Запретный плод

Джосс Вуд, 2014

Юная Морган Моро – дочь богатых и знаменитых родителей, наследница бриллиантовой империи «Моро Джемс». Ной Фрейзер – суровый шотландец – ее телохранитель. Искрометная, умная, дерзкая – она не оставила охранника равнодушным и сама влюбилась в него. Ной без ума от своей подопечной, но Морган всего девятнадцать, да и профессиональная этика для него превыше всего. Едва не поддавшись соблазну, Ной принимает решение уйти, однако спустя восемь лет судьба снова сводит их вместе…

Глава 2

Морган увидела, как ее гламурная, утонченная мамочка выходит из офиса в костюме лимонного цвета, туфлях на высоком каблуке и с идеально прямыми волосами чуть выше плеч.

— Мне нужно решение относительно изделия для аукциона, — объявила Морган, пока мать шла к ним. — Какие камни вы предпочитаете? Бриллианты? Изумруды? Рубины? Классика или современность? Ты для этого позвала меня на собрание?

— И тебе привет, дорогая, — невозмутимо отреагировала Ханна. — Как дела?

Морган покрутила в воздухе тонкими пальчиками:

— Мам, мы сегодня утром пили вместе кофе. Почему ты не сказала мне о том, что я должна буду спуститься вниз?

— Это конференц-зал, а не комната пыток, Морган, — ответила Ханна, тон сухой, как мартини, который она предпочитала. — Морган, пришла пора поговорить о твоем вступлении в «Моро Интернэшнл» на официальных началах.

Морган вздохнула:

— Неужели шесть месяцев уже прошли? Так быстро?

У них имелся договор: каждые шесть месяцев Ханна могла донимать ее по поводу работы в компании. И так уже двенадцать лет подряд.

— Я хочу, чтобы ты стала директором по связям с общественностью.

Уж лучше пусть меня автобус переедет, — подумала Морган. Директор по связям с общественностью? Это что-то новенькое.

— Мам, мне нравится заниматься тем, чем я занимаюсь, — дизайном ювелирных изделий. Вы с Джеймсом прекрасно управляетесь с МИ. Я вам не нужна.

Но Ханне нужны более веские причины для отказа. Она пыталась пристроить Морган на работу в МИ с шестнадцати лет — вскоре после того, как они получили отличные новости о том, что Морган всего лишь хронический дислексик, а вовсе не законченная тупица.

Чтобы понять это, потребовались объединенные усилия ее матери, кучи медиков, педагогов-психологов и мозгоправов. Годы настоящего ада, в котором горела Морган с того момента, как пошла в школу, и до установления диагноза, были благополучно забыты всеми, кроме нее самой.

Морган знала, что она не глупая, но также понимала, что любая должность в МИ требует работы на компьютере, чтения и написания докладов. Она, конечно, могла все это делать, но ей на это требовалось чуть больше времени, чем другим, — ну ладно, намного больше времени! — а корпоративный мир не привык ждать. Да и не обязан…

Если она не сможет стать лучшей в своем деле, она не будет им заниматься. Не говоря уже о том, что ее дислексия перестанет быть тайной: на высокой должности ничего не утаишь. Вот будет потеха! Она уже видела заголовки: Бесповоротно тупая блондинка… Прекрасная, но глупая… Да кому нужны мозги с такой внешностью и деньгами?

Морган поежилась. Нет уж, спасибо. Можете назвать ее упрямой или гордячкой, но она ни за какие коврижки не выставит себя снова на всеобщее поругание.

Кроме того, дизайн ювелирных изделий был ее утешением и радостью — работой ее мечты. Морган взяла мать за руку и пожала ее:

— Я люблю тебя за то, что ты веришь, будто я могу играть в МИ куда более серьезную роль, но у меня не хватит ни образования, ни навыков, мам. Я не создана для корпоративного мира. И я не хочу быть его частью. Я счастлива на задворках МИ.

— Когда-нибудь я тебя все равно уломаю. — Ханна вздохнула. — Ладно, перейдем к делу. Я хочу, чтобы ты вытащила на свет божий свои дизайнерские платья и начала создавать ажиотаж вокруг бала на светских раутах.

Морган от неожиданности поперхнулась.

— Фу! Разве я мало для этого делаю?

— Да почти ничего, — фыркнула Ханна. — Одно мероприятие в две недели, и с того рано сбегаешь. Сколько приглашений ты проигнорировала только на этой неделе?

Морган пожала плечами:

— Десять… двенадцать?

— Хелен, мой персональный специалист по связям с общественностью, сказала, что тебя приглашали по меньшей мере двадцать пять раз, если не больше. Суаре, благотворительные обеды, дневные чаепития, завтраки…

— Мам, у меня есть свой бизнес, заказы не могут ждать. Я работаю, так же как и ты. Работаю много.

— Ты Моро; ты должна больше выходить в свет.

— Не наседай на меня, мама. Ты ведь знаешь, как я ненавижу все эти затхлые мероприятия с их разговорами, такими… глубокомысленными. Ситуация в Сирии, экономика, вырубка тропических лесов.

И вообще, она и впрямь предпочитала выпить пива, отправившись в какой-нибудь захудалый бар в футболке и джинсах, чем страдать в бальном зале в неудобных туфлях.

Райли улыбнулась ей, и Морган заметила озорной огонек в глазах подруги.

— Бедная девочка… заставляют надевать красивые платья, пить лучшее шампанское и кушать самые изысканные яства на мероприятиях, куда можно попасть только по приглашению. Это сущее наказание, правда-правда!

Ответный взгляд Морган не обещал подруге ничего хорошего за поддержку кампании матери по вовлечению дочери в светскую жизнь Нью-Йорка.

Морган сморщила носик.

— Ты и Джеймс прекрасно с этим справляетесь, и гораздо лучше, чем я, мам. Послушай, мы уже обсудили мой вклад в бал, так, может, я пойду? — с надеждой спросила Морган.

— Нет, я хочу, чтобы ты посетила первое собрание по планированию бала, наряду с Райли, Джеком — нашим PR-директором — и новым консультантом, которого Джеймс привлек к оценке безопасности, — сказала Ханна, ступая по ковру в сторону зала заседаний.

— Почему этим не может заняться глава безопасности Моро? — После прошлого бала Моро случилось несколько вооруженных ограблений выставок ювелирных изделий. Ханна постучала пальцем по рамке с фотографией Бриллианта Моро — камня, который прапрапрабабушка Морган купила у разорившегося русского аристократа и который когда-то принадлежал царице Елизавете. — Пятьдесят три карата, цвет D, безупречен. Стоит более пяти миллионов долларов. Хочешь рискнуть им?

Когда она так выражается…

— Наша коллекция бесценна, Морган, поэтому Джеймс заключил контракт с «Отерлохи Консалтинг», чтобы они выявили все пробелы в безопасности и заполнили их. К нам должен приехать их лучший оперативный работник…

«Отерлохи»… «Отерлохи»… Откуда ей знакомо это название?

Ханна положила руку ей на спину, а она обнажила зубы в безупречной улыбке, и так они вместе шагнули в конференц-зал. Не отпуская ручку двери, Морган осмотрелась, и у нее сердце ухнуло вниз, стоило ей встретиться взглядом с невыносимо-голубыми глазами.

Темно-каштановые волосы… Отерлохи… Глубокий голос Шона Коннери, объясняющий, что это такой город в Шотландии, расположенный на озере — «озеро» по-шотландски «лох», — и он однажды был там со своим другом. Двое мальчишек рыбачили и исследовали обледеневшие берега, и он поведал ей, что непременно назовет свою фирму «Отерлохи» как-то так, когда заведет свой бизнес.

Это было одно из самых длинных его предложений, и Морган заворожили шотландский акцент и решимость, горевшая в этих фантастических глазах цвета кобальта… Ной Фрейзер.

Сердце Морган камнем упало на пол и разбилось вдребезги. Она попятилась за дверь и зажмурилась. Восемь лет прошло, а ей все никак не удается избавиться от этих воспоминаний.

— Простите. Мне срочно нужно в туалет.

— О, Морган! Сейчас? Собрание… — летел вслед за ней по коридору голос Ханны.

В туалете для высоких гостей, куда Морган загнала вербальная атака матери, девушка села на крышку унитаза и уставилась на свои руки. Она понятия не имела, хватит ли у нее духу вновь встретиться лицом к лицу с Ноем Фрейзером.

Уж лучше утопиться в унитазе.

— Моргз? — постучали в дверку. — Ты там? Твоя мама отнюдь не счастлива.

Морган наклонилась и открыла замок. Райли распахнула дверь и нахмурилась:

— Почему ты скрываешься в туалете?

Морган прикусила губу.

— Ты видела Ноя Фрейзера?

— Этого парня из охраны? Да. Настоящий красавчик!

Морган выругалась и закрыла лицо руками.

— И в чем проблема?

Морган кратко описала свою историю с Ноем, и Райли осталось только всплеснуть руками.

— Значит, ты подошла к парню, а он сказал тебе «нет»? Это было сто лет назад, Морган!

Морган знала, что если есть на Земле человек, способный ее понять, так это Райли.

— Ладно, мне нужны детали. Давай расскажи мне про мистера «Расплавь-мои-трусики». И поспеши, или твоя мама самолично вытащит отсюда нас обеих.

— Когда мне было девятнадцать, родители начали получать угрозы о похищении от какой-то странной группировки, и Ноя назначили моим телохранителем.

— Угу…

— Через неделю общения я бросилась в его объятия — вообще-то накинулась на него нагишом. Он поцеловал меня, обнаружил, что я девственница, и отклонил предложение. Какое унижение! Он мне нравился — я чувствовала себя с ним спокойно и уверенно, хотя он практически все время молчал, — и его отказ стал для меня…

— Стал чем, милая?

— Не могу объяснить и не знаю почему, но я просто сгорала от стыда. Он снова заставил меня почувствовать себя никчемной. Вот только не надо мне говорить, что никто не может заставить меня почувствовать себя никчемной!

— Хорошо, хорошо, никаких лекций! Он знал, что ты дислексик?

— Нет, я была очень осторожна и сумела скрыть это от него. С ним я была абсолютно нормальной, но этого оказалось недостаточно. Я до сих пор вспоминаю ту ночь с содроганием.

— О господи… Но ты ведь знаешь, что ты не никчемная. Ты столько трудилась, чтобы избавиться от ощущения, что ты хуже, чем другие, и тебя никто не ценит. Так почему же ты позволяешь этим чувствам и этому мужчине загнать тебя в туалет? Ты выше всего этого.

— Знаю… — буркнула Морган.

— Тогда поднимай свою задницу с унитаза и хватит киснуть. У тебя все будет прекрасно. Вот насчет себя я сомневаюсь. — Райли покрутила попкой.

Морган удивленно посмотрела на нее:

— А что с тобой не так?

— Похоже, мои трусики начинают растворяться… можно я за ним приударю?

— Фу, Ри! — поморщилась Морган. — Нет, нельзя! То есть да, разумеется, можно… Тьфу ты!

Смех Райли прокатился по коридору.

На этот раз она сбежала от него.

Судя по тому, как она поспешила ретироваться с видом вот дерьмо, никто не предупредил ее о том, что он приезжает. Он, конечно, не ожидал увидеть здесь Морган, но он, по крайней мере, был готов к случайной встрече с нею. И у него было целых шесть часов, чтобы попрактиковаться в бесстрастном выражении лица о-это-ты?

Он понимал, почему она убежала; ему и самому хотелось поступить так же.

Ной уставился на стол, за которым сидел, и постарался сосредоточиться. Ему тридцать три года, а он, как подросток, радуется тому, что нижняя часть его тела скрыта столешницей.

Возьми себя в руки, Фрейзер! Десять минут спустя он посмотрел на часы и вздохнул. Собрание все еще не началось.

Он заставил Морган сбежать чуть ли не с криками о помощи… ну, не с криками, но все равно он не мог осуждать ее. Для него это тоже не слишком приятное воспоминание, а ведь он не был голым… с бразильской стрижкой… Немедленно прекрати это, Фрейзер!

Он скосил глаза на Ханну и ее сына Джеймса, которые только что вошли в зал. Джеймса он видел и раньше, и, невзирая на то что тот был одним из самых богатых людей мира, парень ему нравился. Он был умен, решителен и не раздувался от гордыни.

Ноя не покидала надежда, что Морган похожа на брата.

Не то чтобы его это слишком заботило.

Ной увидел, что дверь конференц-зала распахнулась, и не заметил, как у него перехватило дыхание. Сначала порог переступила артистичная рыжеволосая девушка, которая бросила взгляд на Джеймса, отчасти упрямый, отчасти завороженный — что-то там явно назревало, — а потом Ной сфокусировался на фигурке в дверях.

— Извините, что заставила вас ждать. Привет, Джеймс.

Джеймс Моро резко обернулся, тут же пересек комнату и заключил Морган в объятия. Белокурая головка Морган легла ему на грудь, она прикрыла глаза и тоже обняла брата. Потом она взмахнула ресницами и посмотрела прямо на Ноя — уже абсолютно спокойно — чистыми зелеными глазищами, и теперь настал его черед ощутить себя уязвимым… как будто она расколола его скорлупу, раскрыла и могла свободно считывать каждую его мысль, каждую эмоцию, каждую крупинку страха.

— Ной, — сказал Джеймс, положив руку на напряженную спину Морган и подталкивая ее вперед, — не знаю, помните ли вы мою сестру Морган.

Еще бы не помнить, ведь образ этой обнаженной красавицы навсегда отпечатался на сетчатке моих глаз.

Губы Ноя изогнулись дугой, и когда Морган зыркнула на него, ему вдруг подумалось, что она прочла ход его мыслей.

— Конечно. Приятно снова видеть вас, Морган, — сказал он самым невозмутимым тоном, на который только был способен.

Кстати, мне бы хотелось, чтобы ты была голенькой.

— Ной, — произнесла Морган. Прищурилась и одарила его взглядом «ты мерзкая букашка, и я с радостью раздавила бы тебя каблуком».

Что у нее за проблемы? Неужели она все еще злится на него за то, что он отказал ей? Да ладно тебе, это было восемь лет назад — все давно прошло и забылось.

Ной с честью выдержал это испытание. Он еще в армии отточил свой взгляд «лучше-не-связывайся-со-мной», под которым дрожали не только новобранцы, но и вояки рангом повыше. Когда лицо Морган начало заливаться краской, он понял, что выиграл битву характеров. По крайней мере, в этот раз.

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Ной вернулся к столу и отодвинул стул, приглашая Морган сесть рядом с ним. Она прищурилась, выдвинула стул еще на пару дюймов в знак неповиновения и упала на него. Ной вдохнул ее аромат, что-то легкое и свежее, и ощутил знакомое головокружение. Аромат тех самых духов перенес его в ту ночь, когда он сражался с соблазном и с трудом оторвался от нее.

— Итак, первый пункт нашего плана… — произнесла Ханна звонким бесстрастным голосом, когда все расселись по местам и в ожидании воззрились на нее. — Я перекладываю всю ответственность за бал на тебя, Морган, и это не обсуждается. Сделай так, чтобы я могла гордиться тобой.