще секунду назад напряженные, точно бегуны перед стартом, после признания Игната стекли на спинки стульев и уставились друг на друга совершенно обалдевшими взглядами. Про Игната вообще как будто забыли.

— Я как чувствовал, что она с кем-то легла! — махнул рукой Авзураг. — Не могла Дашка без причины исчезнуть.

— Беременную Баград не возьмет! — покачал головой второй. — Не девственницу бы еще можно, как-нибудь отоврались бы. А беременную точно нет. Посмотри, этот же еще и блондин! Вдруг ребенок в него… Нет, не пойдет!

— Какой Баград? — навострил уши Игнат.

— Жених ее, — как бы невзначай ответил Авзураг.

— По-моему, по поведению вашей дочери очевидно, что за вашего Баграда она идти не хочет! — воскликнул Игнат.

— Тебя забыли спросить! — прорычал в ответ Авзураг.

— Ее, по ходу, тоже! — тем же тоном ответил Игнат.

— Самый умный, да? — съязвил Авзураг. — Может, еще попросишь выдать ее за тебя?!

— Без вариантов! Калым за нее уже поступил на счет! — очнулся второй.

Брови Игната непроизвольно взлетели.

— Какой калым?!

— Такой! — кавказец злобно прищурился. — Мы чтим традиции предков, воспитываем дочерей правильно. За свои труды ждем достойный калым! Баград за нее три миллиона отдал! Имеет такую возможность! Ты думал, можно бесплатно получить такую девушку, как Даша?! Не для тебя растили!

Три миллиона у Игната как раз имелись. Он четыре года откладывал деньги, слава богу, что в евро. Месяц назад обменял доставшуюся от бабушки просторную трешку на маленькую двушку не в самом лучшем районе. Разницу положил на тот же счет. Эти деньги он планировал пустить на развитие «Волков & Зайцев». Все рассчитал. Денег должно было хватить на год аренды офиса и зарплату сотрудникам, которых они с Зайцевым собирались нанять, отложил часть на рекламу. Ведь чаще всего в первое время бизнес денег не приносит, а очень активно их ест.

Так что возмутила Игната даже не сумма, а сам факт, что за Дашу заплачено.

— Мы живем в России, тут невест не продают! — злобно бросил он. При этом почувствовал себя так, словно он играет роль в пьесе под названием «Абсурд».

— Ой, — сморщился, словно наелся лимонов, второй мужчина. — С тебя денег никто не просит! Возвращай Дарью!

— Ага, щас! Я вам ее привезу, а вы ее на аборт и замуж?! — окончательно разозлился Игнат. — Она аборт делать не хочет!

— Дарья не хочет или за свое потомство переживаешь? — зашипел Авзураг. — В любом случае это все не твоя забота. Ребенка не будет, уж я знаю, как убедить дочь…

— Силком потащишь? — язвительным тоном спросил Игнат. Потом вскочил со стула и направился к выходу. — Да вы психи! Дашку я вам не отдам!

— Хорош гусь! — поддел его второй. — Девку снасильничал, да еще и у себя держит. Тебе повезло, что нам шумиха не на руку, а то обвинили бы в похищении и изнасиловании, а это статьи серьезные!

От услышанного у Игната глаза на лоб полезли.

— Она сама ко мне пришла! — попытался он оправдаться.

— Кому ты заливаешь? — воскликнул Авзураг. — Семнадцатилетняя девушка-красавица сама пришла к здоровому взрослому лбу вроде тебя? Да на черта ты ей сдался!

— Не ко мне вопрос! — подметил Игнат. — К тому же Дарья вполне сама может за себя решать, ей почти восемнадцать!

— Почти, да не совсем! По закону ответственность за нее несу я, так что лучше верни ее по-хорошему!

— Ага, щас! Я пошел из этого дурдома! — Игнат поднялся с места.

— Подожди, дорогой! — вежливо и даже приветливо проговорил Авзураг. — Ты раньше останавливался у нас, так? Значит, твои паспортные данные у нас имеются. Как думаешь, сложно найти человека с паспортными данными? Давай-ка спросим у моего брата, майора полиции. — Он повернулся ко второму кавказцу. — Сложно?

— Совсем не сложно, — развел руками тот.

— Видишь, знающий человек говорит, совсем не сложно! Так что или ты мне ее отдашь, или я ее у тебя заберу. Выбирай… Кстати, если Дарья так сильно аборт делать не хочет, можно ведь обойтись и без этого. Нагрузим работой, так скинет… А может, у тебя три миллиона завалялись? Плати калым и можешь сохранить свой приплод, иначе никак. Дарья — девушка хорошая, женишься — не прогадаешь, еще спасибо мне скажешь!

Игнату много чего захотелось сказать Авзурагу Габарашвили. Спасибо, правда, в списке не значилось.

Глава 4. Кем ты мне будешь?

В тот же день:

Понедельник, 31 июля 2017 года

22:30

Мигрень лупила его по затылку все сильнее, яростнее. Но даже сильная головная боль меркла в сравнении с тем, что пришлось сегодня пережить.

«Они психи! Просто какие-то психи!» — крутилась у него в голове одна и та же мысль.

Теперь, когда сидел на собственной кухне с бокалом коньяка в руках, события дня казались далекими, нереальными. Если бы еще не девушка, крутившаяся возле плиты в его футболке, можно было подумать, что это все ему привиделось. Но нет, вот она — живая, активная, что-то там печет и каждым жестом, каждым звуком доказывает, что все на самом деле.

— Как так получилось… — бубнил он себе под нос, отхлебывая коньяк большими глотками.

Еще сегодня утром считал себя начинающим бизнесменом с большими перспективами. А теперь, получается, безработный, банкрот, да еще и с ребенком.

«Вот на что я теперь буду этого ребенка содержать?!» — хотелось ему закричать.

Ребенок — это не просто маленькая кукла, к тому же кричащая. Ребенок — это кроватка, игрушки, подгузники… Словом, куча фигни, которая займет всю квартиру в считанные дни — и это при самых скромных подсчетах. А сколько стоит эта фигня — и подумать страшно. У Игната своих детей еще не было, зато много друзей с детьми, так что жалоб наслушался.

«На что я буду все это покупать? Где я все это в крошечной двушке размещу? На черта мне этот ребенок вообще сдался?!»

Это у женщин родительский инстинкт просыпается сразу. Игнат этого инстинкта не чувствовал вовсе. Он хотел детей, но когда-нибудь, явно не сегодня-завтра. Любви к креветке, которая росла в чреве совершенно незнакомой ему девушки, он не испытывал. Жалость — да, возможно, любовь — нет.

«Что, если эта любовь не появится вовсе?» — пришла в голову дурацкая мысль вместе с очередной вспышкой боли.

Как любви вообще появиться, если, благодаря еще не рожденному чаду, Игнат остался без всего, на что работал долгие годы. Дорогая креветка получилась.

Чем дольше об этом думал, тем больше злился, а мигрень словно этой злостью питалась. Мерзавка лупасила его вспышками боли все чаще и чаще, и вспышки эти становились только сильнее.

Даша тем временем крутилась у плиты с совершенно счастливым видом. Даже что-то напевала. Игнат в очередной раз полоснул по ней недобрым взглядом, изо всех сил борясь с желанием излить злость на нее. Понимал, что Дарья по большому счету тут ни при чем. Ведь не сама же она себе этого ребенка сделала. Не она Игната этим ребенком шантажировала. Только это знание его ничуть не успокаивало.

Бесило еще и то, что по большому счету Игнат и предъявить никому ничего не может. Деньги у него никто не вымогал. Авзураг имел полное право требовать вернуть дочь и грозиться отнять ее силой. А то, что он хотел сделать с ней потом, еще доказать надо. Может, это он так… пошутил неудачно. С кем не бывает в гневе. Только вот Игнат понимал, что тот не шутил. Не заплати Волков за Дашу, неизвестно, насколько туго пришлось бы ей дома, а плод вытравили бы стопроцентно.

Когда Авзураг напрямик сказал про то, что обеспечит Дарье выкидыш, как только та вернется домой, в душе Игната что-то сломалось. В тот момент четко понял, что и на час Дарью в «Отличной» не оставит. Это ж какой работой надо нагрузить девчонку, чтобы случилось такое… Кроме того, есть ведь и медикаментозный аборт. Подложить ей таблетку в еду будет совсем не сложно. Ее бы, конечно, можно спрятать, до восемнадцатилетия всего три недели. Точнее можно бы было, не знай Габарашвили, что она у него. Игната сразу предупредили, что домой его сопроводит полицейская машина с мигалкой. Конечно, можно обратиться в краснодарское отделение полиции, только неизвестно, сколько времени это займет, да и прав у Игната на Дашу по сути никаких. Куда ни кинь — всюду клин. Эх, знал бы, что попадет в такую историю, обзавелся бы кучей друзей-полицейских. Но ранее нужды в этом не испытывал. Так что выход напрашивался один.

Это, между прочим, не какой-нибудь там чужой ребенок, а его, Игната.

«Хрен тебе, а не мое чадо!» — мысленно прорычал он, вспомнив неприятную физиономию Дашиного отца.

Даже будь это не его ребенок, разве можно позволить, чтобы Дарью принудили от него избавиться, а потом выдали замуж неизвестно за кого?

Авзураг поступал подло, требуя деньги за Дашу, но Игнат сделал бы еще большую подлость, не заплатив. Самому себе стал бы противен, хотя денег все равно жаль до дрожи. Зато теперь он знает, сколько стоит счастье. Дашино обошлось ему в три миллиона.

Очередная порция коньяка кончилась до обидного быстро. Игнат потянулся за бутылкой, параллельно наблюдая, как Дарья достает из духовки нечто сладко пахнущее.

— Что это? — хмуро спросил он.

— Пирог с абрикосами, — бодро отрапортовала она. — Хочешь кусочек?

«Е-мое, она эти абрикосы даже в пирог засунула… Интересно, куда еще их пихнула. Она вообще готовить-то умеет?» — гадал он, глядя на Дашу.

— Попробуй, вкусно! — не сдавалась она. — Сразу повеселеешь.

«Боже, как мило, — язвил он про себя с все большим злорадством, — она еще ободрить пытается!»

В слух же сказал только:

— Не хочу, голова болит.

— Ты поэтому такой хмурый? — спросила она, вглядевшись в его лицо.

Игнат кивнул, решив не вываливать свои проблемы.

Даша тут же отставила пирог и двинулась к нему, встала за спину и явно вознамерилась что-то сделать.

— Эй, ты чего? — воскликнул он, почувствовав ее руки на своей голове.

Тут услышал у себя над ухом:

— Разрешишь мне?

Так и не понял, что именно он должен ей разрешить, но протестовать не стал.

Пальцы ее тем временем зарылись в его волосы. Они давили, разминали, двигались кругами. Острые вспышки боли, заставлявшие его то и дело морщиться, стали гаснуть. Даша словно вытягивала их из головы своими чудо-пальцами. Постепенно Игнатом завладело состояние, близкое к эйфории, какое бывает, когда отступает сильная боль. Так захорошело, что даже не сразу расслышал, как она ему сказала:

— Пойдем, продолжим на кровати.

Ее просьба звучала так невинно и интимно одновременно, что Игнат даже не сообразил, как на нее среагировать. Но очень хотелось, чтобы Даша продолжила. Поэтому он позволил отвести себя в спальню, снял рубашку, послушно лег на живот. Едва устроился удобнее, как она села рядом и вмяла пальцы в его мускулы.

Район плеч накрыло восхитительное больно-приятное ощущение. Оно росло, множилось, заставляло легонько постанывать.

— Уснешь как младенец! — пообещала она.

«Не-е-е, сегодня точно не смо…»

Следующее утро:

Вторник, 1 августа 2017 года

11:00

— Ух ты, одиннадцать!

Игнат неверящими глазами уставился на настенные часы. Вот это он дал храпака! Казалось, прикрыл глаза всего на секунду.

Видно, организму требовался отдых.

Во рту сохранился привкус вчерашнего «веселья». С коньяком без закуски, пожалуй, пора завязывать.

Игнат отодвинул заботливо задернутые занавески. При ярком солнечном свете спальня выглядела совсем не так, как вчера. Что-то в комнате поменялось, но вот что?

Та же кровать, шкаф с зеркальными дверями, стол с компьютером, стул. Пригляделся и понял, что на самом деле в комнате значительно поубавилось вещей. На столе больше не громоздятся кружки, на полу не валяются рубашки и полотенца. Пиджак, обычно висевший на стуле, тоже куда-то подевался.

«Она вымыла зеркало!» — подметил он, вглядываясь в свое отражение.

Осмотрелся внимательнее и обнаружил, что Даша вымыла не только зеркало. Еще полы, окно и, если судить по ванной, вообще все, что попалось ей под руку. Пахло в квартире теперь не затхлостью, а… Как-то теперь вкусно пахло.

Да, называется — хочешь чистоты в квартире, запусти туда на сутки Дашу. Он переехал сюда месяц назад и, признаться, так и не нашел времени как следует прибрать. Вообще это дело не слишком любил.

Быстро принял душ, надел шорты и свежую футболку и пошел на запах свежесваренного кофе.

На кухонном столе его уже ждала кружка с ароматным напитком.

Даша стояла у столешницы возле плиты и что-то вымешивала в большой кастрюле. Она снова надела его футболку. Видимо, не хотела пачкать единственное платье. Надо бы купить ей одежды, так дело не пойдет.

— Это мне? — спросил он, указав на кофе.

— Конечно, — ответила она звонким голоском. — Я услышала, что ты проснулся, подумала, что захочешь. Наверное, ты его любишь, раз из напитков у тебя на кухне только он и есть.

Игнат кивнул, сел за стол, глотнул из кружки.

— Ого! — не смог он удержаться от возгласа. — А что ты туда такого вкусного добавила? Как будто пью кофейный торт!

— Секрет! — Даша подмигнула ему и снова отвернулась к кастрюле.

— Что ты делаешь? — приподнял бровь Игнат.

— Хабизджин, любишь?

— Конечно, обязательно! — усмехнулся он. — Как только узнаю, что это, обязуюсь полюбить!

Даша немного смутилась, потом улыбнулась и объяснила:

— Это такие плоские пироги. Я взяла у тебя в кошельке немного денег, надеюсь, ты не против? У тебя холодильник совсем пустой.

— Не против, — кисло улыбнулся он.

Что еще он мог ей сказать? Теперь, по крайней мере какое-то время, так и будет. Она еще не раз попросит у него денег, и он их для нее где-нибудь заработает. Придется пока оставить ее жить у себя, не выставлять же на улицу.

Дарья начала раскатывать тесто на тоненькие пласты, потом стала сноровисто выкладывать начинку. Действовала уверенно. Было видно, что ей не впервой.

— Ты не волнуйся, — проговорила она, не отвлекаясь от работы. — Я не навечно у тебя поселилась. Мне просто нужно какое-то время переждать. Я читала, что аборты не делают, если срок больше трех месяцев. Подожду еще месячишко, и можно будет сообщить родителям, почему ушла. Когда они попривыкнут к новости, я, наверное, смогу вернуться.

Слушая сбивчивую речь Даши, Игнат все больше хмурился.

«Черт, ей же надо как-то рассказать про встречу с ее папашей. Стоило сделать это еще вчера. И что сказать? Дорогая, твой отец оказался приличным скотом и продал мне тебя за три миллиона?! Не могу я ей такое сказать, мне еще ее истерик не хватало! Как вообще можно рассказать человеку про такое? Эх, никуда ты, милая, уже не вернешься».

— Я оставила им письмо, но они, наверное, все равно меня ищут.

— Даш, а тебя случайно не удочерили? — вырвалось у него.

Та глянула на него настороженно, кивнула.

— А-а-а, — протянул он с некоторой долей облегчения. По крайней мере никакого биологического родства она с теми упырями не имеет, это не может не радовать.

— Почему ты спросил?

— Да так…

Дарья таким полуответом как будто удовлетворилась и продолжила возиться с пирогом.

Получив небольшую передышку, Игнат стал соображать, как бы преподнести ей новость. В голове вертелось множество вариантов:

«Милая, придется тебе у меня подзадержаться».

«Дорогая, твои родители — полные придурки».

«Да-а-а, объясняльщик из меня еще тот».

Пока прокручивал в голове варианты и дальнейший план действий, Даша успела подать угощение на стол. Игнат автоматом взял кусок чего-то, на вид напоминающего тонкий лаваш с начинкой посередине, откусил кусочек и снова не смог удержаться от возгласа:

— Ого!

Отчасти именно поэтому он так любил останавливаться в «Отличной». Стряпня местного повара была просто неподражаема. Когда попробовал ее в первый раз, думал, тогда из ресторана не уйдет, а укатится — столько еды там съел.

Собственно, а не слишком ли много он беспокоится о ее чувствах? Он для нее, можно сказать, от мечты отказался, а ей и невдомек. Для нее как раз вообще все сложилось неплохо. Игнат на улицу не выгонит, без еды не оставит, чем сможет — поможет. Это пока она такая трогательно беспомощная. Пройдет немного времени, она родит, придет в себя и обязательно кого-нибудь встретит. Девушка с ее внешностью и талантами уж точно одна не останется. Может быть, не пройдет и пары лет, как она возьмет его креветку и съедет к какому-нибудь ушлому пареньку, который предложит ей больше, чем простое соседство. Будет ему варить кофе-торт и жарить пироги. Игнат же останется один и следующие восемнадцать лет будет платить ей алименты.

Как только он все это себе представил, понял, что его такой поворот событий не устраивает совершенно.

«Да за то, что я для нее сделал, она мне эти пироги до конца жизни должна печь! Эх, но не замуж же ее теперь брать, в самом деле! Она ведь все еще девчонка… Разве с такой построишь нормальную семью…»

Вопрос создания семьи Игната раньше особенно не беспокоил. Конечно, как любой нормальный человек, Волков планировал ее когда-нибудь завести. Только вот над тем, когда это когда-нибудь настанет, не задумывался. Ему всего тридцать, еще не созрел. Уж никак не ожидал, что потенциальная невеста свалится на него, как кирпич на голову.

«Что-то я не о том задумался… Надо ей все-таки сказать».

— Дашуль, я думаю, тебе нужно остаться со мной, — решил он таким образом избежать неприятных объяснений. — Не надо тебе никуда возвращаться. Здесь, конечно, не морское побережье, зато парк рядом, будешь там гулять с малышом. Детский сад недалеко, врачи хорошие. Я буду заботиться о вас обоих. Дивноморское — глухомань, нечего тебе там делать.

Пока говорил, Даша настороженно на него смотрела. Словно гадала, не шутит ли.

— Что скажешь?

— Я не думала, что предложишь, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Спасибо! Честно говоря, по дому не особенно буду скучать.

Эта ее единственная полужалоба поведала ему очень много.

Даша хотела сказать еще что-то, но тут расшумелся дверной звонок. Не просто зазвучал один раз и смолк, а именно расшумелся.

Игнат пошел открывать.

— Ты чего недоступен? Звоню ему, звоню! — ввалился без приглашения Зайцев.

Телефон у Игната разрядился еще вчера вечером по дороге обратно в Краснодар, и он совсем про него забыл.

— Ой, а чем это у тебя пахнет? — продолжил Зайцев как ни в чем не бывало и зашагал прямо на кухню. — Здрасте!

Даша замерла на месте и круглыми глазами посмотрела на Игната.

— Даша — Саша. Саша — Даша, — представил их друг другу он, потом обратился уже к Зайцеву: — Ты что так вваливаешься! Может, у меня тут голые девушки в квартире…

Даша оглядела свой наряд, тут же покраснела и шмыгнула вон из комнаты. Зайцев проводил ее оценивающим взглядом, сглотнул, но ни словом не прокомментировал.

— Мне звонил наш риелтор, — начал он с более важного. — Как ты мог бортануть его со встречей?! Мы промухали отличный офис!

«Черт! — выругался про себя Игнат. — Это ж и ему теперь как-то надо все объяснить…»

Три недели спустя:

Вторник, 22 августа 2017 года

19:00

— Даша, кофе! — потребовал Игнат, даже не взглянув в ее сторону. Просто привык, что кружка в принципе не пустует, когда он сидит за работой. Признаться, ужасно пристрастился к этому кофе-торту, как он его окрестил.

Он устроился с ноутбуком за столом. Даша же сидела на диване к нему спиной и что-то там высматривала в телефоне. Обычно сразу спешила на его зов, а тут даже не обернулась. Удосужившись наконец на нее посмотреть, Игнат заметил торчавшие из ее ушей черные проводки.

— Вот на кой я ей купил эти наушники, — буркнул он и позвал громче: — Даша!

Та подпрыгнула от неожиданности, выдернула наушники и обернулась.

— Кофе! — снова потребовал он и выразительно посмотрел на кружку.

— Ой, прости.

Она молнией подлетела к нему, забрала чашку и унеслась на кухню. Совсем скоро в гостиную вплыл аромат готовящегося напитка.

Игнат отдавал себе отчет в том, что обращается с Дарьей резковато. Она, впрочем, совсем на такое обращение не обижалась, скорее, воспринимала как само собой разумеющееся. Должно быть, чувствовала вину за то, что ему пришлось поселить ее у себя.

Раньше Игнат вел типичный холостяцкий образ жизни. Ни с одной из своих многочисленных подружек ему пожить так и не довелось. Поначалу думал, что присутствие Даши будет его ужасно напрягать. Зря беспокоился. Последнее, что Даша делала — это вызывала его недовольство. Скорее наоборот, очень старалась сделать его жизнь максимально комфортной, хотя Игнат ее не просил.

Ему до чертиков нравилось, что дома теперь вообще ни о чем не надо было думать. Здесь вдруг стало всегда чисто, продукты сами появлялись в холодильнике, в кастрюлях водилась разная вкусная еда, рубашки и брюки тоже теперь гладились сами, без его участия. Кстати, не только гладились, но еще и стирались, прихватывая с собой остальное белье.

Недавно спросил, где она покупает такую вкусную бастурму — так выяснилось, что она сама ее делает. Ей бы в профессиональные повара.

Если бы знал, что с девушкой можно жить в таком комфорте, давно бы предложил какой-нибудь подруге съехаться. В общем, о Дашином появлении не жалел и теперь с трудом представлял, как ему жилось до ее появления. Но Даше он этого, конечно, не скажет. Вдруг та решит зазнаться и, чего доброго, лишит его всех нежданно обретенных благ.

Кроме того, с тех пор как Даша появилась, он ни разу не страдал приступами мигрени. Уже на второй день своего пребывания она вплотную занялась его спиной. Объявила, что у него зажат какой-то там нерв. Причем так знающе объявила, что он решил довериться ее нежным пальцам. Потом выяснил, что она целый год посещала курсы массажистов вместе с сестрами. Теперь ни спина, ни голова у Игната не болели, но Даша все равно разминала ему плечи и массировала виски каждый вечер. Словно какое-то особое удовольствие от этого получала. Он же старался ее вообще по возможности не касаться, и причина на то имелась весомая.

— Твой кофе, — промурлыкала она, поставила перед ним чашку и прошла к стенке-шкафу. Потянулась на верхнюю полку за книгой, при этом ее платье поднялось чуть ли не до трусиков. Достав книгу, как ни в чем не бывало пошла обратно к дивану.

«Ух! — Игнат в очередной раз за сегодня закатил глаза. — Издевается она надо мной, что ли?! Просил же это платье при мне не носить!»

Наряд Даши и правда был чересчур короток. Но Игнат сам купил его ей, как и кучу всего остального. Когда Даша в очередном магазине радостно выбегала из примерочной и спрашивала, идет ли ей наряд, он просто кивал, зачастую даже на нее не посмотрев. О последствиях не подумал, а теперь винить некого. Весь ее новый гардероб состоял из таких вот коротких вещей.

За три недели, что они жили вместе, Даша успела немного отъесться. Излишняя худоба ушла. Фигура ее вновь стала женственной и, по мнению Игната, очень привлекательной. Так что после таких вот ее дефиле ему уже хотелось выть.

— Даш, что там с ужином? — решил он от греха подальше спровадить ее на кухню.

— Ты уже проголодался? — Она улыбнулась, отложила книгу. — Сейчас что-нибудь придумаю.

План по выдворению почти удался. Он уже было уткнулся обратно в ноутбук, но краем глаза заметил, что по дороге на кухню Даша свернула в его сторону. Она наклонилась и прикоснулась губами к его щеке, нежно так, будто они лет пять как счастливо женаты. При этом ненароком коснулась грудью его плеча.

— Больше не смей этого делать! — выпалил он гораздо агрессивнее, чем мог от себя ожидать, и отстранил ее рукой. — Держись подальше!

Даше все понимала с первого раза, ее тут же и след простыл.

Игнат в очередной раз закатил глаза и возвел руки к небу:

«Боже, дай мне сил и терпения!»

Понимал, что уложить ее в постель будет проще простого. По Даше видно — только этого и ждет. До вчерашнего дня надежным барьером служило то, что девчонка еще не успела справить восемнадцатилетие. Понимал, глупо, особенно если учесть, что уже спал с ней. Даже школьники теперь ведут вполне активную половую жизнь. Однако для него это было важно. Теперь надобность сдерживаться вроде как отпала, только вот Игнат еще не решил, кем Дарья для него будет.

Познакомься он с ней в кафе или клубе, уложил бы в постель за милую душу. Пару суток оттуда не выпускал, а после отправил бы восвояси и думать бы про нее забыл. Теперь же он сделать так не мог, соответственно, не хотел усложнять постелью и без того непростую ситуацию.

Даша не какая-то там случайная девчонка, а мать его будущего ребенка. Не мешало бы узнать ее лучше.

К сожалению, она оказалась не из тех, кто любит рассказывать о себе. Весьма охотно выполняла любую его просьбу, но в разговоре закрывалась дальше некуда и открываться не спешила. Игнат потихоньку стал сомневаться, есть ли там вообще чему открываться. Понимал, что много требует от восемнадцатилетней девчонки, старался быть терпеливым, но не всегда получалось. Вот сегодня, например, не получилось.

Понятно, что она в любом случае останется с ним на какое-то время. Но если он начнет с ней спать, Даша вполне может срочно захотеть за него замуж. Объясняй ей потом, что к такому не готов. Игнату совершенно не хотелось ввязываться в нечто подобное.

Было и еще кое-что, что заставляло его задвинуть мысли об отношениях с Дашей подальше: быстро скудеющий банковский счет.

Банкротов не любят, им не доверяют детей, с ними не живут, банкроты никому не нужны. А именно банкротом он скоро и станет, если все так пойдет и дальше.

После того злосчастного дня, когда он своей же рукой перевел три миллиона на счет Авзурага, у него еще оставалось около ста тысяч. С одной стороны, сумма приличная, с другой — не очень-то, а если смотреть со стороны будущего отца ребенка — просто крошечная.

Примерно треть от суммы ушла только на то, чтобы купить Даше необходимое. Замечательные приемные родители даже вещей девчонке не передали. К слову, Игнат водил Дашу совершенно не по тем магазинам, куда его таскали прошлые подруги. С ней все обошлось намного дешевле.

Потом последовал новый виток растрат — врачи. Игнат всегда думал, что до рождения ребенка деньги будут нужны только на питание матери. Оказывается, думал он в корне неверно. Очень скоро выяснилось, что рожать ребенка в наше время — весьма дорогое удовольствие. Одних анализов понадобилась тонна: гепатиты, ВИЧ, общие анализы и так далее. Потом понадобилось УЗИ, затем еще какой-то там скрининг. Потратил кучу денег и времени, чтобы в конце концов выяснить, что Даша абсолютно здорова. На этом бы и остановиться, так нет же. Дашин гинеколог выдал ей список витаминов длинной в метр. В конце этого марафона Игнату стало казаться, что врач прямо-таки испытывает оргазм, когда выкачивает из него деньги. И это он еще даже не начал покупать ничего из того, что понадобится при рождении малыша.

Кроме всего этого, надо на что-то покупать еду, оплачивать коммунальные услуги, заправлять машину и прочее и прочее.

На крайний случай имелись у Игната и кредитные карты, но это его уже скорее пугало, чем успокаивало. Пока тратишь свое, все еще не так страшно. А вот когда начинаешь лезть в долг… Его же с чего-то отдавать надо. Доход Игната на данный момент составлял абсолютный позорный ноль.

Он с чего-то решил, что шеф с удовольствием возьмет его обратно. Шеф взял, но, как через два дня выяснилось, только для того, чтобы уволить при всем честном народе из-за ерунды. Игнат понимал — начальник сделал это потому, что больше не доверял и в своей фирме видеть не хотел. Но было все равно обидно. Зайцева, кстати, тоже уволили. Теперь горе-предприниматели вдвоем думали, куда податься. Кредит на развитие бизнеса им, как безработным, никто не дал бы, так что пришлось искать другую работу, а это не так-то просто. Хлебные места и в сытые годы не так уж часто попадались, а в разгар экономического кризиса тем более.

Последние недели Игнат только и занимался тем, что искал работу и возил Дашу по разным местам: боялся отпускать одну, ведь она совсем не знала города. Неделю назад ему улыбнулась удача: в фирме-конкуренте открылась вакансия, только вот соискатели на должность штатного архитектора перли, как рыба на нерест. Отбор кандидатов проходил в несколько этапов. До последнего продержались трое, включая Игната. Соискателям дали сложное задание — найти ошибки и недочеты в проекте многоэтажного жилого здания с парковкой, магазинами и рестораном. Именно этим Игнат вечером и занимался. Вроде бы все косяки выловил. Некоторые явные, некоторые не слишком, а некоторые крылись в самом сердце чертежа и были почти неразличимы. Все отметил, задокументировал, но отложить работу так и не смог, все вглядывался и вглядывался в чертежи, параллельно продумывая завтрашнюю речь. Обидно, но, скорее всего, завтра ему ответа не дадут, промучат еще неделю, а то и две. Между тем других вариантов с более-менее приличным окладом Игнат не нашел. Откажут здесь, и придется устраиваться вообще непонятно кем.

В такой ситуации явно не до размышлений о Даше и ее роли в его жизни. Только не думать о ней тоже никак не получалось. Секундное прикосновение нежной груди до сих пор жгло плечо.

«Все же не надо было с ней так резко», — заговорила в нем совесть.

Ведомый благими намерениями, он пошел к Дарье. Нашел ее за столом на кухне с подозрительно блестящими глазами.

— Это всего лишь поцелуй в щеку, тебе так неприятно? — простонала она при виде него.

Он прошел вглубь комнаты, сел рядом, взял за руку.

— Мне приятно, Даш! Только проблема в том, что я уже почти три месяца без секса! Когда ты меня касаешься, у меня внутри все дрожит! Теперь понимаешь, в чем дело?

Даша кивнула, нервно сглотнув.

— Раз понимаешь, тогда не надо меня больше провоцировать! Я и так тебя почти все время хочу съесть!

— Ну так съешь! — последовал совершенно серьезный ответ.

Игнат недоуменно на нее уставился. Ляпнув такое, она даже не покраснела. Сказала то, что хотела сказать. Сидит теперь, смотрит на него горящими глазами, грудь при каждом вздохе поднимается, губы как будто припухли.

— Даша, не надо все усложнять!

— Это просто секс, это несложно!

Игнат сам понять не успел, как усадил Дашу к себе на колени.

— Значит, просто секс?

Спросил для галочки. Что бы Даша ему в тот момент ни ответила, все пропустил бы мимо ушей.

А Даша же не стала отвечать вообще. Обняла за шею и впилась в губы.

Больше Игнат ни о чем не думал, действовал на уровне инстинктов.

Платье не имело ни застежек, ни молний. Мягкое трикотажное полотно облегало тело, при желании легко задиралось хоть до плеч. Пока что оставив его на ней, Игнат запустил руку под подол и начал ощупывать все, что хотелось ощупать. Проверил, так ли приятна на ощупь ее попка, как он помнил, плотно ли сидят на ней трусики, легко ли их отодвинуть. Забрался под лифчик, тщательно проинспектировал, насколько увеличилась грудь. Упругие яблочки налились изрядно и теперь еле умещались в ладони.

Держать Дашу на коленях сразу стало совершенно неудобно. Игнат усадил ее на стол, сам стал судорожно расстегивать ремень. Даша замерла на месте, жадно следя за тем, как он раздевается. Когда он вернулся к ней уже обнаженный, снова крепко обняла за шею и прижалась всем телом.

— Твоя очередь, — прохрипел он ей на ухо.

Потом резко оторвал от себя, поставил на пол. Дарья не сообразила, что он от нее хочет, еле устояла на ногах. Игнат не стал ждать, сам стянул с нее платье. Оно как ненужная тряпка полетело к его вещам. Потом он повернул Дашу спиной и расстегнул лифчик, стянул трусики, прижал к себе. Замер на минутку, стараясь справиться с сильнейшим желанием припечатать ее к столу и войти сзади. Где-то на подкорке все время звенел тревожный звонок: «Надо нежно, надо ласково, чтоб не навредить». Повернул ее к себе лицом, легонько подхватил под попу и снова усадил на стол.

— Поцелуй! — взмолилась она, прильнув к Игнату.

В этот момент он почувствовал, что нужен ей чуть ли не больше, чем она ему. От этого знания на душе стало неожиданно приятно, даже очень. Скоро очень приятно стало не только душе. Даша обхватила его руками и ногами, абсолютно готовая к продолжению, жаждущая его.

«Надо нежно, надо ласково», — мысленно повторял Игнат, вмещая себя в нее. Параллельно целовал ее губы сердечком, чувствовал, как нарастает, множится то особое удовольствие, которого избегал неделями.

Дарья крепко обнимала его за плечи, жарко отвечала на поцелуи и выгибалась навстречу движениям его торса. При каждом выпаде вздрагивала, сжималась, словно не хотела выпускать из себя ту его часть, что так стремилась получить.

— Дашенька, да ты жадина! — шептал он ей в губы.

Быть с ней единым целым оказалось намного приятнее, чем ему вспоминалось. В этот раз все получилось совсем по-другому. Никаких сюрпризов и неловкостей, только чистое пьянящее удовольствие. Чего стоили одни только сладкие стоны, что вырывались из нее, когда он ускорялся.

В стремительном полете к финалу Игнат забыл и про три миллиона, и про проблемы с работой, и про завтрашнее интервью. Мозг сосредоточился на удовольствии, из мыслей исчезло все лишнее. Пусть на каких-то полчаса, но в положении Игната и это — роскошество.

Через пару часов они уже ужинали как ни в чем не бывало.

Даша приготовила говяжьи котлеты, добавив сверху по половинке вареного яйца, в томатном соусе с зеленью, обозвала все это Айкимой и пообещала, что будет вкусно. Игнат давно зарекся спрашивать, почему, что и куда она добавляет. Просто ел и наслаждался.

— Дашуля, ну, как договорились, просто секс, и все, да? — спросил он между делом.

— Да-да, конечно, — ответила она, при этом опустив глаза себе в тарелку.

Словно только теперь и сообразила, как себя вела, и сама себя за это осудила.

— Что ты, милая, — он ласково провел по ее руке. — Все хорошо!

«Не смущайся, не надо, — проговорил уже про себя. — А то, не дай бог, еще передумаешь!»

После его слов Даша немного приободрилась и снова заработала вилкой. Игнат тоже про вилку не забывал, но сегодня, пожалуй, впервые с тех пор, как Даша у него поселилась, содержимое тарелки волновало его гораздо меньше, чем повариха.

Он не мог не смотреть на нее. Следил за движениями, пытался разгадать, о чем думает, хочет ли повторить приключение. Может, ей вообще одного раза достаточно.

«Ну нет!» — покачал он головой, отгоняя неприятную мысль.

Одним разом она уж точно не отделается. Одного раза Игнату мало. Вот доест эти Айки… как там дальше, забыл, и отнесет Дашу в спальню. Там и определятся: кому, чего и сколько нужно.

Неделю спустя:

Вторник, 29 августа 2017 года

16:00

— Вот ты где! — обрадовалась Даша, отыскав под кроватью пропавший носок. Пока Игната не было дома, она пользовалась моментом, чтобы спокойно прибрать.

Игнат умел расшвыривать носки мастерски. Будь раскидывание носков олимпийским видом спорта, непременно стал бы чемпионом. Но даже эта его привычка нисколько Дашу не раздражала.

«До чего же он хороший, добрый, ласковый…» — Даша могла перечислять достоинства Игната бесконечно.

Она часто думала о том, как ей повезло, что он встретился на ее жизненном пути.

Ведь не послал ее куда подальше, когда она появилась, как гром среди ясного неба. Не каждый поселит у себя в квартире беременную подружку, особенно если эту подружку и знать-то не знал, а одну единственную ночь, которую провели вместе, может, уже и не помнил.

Тут Даша, пожалуй, себя принизила. По их первой встрече у Игната на работе ясно поняла, что он ее помнит и жаждет продолжить знакомство. Правда, когда узнал, что беременна, пыла у него поубавилось, точнее совсем не стало. Но все свои обязательства перед Дашей он выполнил. Даже разрешил поселиться у него, чего Даша уж совсем не ждала. С большим облегчением вздохнула, осознав, что не придется возвращаться в «Отличную». Один бог знает, как бы с ней поступил Авзураг. Воспоминания о неделях полуголодного существования, что пережила до побега к Игнату, до сих пор ранили.

Возможно, приемный отец выгнал бы ее, с него бы сталось. То, что все адресованные к приемным дочерям слова любви — ложь, Даша уже успела выяснить опытным путем. Однако надеялась, что одну с маленьким ребенком ее не бросят. Тут могла бы заступиться даже мама Марисоль. Проверять, слава богу, не пришлось. Теперь она может спокойно жить у Игната. Он даже выразил желание съездить в «Отличную» за ее документами. Даша надеялась, что вместе с документами передадут одежду, книжки и остальное. Не передали. Но Игнат даже это возместил. Теперь Даша казалась себе яркой бабочкой в своих летних красочных платьях, за что тоже Игнату спасибо.

Ей вообще очень нравилось с ним жить, хотя поначалу было тяжеловато.

Даше хотелось его до боли в животе, но проделать тот же финт, что и в «Отличной», она не решалась. А ну как подумает, что она девушка легкого поведения, да выгонит из дому. Слава богу, теперь все само собой разрешилось, ведь дольше ждать Даша просто не могла.

Пока прибирала в спальне, в прихожей раздался звук отпираемой двери. Даша собрала грязные вещи в корзину, вышла в зал. Игнат светился, как солнце в ясный летний день.

— Ты получил работу! — догадалась она без лишних слов.

Игнат кивнул, подхватил ее и немного покружил по залу.

— Да, Дашуль, получил! Живем теперь! Обниму?

Не дожидаясь ответа, сгреб в охапку и застыл, прикрыв глаза и мурлыча от удовольствия.

Он часто так делал. Спрашивал, можно ли, и просто подолгу стоял с ней в обнимку. Даша не возражала. Ее в жизни столько не обнимали, сколько за последнюю неделю. В его руках она чувствовала себя нужной, желанной, даже родной. Могла стоять вот так хоть целый день.

Конец ознакомительного фрагмента.