Посмотри, наш сад погибает

Ульяна Черкасова, 2023

Первый том дилогии «Наш сад» в полюбившемся читателям мире «Золотых земель»! Работа у Белого из братства убийц Воронов простая: выполнить заказ и получить заслуженную награду. Но не в этот раз. Новой жертвой стала Велга Буривой – дочь знатного купца. Ее родителей убили, брата похитили, а на саму Велгу теперь охотится добрая половина Старгорода. Чтобы завершить дело, Белому придется заключить с Велгой временный союз. Иначе смерть грозит им обоим. Клубок заговора сплетается все туже. Полное уничтожение грозит уже не только роду Буривоев, но и братству Воронов. Всем спастись не удастся.

© Ульяна Черкасова, текст, 2023

© ООО «РОСМЭН», 2023

Пролог

Рдзения, Старгород

569 г. от Золотого рассвета, месяц травень

— Все сказки начинаются похоже: с чудовища. Поверь мне, я рассказал сотни и сотни сказок, я точно знаю. Жили-были добрые люди, не тужили, и вдруг налетела беда: буря, крылатый змей, чудище или даже сама смерть, а славный молодец или славная девица отправились в дальний путь, чтобы побороть это чудище.

Стол был липким, а пиво тёплым. От Вадзима разило чесноком, салом и потом. Он сделал глоток, поморщился и поднял загорелую по локоть руку.

— Эй, хозяин! Ты мне вместо пива мочу какую-то налил. Принеси холодного пива!

Пожилой пузатый хозяин корчмы «Весёлый кабанчик» посмотрел на него недовольно и махнул рукой девчонке-подавальщице. Вадзим отодвинул кружку на край стола, взял из миски кусок сала и принялся медленно, смакуя, посасывать. На Белого он не смотрел.

— Так что, да, это порядок такой сказочный: должно быть чудовище.

— Это ты намекаешь, что я — чудовище?

— А-ха-ха! — оскалился Вадзим. — Сам, значит, понимаешь? Да, Белый, ты настоящее чудовище, отличное просто. Я про тебя однажды сказку сочиню или даже целую песню. Смотря как пойдёт.

— И о чём будет эта сказка? — Белый невольно потёр левое запястье.

Руку жгло от двух свежих заказов, и рукав, несмотря на свежую повязку, покраснел от сочившейся крови.

— О Белом Вороне и… да хоть яблоневом саде. Я тебе так скажу: лойтурцы жуть как любят складывать песни о всяких воинах, которых зовут Белыми. Обычно, правда, это какой-нибудь Белый Волк или Белый Медведь, но Белый Ворон тоже пойдёт. Ты вообще подходишь для того, чтобы стать героем песни: волосы белёсые, глаза как молоко, даже нос, — он ткнул перед собой жирным пальцем, и Белый невольно отстранился, отчего лавка под ним покачнулась и стукнула ножками об пол, — сломанный, как раз похож на клюв.

— Не сломан у меня нос, — скривился Белый. — Он с рождения такой.

— Уверен? — Вадзим пригляделся с недоверием. — Похоже, что сломанный.

— С рождения, я тебе точно говорю, — голос у Белого был хриплым, сонным. Он придвинул миску с кашей и принялся есть. — Ну что, будем обсуждать мой нос?

К их столу подошла подавальщица и грохнула кружкой так, что пиво расплескалось.

— Вот, — сказала она. — Прямо из погреба. Холоднее, чем твоя бабка в могиле.

— Ты мою бабку не тронь, красавица, — возмутился Вадзим, скаля удивительно белые для его возраста зубы. — А то я про твою расскажу тако-ое…

— Лучше расскажи, когда заплатишь за еду и постой, — отрезала девушка. — Отец не будет вечно кормить тебя за простое спасибо.

— Завтра вечером, красавица, завтра.

Вадзим почесал щёку, ещё больше взъерошив бороду.

— Приведи себя в порядок, — брезгливо поморщилась девушка. — Если будешь выступать в таком виде, весь народ распугаешь.

— Не-е, — протянул Вадзим с таким видом, точно его вот-вот стошнит. — Выступать я не буду. По крайней мере, не завтра.

Медленно подавальщица потянулась к кружке с пивом, но Вадзим перехватил её руку.

— Отдай, — процедила девушка.

— Нет, — надулся Вадзим. Тёмные глаза зло сощурил. Он отпил из кружки и облегчённо вздохнул: — Вот он за меня заплатит. Мы с ним друзья.

— Мы не друзья, — хмуро поправил Белый.

В тёмных глазах Вадзима читалось нечто похожее на обиду.

— Но ты всё равно за меня заплатишь. Половину точно. Ещё половину заплачу сам, когда мне станет лучше.

Девушка повернулась, оперлась рукой на стол и окинула Белого внимательным взглядом. Всё подметила: и перстень, и калиту на поясе, и кожаный дублет, шитый явно за немалые деньги.

— Ты за него платишь? — уточнила она.

— Я плачу ему, — черпая ложкой кашу, холодно ответил Белый. — А он уже пусть разбирается с вами.

— Кхм, — она поджала губы. — Ла-адно, Вадзим, пей своё пиво. Но пока не заплатишь хотя бы половину, больше тебя кормить не будем. И гусли твои я лично разобью на мелкие щепки.

Вадзим скорчил злую морду.

— А смысл тебе, Милка, мои гусли бить? Без них я вовек не расплачусь, — сказал он, но гусли всё-таки придвинул поближе к себе, подумал и вовсе положил с другой стороны стола.

— Не поверю, красавица, что ты сможешь выставить меня на улицу.

Мила медленно склонилась над столом.

— А ты проверь, — недобро щурясь, сказала она. — А ты, — ткнула она пальцем в Белого, — заплати ему. Он должен моему отцу кучу денег.

Наконец она ушла. Белый проследил за ней взглядом без особого любопытства, подмечая торопливую походку и резкие движения.

— Так за что я тебе должен заплатить? — спросил он, зачерпнул со дна миски остатки каши, доел её и положил руки на стол, приготовившись слушать.

— За сказку о чудовище. — Вадзим на весу отрезал неровный ломоть хлеба.

— И яблоневом саде, — напомнил Белый.

— И о нём тоже.

Говорить о деле Вадзим явно не спешил, и Белый начинал раздражаться.

В «Весёлом кабанчике» с утра было людно и шумно, и это не казалось удивительным: стоял он совсем рядом с Красными воротами, через которые проезжали повозки на Совинский тракт. Многие останавливались, заходили посидеть на дорожку или, наоборот, отметить прибытие в Старгород.

Белого толпа раздражала, и он мечтал поскорее уйти.

— Рассказывай, Вадзим, не тяни, — попросил он.

— Я устал. Топал от самого Твердова…

— Тем более говори покороче. И без этого твоего сказочного, — он покрутил кистью руки.

— Как хочешь, — гусляр выглядел обиженным. — Без этого так без этого.

— При чём тут Буривои?

— Как ты догадался? — Вадзим чуть не поперхнулся пивом, капли потекли по тёмной бороде.

— А кто ещё в Старгороде известен своим садом? Они так им кичатся, будто он из золота сделан.

— Тут дело не в золоте, а в том, что во всём Старгороде ни у кого даже репа толком не растёт, всё везут издалека, а у Буривоев сад чуть ли не каждый год плодоносит.

— И?

— Говорят, это потому, что они город основали. Сама мать сыра земля их благословила.

Белый с сомнением хмыкнул. Были боги на этом свете, которые от него, Белого, отреклись ещё при рождении, и мать сыра земля стала первой из них.

Вадзим ещё глотнул пива и наконец приступил к рассказу:

— В общем, речь действительно о Буривое…

Белый придвинулся, перегибаясь через стол:

— Что с ними?

— О, ты не слышал? — хмыкнул Вадзим. — Кажимеж Буривой, кажется, вступил в торговую войну.

— Так все в Старгороде в неё вступили, — пожал плечами Белый. — Что с того?

— Буривой, — Вадзим заговорил тише, — теперь на стороне Златоборска.

— Да ладно?

Корчма гудела, точно улей. Без конца хлопала входная дверь, гремели горшки и кружки, стучал топорик в руке хозяйки, тихо ворчала печь, и люди галдели без умолку.

Вряд ли кто-то мог их услышать, но Вадзим всё равно перешёл на шёпот:

— У Буривоя остался только младший сын, двое старших утонули во время ледохода, когда ратиславцы попытались прорваться. А у князя Вячеслава Окаянного есть дочь, как раз ровесница мальчишке. И Буривой с Вячеславом договорились породниться через детей.

— Ага, — протянул Белый. — И что от меня требуется?

— Ничего особенного. Просто нужно сделать так, чтобы у Буривоя не осталось наследников вообще.

Но знаков на запястье Белого было вырезано не один, а два. Значит, дело не только в мальчишке.

— Так нужен только сын или все дети Буривоя?

— А детей у него осталось всего двое: сын и дочь.

— Да раз плюнуть. — Белый облизал губы в предчувствии сладкого вкуса посмертков.

Он сильнее впился ногтями в грязную столешницу. Губы невольно растянулись в лёгкой улыбке. Это будет быстро и просто.

— Но лучше поторопиться: девчонку давно посватали какому-то скренорцу из Ниенсканса, и как раз завтра утром она уезжает. Её тут всем городом провожать будут. Нежелательно, чтобы она добралась до жениха. Он, говорят, знатный воин и может помочь своему тестю, послать людей на помощь…

— Как всё удачно сложилось, — хмыкнул Белый. — Но неужели нельзя было меня раньше нанять? Кто такой умный тянул до последнего с заказом?

— А кто оплатит заказ, тебя не касается, — Вадзим взял кружку, осушил её и вытер пивные усы. — Просто убей девчонку с мальчишкой и возвращайся завтра вечером ко мне.

— Сколько?

— Три тысячи.

Белый редко показывал чувства, но на этот раз не смог скрыть удивление.

— Три тысячи? — хрипло переспросил он. — Золотом?

— Три тысячи золотом, Белый, — довольно улыбнулся Вадзим. — Четверть мне, сам понимаешь. Но всё остальное твоё.

— Звучит сказочно прекрасно. Что, никакого подвоха?

— Никакого подвоха, — заверил гусляр.

Белый достал из калиты пару серебряных монет с чеканной совой, положил на стол.

— Расскажи-ка побольше про этого Буривоя и его сад.