Кто прячется в тени

Джулиан Хитч, 2020

Сборник, состоящий из трех рассказов: "Вглубь" Корделия Фоулз, как и все, следит за делом о поимке серийного маньяка, убившего уже семь девушек. В новостях сообщают: подозреваемый под стражей. Но он собирается разговаривать только с Корделией – со своей покинутой Кей. "Ночь перед пустотой" Адриан и Джорджиана Файф – близнецы. Восемь лет назад что-то заставило их в спешке убраться из города, теперь же они едут обратно, чтобы быть рядом с больными родителями. Джорджиана не хотела сюда возвращаться: здесь она чуть не погибла. И их с братом ждут в городе не только призраки прошлого, а живой человек – их друг Танасе. "Братья Хиггингс" Братья Христоф и Френсис Хиггингс живут в Ирвингтоне сколько себя помнят. Здесь всегда пропадают люди, а по окрестностям бродит Дуллахан. Никто не выходит из домов за полночь, а для братьев всё меняет случай на мосту.

Глава 2

Затылок Корделии словно прилип к металлической двери, как и ладони, под которыми она ощущает гладкую прохладную поверхность. Шаг к столу подобен смерти. Хочется закрыть глаза или отвести их в сторону, но тело не слушается.

На Сандре обычная одежда — джинсы и серая майка. Куртку с него сняли, наверное, опасаясь, что он прячет в ней то, чем может нанести урон окружающим. Обуви тоже нет. Белые носки без серо-коричневых натоптышей заставляют Корделию немного успокоиться. Она уверена, всё это время и Сандр, и детектив звали её, пытаясь привести в чувство. Корделия много лет убегала от прошлого, а сейчас ей нужно самостоятельно «вступить» в него, не дав себе даже вдохнуть. Тяжело. Собственная терапия оказалась не более, чем вымыслом. Ей стоило ходить к доктору, в таком состоянии она не помогает следствию, особенно пропавшей девушке. На самом деле, она отказалась бы уже сейчас, но что-то заставляет держать язык на нёбе и молчать.

— Привет, Коди!

Корделия уже не в первый раз слышит обращение к себе, но всё так же продолжает крутить педали велосипеда, откидывая заново намокшие из-за дождя волосы назад. Машина тащится за ней уже минут десять, до дома Корделии ехать ещё семь минут, если поднажать — пять, но хватит ли ей этого времени, чтобы скрыться? Успеет ли она проехать кромку леса, чтобы её не схватили? Корделия очень сомневается в своих силах.

Оборачивается она всего раз и этого достаточно, чтобы понять, чья эта машина — Кёрта Андерсона. Ничего хорошего это для девчонки пятнадцати лет не означает — он стал королём школы два года назад, а теперь приезжает сюда на лето после университета только с одной целью — отдыхать и трахаться. «Это уже две цели», — Корделия закусывает губу. «Не важно». Сейчас главное — отъехать подальше, добраться хотя бы до охотничьего домика и спрятаться там. Только его она не видит даже на горизонте.

Ноги сводит от напряжения и холода — дождь льёт всю дорогу, и он не похож на грибной. Ей бы не заболеть после такого, но в первую очередь спастись.

— Коди Фоулз, прекрати меня игнорировать! — Машина ровняется с ней так, что она видит в опущенном окне Кёрта собственной персоной. — Помнишь, я с ребятами работал у твоего отца на лесопилке? Тебе было, кажется, десять, а, может, пять, ты не выглядела особенно рослой.

Кёрт сползает с сиденья и, держа руль коленями, пытается закурить. Корделия видит это, потому что повернула голову и, значит, попалась. Она это знает, как и то, что сильно устала и замёрзла. Даже расстояние в пять ярдов дастся не просто с трудом, она буквально заплатит за них своей жизнью.

— Я смотрю, ты, наконец, меня узнала, — Кёрт наклоняется ниже, открывая пассажирскую дверь и подрезая Корделию. Она давит на тормоза, колеса почти ведёт от образовавшейся грязи, и только чудом не сваливается в кювет. Корделия дотаскивает до двери себя и велосипед и стоит, пока Кёрт снова не заговаривает: — Садись. — Корделия подчиняется, чувствуя превосходство над собой. — Сандр, дай ей плед сзади.

Всё это время акцентируясь на Кёрте, Корделия даже не думала, что сзади, за затемнёнными окнами, сидит кто-то ещё. С волос всё ещё капает, заливая ей обзор, поэтому она разворачивается и больше наощупь принимает от незнакомца плед. Под тканью их пальцы встречаются. Её, холодные и влажные, и его, тёплые и сухие, почему-то Корделия не спешит отдёрнуть ладонь. Но не находит в себе сил взглянуть на него, запомнить лицо или то, как он одет. Ей слишком страшно, а его тепло обезоруживает.

— Коди, мать твою, вытрись уже, салон весь зальёшь. — Кёрт с силой разворачивает её за плечо, усаживая ровно на сиденье. От его прикосновения горит кожа — от его злобы и того, что будет синяк. Корделия вытирает лицо и накидывает на плечи коричневый плед, кусающий её за открытые участки кожи. — Снимай одежду или простудишься.

Кёрт даже не поворачивается, когда говорит эту фразу, продолжая курить и нервничать больше за салон, причитая сквозь зубы, зачем он тратит на неё своё время — ехала бы и ехала себе. Несмотря на незнакомца сзади и Кёрта, Корделия с трудом снимает с себя сырые джинсы под сиденье вместе с кедами и носками, подтягивая худые ноги к себе, чтобы согреть под пледом. То же самое она делает с толстовкой, стараясь ничего не показать, хотя понимает, что Кёрту просто наплевать. Корделию это кусает похлеще пледа.

Он останавливает машину у её дома, и Корделия, замявшись на секунду, говорит:

— Спасибо.

— В следующий раз не принимай нас за маньяков, малышка. — Поскольку Корделия ещё в салоне, она поворачивается и смотрит на Кёрта не сквозь сырые волосы, на то, какой он есть. Кёрт и правда красавец, не мудрено, что ему дали звание короля школы, и понятно, почему девчонки сами на нём виснут, чуть ли не заставляя залезть к ним в трусы. — Передай «спасибо» папане за ту работёнку, он единственный решил дать нам шанс.

Корделия открывает дверь. Опустив ноги, она быстро засовывает их в кеды, сминая задник, и подхватывает вещи, превратившиеся в сырую кучу. На дорожке к дому она слышит, как Кёрт говорит:

— Коди, ты стала такой красавицей!

Она не позволяет себе обернуться или что-то сказать — всего лишь напрячься, замереть, снова намочить голову и дойти оставшиеся пять шагов до двери дома, чувствуя, что она приняла эти слова ближе к сердцу, чем думала.

Утром Корделия подскакивает от непрекращающегося звона во входную дверь. Шлепая голыми ногами по лестнице, она старается кое-как пригладить короткие волосы и открывает дверь, не успевая даже задуматься, кто бы это мог быть.

Велосипед — чистый и сухой — бросается в глаза быстрее, чем тот, кто стоит рядом. Корделия делает шаг назад и смотрит на незнакомца. Короткие волосы, серая футболка, чёрная куртка и джинсы. Корделия понимает, что впервые видит Сандра, вчерашнего незнакомца из машины. Таким она и запомнит его на всю жизнь. Уже знает наверняка: они точно подружатся.

— Привет, Кей! — он с улыбкой протягивает велосипед вперёд, и их пальцы снова касаются друг друга.

— Кей, ты со мной?

Голоса Сандра из прошлого и настоящего почти что смешиваются, но Корделия всё равно ловит себя на том, что возвращается обратно, постепенно восстанавливает своё состояние техникой дыхания. Корделия отрывает ладони от двери и делает шаг к столу.

«Мисс Фоулз, вы в порядке?» — раздаётся вопрос через наушник, и первая реакция Корделии дёрнуться или вытащить его, но ей стоит держать всё в секрете — Сандр не должен знать об этом. Всё может пойти не так.

Сандр улыбается, оглядывая её как старую знакомую, которую он не видел семь лет — хотя так и есть. У неё же не возникает такой реакции, не после того, что ей рассказали о нём. Что же он всё-таки натворил?

Выдыхая четвёртый раз за четыре секунды, Корделия собирается сесть на стул напротив, впервые обращая внимание на запястья Сандра. Их сковывают наручники, протянутые через железное кольцо в столе. Он открывает ладони, когда Корделия, опираясь на столешницу, медленно опускается на металлический стул. Сандр проводит пальцем по мизинцу до запястья, очерчивая прямую линию, сводящую Корделию с ума. Его руки такие же тёплые, что и были когда-то.

— Мистер Майлз! Никаких контактов с мисс Фоулз! — раздаётся по громкой связи, и это отрезвляет Корделию.

Она, наконец, усаживается на чёртов стул. Оглядываясь, отмечает: расстояние от двери до стола составляет всего несколько больших шагов, но они дались ей так трудно — разум её подводит.

— Кей, расскажи о себе. Что с тобой случилось знаменательного за эти семь лет?

«Мисс Фоулз, нам нужна информация! Вам пора прийти в себя».

Ей снова подсказывают через микрофон, а она, к сожалению, даже не знает, с чего начать. За столько лет у неё скопилось слишком много вопросов. По прошлому больше, чем по тому, что творится сейчас. На самом деле, что она может сделать для умерших девушек? Все там окажутся. Глаза увлажняются, хотя она не собиралась плакать, уж здесь точно. Единственная капля падает на больную руку, и Корделия поднимает взгляд.

— Что с тобой, милая? — спрашивает Сандр, сжимая кулаки и явно борясь с желанием снова коснуться её.

— Это, правда, ты? Не могу поверить, Сандр.

Корделия не собиралась это произносить, но слова вылетают сами, упархивая в воздух словно птицы из клетки. Как будто они сидели там много лет, как будто сама Корделия знала об этом давно, но всё не могла задать вопрос ему.

— Во что? Что я таким не был, или что ты этого не видела, доверяя мне свои секреты?

Корделия дёргается на стуле, давая повод наблюдателям зацепиться за реакцию и теперь копать и про неё.

— У них уже всё на тебя есть, с самого твоего рождения — они наверняка не тратили зря времени, пока ехали за тобой в отель. Только они знают то, что зафиксировано, правда, Коди? — Сандр впервые за их знакомство называет её так, заставляя снова вспомнить Кёрта — нет, она так и не смогла забыть его. — Но я не буду делиться твоими тайнами, милая, разве так поступают друзья? А ещё я скажу тебе то, что ты должна узнать прежде, чем мы начнём с тобой говорить. Они признают тебя соучастницей, если ты не станешь беседовать со мной, хотя детектив Рамонез наверняка сказала тебе это, запугивая. А ещё дала кое-что для связи, я прав?

Корделия нервно поднимает руку и под «Остановитесь» выдёргивает наушник, разрывая где-то контакт, и со стуком кладёт на стол, все ещё сжимая устройство. Может, детектив и не понимает, а вот она хорошо знает: Сандр до сих пор может прочитать на её лице любое чувство и тайну, от него она так и не сумела отстроить стену, это означает только то, что она отрежет себя от правды.

— Просто так я свои секреты не раскрою, ты сама должна догадаться — на всё ты знаешь ответы, Кей, ты справишься.

— Сандр Майлз, что вы себе позволяете? — Корделия не узнаёт голос по громкой связи, но это ведь и не важно, она понимает, условия здесь ставит только он, хоть это и не его территория. Сандр склоняет голову к Корделии, смотря на неё тем взглядом, который всегда мог заставить её успокоиться.

— Кей, спокойно. Тут только я и ты, всё будет в порядке, я обещаю. Ты мне веришь?

Корделия не отвечает, но ей и не нужно, Сандр уже прочитал ответ по подёргиванию правого плеча, как и раньше. Он не оставит на Корделию больше информации полиции, чем есть — он всё так же заботится о ней, как и раньше. И не важно, кто перед ним — Кёрт, полицейские или вся страна, которая обвиняет его в семи убийствах.

Чтобы отыскать правду, Корделии придётся не только вспомнить всё, что она знает по делу, но и научиться снова понимать Сандра — он никогда ей не врал, стоило только спросить, но иногда вопрос был не правильным или задан не вовремя. Если он хочет сыграть в игру, она будет играть, потому что для неё, как и для него, единственный шанс спастись — держаться друг за друга, балансируя между прошлым и настоящим. Все ответы наверняка хранятся в голове, ей просто нужно их вытащить в правильном порядке. Этого добивается Сандр, чтобы ввести её в состояние семилетней давности.

Семь лет. Семь трупов.

Может, слишком очевидное совпадение, но пока Корделия делает себе заметку в подсознании. Это могло иметь смысл, в конце концов, они все изменились с тех событий. Корделия не смогла затолкнуть это поглубже, но дело сейчас и не в ней.

За всё время, как она зашла в камеру для допросов, Сандр не делает ни одного лишнего телодвижения или нервного подёргивания, как будто он ко всему готов. Он позволил себе только коснуться её, проведя по руке и сжать кулаки — он держится чересчур хорошо. Может, Корделия и не лучший студент, но так себя не ведут те, кого ловят за убийства. В сознании появляется вопрос, который она задаст ему, с чего-то стоит начать или девушка умрёт. Ещё одна. Корделия завидует — им уже не нужно думать или существовать.

— Как тебя поймали? Что за улика?

Сандр хлопает в ладоши так, что цепи ударяются о стальное кольцо.

— А я гадал, с чего ты начнёшь. — Сандр откидывается на жёсткий стул так, словно падает в мягкое кресло. — Я отвечу на вопрос, если ты ответишь на мой.

Корделия знает, просто не будет, но не на все вопросы она сможет ответить, сдержавшись, на что наверняка и надеется Сандр. Но другого шанса у неё нет.

— Согласна. — Лицо Сандра на секунду мрачнеет.

— Ты так и носишь ту металлическую крышку от пива на цепочке?

Корделия давится воздухом, отодвигаясь на стуле подальше от стола.

Кёрт застаёт Корделию с Сандром курящими на тачке уже через две недели с того дня, как она оказалась в его машине, промочив весь салон. Сандр больше сидит на бампере, облокачиваясь на стекло, Корделия же лежит перпендикулярно ему, свесив ноги до колеса и стуча по нему время от времени. Корделия затягивается сигаретой и поднимает руки, каждый раз касаясь ноги Сандра. Он перехватывает у Корделии сигарету, чуть не задевая огонёк, но даже так между их пальцами есть контакт. От чего она улыбается, не открывая глаз.

— Привет, голубки! — говорит Кёрт через какое-то время, продолжая наблюдать за ними, ничего другого Сандр себе не позволяет, как будто даже не смотрит на Корделию. Да и появлению Кёрта Сандр как будто и не удивлен, а вот Корделия вздрагивает, закашливаясь сигаретным дымом, который задержала в лёгких.

— Привет, бро. — Сандр спрыгивает с тачки, медленно подходя к Кёрту, улыбаясь и почёсывая затылок.

Корделия остаётся на машине, только садясь повыше и опуская взгляд.

— Коди, — мягко произносит Кёрт, подходя к ней сам, минуя Сандра, который остаётся стоять позади, наблюдая за Корделией. — Привет!

Кёрт подаёт ей руку.

Она позволяет помочь себе спуститься с бампера, коснувшись спины и руки. Корделия не чувствует омерзения от его прикосновения, на лице Сандра она не замечает никакой другой реакции, которая отличалась бы от той, что была минуту назад. И отчасти это вызывает досаду, ей бы хотелось видеть на лице Сандра ревность, а, может, злость, что Кёрт занимает его место. С Сандром ей хорошо, как будто она наедине с собой, но есть ещё кое-кто, кто поможет разобраться в причинах и следствиях.

— Хотел позвать тебя на свидание, Коди, — говорит Кёрт неожиданно для Корделии. Она молча смотрит себе под ноги, чувствуя, как Кёрт берёт её за руку. Он нежно проводит по мизинцу до запястья, делая ровную линию.

Корделию очаровывает это движение, как будто оно приоткрывает дверь для большего. Кёрт спрашивает позволения быть рядом с ней. С угловатой девчонкой, которую он знал, когда ей было десять, и которую забыл, пока не встретил по дороге. Она отстраняется на небольшое расстояние, садясь обратно на машину, Корделия не чувствует на себе взгляда Сандра, но знает, что он смотрит и ждёт. Чего же он ждёт больше: её согласия или отказа?

— Так что, малышка, это да или нет? — Кёрт мог бы сказать, что ему насрать и таких девчонок у него десятки здесь, но он молчит — с Корделией такое не прокатит.

— Я согласна.

Она не знает до конца, почему отвечает согласием, ведь ещё недавно считала, что Кёрт опасен. Но пойти на попятную — страшно.

Кёрт медленно отходит, скаля зубы и доставая сигарету из пачки. Корделия долго смотрит ему в спину, ожидая упрёка от Сандра, но он спокойно возвращается на своё место на бампере, тоже закуривая. Весь их мир нарушается, по крайней мере, для Корделии. Но не для Сандра, он привык ждать.

Корделия быстро влюбляется в Кёрта, уже в опасного и дерзкого, каким она его и увидела в машине.

Он учит её стрелять — не как отец — стоя сзади и прижимая к себе. Корделия знает, как держать оружие, но такая близость ей приятна. Сигаретная и щемящая сердце. Кёрт переделывает её буквально для себя. Делает другой. Такая Корделия всё меньше гуляет с Сандром, меньше говорит, меньше поступает правильно, зато больше курит, пьёт и сбегает из дома.

Если бы на велосипеде стоял счётчик, там были бы сотни миль. Корделии наплевать, что она приезжает на тусовки с разбитой щиколоткой от цепи, с забрызганными джинсами или с порванным платьем. Кёрт ждёт её так же, как и Сандр. Он всегда рядом, когда Кёрт уходит в разнос от травки, алкоголя или драки. Обычно Сандр занимается ей в этом случае — Кёрт ему доверяет, за спиной говоря Корделии, что тот асексуален и девки у него так и не было. Это враньё, Корделия знает, но предпочитает молчать. Особенно, когда Кёрт прикасается к ней, оставляя линии, подобно шрамам.

А ей нравится. Его смелость, его желание и то, что она его.

Следующее свидание Кёрт назначает на опушке. Хотя Корделия и не знает, что это оно. Всё так же, как и всегда, кроме того, что никого больше нет. Кёрт выглядит иначе — грустным и с расфокусированным взглядом. Корделии такой Кёрт кажется опасным.

Даже для неё.

На земле, у поваленного дерева, на котором сидит Кёрт, валяются бутылки пива и чего-то покрепче, откуда не смотря отпивает Кёрт. Корделия чувствует запах отчаянья и тупой злобы на жизнь — ей надо уходить, но, отходя назад, Корделия оступается на ветке, и Кёрт поднимает голову.

— Коди, — её имя получается ядовитым плевком. — Подойди.

Это не просьба, у Кёрта всё звучит не как просьба.

Ноги у Корделии плохо слушаются.

Велик она приваливает к первому дереву и медленно идёт к нему, пока тот продолжает отпивать из бутылки, морщась от горечи. Корделия садится рядом на дерево, оставляя пространство, как будто намереваясь сбежать, только Кёрт дёргает её за талию, притягивая к себе по сухой и жёсткой коре дерева так, что нижняя часть бедер горит от ссадин даже через ткань.

— Ты не простая соска, Коди. А мне тебя не разгадать, понимаешь? Я пытался, был другим, но ведь против природы не попрёшь, верно?

Корделия морщится от ран, позволяя провести по бедру от колена до промежности.

— Кёрт, — шепчет она, стараясь найти нужную волну для него сейчас, избежав того, о чём она пожалеет.

— Малышка, я тебя не обижу. Ну ты что? — Кёрт наверняка повторяет это каждой девчонке, с чего она решила, что она особенная? Если продержалась дольше, ещё ничего не означает. Корделия невесело улыбается в попытках отстранится от Кёрта, который уже наклоняется к её шее, оставляя поцелуи.

Рваные. Жадные. Отдающие выпивкой.

Он резко стаскивает её с бревна, открывая новые ссадины. Укладывая на холодную и влажную землю, продолжает целовать. Даже в отдаленной части сознания Корделия не чувствует возбуждения или желания продолжать — она может и не собиралась ждать принца, но и отдаваться вот так кажется глупым и совсем не для неё. Дыхание Кёрта на шее вызывает у неё рвотный позыв — вся магия их встречи оборачивается только тем, что она была права — Кёрт приехал трахаться. Корделия — ещё одна подстилка — Фоулз.

Корделия предпринимает попытку отстраниться.

— Кёрт, я не хочу.

— А когда вы, девки, бываете готовы, скажи мне? Неужели лучше кто-то другой, нежели я?

Корделия толкает его грубо в грудь. Он приподнимается, продолжая удерживать её ногами, смотрит с ненавистью.

Впервые.

Ещё секунда и Корделия чувствует резкую боль на лице. Из лопнувшей губы стекает кровь, пробегая по скуле и теряясь где-то ниже или даже капая на землю. Корделия смотрит на руку Кёрта, которую он держит после удара напряженной, словно ему необходимо ударить снова.

— Это всего лишь, царапина.

Корделия так не думает. Он нарушил целостность не тела, а чего-то более хрупкого — души. Корделия вытирает рот тыльной стороной руки, размазывая по лицу и губам кровь, продолжая лежать на земле.

— Дай выпить, — голос другой, забитой девочки, которая делает из себя львицу.

Кёрту наплевать, сильная сейчас Корделия или нет — он её возьмет в любом случае. Побежит — изнасилует, она это тоже прекрасно понимает.

Он подает ей открытое пиво, Корделия присаживается и отпивает треть залпом, чувствуя, как оно встаёт поперек горла и намеревается вернуться обратно, но Корделия, морщась, проглатывает и ложится обратно на землю.

— Хорошая ты девочка, Коди, я тебя не обижу.

Корделия уже не слышит, что говорит Кёрт, отключая сознание. Это кажется единственным правильным решением, исходя из ситуации — Кёрту нужен кто-то сейчас, кто его поймёт, Корделия готова его понять только той частью себя, которую затолкнёт поглубже, хотя бы постарается.

Шуршание одежды. Пыхтение сверху. Момент боли.

Всё это остаётся в другой части сознания, там, где Корделии нет. Сквозь кроны деревьев она видит звёзды, десятки звёзд, они становятся свидетелями её падения в чёрное ничто. По щеке скатывается слеза, теряясь в коротких светлых волосах. Корделия поворачивает лицо к велосипеду и замечает Сандра. Молчаливую фигуру, сжимающую руль. Сколько бы не прошло времени, когда она моргает, его больше нет. И наверняка ей просто это привиделось — он мог бы её спасти, остановить это, только попроси. Корделия молчит под Кёртом и даже всю дорогу до дома, играя с пивной металлической крышкой в руках, царапая нежную кожу под ногтями.

Боль саднящих ног отвлекает от осознания случившегося. Кёрт едет всю дорогу, уткнувшись в руль головой, явно чувствуя себя не в своей тарелке от того, что он натворил. У дома Корделия выходит раньше, чем Кёрт что-то ей скажет. Он не смотрит ей вслед — его взгляд останавливается на небольшом блестящем следе на сиденье, с которого встала Корделия. Касается его пальцами, они окрашиваются красным.

Конец ознакомительного фрагмента.