Ольвия

Диана Викторовна Покормяк, 2023

Роман повествует о необычной девушке Ольвии, которая, используя свои обширные знания и магические способности, борется со злом, вступает в опасные схватки с ведьмами, демонами и противостоит самому дьяволу. Но и к небесным жителям, включая самого бога, у Ольвии есть претензии и закономерные вопросы, ответы на которые она получит лишь в конце романа. Главная тайна, касающаяся ее истинного происхождения, будет раскрыта. В книге есть магия и волшебство, крепкая дружба, опасные приключения, жизненные испытания, неожиданные повороты и настоящая любовь, преодолевающая все преграды на пути к долгожданному счастью.

Глава I. Карта дьявола

Люция смотрела на эту странную светловолосую девушку с подозрением и предубеждением, но не без любопытства. Не каждый день ей улыбалась удача увидеть столь близко настоящую городскую легенду. Но, как истинный скептик и атеист, отрицающий все сверхъестественное, она не верила в то, что болтают люди. Зачем же она пришла к ней? Люция ни капли не сомневалась — ей представилась уникальная возможность изобличить лгунью и написать о ней разгромную статью. Да, журналист в ней не дремлет: она выведет лжеясновидящую на чистую воду и утвердит свою скромную славу, славу корреспондента, который приносит людям истину и показывает народу факты такими, какие они есть, чем не могут похвастаться другие ее недотёпы-коллеги.

Выдумав заранее себе легенду, она долго плутала в лесу между троп, прежде чем нашла эту злополучную молодую отшельницу. Ее крохотный деревянный дом, сложенный из темных бревен, с одной стороны был окружен кустами калины, лещины и шиповника, с другой, — рябинами и кленами. За домом виднелись исполинские сосны, среди которых затесалась одинокая старая яблоня. В двадцати метрах от дома было большое синее озеро, окруженное ивами и дубами; утренний туман кружил около маленького трехступенчатого крыльца и подкрадывался к двум небольшим окошкам, за стеклами которых висели пучки зверобоя, мяты, бессмертника и полыни. «Хороший антураж! — похвалила шепотом Люция и добавила с пренебрежением: — Но меня этим маскарадом не проведешь!». Постучав осторожно в ветхую темно-серую дверцу, сквозь щели которой сквозняк просачивался в дом без особого труда, она прислушалась. Зловещая тишина царила в комнате — ни стука, ни шороха, лишь трель сверчка где-то на подоконнике.

— Что вам нужно? — услышала вдруг Люция за своей спиной. Обернувшись, она заметила на тропе высокую стройную девушку с плетеной корзиной в руках. Из корзины торчали различные коренья и травы. Люция догадалась — перед ней стояла та самая Ольвия, хозяйка лесного дома. На ней был чудной наряд из какой-то другой эпохи — длинное золотое платье с бирюзовыми манжетами, своеобразная узорчатая вышивка на поясе, на шее — старинный серебряный крест, пышные светлые волосы спадали волнами почти до пят, а на голове красовался венок из полевых цветов. Царственной походкой она подошла к Люции и пока та с изумлением рассматривала ее, снова спросила, но уже более сурово:

— Ну, так что же вам нужно? — пытливый взгляд голубых глаз остановился сначала на лице журналистки, но потом вдруг метнулся куда-то позади нее.

Люция моментально взяла себя в руки и произнесла молящим тоном, заранее отрепетированном:

— Мне необходима ваша помощь!.. Очень необходима!

— Я уже вижу, — ответила Ольвия и прибавила: — Хотя вы пришли с другими намерениями… — хитро прищурив глаза, она поманила рукой удивленную Люцию в дом.

Журналистка послушно вошла в дом вслед за хозяйкой, отворившей дверцу узорчатым серебристым ключом, и увидела небольшую светлую комнату, залитую утренним солнцем. Посередине комнаты стоял прямоугольный деревянный стол, заставленный глиняными чашами, кувшинами, стопками старых книг и стеклянными колбами с разноцветными микстурами. Между ними лежали веточки подорожника и божьей травы. В левом углу белела печь, чуть дальше располагался шкаф для одежды и многочисленные полки на деревянных стенах, забитые книгами и сушеными травами. В правом углу комнаты у окна, в которое заглядывала калина, стояла низкая койка, застланная зеленым покрывалом. На ней спал крупный рыжий кот.

Люция подошла к койке, с намерением погладить кота, но тот вдруг распахнул глаза, ощетинился и зашипел, оскалив острые белые клыки. Выставив одну лапу вперед, он даже выпустил когти, намекая: «Не подходи, убью!». У него было разорвано правое ухо, а на лбу вырисовывался безобразный старый шрам. И видом и поведением он походил на разбойника, много повидавшего в этой жизни.

— Что это с ним? — удивилась Люция и, потеряв интерес к коту, спросила у Ольвии: — Вы не опасаетесь жить в такой глуши одна?

— Для меня нет большего блага, чем находиться в одиночестве, — ответила высокопарно молодая затворница.

По ее счастливой улыбке, Люция вдруг поняла, что девушка говорит правду.

— А как же различные темные личности, вроде беглых преступников, периодически шастающих в лесу, да и охотники? Разве вы их не боитесь? — спросила она.

Ольвия, сверкнув гневно глазами, произнесла с вызовом:

— Это они меня должны бояться, а не я их.

Люция иронично скривила губы, но промолчала. «Наверняка она вечером снимает с себя весь этот бутафорский наряд и идет в город, где ее дожидается уютная квартира и теплый душ с прочими благостями цивилизации!» — подумала она со злостью. На своем веку она уже встречала подобных шарлатанок, которые нарекали себя провидицами, знахарками и обирали наивных женщин и девиц, а порою и глупых мужчин, богатея на их суевериях и невежестве. Что же, пора приступать к важному делу. Она напустила на себя несчастный вид и, присев на скамью возле стола, начала говорить:

— На мне, вероятно, венец безбрачия. Почему я так решила? Мне уже тридцать лет — а я до сих пор одинока. Мужчинам я нравлюсь, возле меня все время кто-то крутится, но стоит кому-либо объявить о серьезных намерениях и с ним что-либо случается или же…

— Или же он вдруг отступает от вас, как от чумы? — закончила фразу Ольвия, потом добавила с жалостью: — Отступает, исчезает, уходит, испаряется, хотя при этом вы ему нравитесь?

Люция решила подыграть коварной шарлатанке. Она вскинула изумленно брови и ответила:

— Да-да, все верно!.. Так и происходит на протяжении многих лет! Я как будто нахожусь в какой-то невидимой капсуле, сквозь которую мужчины не способны пробиться ко мне! — Люция воздела руки к потолку для пущей достоверности и слегка покосилась на молодую отшельницу. На ее лице она с изумлением заметила хитрую усмешку. «Что-то не так!.. Я плохо сыграла что ли?» — подумала с досадой Люция.

— Нет, все было довольно убедительно, — ответила на ее непроизнесенный вслух вопрос Ольвия. — Вы пришли, чтобы разоблачить меня, растоптать и унизить, — ее миловидное белокожее лицо вдруг залилось недобрым румянцем. Она пристально всматривалась в пораженные глаза своей темноволосой гостьи и вдруг метнула в нее лавровую ветвь. Люция с ужасом заметила, как от нее отлетела большая тень. Она завыла, будто изголодавшийся шакал и поползла по стене до потолка. Черный силуэт выпрямился, и журналистка смутно разглядела на потолке под темными брусьями старую женщину с горбатым носом и костлявым лицом. Она была с распущенными взъерошенными волосами и в длинном бесформенном платье. Ольвия вскинула руки к потолку и крикнула:

— Провались сквозь землю, нечистый дух! Auferet!¹ — она перекрестила тень и та тут же пролилась черным дымом в пол и исчезла.

Люция вдруг почувствовала укол в сердце. Что-то тяжелое и невидимое навалилось на нее и не отпускало. Ей стало тяжело дышать. Она раскрыла рот, будто рыба, вытащенная на сушу, вытаращила с безумством глаза и начала разрывать на себе впившийся в шею воротник блузки. Ольвия схватила со стола колбу с прозрачной жидкостью и с жаром выплеснула на девушку. В этот же миг Люция ощутила облегчение.

— Что это было? — вглядываясь с суеверным страхом сначала в потолок, а затем в деревянный пол, куда ускользнула тень, поинтересовалась она.

— На вас навели порчу, — ответила Ольвия голосом знатока и, тыкая тонким длинным пальцем в потолок, добавила: — Это был силуэт той женщины, которая наложила порчу. Я его заметила почти сразу, как увидела вас — теперь он все время стоит за вашей спиной. Разве вы не чувствовали в последние дни присутствие темных сил? Разве в вашем доме не падают просто так предметы? А странные голоса?.. Вы же их слышите, да? — она пристально посмотрела в темно-карие глаза журналистки и, увидев там тревогу, понятливо кивнула головой. — Что же, вы неспроста разыскали меня. Ваша материалистичная и рациональная натура хотела проверить меня, разоблачить, в то время как ваша душа искала защиты и помощи, хотя вы об этом и не догадывались.

Люция взглянула на солнечные зайчики, плетущие узоры на стеклах и вдруг с досадой отмахнулась.

— Нет!.. Не верю в эту чушь! Все это галлюцинации! И вы меня не вводите в заблуждение, лучше признавайтесь, что это за фокус был с тенью? И что это вы вылили на меня? — она со злостью посмотрела на свою мокрую белую блузу и стала отряхивать намокшие черные волосы, которым тоже досталось.

— Это была святая вода, — ответила Ольвия. — Но она лишь на короткое время отпугнула эту тень. Теперь она от вас никуда не уйдет. Не уйдет, пока я не помогу вам, — она подошла вплотную к девушке, присела на корточки и прошептала, глядя ей прямо в глаза: — Я вижу ваше неверие. Сейчас я его развею. Развею для того, чтобы вы приняли мою помощь… Ведь если не примите, то… скоро умрете…

— Ну, вы и…! — Люция хотела с неистовым пылом что-то нагрубить, но молодая отшельница прикрыла ей рот ладонью и стала бегло говорить:

— У нас мало времени. Так что не злите меня и внимательно слушайте… Вы — натура упрямая и целеустремленная. На первом месте у вас карьера и статус, но в вашем довольно жестком сердце нашлось место и для любви. Это не простая симпатия или привязанность, это настоящая любовь, — большая редкость. И… если вы так умеете любить, значит, вы небезнадежны. Но… человек, которого вы долгие годы любите, женат. У него есть дочь. Да, я и это вижу, — уловив на себе изумленный взгляд Люции, пояснила Ольвия и продолжила: — Он гораздо старше вас; вы еще совсем юной девочкой стояли, спрятавшись за тополем, на его свадьбе и рыдали от горя. Но никогда у вас и в помыслах не было попытаться разлучить его с женой: вы сторонились его и все же все эти годы незримо следили за его судьбой. Ваша собачья преданность этому человеку лишила вас возможности быть счастливой с кем-то другим. От этого и все ваше одиночество; венца безбрачия здесь нет, да вы и сами это прекрасно знаете, а ко мне пришли ведь с другими задачами, верно? — она усмехнулась и погладила Люцию по голове.

Люция замерла на скамье, будто истукан и, пораженная сметливостью молодой отшельницы, произнесла:

— Но… откуда вы могли все это узнать?.. Откуда?

— Мне прошлое и настоящее является короткими зарисовками-картинками, — признается Ольвия. — Вот я вижу вас в городе — вы замечаете своего возлюбленного у театра, и весь мир тут же замирает для вас. Вокруг много людей, все они куда-то спешат, но вы видите только его. Он высок и широкоплеч, со светлыми слегка волнистыми волосами, довольно красив. Ждет ее. Ну, вы знаете кого…

— Жену… — вздохнув, произносит Люция. В памяти тут же оживают воспоминания годовалой давности. Заметив Эрнеста возле театра, она сделала то, что и всегда делала — укрылась за ближайшим зданием и принялась наблюдать за тем, кого так любила. Это были короткие и мучительные мгновения счастья. Ей достаточно было лишь изредка видеть его, знать, что он жив и здоров и все так же задорен и деятелен. Да, она слышала о том, что он уже давно успешный предприниматель. Она всегда предвидела, что он добьется успеха на профессиональном поприще благодаря своей целеустремленности.

Люции было всего лишь десять лет, когда она влюбилась в Эрнеста на всю жизнь. Он купил квартиру в их доме, но уже тогда пропадал днями в институте, а в выходные дни подрабатывал на заводе. Люция все время караулила его у гаража, куда он вечерами загонял свой автомобиль, и в качестве награды удостаивалась от него доброго приветствия. «Здравствуй, Люция, чем ты занималась сегодня?» — спрашивал Эрнест по обыкновению. Девочка краснела от смущения и отвечала с придыханием: «Ходила с подружками купаться на озеро!». Она, конечно же, лгала ему. С тех пор как он поселился в ее доме, подруги и купание на озере ее уже не занимали. Он стал для нее центром вселенной, он казался ей самым интересным, самым начитанным и самым красивым мужчиной на свете. Иногда он приносил ей свои книги, узнав о том, что она любит читать. Она рылась с усердием в маминой библиотеке и приносила ему те книги, которые по ее мнению могли понравиться ему. И каждый раз угадывала. Она решила, что это знак судьбы. Она чувствует заранее, что ему нравится, что он любит — разве их встреча — это не божье провидение? Но, как показало время, Люция занималась самообманом. Эрнест всегда в ней видел лишь забавную девчонку из соседнего подъезда. Спустя пять лет он купил дом в пригороде и уехал навсегда из их района. Вскоре он женился. Она узнала о предстоящей свадьбе от их общей знакомой и пришла в тот день к Дворцу бракосочетаний. Спрятавшись за дальним тополем, она наблюдала за ним и его невестой из своего надежного укрытия. Пытка эта длилась полчаса, потом они зашли в это злополучное помещение, из которого ее любимый вышел уже несвободным окольцованным человеком. На одно мгновение у нее возникла безумная мысль — выхватить его из рук соперницы, сказать о своих чувствах, но разум возобладал и Люция смирилась с неизбежным.

— Оставьте это! — строгий голос Ольвии вывел ее из лабиринтов прошлого. — Нам сейчас нужно думать о другом…

Люция кивнула головой. Она уже не сомневалась в этой девушке. О том, что она рассказала ей, не знал никто, даже мать.

— Что же мне делать? — спросила она.

Ольвия приложила руку к ее разгоряченному лбу, закрыла глаза, сосредоточилась и стала говорить:

— В вашем доме лежит плохая вещь. Именно она — источник зла, который нужно найти и уничтожить…

— Что это за вещь?

— Пока не вижу… Вам ее подкинули пару месяцев назад… Вспомните, именно тогда каждую ночь вам стали сниться ужасы…

— Все верно, — кивает головой Люция и добавляет: — Особенно один сон был страшный… Будто бы я подхожу к матери и говорю: «Если я умру, не хорони меня три дня!». А потом я вдруг оказываюсь в могиле. Я изо всех сил карабкаюсь, выбираюсь из гроба, из ямы, вижу уже дневной свет, но кто-то с яростью заталкивает меня обратно в гроб и засыпает землей… Я опять сопротивляюсь смерти — выползаю из могилы, глотаю свежий воздух, но меня снова кто-то сильными руками запихивает обратно и так три раза подряд… Когда я, наконец, пробуждаюсь и распахиваю глаза, то замечаю перед собой…

— Черта, — закончила вместо нее Ольвия.

Люция, не переставая изумляться этой уникальной девушке, воскликнула:

— Как? Вы и это увидели?.. Да, это был черт — огромный, с блестящей черной шерстью и красными глазами… Он сидел на краю моей постели и держал меня за руки. Я сообразила — именно он каждый раз заталкивал меня в гроб и прижимал мне руки — чтобы я не могла выбраться!.. Я начала читать «отче наш» и он исчез…

— А еще притворяетесь неверующей, — усмехнулась Ольвия и внимательно осмотрела свою гостью — маленького роста, худенькая, с узкими плечами, с реденькими черными волосами, едва доходящими до плеч — будто робкий мышонок, но в растерянных карих глазах кроется кое-что, что нравится Ольвии в людях — сила воли при кажущейся внешней хрупкости.

— Почему я сказала матери во сне про три дня?.. Если я умру, то не хороните меня три дня? — спросила вдруг Люция.

— В раннем христианстве был такой обычай… Умершего не трогают три дня, потому как он может воскреснуть… Если смерть его нелепа и случайна, если она не прописана в его судьбе и человек умер из-за россказней демонов или колдунов, ангел-хранитель за три дня может его оживить, а потом внушить окружающим, что мертвец вовсе и не мертвец, а лишь человек, заснувший коротким летаргическим сном.

— Удивительно! — Люция вытаращила глаза на рассказчицу. Об этом христианском обычае, который давно не соблюдался, она слышала впервые.

— Но вы рассказали мне не все детали этого сна, — произнесла вдруг Ольвия, — вспомните все, все, до мельчайших подробностей… — просит она торопливо.

Люция поморщилась — нелегко было возвращаться в те моменты, когда она боялась не проснуться от жуткого и страшного сна. И тут ее глаза полезли на лоб, она взмахнула руками и вскрикнула:

— Как я могла забыть? Мне четко виделось во сне, что под подушкой у меня находилась карта. Откуда она там взялась? Я не играю в карты…

— А карта разве была игральной?

— Не понятно, вроде бы нет — слишком она необычна.

— Что на ней было изображено?

— Какое-то существо похожее на козла, с рогами и крыльями, как у летучей мыши…

Ольвия понятливо кивнула головой и вынесла уверенное заключение:

— Так я и думала… Это карта дьявола — пятнадцатая карта Таро. Именно ее вам подбросили в дом. В этой карте заключены все пороки и низменные инстинкты, которые впоследствии возобладали бы над вами. Темные силы, прикованные к ней ведьмовским заклинанием, неотступно следовали за вами и искушали. Деградация, саморазрушение, уход с духовного пути, заточение вашей души в дьявольский капкан и смерть — таков был бы итог действия этой страшной карты.

— Но по поверьям никто не может продать чужую душу дьяволу, а лишь свою! Разве не так? — изумилась Люция.

Ольвия покачала светлой головой, отчего с ее венка на платье тут же упало несколько фиалок, и ответила:

— Это, к сожалению, доступно могущественным ведьмам и вы столкнулись с одной из них. За вашу душу ей уже обещана награда темными силами — омоложение и продление жизни. Вспомните, кто приходил к вам в гости два месяца назад?

Люция задумалась, вперив взгляд в окно, и через пару мгновений ответила:

— Приходило несколько человек… Это моя мать, моя коллега по работе и соседка. У нее закончились спички, и она просила меня…

— Как она выглядит? — перебила Ольвия.

— Обычная пенсионерка, довольно приятная и общительная. Абсолютно безобидная…

— А коллега? Что можете сказать о ней?

— Она молода, а ведь ведьма уже в возрасте, как я поняла?

— Верно. Еще кто захаживал? — сдвинув русые брови, спросила Ольвия.

— Нет, я не особо гостеприимна.

— А у вас во дворе ходят сплетни о том, что в вашем доме живет ведьма? — Ольвия, как ревизор, листала всю летопись их двора без личного присутствия.

— О боги! — Люция воздела руки к потолку. — Вы и это увидели?.. Да, ходят слухи среди набожных баб и детворы, что в третьем подъезде живет ведьма. Ей шестьдесят лет, у нее очень мерзкая физиономия — крючковатый нос, морщин немерено, глаза — злые, колючие. Дети шарахаются от нее, и я часто слышу, как они говорят «соль глаза!». Бабы, проходя мимо нее, крестятся и вытаскивают из-под кофточек нательный крестик, тычут крестиком ей в лицо, будто сатане. Мне, порою, становится жалко ее, но она действительно какая-то отталкивающая, мрачная женщина.

— Глупцы! — разозлилась вдруг Ольвия. — Это не она!

— Так кто же?

— Могущественные ведьмы могут быть закрыты от ясновидящих своим сильным колдовством, — она вздохнула, подошла к столу, взяла деревянный кол и произнесла: — Это осиновый кол. Положите его сегодня ночью под подушку.

— Зачем? — испугалась Люция.

— Осина — мощная защита от злых духов, от порчи, от колдунов. Она помогает снять одержимость, освобождает человека от колдовских чар того, кто наслал порчу. Я знаю, что сегодня ночью ведьма придет к вам, точнее ее злобный дух. Почему? Потому что вы найдете ее карту, найдете и сожжете! — Ольвия взяла с полки засушенную ветку полыни и добавила: — Артемизия защищает от темных сил: ее запах способен выгнать из дома любую нечисть. Возьмете эту веточку и пройдете по всем комнатам, — она сама выведет вас к месту, где запрятана карта.

— Как же?

— В том месте, где спрятана карта, артемизия начнет оживать и распускать листья. Возьмете карту, положите ее вместе с этой веткой в чашу и сожжете. При этом читайте три раза «отче наш». Потом ложитесь спать. Проклятая душа ведьмы придет отомстить — ведь договор с дьяволом будет расторгнут, за что она впадет в немилость перед темными силами. И вы, как увидите ее — не зевайте, вгоняйте кол в самое сердце!

— Нет, я не смогу! — запротестовала Люция.

— Сможете! — схватив ее за плечи, Ольвия закрыла глаза и зашептала: — «Пусть ангел-хранитель твой не дремлет и прилетит на помощь в час роковой!».

Люция взяла неохотно кол и спрятала его в свою сумку, туда же засунула и веточку полыни. Потом она подняла на Ольвию растерянные глаза и спросила:

— Но что же я ей сделала?

— Ничего не сделали. Вы — молоды и энергичны, она завидует вашей красоте. Сведя вас в могилу, она бы получила часть вашей привлекательности.

— Так кто же она? Моя соседка?

— Она закрылась от меня своими колдовскими чарами, так что это выяснится сегодня ночью, — пояснила Ольвия и строго добавила: А сейчас идите домой, и ищите карту. Не забудьте спрятать кол под подушку!

Люция напряглась, но потом вдруг собралась с духом и выпрямилась. На ее тревожном лице появился гневный румянец — она не позволит какой-то мерзкой ведьме погубить ее жизнь, она обязана положить конец ее безнаказанной деятельности.

Ольвия вывела ее на нужную тропу, ведущую прямо в город и, перекрестив, простилась с ней. Люция стремительно спешила домой, путаясь ногами в плюще, который ковром лежал на тропинке, и с колотящимся сердцем пыталась предугадать, кто из предстоящей смертельной схватки выйдет победителем — она или коварная подлая колдунья, продавшая душу дьяволу?

* * *

В подъезде Люция столкнулась со своей широкоплечей соседкой и шарахнулась от нее, будто от черта.

— Что это с тобой? — изумилась Джуна, с подозрением прищурив свои большие зеленые глаза. Ее фигура напоминала глыбу, особенно на фоне крохотной Люции, а короткие рыжие кудри у круглого лица придавали ей вид хитрой и любознательной плутовки.

Люция со страхом заглянула в ее проницательные очи, которые ей вдруг показались сосредоточением вселенского зла и прерывисто ответила: — Да вот… иду с вечеринки… У моей подруги был день рождения, — на ходу сочинила она. Ведьма не должна заранее почуять подвох, иначе план Ольвии может провалиться. Да, это она — ее соседка, больше некому, ведь именно она была у нее в гостях! И это ее вечно странное поведение — она постоянно бормотала что-то невнятное себе под нос, она на закате оживала, а на рассвете регулярно кляла палящее солнце — темные силы не любят дня, всем давно известно. Все становилось на свои места, все прояснялось.

Джуна, ухмыльнувшись, произнесла с удовлетворением:

— Что же, это святое дело — выпить за здоровье подруги в день ее рождения!

Люция тоже улыбнулась в ответ, хотя ее вымученная улыбка больше напоминала оскал, и прошмыгнула к своей двери. Отперев ее, она влетела в квартиру и посмотрела на настенные часы. Восемь вечера — задержалась она у молодой ведуньи, а ведь ей еще предстоит найти карту. Дрожащими от волнения руками она вытащила из сумки ветку полыни и начала свой обход с коридора. Припомнив, что соседка тогда была и в зале, она решила обойти все комнаты и углы. В коридоре она провела веткой по шкафу и тумбочке, по обувной полке — но ветка не подавала признаков воскрешения. Она заглянула под коврик, потом зашла на кухню. Но и там не произошло чуда. Люция поспешила в зал и начала обход со стороны окна. Ей показалось, что гардина вдруг запрыгала; она уже с тревогой посмотрела на ветку полыни — но та была по-прежнему безмолвна. Люция взглянула на форточку — она была плотно закрыта. Тогда что же это с гардиной? С книжных полок вдруг стали падать на пол книги и журналы — они распахивались и шумно перелистывались — будто кто-то невидимый решил почитать их. Со стола слетела газета и начала приплясывать в воздухе, будто большая бабочка. Люция от ужаса уже готова была выскочить из своей квартиры, как вдруг ясно увидела, что ветка полыни из бледной преобразилась в серебристо-зеленую. Ее стебли наливались живительным соком, ее маленькие листики оживали и распрямлялись, с нежностью касаясь ее кожи. Горький аромат стал еще более выраженным. Люция оторопела. Она стояла у дивана и тут же сообразила — карта здесь. Сорвав с неистовством покрывало, она приподняла одну из подушек и увидела на чехле карту. С нее на девушку смотрел сам дьявол. Зловещая красная рожа кипела гневом, а у его престола стояли мужчина и женщина, скованные цепями. Подобную адову цепь сплела для нее и ведьма, хотя Люция до сегодняшнего дня и не подозревала об этом. Девушка схватила карту и поспешила с ней на кухню. Взяв из серванта большую желтую чашу, она положила на дно ветку полыни, которая вновь стала сухой, а сверху кинула карту дьявола. Чиркнув спичкой, она зажгла уголок карты и принялась с удовольствием наблюдать за ее гибелью, читая «отче наш». Когда огонь опалил дьявола, Люции почудилось, что в комнате кто-то вскрикнул. Так кричали когда-то те, кого жгли на кострах за черное колдовство — угадала Люция. Когда в чаше все сгорело дотла, она вернулась в коридор, вытащила осиновый кол из сумки и пошла в спальню. Легла на кровать прямо в одежде и, положив кол под подушку, стала глазеть в потолок. «Интересно, можно ли зажечь свет?» — размышляла она, но свет так и не зажгла. Дрожа как осиновый лист, она с ужасом предвкушала появление своей соседки в виде необъятной и темной полупрозрачной массы. После такого зрелища можно умереть без боя. Но она должна совладать с собой, она обязана остановить зло. Ольвия напоследок сказала ей, что если Люция все сделает, как она ей велела, то чары спадут не только с нее — на духовный путь вернуться еще несколько человек — все они тоже жертвы мерзкой колдуньи. В комнате мерно тикали часы, стоящие на тумбе. По стенам бродил призрачный лунный свет, где-то в углу тихо жужжала муха. Люция приподняла голову и посмотрела на часы — уже десять. Сколько же еще ждать? «Наверное, ведьма придет к ней в полночь» — подумала девушка. И тут вдруг у нее стали слипаться веки — будто кто сон-травою опоил! Тяжесть навалилась на грудь, разум затуманился, отключалось сознание, будто в Люцию кто-то влил через вену наркоз. Девушка испугалась, но не могла бороться с неожиданно подступившим глубоким сном — веки ее плотно закрылись, и она унеслась в мир далеких грез. Она увидела перед собой прямую дорогу — ровную, чистую, окруженную с обеих сторон цветами. Она пошла вперед, любуясь пейзажем — с одной стороны дороги синела серпантином прозрачная река, с другой стороны просматривались чудесные березовые рощи. Но что там впереди за предмет на дороге? Люция смутно видит его, спешит поближе и вдруг понимает — перед ней стоит громадный сундук с цепями. Девушка с любопытством осматривает его, даже пытается раскрыть — и он вдруг немыслимым образом поддается! Цепи будто по волшебству спадают с сундука, крышка распахивается и на дне сундука, оббитого красным бархатом, Люция замечает карту. Да, это она — карта дьявола. «Но я же сожгла ее!» — изумляется Люция и вдруг видит, как цепи, лежащие у сундука, взлетают в воздух и окольцовывают ее худенькое тело вместе с руками так, что и пошевелиться нет сил. «О боже!.. Только не такая смерть!» — кричит с испугом Люция, чувствуя, что задыхается. Она начинает читать «отче наш» — единственную молитву, которую знает и происходит чудо — цепи падают на дорогу. Страшный сон тут же прерывается — Люция распахивает глаза и видит в ночи перед собой жуткую рожу — старая женщина с длинными седыми волосами протягивает к ее шее морщинистые руки и начинает душить ее. Как страшно ее лицо! Глаза — бесцветны и угрюмы, нос похож на клюв ястреба, из беззубого рта торчат два клыка. Низкий лоб прорезает безобразная глубокая морщина, а на впалой щеке виднеется огромная бородавка. Ужасен лик ведьмы — ничего человеческого, лишь дьявольские черты — она давно братается с сатаной и это не могло не отразиться на облике ее духа. Длинная и тонкая, как жердь, тень дышит злобой и ненавистью, из кривого рта слышатся проклятия.

— Провались в ад, Люция!.. Куда дела карту, гадюка? — спрашивает угрюмо тень и начинает душить еще сильнее.

Люция, посинев от удушья, пытается вырваться, крикнуть «на помощь!», но костлявые руки проклятой ведьмы, как металлические силки для пойманной дичи. С ужасом узнает Люция в знакомых чертах близкого человека. Какая же она была наивная! Она сознает, что умирает — на ее горле уже горит пламенем красная борозда, но вдруг за спиной колдуньи видит светлый лик с огромными крыльями. Догадывается — сам ангел-хранитель пришел на помощь — все благодаря молитве Ольвии. У Люции вдруг появляются чудотворные силы, она отталкивает от себя старую каргу, быстро достает из-под подушки осиновый кол и, не теряя времени, вонзает его в сердце колдуньи. Тут же из ее впалой груди вырывается дикий вопль, рот безобразно растягивается на пол лица; в ужасе она пытается вытащить кол, но слишком поздно — черный силуэт ее накаляется, как металл в огненной кузне. Люция приподнимается на подушке и видит, как под ногами ведьмы разверзается пол — и вот уже ее силуэт висит над кроваво-красной кипучей ямой — сам ад вышел ей навстречу. Из ямы выныривает здоровый черт и, вцепившись в длинные седые патлы, затаскивает ведьму в эту огнедышащую пропасть. Тут же яма на глазах затягивается и все исчезает. Люция вскакивает с кровати, зажигает свет и с ужасом рассматривает свою комнату. Но пол, как пол — никаких следов ада, и ведьмы нет, как и ангела, что дал ей силы для последнего рывка. Девушка скидывает подушку на пол — кола на простыне нет. Она падает на колени и заглядывает под кровать — но там тоже пусто. Все, что могло бы напомнить о самых страшных минутах ее жизни — исчезло. Она вдруг почувствовала небывалую легкость и умиротворение. Люция поняла, — она сняла свое проклятие, спасла себя с помощью Ольвии, которую еще утром посчитала шарлатанкой. Девушка начала танцевать по комнате, — а может, это ее душа, освобожденная от оков ада, приплясывает вместе с ней? Такая невесомость в теле, такая воздушность — кажется ей, что она вот-вот оторвется от пола и воспарит под потолок!

Но тут на лицо легла тень — ведьма-то совсем не ее соседка! Люции стало стыдно за то, что подозревала совсем не того человека. Сколько же раз люди ошибаются так! Думают на одного, а в итоге спрос нужно было делать с другого. Люция села на край кровати и закрыла лицо руками. Тот, кто пришел ее убивать, тот, кто проклял ее, был ее близким родственником. Женщина с длинными седыми волосами, старая и беззубая, была ни кто иная, как ее тетя! Как она могла? Как она посмела? Это не укладывалось в голове. По лицу Люции потекли слезы. Они и облегчали ее душу и вызывали в ней тоску. Да, тетя тоже приходила к ней в гости два месяца назад, но она совсем забыла про это. Она и помыслить не могла, что близкий человек плетет вокруг нее сети, что он с помощью дьявола натягивает на ее шею адову петлю.

Люция поднялась с постели и подошла к окну. Всматриваясь в лунное небо, она поклялась луне быть преданной подругой той девушке, которая избавила ее от ада. После этого она легла на кровать и крепко уснула; впервые за последние месяцы сон ее был безмятежен и светел.

* * *

На следующее утро Люция узнала от матери о том, что тетя умерла ночью из-за инфаркта. Девушка поняла — такова расплата ее тети за дружбу с дьяволом. В этот же день произошло чудо — соседка ее тети, которая длительное время пребывала в коме после аварии, вдруг пробудилась. Люция догадалась — она тоже была жертвой ведьмы. Самым удивительным было то, что ее тетя не была внешне такой уж безобразной и, тем более, не беззубой. Но ночью перед Люцией предстал истинный облик падшей тетиной души — черный, как смола, мерзкий и гадкий, — так будет со всеми, кто решит заключить сделку с нечистым.

С той ночи Люция многое переосмыслила и поняла. Всю жизнь она была неверующей, в то время как рядом, повсюду бушевали страсти — светлые силы вели борьбу с нечистью, а ангелы — не выдумки из библии, а самые реальные персонажи и стоит лишь правильно обратиться к ним, — они придут на помощь, потому как призваны служить людям.

Примечания

1

Прочь! (лат.)