Серые ублюдки

Джонатан Френч, 2015

Живи в седле, умри на свине! Таково кредо полуорков, населяющих пустынные земли Уделья. Бывшие рабы, объединившись в сплоченные братства, патрулируют территорию своей раздираемой междоусобицами страны верхом на огромных боевых свиньях. Братства отважных полуорков – единственная преграда между декадентским сердцем благородной Гиспарты и мародерствующими бандами чистокровных орков. Молодой, честолюбивый и хитроумный воин по кличке Шакал путешествует вместе с Серыми ублюдками – членами одного из восьми братств, обитающих в суровой пустоши. Шакал мечтает свергнуть вождя Ублюдков, который все больше превращается в безумного тирана. Среди союзников молодого бунтаря – полукровка Овес, в ком крови орков больше, чем человеческой, и Ублажка, единственная женщина во всех братствах, воюющая наравне с мужчинами. Однако планы Шакала грозит нарушить предательство невидимого врага и неожиданное препятствие в виде эльфийки, с некоторых пор путешествующей с ним в одном седле. Шакалу предстоит сделать трудный выбор – в мире, который вознаграждает только порочных.

Глава 3

Шакал сидел верхом на Очажке, вместе с остальным копытом дожидаясь, пока раскроется Свиной гребень. Узкий проход в главной стене был безупречен для защиты, но быстро выехать по нему было нельзя. Ваятель давно уже нашел способ, как пойти в обход, и заплатил гиспартским осадным инженерам, чтобы те обустроили этот путь.

С частокола во двор лагеря спускался навесной деревянный помост. Три могучих варвара вращали огромный вертикальный вал, который запускал беспорядочное множество механизмов, назначения которых Шакал никогда не мог понять.

Как только животные двинулись, Свиной гребень разделился надвое, и от первого помоста поднялся второй, протянувшись кверху. Он перекинулся через стену и коснулся земли с той стороны. Все действо занимало считаные минуты. Более чем достаточно, чтобы Серые ублюдки успели полностью вооружиться.

— Ненавижу чертовы ночные налеты, — пожаловался Обхват, пристегивая к седлу связку тяжелых дротиков.

— Я тоже, — поддержала Блажка, крепя к упряжи второй колчан тренчальных стрел. — Даже не увидишь, как мало у тебя мозгов, когда тяжак выбьет тебя из седла и твой череп разобьется о камень.

— Ты тогда, наверное, и слезинки не уронишь, Ублажка, ящерица ты холодная, — фыркнул Обхват.

Шакал проигнорировал их перебранку. Свое снаряжение он уже закрепил у Очажка на плечах.

— Хорош дуться. — Овес стукнул его по плечу.

— Я в порядке, — ответил Шакал.

— Нет, не в порядке. Ты мыслями еще там, за столом, и злишься на вождя. Забудь пока, Шакал. Нас ждет бой.

— Присматривать за сопляками, — процедил Шакал сквозь зубы. — Мы сегодня заставили Ублюдков нами гордиться, а в награду мне придется присматривать за сопляками.

Блажка мотнула головой, ее лицо было перекошено от ярости.

— Мы?

Прежде чем она успела произнести еще хоть слово, Шакал ткнул в нее пальцем.

— Не смей говорить никаких глупостей Ваятелю на мой счет! Я не хочу получить лишней дерьмовой работы только потому, что ты не можешь держать язык за зубами.

У Блажки запульсировали вены на шее, а на лице отразился гнев, но глазами она стрельнула в сторону Обхвата и Меда, которые стояли рядом и увлеченно наблюдали за их перебранкой. Сглотнув огромный ком в горле, Блажка толкнула своего свина вперед, чтобы не видеть Шакала.

Все девять посвященных членов Серых ублюдков были в сборе, даже Мелочник, чье жилистое старое тельце довольно странно смотрелось в полном снаряжении. Пара сопляков-разведчиков, заметивших орков, беседовали с Гвоздем, очевидно, добиваясь — безуспешно — разрешения отправиться вместе с копытом. Сопляки обладали хорошим зрением, а те, что были постарше, помогали патрулировать удел, но не пройдя посвящение в братство, они не могли участвовать в боях. Шакал подумал было, что Ваятель прикажет остаться и ему, но наказание было отложено. При налете орков каждый ездок был важен для Ублюдков.

Когда Свиной гребень поднялся к своей высшей точке, во двор выехал Ваятель. Его искривленная спина больше не позволяла ему сидеть в седле, зато он ловко правил колесницей, запряженной одним гигантским свином по имени Чумной. Остановившись между помостом и копытом, Ваятель повернулся к своим ездокам лицом. Его бесформенное тело внушительно вырисовывалось на фоне едва наступившей ночи.

— В нашем уделе орки! — прогремел он. — И если мне нужно сказать еще хоть чертово слово, чтобы вы поняли, как нам следует с ними разобраться, то вы, полукровки, не мое копыто! Мы едем к Батайяту. Вперед!

Серые ублюдки ударили пятками по бокам своих животных и шумно пронеслись мимо вождя. На полной скорости поднялись на помост, достигли верхней точки и спустились с противоположной стороны. Шакал держал Очажка за гриву обеими руками, пока свин не спрыгнул на ровную землю. Во главе скакал Гвоздь, и его варвар поднимал за собой клубы пыли. Шакал и остальные члены копыта выстроились в форме наконечника стрелы, по четверо с каждого фланга. Овес, последний слева, скакал вслед за Шакалом. С этим бугаем за спиной всегда было спокойнее. Вглянув направо, Шакал увидел Блажку — она скакала точно напротив него с другой стороны, между Хорьком и Колпаком. И неотрывно смотрела вперед. Ваятель ехал на своей колеснице в арьергарде, между замыкающими флангов.

Шакал поерзал в седле, почувствовал спиной тяжесть арбалета. Впереди на ветру развевалась густая шевелюра Мелочника. Позади Свиной гребень был уже поднят, и вдоль каменных зубцов выстроились сопляки — три дюжины молодых полуорков с копьями и щитами. Они должны были вскоре зажечь огни и открыть дымоходы большой печи, чтобы растопить тоннель, защитив тем самым Горнило до возвращения копыта, хоть бы для этого и потребовалось спалить древесину, которая не была у них лишней. Мелочнику наверняка было не по себе от этой мысли. Шакал не сомневался, что следующие пару недель ему придется только и делать, что слушать ворчания по поводу этой растраты, пока он будет сидеть в лагере, делая из сопляков будущих ездоков. Но пока еще он был на просторе, под ним стучали копыта, и он преследовал врага.

Есть старая, еще со времен Нашествия, поговорка: орки могли бы завоевать весь мир, но чтобы это сделать, им нужно было сдвинуться с места.

Шакал полагал, что так оно и было — что верна и первая часть поговорки, и вторая. Тяжаки не были похожи на зверей. Все живые существа видели в них хищников, коими те и являлись; орки ничего не смыслили ни в земледелии, ни в приручении, ни в одомашнивании. Это был единственный их недостаток. Коварные, свирепые, чудовищно сильные и неестественно выносливые, орки были просто отвратительными противниками. Втрое сильнее людей и вдвое их быстрее. В боях с тяжаками гиспартцы сразу поняли, что пехота против них бесполезна. Лишь у кавалеристов были шансы на победу против равного числа орков.

Полуорков со свинами гиспартская знать использовала во время войн как прислугу, но именно тяжаки, пусть и неумышленно, образовали первое копыто.

Во время одной из бесчисленных сумбурных битв орки разбили гиспартскую кавалерию, и хиляки разбежались, бросив свой обоз на верную смерть. Рабы-полуорки подобрали оставшееся оружие и сняли хомуты с варваров. Затем уселись на них и бросились за орочьей ордой в погоню. Варвары выдерживали ранения, от которых падали лошади, и сами наносили увечья, размахивая бивнями. Даже слабо вооруженные и неподготовленные, рабы-полуорки были сильнее людей и ничуть не уступали тяжакам в свирепости. Гиспартцы, благодаря своей врожденной доблести, собрались вновь, и вскоре строй орков был разбит.

Ваятель тоже участвовал в той битве, вместе со всеми первоначальными членами Серых ублюдков, большинства из которых теперь нет в живых. В тот день они доказали, что могут быть не только рабами. На войне они могли принести больше пользы, чем когда служили извозчиками или могильщиками. Даже напыщенные вельможи не могли не увидеть той силы, которую представляли собой полуорки-ездоки, и вскоре всем полукровкам была дана возможность сражаться за Корону.

Конец Нашествия орков ознаменовался полным освобождением всех полуорков Уль-вундуласа, но, что еще важнее, по мнению Шакала, именно тогда сформировался уклад жизни для всего Уделья. Спустя годы ожесточенных боев и потерь из-за чумы, фактически положившей конец войне, южная часть страны почти опустела. У Гиспарты не было ни желания, ни людей, чтобы снова заселить Уль-вундулас, поэтому они позволили своим союзникам бросить жребий и получить большие участки земли в обмен на защиту от будущих нападений орков.

Именно быстрое, жесткое отражение налетов тяжаков и было главной задачей Серых ублюдков. Равно как и Клыков наших отцов, Казанного братства, Мараных орками, Сынов разрухи и всех остальных. И задачей самого Шакала, целью, которой он был предан до мозга костей.

Холм Батайят находился у юго-восточной границы удела Ублюдков, примерно в двадцати милях от Горнила. Почти не отдохнув после долгой дороги из борделя, Очажок был далеко не свеж, но бороздил землю, поддерживая ритм группы без малейших признаков усталости. Шакал с гордостью потрепал его по плечу.

Копыто достигло Батайята.

Холм выглядел голой угрюмой скалой. Почва вокруг него большей частью была иссушена, но упрямый кустарник ухитрялся цвести в его скалистых трещинах. Как и остальные ездоки, Шакал хорошо видел в темноте — этот дар он унаследовал от того неизвестного тяжака, который изнасиловал его человеческую мать. Когда холм только показался на горизонте, Шакал не заметил на скалах никакого движения, и на равнине под ним не было видно орочьих банд. Тяжаки совершали налеты небольшими бандами, которые назывались «улюдами», что по-орочьи означало «кисть», и каждую возглавлял «т’хуруук», то есть «рука». Разведчики сообщили, что видели здесь два полных улюда, то есть двенадцать орков.

Ехавший во главе Гвоздь замедлил ход и повернул на юг, чтобы обойти Батайят кругом. Холм был широким, и Шакалу не нравилось, что они сбавили темп так близко к темным скалам, маячившим по левую руку. Средний орк — это семь футов^[1] вздувшихся мышц, которые позволяли им передвигаться с устрашающей скоростью. С места они разгонялись быстрее любого зверя и могли приблизиться вплотную раньше, чем лошадь или свин успевали от них оторваться. Чтобы выжить, нужно было двигаться без остановок.

Шакал протянул руку к бедру, нащупал уздечку своего арбалета и перекинул его через плечо. Пока Очажок продолжал рысить, Шакал придержал сиденье ногами и оттянул тетиву, чтобы та вошла в паз. В этом тоже было преимущество орочьей крови: человеку, чтобы справиться с таким тяжелым арбалетом, понадобилась бы лебедка. Сунув руку в закрепленный на поясе колчан, Шакал вынул стрелу и зарядил ею тренчало. Затем опустил левую руку на гриву Очажка; правой же он держал оружие готовым к бою. Остальные Ублюдки проделали то же самое.

Обогнув южную сторону холма, копыто направилось на восток, высматривая на скале следы.

Ничего.

Шакал хотел выругаться, но сдержался. Если тяжаки видели, что они приближаются, и укрылись на Батайяте, то Ублюдков могла ждать битва, в которой им не победить. От свинов на скале было немного толку, а драться с пешими орками без численного превосходства — это верный способ превратить к утру все копыто в корм для мух.

Когда их строй обогнул восточный склон и повернул к северу, на лице Шакала появилась ухмылка.

— Вот вы где, — прошептал он.

Едва выйдя на возвышение у подножия Батайята, копыто отчетливо увидело орков, не более чем в полумиле от себя. Покатую равнину пересекали два улюда — они направлялись на север от холма и не заметили Ублюдков за их спинами. Знай они, что их преследуют, — развернулись бы и бросились в атаку или заняли бы позиции на скале. В бегство тяжаки не бросались никогда.

Гвоздь стеганул своего варвара. Копыто ринулось за ним вслед.

Очажок устремился вниз по склону — Шакал одной рукой вцепился ему в гриву. Он перебегал взглядом от орков к Гвоздю, ожидая его решения. В бою копыто следовало за тем, кто ехал впереди.

Но мысли Шакала бежали даже быстрее, чем его свин.

Повалить двенадцать орков за раз нечего было и надеяться. Расстояние между улюдами казалось небольшим, но его хватало, чтобы там прошло копыто, если бы они сузили стреловое построение. Это позволит им атаковать обе банды — так каждый фланг сможет выстрелить по ближайшей к себе группе. Но улюд слева мог ринуться к скалам, прежде чем копыто успеет сделать второй заход. Гвоздь увидел этот риск и направил копыто прямиком на них. Шакал это одобрил. Гвоздь намерился повести их в бивневую атаку, чтобы разбить шестерых орков в одном жестком столкновении. Это был смелый ход, и решение было правильным, но если атака затянется, правый фланг окажется открыт для контрудара от второго улюда. Ваятель на своей медленной колеснице тоже был уязвим.

Шакал метнул взгляд на Блажку, скакавшую на правом фланге. Она радостно скалилась, предвкушая кровопролитие.

Орки учуяли их запах и развернулись за мгновение до того, как оказались в досягаемости тренчала. Все шестеро были лысыми и с пепельной кожей. Мускулистые тела были облачены в кольчуги без рукавов и килты из животных шкур. Животы, колени и плечи орков защищали тяжелые стальные пластины, усеянные толстыми шипами. Они размахивали мощными ятаганами, излюбленным оружием орков, и только у двоих в руках были копья с широкими наконечниками. Т’хуруук, предводитель банды, всегда был самым крупным и свирепым. Шакал наблюдал, как он, потрясая огромным лезвием, бросает отрывистые команды своему улюду. Орки быстро рассредоточились, вынуждая Ублюдков перестроиться шире. Шакал надеялся, что правый фланг следит за остальными тяжаками, чтобы не оказаться в окружении.

Свины мчались по равнине, сокращая расстояние.

Гвоздь выстрелил. Его тетива резко затренчала, за ней быстро последовали выстрелы Обхвата и Меда. Шакал не видел, нашли ли их стрелы цель: он был сосредоточен на собственной — на орке с копьем.

Когда наконечник стрелового построения врезался в тяжаков, воздух наполнил яростный свиной визг. Почти перед носом у Шакала Мелочник громыхал навстречу т’хурууку, на ходу выпуская стрелу. Стрела сорвалась, и предводитель орков покатился по земле, чтобы вскочить затем на ноги между флангами копыта. Он издал гортанный, волнообразный боевой крик и вскинул свой ятаган вверх. Шакал быстро переключился на другую цель, повернув арбалет вправо, и сжал крюк как раз перед тем, как поравняться с вождем тяжаков. Стрела попала орку в живот, но раскололась о закрывавшую его стальную пластину. Шакал отпустил гриву Очажка и схватился за левый свинодерг, сильно нагнув его к земле. Голова варвара резко опустилась, и он повернул в тот самый миг, когда т’хуруук взмахнул своим кривым клинком. Лезвие просвистело в воздухе, и Шакал проскочил мимо.

Опустив арбалет и позволив оружию свободно повиснуть на ремешке, Шакал выхватил с седла дротик. Впереди был еще один тяжак — и уже заносил копье, чтобы метнуть его в летящего мимо свина Мелочника.

Шакал метнул первым.

Дротик глубоко вонзился орку в открытую подмышку, помешав атаке, но не сбив гиганта с ног. Шакал направил свина прямо на тяжака, и Очажок наклонил голову, врезавшись в орка при взмахе бивня. Потеряв почву под ногами от сильного удара, окровавленный орк рухнул.

Пролетев мимо улюда, Шакал услышал за спиной визги свинов и тренчание арбалетов: Овес, Колпак и Ваятель дали тяжакам вкусить всю мощь арьергарда. Гвоздь повернул своего борова вправо, ведя копыто на следующий заход. Пока Очажок сбавлял скорость, тоже выполняя поворот, Шакал снова взял арбалет и, держась ногами, чтобы не выпасть из седла, зарядил оружие. Как только арбалет был готов, Шакал провел мгновенный подсчет.

Десять свинов. Десять ездоков. Без потерь.

Больше не таясь и ощущая в груди жар битвы, Шакал открыл рот и выкрикнул боевой клич своего копыта:

— Живи в седле!

— Умри на свине! — хором отозвались Серые ублюдки.

Копыто завершило разворот и уже выстроилось для новой атаки.

Орки смыкали ряды, второй улюд спешил на помощь своим окровавленным братьям. На земле неподвижно лежало лишь двое тяжаков. Третий, которого ударил Очажок, оставался на коленях, но был жив и все еще сжимал копье.

— Черт, этих уродов так просто не убьешь, — заметил Шакал своему свину.

Оба т’хуруука были на ногах и строили свои отряды в единую мощную линию из десяти орков. Теперь численность сравнялась, но орки уже были готовы и жаждали крови.

Когда копыто снова ринулось на тяжаков, Гвоздь поднял руку высоко вверх, затем быстро закинул за голову, указывая кулаком влево.

Шакал состроил гримасу. Голенная атака? Неужели Гвоздь сошел с ума?

Маневр этот всего лишь рассредоточивал копыто и заключался в том, чтобы ездоки резко повернули перед орками в последний момент, выстроились в одну линию и выставили арбалеты. Это существенно замедлит копыто и точно не позволит убить орков за один подход. Ублюдкам еще повезет, если тяжаки не побегут к Батайяту, пока они будут разворачиваться. Теперь, когда улюды объединились, они наверняка так и поступят, и тогда начнется охота в скалах. Гвоздю нужно было опять выбрать бивневую атаку или послать левый фланг в обход орков впереди правого, чтобы поразить их скорпионьим жалом или змеиным языком.

Пока Шакал с досадой стискивал зубы, Гвоздь, следуя собственной команде, дернул своего борова влево, а вправо направил тренчало, выпустив в орков стрелу. Обхват и Мед синхронно за ним повторили, направив своих варваров так, чтобы образовать колонну по одному. Шакал заметил, что по крайней мере один тяжак упал. Мелочник и Хорек были следующими. Когда они приготовились поворачивать, один из т’хурууков с яростным ревом ринулся вперед. Тяжаки последовали за ним. Отчаянно пытаясь убраться с их пути, Мелочник промахнулся, а Хорек даже не успел выпустить стрелу.

Теперь Шакал скакал бок о бок с Блажкой — они на всей скорости неслись навстречу атакующим оркам. Ее дикий, ликующий голос раздался у него в правом ухе, заглушив свист воздуха.

— На хрен эту голенную муть! Еще в бивневую, Шак?!

— Давай по глоткам! — согласился он и нажал на спусковой крючок своего арбалета.

Стрела пролетела над головой Очажка и попала орку в предплечье. Арбалет Блажки затренчал, и тяжак упал со стрелой в шее. Шакал едва успел отпустить арбалет и выхватить из ножен тальвар, как Очажок врезался в орков. Свин разодрал бивнями ногу одному тяжаку, пытавшемуся проскочить мимо. Рубя направо и налево, Шакал чувствовал, как у него вибрирует рука, когда его клинок встречается с орочьими доспехами. Один из т’хурууков бросился на него, высоко держа обеими руками ятаган. У Шакала над плечом просвистел дротик и впился вождю орков в грудь, пробив кольчугу с такой силой, что бугай завалился на спину.

Овес.

Шакал мысленно поблагодарил здоровяка-друга за то, что тот последовал его примеру в атаке. И надеялся только, что Колпак и Ваятель проявят такую же удаль. Справа от Шакала Блажка рассмеялась, когда ее окровавленный тальвар отсек орку руку.

Между Шакалом и открытой равниной оставался всего один тяжак — тот, что был ранен, но еще держал копье. Неимоверно живучий, орк сумел подняться на ноги, невзирая на зияющую рану, что оставил в его бедре Очажок. Проносясь мимо врага, Шакал нарисовал тальваром дугу, разрубил древко его копья и вонзил лезвие ему в ключицу. Орк, крякнув, рухнул на землю, и Очажок вынес Шакала из битвы.

Свин продолжал увеличивать расстояние между ними и орками, и Шакал повернулся в седле. Блажка тоже прорвалась, Овес и Колпак ненамного отставали от нее. Колпак держался в седле неуверенно, и когда он приблизился, Шакал увидел, что тот зажимает рукой кровоточащую рану на плече. Издалека Шакал заметил, что дважды раненный орк с расколотым копьем снова поднимается на ноги, но Чумной наскочил на него и растоптал копытами. Покидая место схватки, Ваятель проехал по нему колесницей.

Шакал и другие остановились на безопасном отдалении от тяжаков, ожидая, пока их догонит Ваятель. Четверо орков по-прежнему стояли на ногах, сплотившись вокруг последнего уцелевшего т’хуруука. Похоже, все были ранены. Гвоздь с Серыми ублюдками начали разворачиваться, готовя очередной заход. К удивлению Шакала, Ваятель достал боевой рожок, прикрепленный к его колеснице, и протрубил три коротких сигнала, призывая их перегруппироваться.

— Вождь, — проговорил Шакал, — мы могли бы ударить по ним с двух сторон и покончить с этим.

— Нет. — Ваятель покачал головой. — Мы возвращаемся.

Шакал не удержался от того, чтобы бросить изумленный взгляд на Овса.

— Чего ты на него смотришь? — с вызовом спросил Ваятель. — Я что, неясно сказал?

— Нет, Ваятель, — ответил Шакал. — Но если тяжаки добегут до скал и там спрячутся, следовать за ними будет опасно.

— Тебя что, по черепу стукнули, малец? Я не говорил, что мы последуем за ними. Я сказал, мы возвращаемся в Горнило.

— И оставляем тяжаков в нашем уделе живыми? — спросила Блажка, не сумев скрыть недовольство в своем голосе.

Ваятель медленно повернулся всем телом к Блажке.

— Сейчас я тебе кое-что объясню. И если остальные парни подоспеют сюда прежде, чем мне удастся тебе все растолковать, то мне это не понравится. — Ваятель грозно подчеркнул слово «парни», не сводя сурового взгляда с Блажки. — Все эти орки уже ранены. Они пришли сюда с двумя руками и двумя ногами. И оставляют здесь руку и четыре пальца. Тяжаки никогда не выбирают случайно, каким числом идти. За чем бы они сюда ни пришли, они уже не пойдут дальше. Пусть ковыляют обратно на юг и уносят рассказ о своем поражении с собой. Хочешь, я дам в дорогу им еще один рассказ? О том, как вождь Серых ублюдков отрезал языки двум членам своего копыта, которые сомневались в его приказах? Потому что сегодня мне уже хватило длинного языка Шакала, и, честно сказать, Ублажка, твой язык мне тоже ни к чему, если только он не лижет мой член.

За спиной Ваятеля Шакал видел, что орки карабкаются к скалам Батайята. Он не сказал ни слова, молчала и Блажка. Подъехали остальные Ублюдки, казалось, столь же озадаченные приказом вождя, но возражений больше не было.

Возвращалось копыто не торопясь. Изматывать варваров больше не было нужды. Все ехали молча, поглядывая, нет ли новой угрозы, но в душе переживали о своем. Шакал знал своих братьев. То, что они позволили оркам уйти, не нравилось никому. Ваятель сильно приблизил голосование, которое уберет его с места во главе стола. Черт, это уже предрешено. Шакалу остается только удостовериться в том, что никто из остальных не опередит его, метнув топор раньше.

Показалось Горнило, и вождь протрубил в рожок, давая соплякам знак опустить Свиной гребень. Когда копыто достигло стен, помост уже был опущен, и свины быстро его одолели — им не терпелось оказаться в своем загоне.

— Тушите уже чертовы печи! — приказал Ваятель соплякам. — Я не хочу спалить всю древесину из-за какой-то дюжины тяжаков.

— Зато спалишь потом из-за семерых, — пробормотал Шакал так, чтобы его услышал только Овес.

Друг предостерегающе сдвинул брови.

Спешившись, Ублюдки повели своих свинов в хлев. Когда они вошли в ворота, Шакал отшатнулся от жара, до сих пор наполнявшего тоннель. Должно пройти еще несколько часов, прежде чем он остынет.

— Простите меня, друг?

Голос донесся из тоннеля, и Шакал вместе со всеми выругался, от испуга на несколько шагов отступив назад.

— Кто это, на хрен, сказал? — с вызовом спросил Обхват.

Блажка и Колпак уже прижимали арбалеты к плечам, направив их в темный проход. Шакал переглянулся с Овсом и поднял собственное тренчало.

Из темноты за опускной решеткой показалась фигура.

— Тысяча и одно извинение, друзья. Я не хотел вас пугать.

Это был полуорк, но Шакал его не узнавал. Толстый, почти жирный, но с моложавым лицом, с идеально подстриженной черной бородой и усами. Голову его оплетал тюрбан, тело облекали восточные одежды. На пухлых пальцах, сжимающих стальные прутья решетки, блестело множество колец. Шакал знал, что сейчас эти прутья слишком горячие, чтобы к ним прикасаться. Самому ему трудно было даже дышать в такой близости от тоннеля, но чужак стоял внутри него и даже не потел. Он только смотрел на полукруг нацеленных на него арбалетов с безмятежным безразличием.

— Будьте так добры, впустите меня, — сказал он приветливым тоном, — уверяю вас, я буду лишь смиренным гостем.

— Вот и нет, — ответил Ваятель, проложив себе путь между Гвоздем и Мелочником. Затем он сделал два неуверенных шага к воротам и остановился перед стеной адского жара, пристально глядя на полуорка.

— Ты чародей, — проговорил вождь. На его лице, спрятанная повязками, заиграла улыбка.

Примечания

1

213 сантиметров. (Здесь и далее — прим. пер.)