Пропасть, чтобы вернуться

Диана Башкирева

Никто не в силах остановить бег времени… они не были вдвоем, они не были наедине. Слез не было, ничего не было. Было понимание того, что это и есть Жизнь, и что все будет так, как захочет эта самая Жизнь. А кто сказал, что она должна обращать внимание на пожелание и мечтания простых смертных?Знаешь, душа человека, как стекло. Она очень легко бьется….История имеет свойство повторяться. Завтра не может не наступить, но оно может подождать….

~~~Глава 4.~~~

Но снова хочется увидеть небесно-голубые глаза, но единственное, что я смогла прошептать это — прости?*

Почему, я не прошептала «Я люблю тебя, прости»? Ведь так бы мне сейчас было бы на много лучше. Сейчас бы мое сердце не разрывалось от боли, которую я принесла сама себе и Ему. Я обязана Его увидеть, поговорить, объяснить, и снова извинится.

Жизни наполнилась тем, что я знаю, что мне нужно делать. Обязанность поговорить, вот, что важно.

Утром мы отправились в путь. Лес был темным, но в то время, такой завораживающий, просто хотелось, наблюдать за птицами, что летали здесь; за животными, что бегали, поэтому лесу. Я так увлеклась лучами солнца, что пробивались сквозь кроны деревьев, что не заметила, как ко мне обращалась ко мне.

— Ей! Николь! Земля тебя вызывает!

— А?! Что?

— Я никак не могу поверить, почему ты вот так поступила.

— Я бы тоже этого хотела знать, — соврала, я легко это знала, но сделала вид, что этого не помню.

— Мы скоро придем.

Через пару миль мы, наконец, оказались возле мостика. Нас провели в огромный зал.

Лёгкая улыбка ещё скользила по моим губам, когда мы вошли в зал. Он был полон. Сейчас, мне было глубоко наплевать. Только один из них занимал сейчас моё внимание, и он сидел на троне напротив. Голова опустилась сама собой.

Когда капюшон упал с моей головы, то мужчина смотрел на меня, как завороженный. Потом поднялся и подошел ко мне, обошел несколько раз; потом остановился и вглядывался в мое лицо.

— Рад видеть тебя, Николь. — Протянул он. — Лаура, не ожидал, что ты приведешь Николь.

— Я и сама этого не ожидала Владыка.

Он снова посмотрел на меня.

Меня отвели в комнату, потом принесли одежду. Я посмотрела на протянутую одежду: небесно-голубое платье с длинным рукавом, оно было простое, так же на нем присутствовали мелкий золотистый вышитый узор, и мелкие камушки, тоже небесно-голубого цвета. Присобрав накрученные волосы, в прическу я вышла из комнаты.

***-Владыка Линиэль, ваш отец хочет вас видеть.

— Для чего?

— Этого он не говорил.

Поднявшись, я вышел из комнаты. По дороге к отцу, мимо меня прошла Лаура, меня это не задело, только вот задело совсем другое — рядом с ней девушка, с белокурыми волосами, ярко зелеными глазами. Образ Николь стал перед глазами, она была похожа на нее, но потом, присмотревшись получше я узнал в ней, именно саму Николь, — живую, настоящую. Небесно-голубое платье шло ей, она редко их носила, но выглядела она восхитительно. Подол платья, как и рукава развивались при ходьбе, она была, как принцесса в летящих одеждах. Как небесный ангел.

Три года я не мог понять, куда подевалась Николь. Тогда я понял, что пропал уже навсегда. Что она украла мое сердце. Я дал себе слово, что обязательно найду ее, где б она не была. Сколько бы не прошло времени, я не перестану ее искать и когда-нибудь я все же встречу ее и больше уже никогда ее не отпущу. И вот теперь я ее встретил, но не могу в это поверить. Неужели Николь здесь? Но мне, почему никто не сообщил об этом? Я и совсем забыл, что собирался идти к отцу, и тут меня осенило — он точно хотел со мной поговорить, насчет Николь. Я ускорил шаг и направился к отцу.

Когда я стоял перед ним. Отец несколько минут смотрел на меня, ничего не говоря, Владыка Денниэль налил себе в бокал вина, и обернулся ко мне; но так и ничего не сказал.

— Отец, я видел Николь.

— Меня это не удивляет сын мой.

— Ты ведь хотел со мной об этом поговорить?

— Да, но раз ты уже видел ее. То не буду говорить, что она здесь, — отец поставил бокал на стол, и снова обернулся ко мне. — Я думаю, тебе стоит с ней поговорить.

— Но вряд ли она захочет со мной разговаривать.

— Почему ты так решил?

Я ничего не ответил. Я только кивнул и вышел кабинета. По дороге к себе, я вспоминал такую мимолетную встречу с Николь. Но она запомнилась надолго.

Когда я оказался в своей комнате, я сел на кровать и прикрыл лицо руками. Было трудно поверить во все это.***

Легкий ветерок шелестел листвой старого дуба, запутался в кроне; ласково касался лица, даря умиротворение и сонный покой. Луна отражалась в воде, звездное небо медленно исчезало. Начинался рассвет, на душе пасмурно. И почему так тоскливо и больно на душе? На этот вопрос нет ответа. Медленное угасание звезд завораживало.

Осень расщедрилась на погожие деньки, наполненные ленцой и чувством свободы, которое поселилось в моей душе. Все будто в безмятежном мире, когда небо кажется выше, облака — пушистыми зверьками, бегущими по большому лазурному полю, рядом был верный друг и тот, кто стал героев девичьих снов. Только, давно это было. Теперь воспоминания саднили в душе, тиранили сердце, разрывали его на лоскуты при одной мысли о выразительных глазах, сильных руках или улыбке чувственных губ. Наконец-то, память смогла развернуть ковер с узорами, где темные цвета боли, тоски и безнадежного ожидания любимого. «Что испытываю к нему я? Симпатию, любовь? Пока, точно не могу ответить на этот вопрос. Но я точно знаю, что мне без него очень тоскливо. Еще я знаю, что, когда вижу его, сердце в груди начинает биться сильнее и когда он улыбается мне, на душе становиться очень тепло. — Размышляла я. — Но давно это было. Много времени прошло; я не смогла забыть, как ни старалась. Те дни засели в моей памяти, надолго; я помню всех, но вот только светловолосого воина, я хотела бы забыть, слишком много он для меня стал значить. Я могла пережить только, думая о нем; он все больше входил в мою жизнь и в сердце, что ужасно пугало меня. Но пугает ли теперь? Нет, ни капельки».

Я стояла на балконе, и наблюдала за звездами. Легкий ветерок прошелся по волосам, задевая лицо, унося с собой выступившие слезы. «Воспоминания слишком горьки, но я не сломаюсь…. Я жизнь и сила. Я воздух, которым дышу. Никогда не сломаюсь» — произнесла про себя я. Чувство, что я не одна — меня не пугало, я знала, кто был совсем рядом со мной. Я всего лишь медленно обернулась и встретилась с небесно-голубыми глазами.

— Не ожидал тебя здесь увидеть. — Бархатным голосом сказал он.

— Считаешь, что меня не должно быть здесь? — спокойно, спросила я.

— Нет, не считаю, Николь.

— Почему ты здесь? — спросила я. По щекам катились слёзы.

— Потому что влюбился! Влюбился, как идиот, как мальчишка! С первого взгляда! Два года ненавидел, не хотел верить в свои чувства, но один лишь твой взгляд — всё изменилось! — Линиэль смотрел на меня, на слёзы, которые всё продолжали катиться по щекам, прокладывая блестящие дорожки.

Я и внимательно посмотрела ему в глаза.

~~~Глава 5.~~~

— Прости, — я развернулась и ушла.

Слишком больны воспоминания, о прошлом; чтобы поверить сейчас. Если бы он раньше мне об этом сказал, чтобы я не позволила самой себе, саму себя погубить. Во мне живет будто две сущности; одна — хочет верить, но вторая — не позволяет. Что мне делать, когда так люблю, мне ведь только что, признались в любви — а я сбежала? Я вернулась к себе, стала возле окна, облокотившись о подоконник, слезы катились из глаз, и я не могла — нет, не хотела останавливать. Дверь скрипнула, но я не обернулась.

— Деточка, что-то случилось? — спросила Авиа.

— С чего вы взяли?

— Да тут и скрывать нечего, — добродушно усмехнулась та. — У тебя на лице все написано, девочка моя.

— Я и сама не знаю. Просто ужасно тяжело на душе, — с легким смущением призналась я. — Наверное, это и есть любовь… Авиа, я просто не понимаю, как я могла так поступить. Я ушла, ничего так и не объяснив. И теперь я терплю боль на сердце.

Я ожидала, что старая женщина понимающе улыбнется, как бывало раньше, но та в ответ лишь задумчиво покачала головой, устремляя взгляд в небо.

— Николь, я так не думаю. Это не может быть любовью, вы разные. Понимаешь.

— Но почему ты так уверенно говоришь об этом? — упрямо возразила я, не ожидав, что к моим чувствам отнесутся столь небрежно. Недоверчиво поджав губы, я продолжила: — Почему вы думаете, что знаете это лучше меня?

— Вот настанет время — и ты все поймешь сама, — улыбнулась одними уголками губ Авиа.

— Когда думаю о нем, кажется, что не смогу выдержать больше ни дня разлуки, — с жаром начала говорить я, чувствуя, как от торопливо зазвучавших слов образуется горячий комок в груди, как всегда бывало при мыслях о любимом. — Невозможно даже представить, что мы не сможем быть вместе, кажется, я могу перевернуть и небо, и землю ради встречи с ним. Разве это может быть чем-то иным, кроме как любовью?

Старая женщина морщинистой рукой нежно заправила золотистые пряди, своевольно выбившиеся из прически Николь. — Когда ты встретишь на своем пути ту самую настоящую любовь, то все поймешь без лишних слов.

— И как же мне тогда узнать её? — поразмыслив, задала новый вопрос я. Все внутри протестовало от слов Авия, но она редко когда ошибалась.

— Любовь — это не тогда, когда сердце разрывается из-за другого человека, — медленно покачала головой собеседница. — Любовь — когда оно рвется ему навстречу. Когда счастье того, другого, вдруг становится важнее собственного. И когда можно добровольно отречься, согласиться на разлуку, на расставание, даже уйти. Уйти, понимая, что эта боль окажется меньшим злом. Надеюсь, тебе не придется испытать эту сторону любви.

— Это не любовь, — медленно протянула я, и в глазах мелькнуло разочарование. Но потом меня, осенило, я поняла то, что не поняла Авиа. — Авиа, а я ведь ушла. Я согласилась на разлуку, на расставание. Это я уже сделала. И сердце именно рвется навстречу, так было и так будет всегда, Авиа. Я уже испытываю на себе эту сторону любви. — Сказала я. — На душе тяжесть, в сердце боль.

Я закрыла руками лицо, пряча свои слезы.

— Успокойся, моя дорогая. Все будет хорошо. — Произнесла Авиа.

***Зеленые глаза навсегда станут для него потеряны, он не сможет смотреть в них и видеть отражение себя. Не сможет прикасаться, хотя бы на мгновение, к зовущему, нежному телу. Хотелось выть от отчаяния. Она ушла. Другого ожидать не нужно было, это и так было понятно. Она все годы скрывала чувства, и теперь, когда я, наконец, сам понял свои чувства именно к ней; я понимаю, как было ей. И это гнетет меня, ведь, когда она пыталась донести до меня свои чувства, я так же, как и она сбегал разговора, даже не дав ей начать говорить. Все мои мысли тогда были занятыми, Лаурой, что не замечал, как страдает Николь.

Конец ознакомительного фрагмента.