Миниатюры

Диана Максимова

Короткие истории о чувствах, приходящих и уходящих. О людях, их проживающих. О стадиях и фазах любви. Истории о чувствах-героях, среди которых нет второстепенных.

© Диана Максимова, 2023

ISBN 978-5-0059-5762-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

М И Н И А Т Ю Р Ы

«В Ы Т А Н Ц У Е Т Е?»

— Вы танцуете?

Она огляделась по сторонам: лил дождь, люди бежали, спасаясь от воды. Вокруг фонаря кружил мотылёк.

«Как глупо», — подумала она.

Посмотрела на незнакомца: «С виду приличный, аккуратно одет, глаза добрые».

— Только с музыкой. — ответила она. Он улыбнулся.

— Вы красивая. — она искренне смутилась.

— Хороший вечер, тепло…

— Только дождь…, — она выставила ладошку из укрытия, капли сразу напали на неё.

— Так даже лучше, иначе вы бы тут не стояли. — он положил руку на грудь и коротко кивнул. — Александр.

«Позёр». — подумала она. — «Но забавный».

— Лилия. — она протянула руку для закрепления знакомства. Он взял её, накрыл ладошкой и поцеловал.

— Безмерно рад, Лилия. У вас сейчас сезон. Вы цветёте! — она улыбнулась, а про себя подумала: «Смешной».

Он достал телефон.

— Лилия, так может потанцуем?

— А как же…, — она не успела возразить, на телефоне уже заиграло что-то мелодичное и дождливое. Полупустой вечерний парк. Мотылёк так и бился об фонарь. Все прятались от дождя, кроме молодой пары — совсем юные, они лежали прямо на траве и, похоже, были счастливы.

Он протянул руку, она улыбнулась и с неуверенностью вложила свою руку в его. Он аккуратно положил вторую руку ей на талию. Она подумала: «Деликатный».

— Вы отлично танцуете. — она искренне рассмеялась над его словами, ведь их танец был похож на морозное топтание в ожидании автобуса.

— Почему вы смеётесь? Я серьёзно! Прекрасно! Я знаю в этом толк.

— И часто вы танцуете в парках с незнакомками?

— В основном по четвергам. В пятницу тут сомнительная публика. — она рассмеялась снова.

Он отпустил её талию, чтобы покружить. Немногочисленные посетители парка, скучая под дождём, были рады понаблюдать за ними. Даже юная пара на траве с восторгом смотрела на танец двух незнакомцев.

— Значит, вы танцор?

— Актёр. Иногда гениальный, иногда посредственный. Пока не решил, что мне ближе. — И она снова залилась смехом.

— Если не получится с актёрством, из вас получится прекрасный юморист.

— Только по четвергам! Кажется, дождь закончился. Наш шаманский танец сработал! — он развернулся к публике, развёл руками в стороны. — Господа и дамы, дождь окончен! — снова приложил руку к груди и сделал короткий кивок головой. Реакция зрителей была незамедлительной: все захлопали, засвистели и начали выбегать из своих укрытий. Пока он продолжал раздавать поклоны и работать на зрителя, она думала: «Актёр!».

— Лилия, как вы смотрите на то, чтобы…, — он осёкся, закрыл лицо руками, раздвинул пальцы, как бы подглядывая. — Вы такая красивая! Давайте прогуляемся, я вас провожу! Могу читать стихи, могу молчать, только не убегайте как золушка. Я не принц и не смогу вас разыскать! — она улыбнулась и посмотрела на часы, подумав: «Без пяти полночь. Самое время решить, хочу ли я быть золушкой».

Она огляделась по сторонам. Людей стало меньше, даже юная пара уже убегала из парка, обгоняя друг друга. Мотылёк так и бился о фонарь: «До чего же глупо». — снова подумала она.

— А знаете, Александр, я никогда не верила в сказки и принцев. — он улыбнулся.

— Тогда в путь! — он подставил ей локоть, она взяла его под руку. — Есенин или Маяковский? — они шагали к выходу из парка. — Дождь закончился, тогда лучше Есенин! — Она кивнула, про себя вспомнила строки: «Ну, целуй меня, целуй!»

И он читал:

— Какая ночь! Я не могу. Не спится мне…

На парк спустилась тишина. Мотылёк в очередной раз ударился о фонарь и, бездыханный, тихо опустился на землю.

«И Н А Ч Е»

Я бы точно подумал иначе, в следующий раз при встрече с ней. Не стал бы оценивать внешность и думать, что она жаждет внимания. Не решился бы так нагло изучать её, будто она не может заметить мой взгляд. Ни за что не стал бы думать, что уже всё о ней знаю. Не допустил бы пошлостей о том, что уже сотню раз читал подобные книги. Запретил бы даже мельком пролетать мысли о том, что она идеальна и в этом её проблема.

Я бы точно подумал иначе, в следующий раз при встрече с ней. Потому что теперь знаю, что её внешность не подлежит оценке, что ей чуждо внимание; чужие взгляды, которые рыщут по ней, ранят её; я никогда ничего о ней не узнаю подлинно; такой книги ещё никто не написал; она неидеальна, и в этом есть всё.

Я бы точно поступил иначе, в следующий раз при встрече с ней. Не стал бы делать комплименты её грустным глазам, чтобы посмотреть, красива ли её улыбка. Ни за что бы не приглашал её на свидание в лучший ресторан, чтобы увидеть, какое платье она наденет. Не дарил бы тот красивый букет, чтобы увидеть, как она засмущается. Не говорил бы, что даже звёзды не способны конкурировать с её красотой.

Я бы точно поступил иначе, в следующий раз при встрече с ней. Я бы любил её грустные глаза. Я бы снял с неё платье. Я бы засмущался. Я бы выключил все звёзды.

«В Ы С О Т А»

— Я буду продолжать на тебя смотреть. Можешь закрыть лицо руками, укутаться в одеяло, запереться в ванной. Я буду продолжать на тебя смотреть. Можешь уйти, убежать, исчезнуть. Я буду продолжать на тебя смотреть. Никто не сможет заставить меня отвести взгляд.

— Не дави.

— Ты будешь плакать — я буду собирать твои слёзы. Ты будешь смеяться — я буду ловить твой смех, как светлячков, в банку. Ты будешь петь — я буду танцевать. Ты будешь молчать — я буду слушать.

— Ты давишь.

— Я уйду сам, если ты попросишь. Я отпущу тебя, если ты попросишь. Я сотру себе память, если ты попросишь. Я сотру себя из твоей памяти, если ты попросишь.

Она посмотрела на него, посмотрела вниз, сделала шаг назад и упала в его объятья, а он поймал её с высоты, в которую она не шагнула.

Конец ознакомительного фрагмента.