По ту сторону жизни

Диана Викторовна Покормяк, 2020

Пробудившись однажды на кладбище, главная героиня повести с удивлением обнаруживает, что она ничего не помнит о себе. Странное появление на кладбище, необъяснимые метаморфозы, знакомство с мертвыми, загадочный ангел, который забирает души умерших ровно в полночь, невозможность покинуть пределы кладбища, – ей предстоит увидеть много чудес, во многом разобраться и раскрыть важную тайну о себе: действительно ли она мертва, как утверждают ее друзья-покойники, или все же жива?

Глава III

Мы обошли оставшуюся часть кладбища в поисках моей могилы, но так и не нашли ее. Мы скрупулёзно обследовали каждый памятник, каждый венок с надписями, каждый куст, который мог спрятать мою могилу, но все безуспешно. Даже у древней Анны Павловны был здесь небольшой холмик, с поржавевшим крестом, который покосился в сторону запада и который оброс мхом, как болотный царь тиной, а у меня ничего не было, словно я и не жила вовсе на этой Земле. Мне стало по-настоящему жутко.

— Твоей могилы здесь нет, — заключила уверенно Анна Павловна. — Мы осмотрели здесь каждый надгробный камень, каждую усыпальницу без исключения. Каждый безымянный холмик без креста и памятника говорил нам имя своего хозяина, но никто не подходит под твои данные. И так как ты появилась здесь только сегодня, в принципе не было смысла осматривать древнейшие могилы. Но я сочла нужным испробовать все варианты… Так, на всякий случай, ведь ты единственная, кто не помнит своего имени. Ты единственная, кто появился здесь в тот день, когда никто не рыл новые ямы, когда не было никаких похоронных процессий. Загадка твоего странного появления здесь не дает мне покоя… Возможно, Павел что-нибудь знает. Но за прошедшие пятьдесят лет он не отличался особой многословностью, точнее сказать, он не проронил ни слова…

— Какой еще Павел? — насторожилась я.

— Ну, тот самый ангел, который забирает в полночь души умерших… — пояснила Анна Павловна.

— А если он с вами ни разу не заговорил, откуда вы тогда знаете его имя?

— Не знаю, — пожала плечами Анна Павловна, — но когда я впервые увидела его здесь, я поняла это сразу. Мне это подсказал мой внутренний голос…

— И у нас было то же самое, — подтвердила Ульяна. — Анна Павловна не сказала нам, как его зовут, мы догадались сами.

— Но с чего вы тогда решили, что он прольет свет на то, что я здесь делаю, если он не перекинулся и словом за полвека? — расстроено спросила я.

Анна Павловна присела на ближайшую мраморную плиту, обняла руками ноги и неспешно ответила:

— При моей жизни я любила повторять один и тот же девиз: «Никогда нельзя сдаваться! И если у тебя не получилось один, второй и даже третий раз, ты должна собраться с силами и попытаться снова! Ведь жизнь — это вечная битва!». Как выяснилось, и после смерти ничего особо не изменилось: мы ведем борьбу за право знать, почему мы тут зависли и что же с нами будет дальше?

Мое лицо нахмурилось. Чем больше я узнавала про этого ангела, тем меньше он мне нравился.

— Какое бесчувственное создание этот ангел! — топнув ногой, со злостью сказала я. — Смотрит на ваши мучения, молча и равнодушно слушает ваши вопросы и не соизволит на них отвечать!

— Больно надо ему, как видно! — ухмыльнулась Анна Павловна. — Возможно, ему строго запрещено это делать…

— Мне все понятно! Если это так, значит он боится за свою шкуру, опасается разгневать свое начальство… Как же это похоже на человека! — разочарованно протянула я. — А я то думала, что ангелы всесильны, а они такие же пешки в чьих-то руках, как и люди, которые вечно кому-то должны подчинятся… Эх!

Близняшки переглянулись между собой и тихо захихикали.

Анна Павловна с тревогой взглянула на меня и сказала:

— Эй, ты поосторожнее со своей дерзостью, он ведь может все услышать и обидеться!

— Ну и пусть услышит! — ударила я сердито кулаком по железной оградке, и мой кулак без труда просочился сквозь нее. К этому мне еще предстояло привыкнуть. — И к тому же, если вы можете читать мои мысли, он тем более сможет, так какой смысл в молчании?

— И все же будь осмотрительна в своих выражениях по отношению к нему, — снова предостерегла Анна Павловна. — За пятьдесят лет ни разу не видела, чтобы он улыбнулся: своим суровым видом он пугает всех, кого забирает отсюда.

— А может это и не ангел вовсе? — предположила я с замиранием сердца.

Девочки вдруг боязливо прижались ко мне, поддавшись моим сомнениям, и вопросительно уставились на Анну Павловну.

— Нет, это ангел! — с уверенностью ответила Анна Павловна. — Иначе от него не исходило бы столько тепла и света, несмотря на его грозный вид. А когда он в полночь спускается с неба по еле видимой ступенчатой дорожке, даже если вокруг непроглядная тьма, тучи расступаются перед ним в любое время года. Освещенный звездным светом, он направляется к самой первой, самой старой могиле на этом кладбище, датированной 1900 годом…

Я с недоверием покосилась на Анну Павловну.

— Что, прямо-таки с неба спускается?

— Да, с неба! — кивнула головой Анна Павловна. — Когда на городской ратуше огромные механические часы, находящиеся в старинной башне, пробивают двенадцатый удар, он появляется на этой светящейся дорожке и все вокруг безмолвно замирает. Если идет дождь — он прекращается, если шумит порывистый ветер, то он в один миг пугливо удирает отсюда, а филины, которые так любят охотиться на мышей на нашем кладбище, перестают ухать и садятся стройными рядами на ближайшие деревья. Даже сверчки прекращают свою шумную трель…

— Хороший ангел!.. Всех распугал, даже насекомых, — засмеялась я, не удержавшись.

— Тссс! — поднеся палец к губам, пригрозила мне Лина, опасливо оглядываясь по сторонам. — Он не любит таких шуток.

— А ты откуда знаешь? — с ухмылкой поинтересовалась я.

Она спрыгнула с бетонного саркофага и, приблизившись ко мне, тихо зашептала:

— Вчера, когда я сказала Ульяне о том, что неплохо было бы отругать его за плохое поведение, он отомстил мне!.. В полночь он так сверкнул на меня своими огромными синими глазищами, что я впервые сумела почувствовать острую боль в том районе, где у меня когда-то находилось сердце…

— Да, она скривилась так, будто ее убивают! — подтвердила Ульяна, съежившись от страха.

— Нельзя убить того, кто уже мертв! — встряла Анна Павловна. — Но Лина права! С ним шутки плохи… Не знаю, все ли ангелы такие, но полагаю, что нам достался самый суровый и нелюдимый из всех, кто существует на небе…

— Это радует, — сказала я с грустной иронией. — Такого я уж точно разговорю! Может, если он так суров, лучше не соваться к нему со своими вопросами?

— Но он — твой единственный шанс узнать о том, что ты тут делаешь! — с уверенностью произнесла Анна Павловна. — Тем более, без могилы!

Я призадумалась. Что же, если это действительно так, то мне следовало бы прикусить свой язвительный язык. Если он слышит все то, о чем мы говорим — ответа у него мне не выудить и за тысячу лет, после всего того, что я наболтала! Какая оплошность с моей стороны!

— Ладно… давайте подумаем завтра о том, как нам задобрить его и разговорить. А сейчас уже поздно. Нам пора спать, или мы не спим? — я вопросительно уставилась на Анну Павловну.

— Нет, представь себе и мы, как живые можем вздремнуть, но совсем недолго, — пояснила она.

Лина, вздохнув, добавила:

— Да, хотя мы не знаем усталости, это просто очередной способ убить время, которое тянется тут бесконечно…

Ульяна вдруг встрепенулась и взлетела в воздух. Лина последовала за сестрой. Взмахнув руками, словно крыльями, они начали не спеша подниматься все выше и выше, пока не достигли вершины самого высокого тополя. Ухватившись за его ветви, они стали раскачиваться взад-вперед, словно на качелях. Их цветастые платья пестрели в лунном свете, как крылья ночных бабочек. Я поспешила за девочками и принялась кружить вокруг них, словно стрекоза. Моему восторгу не было предела, ведь я, оказывается, умела летать! Я могла молнией кинутся вниз — к земле, не испытывая никакого страха и при этом не разбиться, а потом с такой же легкостью могла устремиться стрелой на верх — к звездному небу. И при этом у меня не кружилась голова: я чувствовала небывалую легкость и ощущала всю свою задорную юность. Но мне этого было мало, я хотела подняться еще выше — к звездам. Взлетев над кладбищенскими деревьями, я вдруг обнаружила, что выше ста метров от земли меня начинает тянуть вниз помимо моей воли. Получается, что и наверх нам путь прегражден: здесь есть невидимый для нас купол, невидимая граница, символизирующая нашу вечную тюрьму.

После нескольких часов полета, мы вчетвером присели на широкую ветку векового дуба, находящегося у той самой старой могилы, к которой почти каждую ночь спускался Павел и, обнявшись, стали ждать полуночи. Я заметила, что близняшки с тревогой косились на меня. Очевидно, они полагали, будто Павел все же может спуститься за мной, а мою могилу они просто пропустили. За этот день они успели привязаться ко мне, и не отходили от меня ни на шаг.

Но ровно в полночь, с двенадцатым ударом курантов, никто так и не появился. В эту ночь Павлу забирать с кладбища было некого. Анна Павловна, в отличие от радующихся девочек почему-то с озабоченностью посмотрела на меня и тихо вздохнула.