Игра на пределе чувств

Джули Дейс, 2022

Жизнь Джейн Оливерсен терпит колоссальные перемены, как только в неё врывается очаровательный, сексуальный, весёлый Уилл Каллоувей. Сосед, который до недавних пор не подозревал о её существовании… но так ли это на самом деле?С виду лёгкий и оптимистичный Уилл в одиночку ведёт борьбу с внутренними демонами, а девушка за забором, кажется, единственное настоящее в его жизни. Найти себя не так просто, особенно, если кто-то препятствует желаниям. Может быть, Джейн – компас, на который нужно полагаться и которому стоит доверить намного больше, чем жизнь?

Глава 3. Джейн

Я немного нервничаю, покидая дом после обеда.

Одри вовсе не выглядит как девчонки, которые водят дружбу с похожими на меня. Обычно они купаются в лучах славы и мужского внимания. Это их стихия, а мы — серая масса, на фоне которой они выделяются, ведём пресловутый образ жизни. Но она была дружелюбна, наверное, поэтому согласилась. Внешность ведь обманчива?

Сбежав по ступенькам, я замечаю её в компании подруги.

Разве с ними не должно быть ещё одной? Она, кажется, что-то говорила о двух.

— Эй! — Одри растягивает губы, накрашенные ало-красным, в дружелюбной улыбке. — Мне нравится твоя шапка.

Я скептично отношусь к комплименту, отчасти потому что в глупых подростковых фильмах девушки вроде неё, спустя минуту говорят, что это полнейшая безвкусица. Их лесть всегда фальшивая. Я уже сталкивалась с чем-то подобным в школе.

Не знаю, что ответить, поэтому говорю первое, что приходит в голову.

— Спасибо.

— Можно потрогать?

Я удивлённо киваю.

Одри проводит пальцами по ткани, и её глаза загораются, глядя на белую пушистую шапку. Я сразу думаю, что даже такой аксессуар будет смотреться на ней совершенно иначе. Не одежда красит нас, а мы — одежду.

Она ненамного выше меня и легко пробьётся в модельный бизнес, если пожелает. У неё темно-русые прямые локоны, глаза цветом янтаря, пухлые губы, за которые многие другие отдают баснословные деньги и получают что-то похожее, но у Одри, кажется, всё натуральное. Густые ресницы подкрашены тушью, а на щеках румянец. Одетая в белоснежную куртку с ремешком, подчёркивающим осиную талию, и синие джинсы с полусапожками, она завоёвывает внимание мимо проезжающих машин, к стеклу которых прилипают лица и провожают её плотоядными взглядами. Она очень красивая, так считаю не только я.

Я теряю дар речи, потому что знаю девушку рядом с Одри. Мы не знакомы, но её имя известно благодаря нашумевшему ситкому. Постеры украшают несколько щитов на пути к школе, а некоторые девочки взяли её в пример, как и скользкую жизнь. У неё безумная героиня, мнение которой гласит: «В личной жизни у женщин столько же прав, сколько и у мужчин». Поэтому на экране партнёров у неё немереное количество, невозможно запомнить и половину, вот настолько быстро они меняются.

Белокурые волнистые пряди ниспадают на фарфоровое личико, несколько прядок собраны на затылке и переплетаются в тонкой косичке среди распущенных. Она как кукла, о которой мечтает каждая малышка. В больших голубых глазах сияет блеск и нет той надменности, которая есть на экране. На губах в форме сердечка прозрачный блеск. Куртка нежно-голубого оттенка, заужена в талии и с короткой юбкой на бёдрах, идеально подчёркивает цвет глаз. На ногах белые джинсы и высокие лакейские сапоги светло-серого цвета. Точь-в-точь кукла Барби. На первый взгляд она кажется намного приветливей своей героини.

— Привет, — девушка радушно улыбается и представляется: — Вики.

— Джейн, — возвращаю улыбку и стараюсь не глазеть, как сумасшедшая фанатка или из их разряда. Не верится, что мы стоим напротив друг друга. — Приятно познакомиться.

— Взаимно, — отзывается она.

— Прогуляемся по магазинам или заглянем в какой-нибудь салон? — предлагает Одри. — Лав отмазалась подготовкой к зачёту, так что сегодня воспользуемся силой трёх³.

Я взяла с собой небольшое количество денег. Не хочу транжирить накопленное, но и впервые сегодня посмотрела на копилку с соблазном, задав вопрос: когда, если не сейчас? А вдруг…

Заставляю себя продолжить мысль через силу.

Вдруг попаду под сметающую всё на пути волну природной стихии, как мама и множество других людей. Стану одной из жертв какого-нибудь психопата. Получу по голове от зависимого наркомана из-за жалкого доллара. Я заставляю себя жить сегодняшним днём именно сейчас, без оглядки назад и загадывания будущего, потому что обычно живу завтрашним. Я всегда думаю, что будет завтра. А кто сказал, что завтра наступит?

— Мне не принципиально, — уведомляет Вики. — Можно заглянуть в книжный, мне нужна кое-какая литература для занятий.

— Мне тоже не принципиально, — завершаю я.

— Никаких книжных! — отклоняет Одри и поворачивается ко мне, многозначительно подняв бровь. — Магазинов для садоводов, кстати, тоже. Это день для себя любимой, а не для учёбы и грядок.

Я не могу сдержать улыбку.

— Сейчас негде сажать.

— Я видела, как ты заносила клумбы с цветами в дом. Уверена, у тебя ещё полдюжины пустых.

Ох, эта девушка довольно внимательна.

Мы заворачиваем головы, когда на подъездную дорожку сворачивает машина. Её владелец, которого до сих пор считаю немного заносчивым, появляется на горизонте. Или совсем не немного. Слова Одри не слишком уж убедили и отбелили его сомнительную репутацию высокомерного говнюка.

Парень перекидывает спортивную сумку через плечо и неторопливым шагом следует по пустому газону с высохшей травой.

— Ты говорил, что сегодня съёмки, — повысив тон, Одри обращается к нему.

Он выглядит раздражённым и подтверждает скверное расположение духа фырканьем.

— Перенесли на два часа.

На лице Одри отражается некое беспокойство.

— Ты в порядке?

— Если не считать, что меня окружают кретины, то в полном.

— Мог бы занять свободное время тренировкой, а то становишься хиленьким хлюпиком.

— Хилым хлюпиком? — он издаёт смешок и одаряет Одри взглядом да-ты-самоубийца. — Забеги ко мне вечером, чтобы поменять мнение. И я уже потренировался до эфира.

— Кросс, клянусь, если эта девка была где-то поблизости, я похороню вас на футбольном поле быстрее, чем ты произнесёшь её имя.

Парень запрокидывает голову назад и, к полному удивлению, начинает звонко смеяться. Климат Лондона позавидует скорости смены его настроений.

— Детка, хватит угрожать мне расправой. Кстати, её зовут Блейк.

Одри шныряет по карманам куртки и вынимает тюбик помады, в следующую секунду запускает им в парня.

Она промахивается.

— Теперь тебе придётся покупать новую. Эта разбилась.

— Что ещё за Блейк? — спрашивает Вики, щурясь от солнечного света, когда парень скрывается в доме.

— Смертница без пояса смертника, — ворчит Одри. — Ты должна была заметить её на последнем матче. У неё на спине мой прицел и самая короткая юбка в группе поддержки.

Я не особо понимаю, о чём они говорят, и не уверена, что хочу. Я не плаваю среди слухов, сплетен, мерзких обсуждений, и не стремлюсь окружить себя такими людьми.

— У нас сегодня запланирован киновечер, у парней роскошная плазма, — Одри подмигивает мне. — Ты тоже приглашена.

— Только не говори, что у тебя куча домашки, — Вики, разумеется, занимает сторону подруги. — Я жертвую читкой сценария.

Только что на глазах прогорел единственный вариант отказаться.

Но я нахожу новый.

— Я не буду лишней?

— Нет, конечно, — Одри разбивает мои попытки в пух и прах. — Нам нужны сторонники против великолепной четвёрки.

— Всё не так плохо, как она рассказывает, — Вики разводит руками, заметив расцветающий страх на моём лице. — Когда больше народа, однозначно веселее.

— А они не будут против?

— А кто их будет спрашивать? — Одри отмахивается от мнения парней, как от чего-то незначительного. — Это как данность. Можешь не беспокоиться, никто даже не подумает плохо отозваться о твоём присутствии.

— Что за фильм?

Девочки переглядываются и договариваются без слов, что-то подстрекает меня помочь, и я выпаливаю:

— Можно сделать мини-традицию, кто-то один раз в неделю выбирает фильм, и все смотрят.

— И не могут уйти, — энергично кивает Одри, растягивая губы в дьявольской улыбке. — Трэв не прикроется дурацкой подготовкой к съёмкам, даже если мы каждый раз будем смотреть «Дневник памяти». Как минимум три раз за семь недель. Господи, это сведёт его с ума, а всё, что сводит его с ума — очень привлекательно для меня.

— Будет правильно, если ты выберешь фильм, — Вики загорается живым интересом. В голубых глазах искрится детский восторг, когда она смотрит на меня.

— Они возненавидят меня с первого появления в доме, — я поднимаю руки и даю заднюю.

— Ты станешь их любимицей, обещаю, — заверяет Одри, но я не сильно верю в её оптимистичность.

Всё же соглашаюсь на приглашение, потому что периодически стоит вылезать из кокона и перемещаться в другой мир, как делает Киллиан. Либо просмотр фильма в компании девочек их парней, либо одиночество и домашка.

Немного позже мы прогуливаемся по Сакс⁴, украшенному к Рождественским праздникам, и рассматриваем предложенный ассортимент. Я не отказываю себе в покупке новенького стеклянного шара со снеговиком внутри. Это буквально моя страсть. В течение восьми лет родители дарили по одному на Рождество, что стало традицией, из них шесть — одиночный выбор папы, пока его окончательно не выбросило из жизни, и дни не слились в один. Папа помнил. Шесть из девяти, он помнил. Может быть, поэтому я отпустила прошлое, и последние три года оставалась верной традиции самостоятельно. Каждый человек заслуживает прощения. Но не каждый заслужил второй шанс. Папа заслужил.

Я всегда ждала Рождество. Ранним утром бежала к ёлке, разрывала подарочную упаковку и находила дорогой сердцу сувенир. Я знала, что увижу в коробочке, но энтузиазм не угасал. Итого: семнадцать шаров на полке дома, и новенький с радостным Олафом, под лапками которого проросла травинка, становится восемнадцатым. Шар как напоминание о том, что через несколько месяцев стану совершеннолетней, но сохраню традицию вплоть до старости и передам своим детям.

Я трясу шар, и мелкие лепестки в форме снежинок, окружают фигурку внутри. Наблюдая за сказкой, происходящей за стеклом, улыбаюсь так же широко, как и Олаф. Мы оба счастливы настолько, насколько возможно.

— Красиво, — улыбается Вики.

— Обожаю их. У тебя есть любимый подарок? Самый запоминающийся?

Она рассеянно жмёт плечом, но я замечаю, что девушка уносится куда-то в прошлое.

— Коди как-то в школе вырезал и подарил мне напольный светильник. Он, конечно, его разбил, но смог восстановить.

— Недонёс?

— Нет. Думаю, это наша совместная вина. Наша идеально неидеальная история.

— Он молодец. Подарок, сделанный своими руками — бесценный.

Вики роется по карманам и достаёт телефон, спустя полминуты она поворачивает экран и показывает видео, где высокий прямоугольный светильник плавно меняет цвета.

— Ого. Он сам сделал?

— Отец помогал, но сам. Это мой самый любимый подарок.

Мы поворачиваемся к Одри.

— Что? — недоумевает девушка. — Лучше спросите, какой шикарный подарок ему сделала я.

— Ты о членах на капоте? — фыркнув от смеха, спрашивает Вики. — Да уж, это Трэв точно запомнит на всю жизнь.

— Я довольно избирательна, — Одри озорно улыбается и объясняет смех подруги: — Однажды он выбесил так, что я купила маленькие резиновые члены и приклеила к капоту. Трэв очень сильно любит свою машину. Но из запоминающихся: недешёвый набор для свечеварения, билет на концерт и кучу оргазмов. Последнее мне нравится больше всего.

— Оргазмы — подарок? — Вики брезгливо морщит нос, рассматривая статуэтки, различные символы грядущего года, расставленные на витрине.

— Если он сможет также годам к семидесяти, то да, это лучший подарок.

Я расплачиваюсь за покупку, и мы перебираемся в магазин одежды.

Компания девочек приносит некое удовлетворение. Они не обсуждают других, затрагивают поверхностные темы, а сексуальные имеют безобидный подтекст без грязных деталей. Не хочется побывать в чужой постели, даже если в разговорной речи, хотя… может быть, мне и не помешает несколько наставлений от подруг, ведь никто другой не подскажет. У меня нет мамы, с которой можно обсудить щепетильную тему.

— Хотелось бы мне ещё раз сходить на выпускной бал, — Одри рассматривает нарядные платья. Снимает одно за другим, прикладывает к себе и изучает отражение в узком зеркале на одной из колонн.

Я улыбаюсь.

— Произошло что-то особенное? Поэтому ты хочешь повторить?

— Нет, — она снимает вешалку с красным платьем в тон помаде и снова прижимает к себе. Наши взгляды встречаются в отражении. — Мой спутник был фирменным идиотом, а его мерзкие шутки — отдельный вид искусства — заслужили почётное звание «Дебил года». Но было весело, если откинуть неудачный выбор партнёра.

— Ты не встречалась с Трэвисом?

— Нет. Трэв был не лучше, и мы, к счастью, учились в разных школах. Просто хочется повторить вечер и поиздеваться над Ви. Она пропустила всё веселье.

Я перевожу взгляд на Вики, которая перебирает украшения, сваленные в одну общую плетёную корзину.

— Ты не ходила на выпускной бал?

— Не-а, — она подносит разные пары серёжек к ушам и изучает себя в отражении второго зеркала.

— У них был свой выпускной, — закатив глаза, дразнит Одри. — Тет-а-тет.

— О, ну хватит, Брукс! Я не бросила тебя.

— Ещё как бросила, а ради кого? Капитан футбольной команды наших противников, ошалеть можно. Ты просто сумасшедшая.

Одри выразительно смотрит на Вики, как будто чего-то ждёт.

— Тебе хотя бы немного стыдно? По ночам не просыпаешься в холодном поту из-за мук совести?

— Нет, не мучаюсь, — хихикает Вики.

— Я отказываюсь с ней разговаривать, — Одри поворачивается ко мне и интересуется: — Как тебе платье?

Я одобрительно киваю.

— Красивое, но не мой стиль.

— Не любишь слишком открытое?

— Броское, — уточняю я.

Она протягивает платье мне и многообещающе улыбается.

— Ты должна его примерить. Мой совет: выбирай то, что никогда бы не надела. Ну же, Джейн, покупать не заставлю, просто примерь.

Я сдаюсь без боя.

Проскальзываю в примерочную и меняю одежду на платье.

Не пышная модель из тонкого полупрозрачного слоя тюли с тканевым ремешком на талии, едва прикрывает бёдра. К неприлично ультракороткой юбке с неровным краем нет доверия, нагибаться с такой длинной противопоказано, спасает лишь плотный подклад. По открытым плечам и рукам ползут мурашки, когда завязываю две части лифа на шее и вытаскиваю волосы из-под петли.

Я поворачиваюсь спиной к зеркалу и нервно сглатываю, наблюдая открытый участок тела. Свободные части лифа качаются при движении, каждое прикосновение гладкой ткани к пояснице вызывает дрожь.

— Ты в ужасе? — спрашивает Одри по ту сторону двери.

— Почти, — вздыхаю я, выбираясь в свет.

Её янтарные глаза округляются, и девушка присвистывает.

— Ого! — улыбается Вики. — Смотрится классно.

— Я обещала, что мы не будем уговаривать её, — смеётся Одри, останавливаясь по правую руку, а Вики — по левую.

Мы рассматриваем наше отражение.

— Позволишь кое-что добавить? — спрашивает Одри, достав флакон помады.

— Ты разве не разбила её?

— У меня всегда две. Той планировала писать на зеркале гневные послания Трэвису и не травмировать машину.

— Какие?

— Что он козёл, например.

— С тобой не заскучаешь, — шутливо парирую я.

Она игриво подмигивает и кивает подбородком на помаду.

— Хорошо, но я сотру.

Одри принимает условие и колдует над моим лицом следующую пару минут с таким энтузиазмом, что становится страшно.

Я всерьёз переживаю, ведь помада красным цветом, и надеюсь, что смогу без труда избавиться от неё после примерки. Придя в таком платье в школу, я, весьма вероятно, стану предметом для насмешек и пошлых комментариев.

Мимо нас проходит громкая компания девчонок, за которыми тянется шлейф чересчур сладких духов. Приходится задержать дыхание, чтобы не умереть от подскочившего сахара в крови, полученного воздушно-капельным путём. К счастью, они скрываются за поворотом.

— Смердят как дешёвые проститутки, — Одри озвучивает мои мысли, размахивая ладонью перед нашими лицами.

Она отступает в сторону и лучезарно улыбается.

— Джейн из параллельной вселенной.

Примечания

3

Термин «Сила трех» из оригинального телесериала «Зачарованные». Самая сильная существующая магия.

4

Saks Fifth Avenue — американская сеть розничных универмагов.