Моё грозовое небо

Джэки Иоки, 2021

Три года Алекс существовал словно в кошмаре, тоскуя по той, кого давно похоронил. По той, которая была смыслом его жизни, его небом. Он так и не смог смириться, не смог отпустить, держась из последних сил только ради сына и дочери. И винил себя, что ничего не сделал тогда. Но однажды, в свою самую тёмную ночь, он увидел сон, который стал для него точкой принятия решения.Алекс никогда не верил в знаки, но боль и отчаяние порой толкают людей на сумасшедшие поступки. Поэтому бросив всё, он отправился на поиски места крушения её самолёта в надежде обрести хоть какое-то равновесие.Но что принесёт ему это путешествие? Убьёт окончательно или же вернёт к жизни?

Глава 5

— Мишель, иди сюда! Папа звонит! — звучный голос Даниэля разнёсся по всему дому. — Привет. Что-то случилось? Ты собирался позвонить только вечером.

— Привет. Да. Я… — но продолжить Алексу не дали. Мишель плюхнулась на кровать рядом с братом:

— Привет, пап.

— Привет, детка.

Голос Алекса в трубке звучал немного напряжённо, и Даниэль сжал руку сестры в ожидании плохих или не очень радостных новостей:

— Говори, пап. Что ты узнал?

— Я… — Алекс перевёл дыхание. Всё это было неимоверно трудно. — Я нашёл её.

— Папа… — поражённым шёпотом выдохнула Мишель и с облегчением уткнулась носом в плечо брата. Она не смела в это поверить, но надежда, всё это время теплящаяся слабым огонёчком внутри, начала разгораться с новой силой.

— Жива и физически здорова…

— Что это значит? — Даниэль ещё больше напрягся. По голосу отца он понял, что что-то не так.

В телефонной трубке стояла тишина. Алекс не знал, как сказать детям, что Жизель не помнит их, переживал, как они воспримут эту новость, и уже жалел, что поддался порыву и позвонил им. Нужно было подождать, пока всё не станет хотя бы чуть-чуть понятнее.

— Пап, что с мамой? — Мишель тихо шмыгнула носом, пытаясь не разреветься от этого тяжёлого молчания.

— Это так сложно… — Алекс нервно мотнул головой, расхаживая из стороны в сторону перед входом в офис. — Я и сам ещё не до конца осознал…

— Отец, говори, — твёрдо произнёс Даниэль, притягивая сестру ближе к себе. Лучше сразу и прямо, чем мучиться догадками. Он всегда предпочитал срывать пластыри одним резким движением.

— Она работает помощницей хозяина местной лётной компании и проводит воздушные экскурсии по стране. И она… ничего не помнит. Она не узнала меня. Смотрела, как будто первый раз видит.

— Ох… — Мишель зажала рот ладошкой. Это повергло её в самую настоящую панику. Как вообще такое могло произойти?

— Ты уверен, что это она? — Даниэль, как мог, старался держать себя в руках. Но и в его голове это не укладывалось. Возможно, это какая-то ошибка. Просто очень похожая женщина. Ведь такое бывает. Но где-то в глубине души он знал, что ошибки быть не могло.

— На все сто процентов, — Алекс горько усмехнулся, и Даниэль с шумным выдохом откинулся на спину, оставляя телефон лежать на покрывале между собой и сестрой. Вот и ответ, почему она всё это время не возвращалась. Она просто не знала, что ей есть куда. Не знала, что где-то есть люди, которые её любят и ждут.

— И что ты собираешься делать? Как мы вернём нашу маму? — голос Мишель дрожал и не слушался.

— Она согласилась поговорить. Хотя очень напугана и растеряна. И я её понимаю. Даже представить себе не могу, как это — не знать, кто ты. Не помнить своё прошлое. А потом встретить человека, который говорит, что вы были женаты.

В телефоне снова повисло напряжённое молчание.

— А как ты, пап? — робко поинтересовалась Мишель, боясь представить, что должно было твориться сейчас в его душе.

— Я? Не знаю. Я тоже растерян, — Алекс не собирался говорить детям, что его сердце разрывается от боли и ужаса, от одной только мысли, что она больше никогда его не вспомнит и не захочет узнать. — Но я счастлив, что она жива. Это сейчас самое главное.

— Ты прав, — Даниэль кивнул, твёрдо посмотрев на сестру. — С остальным мы справимся. Ты привезёшь её домой, и мы заставим её всё вспомнить.

Алекс сжал пальцами переносицу. Ему совершенно не хотелось об этом думать, но…

— Мы не должны исключать возможность, что она не захочет никуда со мной ехать.

— Как это? — Мишель озадаченно уставилась на телефон.

— Ох, Миш… — говорить об этом вслух было в тысячу раз сложнее. — У Жизель здесь своя устоявшаяся жизнь. Я пока ничего не знаю о том, что произошло, и что ей пришлось пережить, но я вижу, что здесь ей хорошо. Здесь есть люди, которым она дорога. И работа, которая ей, кажется, нравится.

— Пап, у неё там что… есть мужчина? — брови Даниэля поползли вверх от этой внезапной догадки.

Алекс молчал несколько секунд, чуть ли не до хруста сжимая телефон в кулаке, а потом выдохнул, обречённо прикрывая глаза:

— Я не знаю, — но он видел, как её поцеловал тот парень. Видел, как он смотрел на неё. — Всё может быть. Столько времени прошло.

— Перестаньте! — вдруг взбеленилась Мишель, гневно глядя на брата. Слышать об этом было невыносимо. — Она не могла. Пусть она ничего не помнит, но, пап, то, что было у вас с ней, это ведь не только в голове. Это под кожей и в самом сердце. Я никогда не поверю, что она бы не чувствовала, как это неправильно — быть с кем-то другим.

— Ох, детка… Если бы всё было так…

* * *

— Как ты? — Хорхе мягко сжал плечо Мелестины. Та уже минут как десять распрощалась с туристами, но до сих пор не произнесла ни слова.

— Что? — Мэл вздрогнула и наконец-то отвела пустой взгляд от стеклянной входной двери, за которой туда-сюда ходил высокий мужчина, разговаривая по телефону.

— Я спросил, как ты, милая.

— А как я могу быть? — она нервно рассмеялась. — Этот день с самого утра пошёл наперекосяк. Ещё даже не вечер, а я уже оказалась замужем.

— Но, по крайней мере, у тебя появился шанс узнать себя. Ты же всегда этого хотела.

— Хотела. Но не вот так вот. Мне как будто на голову свалилась бетонная плита, и теперь я пытаюсь удержать её, чтобы она меня окончательно не придавила, — Мелестина опустилась лбом на сложенные на стойке руки. — Этот мужчина… Александр… Если я за ним замужем, почему он не искал меня всё это время? Почему появился именно сейчас?

— Ты не узнаешь, пока не спросишь, — Хорхе с нежностью погладил её по волосам. Эту девочку ему послал кто-то свыше, и он не мог не переживать за неё, особенно после потери любимой дочери почти тридцать лет назад.

— Я боюсь услышать ответы, — призналась Мэл, пытаясь отогнать от себя разные страшные мысли и предположения. — Ты сказал, он американец. Значит, я тоже жила в Америке. Что если там что-то случилось, и я сбежала от него? И как я могу быть уверена, что он скажет мне правду?

Хорхе нахмурился и облокотился рядом с ней на стойку. Эти вопросы были вполне резонными, но казались ему сущей ерундой.

— За свою жизнь я повидал не мало и женщин, и мужчин, и мне кажется, научился неплохо разбираться в людях. Так вот Александр производит впечатление хорошего человека.

Они одновременно окинули взглядом мужчину, усевшегося на ступеньки перед входом к ним спиной, сжимающего голову руками.

— И когда ты упала в обморок, он действительно беспокоился. То, что я видел… Так ведут себя только действительно любящие люди.

— Я не знаю, — выпрямившись, Мэл провела ладонями по лицу и запустила пальцы в волосы, ещё больше распушая и так непослушные кудри. — Он же наверняка ждёт от меня чего-то.

— Ты никому ничего не должна. Но ты можешь с ним хотя бы поговорить. А потом уже что-то решать.

— Да. Я поговорю, — она несколько раз кивнула сама себе.

— Если ты боишься его, я мог бы остаться.

— Нет. Уж что-что, а страх он мне точно не внушает, — в отличие от массы других эмоций, которые Мэл, как бы ни старалась, не могла уловить. — Но я была бы благодарна, если бы ты был рядом.

— Значит, сегодня мы закроемся пораньше, — Хорхе улыбнулся своей взволнованной помощнице. — Потому что он явно собирается дождаться тебя.

Через час, когда все сотрудники вернулись в офис и сдали свои путевые листы, они вдвоём быстро расправились с документами и вышли на улицу, где Алекс наматывал круги, пытаясь хоть немного успокоиться.

— Мы можем подняться в мою квартиру, — Мэл посмотрела в обеспокоенные серые глаза и замялась. — Я соображу что-нибудь на ужин, и мы поговорим.

— Спасибо, — уголок губ Алекса дёрнулся в неуверенной улыбке. Он уже очень давно не чувствовал себя настолько некомфортно. Да и в принципе это происходило крайне редко. Обычно мало что могло выбить его из колеи. Но не сегодняшний день.

— За что? — Мелестина выгнула бровь. На смену смущению пришло удивление.

— За то, что не гонишь меня.

— Я хочу узнать, кто я. А вы, похоже, единственный, кто может мне в этом помочь, — она пожала плечами и двинулась вдоль здания, где с обратной стороны была лестница на второй этаж.

Когда через полчаса две тарелки из трёх остались нетронутыми, Алекс понял, что больше не может вынести этого молчания:

— Хочешь задавать вопросы, или чтобы я просто всё рассказал?

Сидя напротив друг друга, они оба нервно теребили салфетки на столе. Кажется, только Хорхе был достаточно расслаблен, чтобы насладиться ужином, приготовленным Мелестиной на скорую руку.

— Я думаю, что начну с вопросов. А там посмотрим.

Алекс кивнул и попытался хоть чуть-чуть расслабиться. Но даже стены маленькой квартирки-студии давили на него, не говоря уже обо всей ситуации.

— Прежде всего, кто я?

— Тебя зовут Жизель Райт. До замужества Фостер. Тебе тридцать семь лет. Ты…

— Сколько? — Мелестина даже подалась вперёд, настолько поразила её эта цифра. — Врачи говорили, что мне около тридцати. Плюс-минус.

— В силу профессии нам с тобой приходится следить за своим здоровьем больше, чем другим, — Алекс нервно хмыкнул. — Ну, и генетика у тебя хорошая.

— Профессии? Я умею летать. Это было моей работой? И вы тоже?

Каждый раз, когда она произносила это «вы», Алекс весь сжимался. С одной стороны, было очень странно после стольких лет вместе слышать такое обращение. Но с другой, он словно возвращался назад во времени, когда они только познакомились, и он был её капитаном, а она его подчинённой.

— Мы с тобой военные лётчики. Собственно говоря, так ты и оказалась здесь. На одной из операций твой Игл был сбит. Мне сказали, что ты…

Мэл обратила внимание, как его лежащие на столе ладони дрогнули в порыве сжаться в кулаки, но тут же расслабились, когда Алекс заметил её взгляд.

— Мне сказали, что ты погибла.

— Игл? Истребитель?

— Да. Ты летала на нём.

— Я всегда хотела попробовать, как это — пилотировать такую мощь… — произнесла Мэл благоговейным шёпотом, и Алекс не смог сдержать улыбки.

— Ты мечтала о нём с самого детства. И когда тебе было двадцать, мечта сбылась.

— Значит, вот как ты оказалась в том лесу, — подал голос Хорхе, до этого внимательно слушавший их разговор. — Да, я ведь помню. Примерно в то время проводились какие-то военные действия. Вся страна гудела. Хотя я нашёл тебя в спокойном районе.

Он был озадачен, пытаясь восстановить в памяти мельчайшие подробности.

— Расскажите, — настойчиво попросил Алекс. Ему было необходимо узнать, что тогда произошло.

— Я искал новые пешие маршруты. Правда, достаточно далеко от непосредственного места… Кстати, что это было?

— Я не имею права отвечать на такие вопросы, вы же понимаете, — Алекс хмуро сдвинул брови, и Мэл поразилась, как в один момент преобразилось его лицо, став жёстким и абсолютно непроницаемым. По её позвоночнику пробежала лёгкая дрожь.

— Конечно-конечно, — Хорхе примирительно поднял руки. — В общем это было далеко, километров сорок, наверное, может, больше. Нам-то вообще не давали никакой информации. Да и времени прошло достаточно. Неделя точно. Я поэтому, наверное, никак и не связал эти события. Теперь-то я понимаю, что это на ней была часть лётного костюма, а тогда — ну штаны и штаны. У нас многие ходят в хаки. К тому же сложно было что-то рассмотреть под слоем грязи. Ну и меня тогда больше заботили её обугленные руки, обмотанные какими-то тряпками.

Алекс знал, что она должна была сильно пострадать, но слышать подтверждение этому было невыносимо. Он с шумом втянул воздух, упираясь локтями в стол и скрывая нижнюю часть лица в ладонях.

Мэл видела, как напряглись его плечи, как проступили жилы на шее, как по всему телу прошла волна вибрации, и как потемнели серые глаза, став словно стальными. И ей показалось, что он испытывает сейчас самую чудовищную боль в своей жизни. Но потом он, на мгновение зажмурившись, выдохнул и, взяв за запястье, потянул к себе её руку, расстёгивая манжету тонкой рубашки и закатывая рукав до локтя. И Мэл, к своему удивлению, позволила ему это, не обращая внимания на голос разума, твердивший, как это неправильно.

— У одного моего близкого друга частная практика. Врач от бога. Он и поставил её на ноги, а потом сделал несколько операций, чтобы максимально скрыть последствия, — произнёс Хорхе, когда Алекс осторожно прошёлся пальцами по тонким, едва различимым рубцам. Если не присматриваться, то их сложно было заметить.

— Спасибо, — Алекс перевёл благодарный взгляд на мужчину, а Мелестина всё-таки вытянула руку из его ладоней. Он же, снова собравшись, откинулся на спинку стула: — Продолжайте, пожалуйста.

— Когда я нашёл её, Мэл была без сознания и совершенно измождена. Что-то тихо бормотала, как будто в лихорадке. На ней были только штаны и футболка, никаких опознавательных знаков или нашивок. Иначе я бы…

— Это один из протоколов безопасности. Она была на вражеской территории и должна была избавиться от всего, что выдало бы её, — Алекс крепко сжал зубы. В его голове замелькали яркие картинки произошедшего.

Он буквально видел, как во время взрыва она, не сумев катапультироваться, в то же мгновение закинула руки за голову, хватаясь за заголовник, чтобы принудительно раскрыть парашют, как увела его максимально в сторону, как приземлилась где-то в лесу, зацепившись и повиснув на деревьях, скорее всего потеряла сознание на какое-то время, а потом, очнувшись, перерезала ножом стропы, падая с высоты на землю. Как бежала так быстро, как только могла, на ходу срывая с себя куртку. Казалось, даже слышал сдерживаемые крики адской боли, когда ткань скользила по обгоревшей коже. Господи, сколько же раз он говорил ей, чтобы не закатывала рукава во время полёта. И тогда хотя бы этой травмы удалось бы избежать.

Его бедная девочка. Она преодолела пешком десятки километров, чтобы спастись, а он…

— Почему ты не искал меня? — резко выпалила Мэл вопрос, который интересовал её с того самого момента, как Алекс сказал, что он её муж, и даже не заметила, как перешла на «ты». Сейчас ей было даже не важно, что он почувствует из-за обвинения, слишком явно прозвучавшего в её голосе.

— Потому что идиот, — процедил Алекс, мысленно проклиная сам себя. — Когда я узнал, готов был сесть в свой самолёт и лететь сюда на поиски. Но мой лучший друг, которого ты, подставившись, спасла, убедил меня, что… Что это бесполезно. Что ты погибла. Что мне никто не разрешит этого сделать. А я сходил с ума от отчаяния и просто позволил ему себя удержать. И всё это время ненавидел себя за это.

Он обречённо провёл руками по лицу и сжал ладонями шею, не смея поднять глаза.

— Я не верил, на уровне ощущений никогда не верил. Хотя все вокруг твердили, что тебя больше нет. И больше всего хотел сделать хоть что-нибудь, хотя бы попытаться. Но я не мог улететь из Монтгомери. Я должен был позаботиться о Мишель и Даниэле. Я потерял любимого человека, жену. Они потеряли мать. Я не мог оставить их ещё и без отца.

— Мать? Боже… у меня что, двое детей? — Мэл в ужасе вцепилась пальцами в стол, моментально забывая о своей злости на него. — Бедные… как же они…

— Тяжело… Но мы старались быть сильными друг для друга.

У Мэл на глаза навернулись слёзы, стоило ей только представить двух малышей, которые вдруг остались без матери. И конечно, он не мог их бросить. Конечно, должен был остаться. Она бы поступила точно так же. Они были бы куда важнее для неё. Мэл всхлипнула и часто заморгала, пытаясь избавиться не только от стоявшей перед глазами пелены, но и от картинок, которые подкидывало ей воображение. Она была разбита, совершенно.

А потом ощутила прикосновение чужих рук, нежно поглаживающих её кисти, когда Алекс снова потянулся к ней через стол. Под кожей словно разлилось тепло, стремящееся к самому сердцу, и Мэл в очередной раз с удивлением поняла, что ей совершенно не хочется, чтобы он отпускал её. Она на несколько секунд прикрыла глаза, концентрируясь на этой такой непривычной ласке, и постаралась дышать ровнее, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце.

— Я звонил им днём. Всё рассказал. Они очень ждут тебя домой.

Но даже несмотря на то, как мягко и осторожно Алекс произнёс это, Мелестину охватила самая настоящая паника, и она вскочила на ноги. Стул, на котором она сидела с грохотом упал.

— Домой?.. Ты… Нет, это бред… Я… не могу… Это слишком… — она попятилась к двери, заламывая руки. — Простите… Мне нужно побыть одной… Переварить всё это…

И она выскочила из квартиры, даже не закрыв дверь. Алекс дёрнулся было за ней, но Хорхе остановил его, преграждая путь:

— Александр, вы должны дать ей время. Она успокоится и вернётся. Кажется, это действительно слишком много для одного дня.

— Уже ночь. Её нельзя отпускать одну. Если что-то случится…

— Это тихий район. И далеко она не пойдёт. Просто дайте ей время.

— Я всегда шёл за ней. И всегда буду.

Хорхе понимающе кивнул, но с места не сдвинулся:

— Сейчас всё по-другому. Она не та, кого вы знали и любили. И её реакция может быть совсем иной, чем та, к которой вы привыкли. Вам обоим придётся подстраиваться и узнавать друг друга заново.

— Я понимаю это, — Алекс удручённо потёр ладонью шею. — Но как отпустить, когда я только нашёл её. Она — вся моя жизнь. Моё небо.

— Небо? Какой интересный выбор слова…

Алекс вопросительно поднял брови.

— Вы знаете, что означает имя Мелестина?

— Нет.

— Небесная. Я дал ей его, когда мы поняли, что она не знает своего собственного. Тогда мне казалось, что она словно свалилась на меня с неба. А позже, когда выяснилось, что она ещё и летать умеет, я только ещё больше убедился в том, что это имя ей подходит.

— Она это умеет… сваливаться с неба…

Нежность в грубом и печальном голосе Алекса впечатлила Хорхе. Слишком разительным был контраст. Он ещё никогда не слышал таких интонаций. Мужчина, стоящий перед ним с горькой усмешкой на губах, как будто насмехался над Мэл, но в то же время Хорхе чувствовал в его словах любовь и тоску.

— Идите домой, Александр. Нам всем нужно отдохнуть, — он положил руку на плечо Алекса, ненавязчиво подталкивая того к выходу. — Завтра она придёт в себя, и вы сможете продолжить разговор.