Ольвия

Диана Викторовна Покормяк, 2023

Роман повествует о необычной девушке Ольвии, которая, используя свои обширные знания и магические способности, борется со злом, вступает в опасные схватки с ведьмами, демонами и противостоит самому дьяволу. Но и к небесным жителям, включая самого бога, у Ольвии есть претензии и закономерные вопросы, ответы на которые она получит лишь в конце романа. Главная тайна, касающаяся ее истинного происхождения, будет раскрыта. В книге есть магия и волшебство, крепкая дружба, опасные приключения, жизненные испытания, неожиданные повороты и настоящая любовь, преодолевающая все преграды на пути к долгожданному счастью.

Глава V. Разговор на перекрестке

Полночь. Луна повисла над глухим перекрестком, будто соглядатай, освещая две пересекающиеся пыльные тропы, поросшие чертополохом. Вдали видны огни ночного города, а напротив него смутно вырисовывается небольшой поселок, — но там давно все спят. Деревенские ложатся рано и встают рано, потому как и корову нужно подоить в пять утра, и скот отогнать в половину шестого на пастбище к пастухам, ну а дальше уж дорога прямиком на базар — продавать собственноручно созданный товар — сметану, ряженку, кефир или же свою домашнюю птицу. Ольвия тишине рада. Нечистая сила не любит лишних свидетелей. Она становится посередине перекрестка и бросает в пыль угощение для слуг преисподней — конфеты и печенье. При этом приговаривает: «Вот тебе, черт плата за беседу — передо мной ты появись и со мною объяснись!».

Девушка оглядывается вокруг себя, но никого не видит, лишь просторы полей, усеянных пшеницей и кусты благоухающей мальвы у лесопосадки. Шелест полевых трав, в которых бродит легкий ветер, переплетается с уханьем филина. Она ждет минуту-другую, а потом начинает медленно уходить в сторону города. Ветер с нежностью играет с ее распущенными волосами, потом путается в подоле длинного платья и отступает к чертополоху.

— Куда же ты, сестрица? — слышит она вдруг за спиной.

Ольвия оборачивается и видит прямо перед собой черта. Он едва достает ей до плеч, небольшие рога почти не видны на голове. Покрытый с ног до головы короткой и черной, как смоль шерстью, он напоминает большую собаку, вставшую на задние лапы. Но внешний вид обманчив. Ольвия то знает, что это страшное мелкое по сравнению с человеком существо может без особых усилий переломать ей хребет. Однако даже в аду есть свои законы и правила, которые редко нарушаются. Бюрократический порядок, как и иерархия, присутствуют не только среди людей и ангелов, но и в вечно пылающей стране греха и распада.

— Я тебе не сестрица! — огрызается ночная странница, тяжело дыша. Она ненавидит такие встречи, но иногда они необходимы для сбора информации и прояснения конкретной ситуации.

Черт смотрит на нее исподлобья, даже в ночи его кровью налитые глаза светятся, будто два факела. Он молча собирает конфеты и печенье с перекрестка, потом возвращается к Ольвии и с возмущением произносит:

— Полагаешь, если ангелы за твоей спиной, то ты можешь повышать на меня голос и беспричинно хамить?.. Думаешь, что непременно попадешь в рай, коль помогаешь этим жалким людишкам?

— А что, вы уготовили мне местечко в своем проклятом доме? — насмешливо спросила Ольвия.

— А как же!.. — нахохлился черт. — Нам не терпится прожарить твои косточки! Слишком много от тебя проблем, заступница всех грешников и отступников от веры! Их души — наши, и нечего посягать на то, что по закону принадлежит нам!

Ольвия сжала кулаки, нахмурила брови и крикнула:

— Мать, потерявшая в пожаре двух сыновей, разочаровавшаяся в боге, разве заслуживает попасть в ад?

— А-ха-ха! — черт рассмеялся так, что от этого страшного смеха запищали и разбежались от перекрестка полевые мыши. Прищурив жуткие мутно-красные глаза, черт ответил сердито: — Не тебе решать, и, тем более, судить о том, кому и куда положено уходить после смерти. А насчет этой женщины… Да, мой хозяин уже выделил ей укромный уголок на самом дне преисподней. Именно там самое место слабовольным самоубийцам!

Ольвия шумно вздохнула. Быстро соображая, она вдруг произнесла:

— Что хочешь за услугу?

— Желаешь откупить ее душу от ада? — тут же догадался черт. Он заинтересованно взглянул в глаза Ольвии и тут же сметливо предложил: — Поменяй ее душу на… свою… Ты же любишь выручать всяких идиотов из беды? Вот и сделай милость… — хитрым взором окинув Ольвию, он стал с нетерпением ждать ответа.

— Ох и торгаш! — разозлилась девушка.

— Не зря же я приставлен сюда, дела вести умею! — похвастался он и приосанился.

— Знай меру и не заламывай чересчур высокую цену!

— Да шучу я. Понимаю, что от тебя этого не дождешься!.. Хотя… может время такое наступит, припечет сильно… и ты поменяешь свое мнение… — стукнув задним копытом по дороге, произнес он слащавым голосом, потом добавил: — Есть у меня кое-какие желания…

— Высказывай… — Ольвия напрягла слух, внимательно глядя в глаза служке сатаны.

— Притащи мне завтра ночью сюда самый дорогой коньяк, который раздобудешь в городе… А еще живую упитанную курицу, да и нож прихвати с собой, я ее разделаю прямо здесь, на перекрестке… — облизнувшись, он прибавил: — Не забудь добавить конфеты, халву и мармелад. Все запомнила? — строго спросил он.

— Конечно, — девушка кивнула головой. Она знала, что черт обожает коньяк, но сам купить его не может. Некоторые черные маги тоже знают об этом и поэтому приносят на перекресток именно это угощение взамен на исполнение своей просьбы.

— И это еще не все! — злобно гаркнул черт. — Душа — слишком большая цена за всю эту ерунду. Мне понадобиться кое-что еще…

— Что же? — насторожилась Ольвия.

— Пойдешь завтра к мэру в администрацию и пригласишь его на свидание! — сказав это, он распахнул свою зубастую пасть и загоготал от удовольствия.

Ольвия вдруг схватила его за грудки и начала трясти с ненавистью. Он уколол ее по самому больному месту — самолюбию.

— И ты еще называешь себя божьим творением? — с усилием отцепив ее руки от себя, прошипел он с досадой и прибавил: — Столько злобы в тебе, может, примкнешь к нам?.. Злоба у нас очень ценится! — с иронией произнес он.

Ольвия крепко выругалась, в правой руке у нее остался клок черной шерсти, от которой она тут же поспешила с брезгливостью избавиться.

— Знаю, знаю я, как сильно ты ненавидишь этого Альберта, — хитро ухмыльнулся черт. — Хочу наказать тебя за высокомерие таким образом. В следующий раз, как вызовешь меня, будешь обращаться ко мне «ваше величество!». И… никакого пренебрежения в голосе, понятно? — расходился он.

Ольвия хмуро покосилась сначала на него, потом на камень, лежащий у дороги. «Зарядить бы этим камнем по твоей рогатой башке» — мечтательно подумала она.

— Не смеши чертей! — тут же услышала она. — Сама ведь знаешь, — мне от этого ничего не будет! Встану, да дальше пойду, только прежде сломаю тебе шею!

— Ну ладно тебе… — пожав плечами, Ольвия решила взять себя в руки. — Так и быть, все исполню, только обещай, что не будешь претендовать на ее душу…

— Как все исполнишь, так и освобожу ее… Но ты ведь знаешь, что в раю ей места все равно не будет. В лучшем случае, в чистилище или будет тут по Земле бродить неприкаянным духом.

— Все же лучше, чем жариться в аду, где в никогда не угасающих кострах над людскими душами издеваются страшные демоны.

— Как сказать. Вы боитесь ада, а я считаю его лучшим местом в мироздании. Он придает миру равновесие.

— А ты, оказывается, философ! — горько усмехнулась Ольвия и спросила: — Скажи мне, все ли самоубийцы попадают в ад? Может, есть исключения?

— Какие могут быть тут исключения? — рассердился черт.

— Ну, например, если человек совершил самоубийство в состоянии сильнейшего потрясения или в связи с психическим расстройством, когда он не осознает свои действия?

— Какие мы любознательные! — перекривлял черт. — Я, кстати, в курсе, что ты защищала эту женщину перед людьми после ее самоубийства.

— Они осудили ее и отзывались о ней с пренебрежением, дескать, какой грех, и даже гибель сыновей — не оправдание.

— Осуждение — любимая забава невежественных и глупых людей. Открыть тебе маленький секрет?

— Открой.

— Некоторые из этих болванов потом кончают так же: я не раз это видел. Так что «не зарекайся!», как у вас любят говорить.

— Месяц назад они так же осудили молодую девушку-самоубийцу, которая покончила с собой из-за страшной болезни, не в силах терпеть адскую боль, — Ольвия снова с сочувствием вспомнила о несчастной мученице.

— Ее ты тоже защищала, помню, помню, — закивал головой черт. — Теперь эту адскую боль она будет терпеть вечно в преисподней. Законы эти писаны еще до появления первого человека, так что не тебе менять эти многовековые порядки. Ты — простая смертная, зачем задаешься такими вопросами? Твой бог не похвалит тебя за это кощунство! Я ведь понимаю, что ты осуждаешь такой порядок вещей, но не предъявляй претензий к нам, а лучше испроси ответ у своего хваленого бога. К нашему удовольствию, не сильно-то он печется об тех, кто потерял веру в него, кто сам покинул этот мир даже из-за вопиющих причин.

— Но всему должно быть объяснение! — развела Ольвия руками, запутавшись.

— Вот и спроси у него, чего ко мне пристала? — рассердился черт. — Спроси, да только не удивляйся, если не получишь ответа — не любит он давать пояснения свои божьим законам, особенно таким отступницам, как ты.

— Я — не отступница! — огрызнулась Ольвия и добавила: — Не раз я была свидетелем его милосердия… Хотя… проявляет он его не ко всем…

— Вот это и есть отступничество, — сомневаться в его поступках.

— Это называется независимость мышления.

— Ваш бог не любит независимость, он любит слепое поклонение и подчинение, ты еще не уяснила этого? — черт с ехидством ухмыльнулся и почесал свой мокрый пятак.

— Так же как и ваш начальник, — парировала Ольвия. — Разве вас не наказывают за отступничество?

— У нас отступников не бывает! — махнул копытом черт. — Мы верны сатане, как преданные псы своим хозяевам.

— Ты, наверное, забыл?.. Когда-то и ваш сатана был отступником. Ангелом, предавшим бога.

— Что же, иногда что не делается — все к лучшему. Если бы не это обстоятельство библейского масштаба, не было бы и меня и всего нашего благословенного злыми духами царства! — ткнув копытом в землю, прогнусавил черт. — Ну, мне пора, заболтался я с тобой!.. Меня ждут на другом перекрестке!

— Кто ждет? — полюбопытствовала Ольвия.

— Тот, кто не задает, в отличие от тебя, ненужных вопросов! — вытянув копыто вверх, ответил черт. — Тот, кто быстро говорит о просьбе, дает плату и тут же уходит — очень уважительно с его стороны беречь мое драгоценное время и не злоупотреблять им!

— Так чего же так долго болтал со мной? — Ольвия удивилась, что черт не послал ее раньше времени куда подальше.

Черт хмыкнул и ответил:

— Потому что любопытное ты существо… Много знающее, много видящее, в отличие от простых людей… Сам сатана просил меня не обижать тебя — наверное, он желает видеть тебя в наших рядах.

— Что? — Ольвия расширила глаза от ужаса. Ее просьба об освобождении души самоубийцы удовлетворена только благодаря личному расположению к ней дьявола. Она гневно сверкнула глазами и крикнула: — Никогда этому не бывать! Слышишь? Так и передай своему рогатому хозяину!

— Поживем, увидим! — спокойно произнес черт. — Твоя душа — особенная: она ценнее тысячи обычных душ.

— Чем же она такая особенная? — вскинув одну бровь, поинтересовалась Ольвия с тревогой.

— Твою душу сотворил сам бог. Неужели ты полагала, что такой дар тебе достался случайно? Но, в противовес твоему богу, которого не дозовешься, когда действительно нужна помощь или спасение грешной души, мой хозяин всегда готов услужить и всегда мчится на призыв человека.

— Еще бы!.. Ведь взамен он получает душу, — самое ценное, что есть у людей! — Ольвия брезгливо сморщилась, глядя на своего собеседника.

— Ну, опять ты все перекрутила! — обиделся черт. — Что мешает вашему богу так делать? Блюсти свои души?.. Где он был во время страшных войн, когда массово гибли дети, где он был во время Холокоста? А помнишь ту надпись на стене концлагеря? Когда заключенный выцарапал на стене перед казнью надпись: «Если бог есть, то он должен молить меня о пощаде!». Бог тогда был в отпуске, скажи? — черт расходился не на шутку. Ольвии даже показалось, что шерсть его, вставшая дыбом, вспыхнула пламенем.

— Это хороший вопрос, — Ольвия вдруг взглянула на небо, будто ища ответа и тяжело вздохнула.

Черт перехватил ее взгляд и прорычал:

— Это бесполезно!.. Он тебе не ответит — он уже давно равнодушен к вам, людишкам! Его, разве что, интересуют только некоторые единичные личности — важные вельможи, им посаженные на трон, возводящие церкви в его честь и те, кто прославляет его. А ты ни к тем, ни к другим не относишься. И даже когда тебе нужна небесная помощь, разве обращаешься ты к нему? — черт расширил глаза, отчего стал еще страшнее и продолжил: — Ты обращаешься к ангелам, к богородицам, к святым, к кому угодно, только ни к нему. А знаешь, почему? Потому что за все эти годы он ни разу не ответил на твой призыв, ни разу не соизволил помочь, хотя и сотворил тебя! — черт вытянул на лице презрительную ухмылку, потом подошел поближе и прошептал, посматривая с некоторой опаской на небо: — Зато мы не стали бы так халатно относиться к своему творению!.. Знай это!.. И если тебе понадобиться помощь в спасении близкого человека, приходи — заключим сделку на лучших для тебя условиях! — потирая с удовольствием передние копыта, он замолчал.

Теперь ухмыльнулась Ольвия. Да, она давно сердилась на бога, но к демонам у нее было куда больше претензий.

— Хорошо поешь! — произнесла она. — Только ваше адово царство и ваши порядки вряд ли кому-то из людей будут по душе. Сам посуди, тебе бы понравилось, если бы тебя жарили на костре, будто окорок, целую вечность?

— Уверяю, тебя бы это не коснулось. Мы бы нашли для тебя более достойное место — ты была бы учетчиком новых душ, например. Вела бы своеобразную бухгалтерию, понимаешь? Разбирала бы грехи, — чьи потяжелее, тем огня в котле поболе! Соображаешь?.. Чистая работенка, между прочим!

Ольвия не удержалась от улыбки и ответила:

— Спасибо за столь лестное предложение, но придется его отклонить.

Черт совсем не расстроился. Он нахлобучил челку на лбу и произнес с некоторым сожалением:

— Ладно, мне уже действительно пора!.. Меня ждут! Договорим в следующий раз! — он громко кашлянул и тут же растаял в воздухе.

Ольвия еще некоторое время постояла на перекрестке, вслушиваясь в трель сверчков, потом повернула в город. Луна неотступно следовала за ней, освещая путь. С тяжелыми мыслями возвращалась Ольвия домой. Этот сложный и многообразный мир еще больше стал пугать ее. Земные законы, писанные глупыми бюрократами, небесные, — зачастую очень суровые и жесткие, да еще и душераздирающие законы преисподней — нет покоя человеку нигде! Везде за ним следят, везде его стараются вести и напутствовать — на свободу и волеизъявление нет и намека. Будущее страшило ее. Каким оно будет? Вечная война небес с преисподней, а посреди поля напряженной кровавой битвы — люди. Порою, беззащитные и растерянные.

Войдя в чертоги городских огней и спящих серых домов, она уже не думала о душе самоубийцы, которую спасла из преисподней. Она размышляла о предстоящем свидании, которое пугало ее куда больше, чем ад. Завтра она должна забыть и о чести и о самолюбии, завтра она обязана завладеть вниманием того, кого навеки записала в заклятые враги.

Черт знал, о чем просил — он создал ей ад на Земле. Создал на один день. И этот день уже настал — ведь приближался злополучный рассвет. Луна на небе стала блекнуть, а на горизонте появилась едва различимая розовая полоса.