Мои 90-е. Истории о пережитом

Диана Королькова

Они еще свежи в памяти – наши 90-е. Лихие и страшные, азартные и опасные, с шальными деньгами или вовсе без них. Годы развала страны, коллапса экономики, незащищенности, непредсказуемости и обостренного желания жить.В этой книге – живые воспоминания участников событий, честные свидетельства и личный опыт проживания чувств, опыт поиска опор в неопределенности каждого нового дня.

Валентина Строганова

Выйдя на пенсию, я нашла для себя много увлечений, на которые раньше не хватало времени: исторические танцы, скандинавская ходьба, йога, прошла школу сетевого бизнеса. Четвёртый год участвую в проекте Натальи Кадешниковой Академия осознанного долголетия «КомуЗа».

Никогда не думала писать — считала, что у меня нет таких способностей. Но вот на встречу в «КомуЗа» пришла филолог, семейный историк, Диана Королькова и с увлечением стала рассказывать о книгах, изданных нашими сверстниками, совсем не писателями. Предложила нам, пережившим эпоху непростых 90-х, написать книгу воспоминаний об этом сложном и бурном периоде. Что-то зацепило в её словах, и решила попробовать.

Так появились мои рассказы.

О талонах

Конец 80-х гг.

СССР разваливался. Страны Балтии требовали суверенитета. В бывших союзных республиках начались погромы. Бастовали шахтёры. Предприятия закрывались, появилось много безработных. Продуктов практически не было, полки магазинов пустовали. Кругом орудовали спекулянты.

В стране ввели талоны. Это были бумажные карточки, которые выдавались ежемесячно или сразу на год по месту работы или прописке на каждого члена семьи. На талоне был указано, какой вид продукта, на какой месяц и в каком количестве можно купить. Например, в месяц на сахарный талон можно было купить 1 кг сахара на человека, макарон — 400 грамм. Это были такие огромные бумажные простыни в виде таблицы, которые мы всегда носили с собой (вдруг что-то «выкинут» на прилавок). При покупке товара продавец отрезал месячный талон.

В Свердловске (наш город переименовали позднее) по талонам продавали масло, сыр, сахар, муку, колбасу, крупу, макароны, яйца, чай, спички, водку, сигареты. За продуктами выстраивались огромные очереди. За порядком следили активисты, которых в каждой очереди всегда хватало с лихвой. Часто на ладони они записывали номер очереди и регулярно ходили и проверяли эти номера.

Талоны на спиртное ввели 11 декабря 1989 года. Перед Новым годом горожане запасались водкой и шампанским, простаивая в очередях по несколько часов. И вот 29 декабря в гастрономе «Центральный» закончился товар. Толпа народа высыпала на улицу и перекрыла движение. В этом районе находится трамвайное кольцо, и трамваи встали во все четыре стороны.

Появились представители власти и попытались успокоить собравшихся. Но их уже не слушали. Ругая власть, двинулись на площадь 1905 года и там провели митинг, требуя продуктов к Новому году. Этот эпизод назвали в городе «винный» бунт.

На следующий день продукты в магазинах появились.

Сигареты и водка мне были не нужны, но не пропадать же добру, которое мне было положено по закону. Я выкупала это «добро» и отвозила в деревню родителям. В деревне денег почти не было, так что сигареты и водка стали платёжной единицей. Ими можно было расплатиться за всё: за дрова, за сено, за вспашку огорода. Тем, кто не пил (или был малопьющим) и не курил, было очень удобно.

Уже позднее, через много лет, переезжая на другую квартиру, обнаружила в кладовке, в тёмном углу, несколько бутылок водки. Видимо, оставляла на чёрный день, уже не помню.

А запомнился мне другой случай, не связанный с водкой.

Работала я в центре города, рядом был гастроном. Во время обеденного перерыва можно было сбегать туда и отовариться продуктами. Очереди выстраивались огромные, но за час перерыва можно было успеть что-то купить.

Однажды я стояла за маслом, примерно полчаса. Вдруг подбегает какая-то женщина, осматривает очередь, показывает на меня и кричит: «Она!»

Ко мне подходит милиционер и просит пройти с ним. Недоумевая, иду за милиционером. Останавливаемся. Женщина кричит: «Она, она у меня украла!»

Как оказалось, эта женщина стояла в соседней очереди, сумка была открыта, она отвернулась, и кто-то вытащил у неё все талоны. Как она утверждала, это была я. Я опешила. Говорю, что стою в этой очереди уже полчаса, никуда не отходя. Стоящие рядом могут подтвердить, спросите. Женщина не унималась: «Я её запомнила, она была в коричневом пальто и стояла сзади меня».

А у меня пальто — тёмно-зелёное.

Милиционер молча отошёл от нас, женщина с криками: «Украли все талоны!» убежала за ним. Я стояла, не зная, что делать: возвращаться в очередь или стоять и ждать, когда меня в кутузку заберут. Такое со мной было впервые.

Вернулась в очередь, успела до конца обеденного перерыва купить масло. Осадок после этого, конечно, остался жуткий.

Но позднее, когда пришла в себя от этого эпизода, поняла, каково было той женщине, которая потеряла все месячные талоны на продукты. Не удивительно, что и цвет пальто уже не замечала.

О путче

19 августа 1991 года я шла на работу в хорошем настроении. Начальник должен был рано утром уехать в командировку, впереди ожидалось три спокойных дня: без дёрганий, аппаратных совещаний и срочных поручений.

Зайдя в вестибюль, увидела озабоченного начальника, слушающего проводное радио у вахтёра.

Спрашиваю: «Вы не уехали в командировку?»

«Какая командировка, Валентина Борисовна, в стране переворот» — был ответ.

Эти слова вызвали недоумение. Какой переворот? Мы выросли в Советском Союзе и с детства знали, что перевороты, забастовки и путчи могут происходить только при «загнивающем» капитализме.

Хотя в начале 90-х в нашей стране уже начали происходить глобальные преобразования.

Республики, входившие в состав СССР, стали отделяться от Союза и провозглашать свою независимость. В июне 1991 года провозгласила свою независимость Российская Федерация. Первым президентом Российской Федерации был избран Б. Н. Ельцин, бывший первый секретарь Свердловского обкома партии.

По телевидению постоянно транслировались заседания Верховного Совета СССР и Верховного Совета РСФСР. Это были захватывающие зрелища, настоящие спектакли.

Борис Ельцин вышел из состава Компартии, единственной и правящей партией в стране. Генеральным Секретарём Компартии и Президентом СССР оставался Михаил Горбачёв.

На 19 августа в Москве было запланировано подписание нового союзного договора, инициатором которого был Борис Ельцин. Это означало роспуск Советского Союза.

Группа высших чиновников из восьми человек решили не допустить развала Союза. 19 августа они выступили по телевидению с заявлением об отстранении от власти М.С.Горбачёва, объявлении в стране чрезвычайного положения и переходе власти в руки ГКЧП (Государственный комитет по Чрезвычайному положению). Горбачёв был заблокирован на президентской даче в Форосе.

Утром 19 августа по Всесоюзному радио было зачитано заявление ГКЧПистов.

Я встретила своего начальника, когда он слушал это заявление.

В тот же день в Москву были введены войска. Бронетехника стояла у Белого дома (так называли здание Верховного Совета РСФСР). Колонны демонстрантов прибывали туда же.

Сопротивление путчистам возглавил Б.Н.Ельцин. Его выступление на танке перед Белым Домом часто сравнивали с выступлением В.И.Ленина на броневике в 1917 году.

В своём обращении Ельцин призвал не подчиняться Указам ГКЧП и объявить Всероссийскую забастовку. Свердловск поддержал Ельцина. Возле здания горсовета был разбит лагерь его сторонников.

На работе начальник собрал общее собрание, рассказал о сложившейся ситуации в стране, хотя полной и достоверной информации не было.

В стране были закрыты многие телепрограммы и выпуски большинства газет. После заявления путчистов по Центральному телевидению непрерывно транслировали балет «Лебединое озеро», который ещё долго после этого ассоциировался с путчем.

Слушали радиостанцию «Эхо Москвы» — единственную, которая передавала новости о событиях в Москве.

Не скажу, что было страшно. Было тревожно. В городском транспорте не было суеты и давки. Люди вполголоса обсуждали последние новости.

Рабочее утро 20 августа началось с общего собрания. Те, кто всю ночь просидели возле приёмников, рассказывали о последних событиях. Начальник наш был демократ, открыто поддерживал Ельцина.

В этот день путчисты приняли решение о захвате Белого Дома. Демонстранты противостояли продвижению техники, трое из них погибли.

В Москве танки и баррикады, штурм Белого дома, первый президент СССР в Форосе — это было уже серьёзно. В Свердловске многие крупные предприятия объявили забастовку.

Напряжение нарастало. Оно чувствовалось повсюду: на улице, в магазинах, в транспорте. Многие боялись открыто высказывать своё мнение о происходящем. Говорили полушёпотом.

21 августа в Свердловске на площади 1905 года состоялся грандиозный митинг в поддержку Ельцина. Хотя это был рабочий день, площадь была переполнена. Мы также всем коллективом пошли на этот митинг.

Пафосных речей на митинге не было. Всем было ясно, почему они здесь находятся. Ораторы выступали с грузовика. Было много лозунгов: «Нет ГКЧП», «Мы за Ельцина».

Митинги в поддержку Ельцина прошли также в Нижнем Тагиле, Первоуральске.

Вечером на чрезвычайной сессии Верховного Совета ГКЧП был осужден и распущен. Войска из Москвы вывели, путчистов арестовали.

Так завершился путч, или несостоявшийся переворот, длившийся 3 дня.

После этих событий в стране началась перестройка и все «прелести» 90-х.