Наставник. Учитель Цесаревича Алексея Романова. Дневники и воспоминания Чарльза Гиббса

Джон Тревин

В данном издании рассказывается о жизни англичанина Чарльза Сиднея Гиббса (1876–1963) – учителя английского языка детей Императора Николая II и наставника Цесаревича Алексея. За десять лет служения при дворе русского Императора Гиббс превратился в доверенное лицо семьи Николая II. Впоследствии он стал православным священником и жил в Великобритании. В издание вошли две книги о Чарльзе Гиббсе, написанные английскими авторами Джоном Тревином и Френсис Уэлч и его дневники.

Глава VIII

Не впускать

Среди членов Императорского Двора, решивших остаться во дворце, — далеко не все решились на это — были подруги Императрицы Александры Федоровны: Анна Александровна Вырубова и Лили Ден. Обе были арестованы по приказу Керенского и высланы в Петроград. Во дворце также остались генерал-адъютант, обер-гофмаршал Высочайшего Двора граф Бенкендорф и его больная жена⁹²; пасынок графа Бенкендорфа князь Василий Долгоруков⁹³ — единственный член царской свиты, кто по прибытии из Могилева поехал с Императором в Царское Село; баронесса Буксгевден и графиня Гендрикова⁹⁴ — фрейлины; учитель французского языка месье Жильяр; гоф-лектриса при дворе Императрицы Александры Федоровны госпожа Екатерина Шнейдер⁹⁵ и доктора Деревенко и Боткин. К несчастью, в тот день, когда вернулся Император, у Гиббса был выходной, и он находился в Петрограде. Дворец сразу закрыли и взяли под охрану. Затем он перешел на тюремное положение. У Гиббса не было возможности пройти к Царской Семье. Оказавшись в затруднительном положении, он обратился к британскому послу. Сэр Джордж Бьюкенен сразу же написал министру председателю⁹⁶ письмо, в котором просил позволить Гиббсу вернуться к работе. Просьба была отклонена. Затем письмо сэра Бьюкенена отослали обратно в посольство — в нем содержался отказ, подписанный пятью министрами. Гиббсу только оставалось с нетерпением дожидаться удобного случая. Но он так и не представился. Сам он ничего не смог добиться от революционного правительства. Разочарованный, он сдался⁹⁷.

В течение последующих пяти месяцев Гиббс получал новости о Царской Семье только из вторых рук. Он узнал, что новые солдаты охраны обращаются с членами семьи значительно хуже прежних, и даже матрос Деревенько, более десяти лет бывший дядькой Цесаревича, унизил, а затем покинул его. Гиббсу сообщили, что Император, ставший непривычно молчаливым, днем убирает снег, пилит дрова или играет с детьми, а вечером читает им вслух. Англичанин узнавал не только о визитах Керенского и наведении правительством справок о якобы изменнической и прогерманской деятельности Александры Федоровны, но и о многом другом: создании огорода на лужайке парка, изъятии солдатами игрушечного ружья наследника, которое полковник Кобылинский⁹⁸, комендант гарнизона, а позднее и дворца, любезно вернул.

Полковник Кобылинский, благородный и великодушный человек, охранял Царскую Семью, не вторгаясь в ее жизнь, и без того полную ограничений. Телефонные линии были обрезаны, входящие и исходящие письма прочитывались⁹⁹.

Все, кроме Александры Федоровны, поднимались рано. Затем Император и князь Долгорукий гуляли в парке полтора часа (после заката это запрещалось). Ланч был в час. Император, иногда вместе с другими, мог работать в саду до трех, в то время как у детей шли уроки. Чай подавали в четыре часа, обед — в семь. И так день за днем. Однажды, когда Великим Княжнам и Наследнику стало лучше и депрессия после болезни отступила, Император с помощью месье Жильяра (по-французски он называл его «Cher collegue» — дорогой коллега) перепланировал программу их обучения. Николай Александрович преподавал историю и географию, Императрица Александра Федоровна — Закон Божий, месье Жильяр — французский язык, баронесса Буксгевден — английский и фортепиано, госпожа Шнайдер — арифметику, а графиня Гендрикова — изобразительное искусство.

Примечания

92

Бенкендорф Мария Сергеевна (1847—1936), графиня, ур. княгиня Долгорукова. Дочь главноуправляющего Собственной Е. В. канцелярией, члена Государственного Совета, действительного тайного советника князя Сергея Алексеевича Долгорукова (1809—1891) и Марии Александровны (ур. графини Апраксиной; 1816—1892). Сестра князя Александра Сергеевича Долгорукова. Первым браком замужем за князем Александром Васильевичем Долгоруковым (1839—1876), флигель-адъютантом, гвардии полковником, который был убит на дуэли. Их дети: Александра (1866—1919) — была расстреляна в Москве в сентябре 1919 г., замужем не была; Василий — генерал-майор Свиты Е. И. В., состоявший в должности гофмаршала. После отречения Императора сопровождал в ссылку Царскую Семью и был расстрелян в Екатеринбурге 27.6 / 10.7.1918 г. Вторым браком (29.09.1897 г., Петербург) — за графом Павлом Константиновичем фон Бенкендорфом (1853—1921). После революции — в эмиграции. Скончалась в Ницце. Похоронена на русском кладбище Кокад (деп. Приморские Альпы, Франция).

93

Долгоруков Василий Александрович — «Валя» — (1868—1918), из древнего княжеского рода. Сын полковника, флигель-адъютанта, князя Александра Васильевича Долгорукова (1839—1876) от брака с княжной Марией Сергеевной Долгоруковой (1846—1936). Закончил Пажеский корпус. С 1890 г. служил в лейб-гвардии Конно-гренадерском, затем в Кавалергардском полку. В марте 1896 г. пожалован во флигель-адъютанты к Е. И. В. С 1912 г. — командир Лейб-Гвардии Конно-гренадерского полка. В том же году произведен в генерал-майоры и зачислен в Свиту Е. И. В. С июля 1914 г. состоял в должности гофмаршала Высочайшего Двора. Приемный сын обер-гофмаршала графа П. К. Бенкендорфа. По свидетельству современников, он «был бесконечно предан Государю. Его честность и порядочность во всех отношениях были вне всяких сомнений» (Буксгевден С. К. Жизнь и трагедия Александры Федоровны, Императрицы России. Т. II. М., 2012. С. 302). Добровольно сопровождал Государя в Тобольск. В ссылке был одним из доверенных людей Императора, хранил общие деньги. Сопровождал Государя, Государыню и Великую Княжну Марию Николаевну в Екатеринбург, где в день прибытия туда царских узников, 30 апреля 1918 г. (н. ст.), у входа в Ипатьевский дом был без всяких объяснений посажен в тюрьму и 27 июня / 10 июля 1918 г. расстрелян. Тело его впоследствии было найдено за Ивановским кладбищем, располагавшимся рядом с екатеринбургским тюремным замком. Канонизирован в 1981 г. Русской Православной Церковью Заграницей как святой мученик Василий.

94

Гендрикова Анастасия Васильевна (1888—1918), графиня, личная фрейлина Государыни Императрицы Александры Федоровны. Дочь графа Василия Александровича Гендрикова (1857—1912), церемониймейстера Двора (1889), гофмейстера (1896), состоявшего при Императрице Александре Федоровне, обер-церемониймейстера (1900), и графини Софьи Петровны (ур. княжны Гагариной; 1859—1916). В 1910 г. назначена фрейлиной Императрицы Александры Федоровны. Была одной из самых близких к Государыне особ. Добровольно осталась под арестом в Александровском дворце. Отбыла с Царской Семьей в Тобольск, где преподавала царским детям историю. Сопровождала царских детей при переезде из Тобольска в Екатеринбург, где сразу же по прибытии, 23 мая 1918 г., на вокзале была разлучена с царственными узниками и заключена в тюрьму, в больничную камеру. 20 июля (н. ст.) переведена в Пермь, где тайно в ночь на 23 августа / 5 сентября 1918 г. вместе с гоф-лектрисой Е. А. Шнейдер и группой заложников из 10 человек была зверски убита на ассенизационном поле за городом. Тело ее, совершенно не разложившееся, было найдено белогвардейцами 2 мая 1919 г. (н. ст.) и погребено 16 мая по православному обряду в деревянном склепе на Ново-Смоленском кладбище в Перми. Канонизирована в 1981 г. Русской Православной Церковью Заграницей как святая мученица Анастасия.

95

Шнейдер Екатерина Адольфовна — «Трина» — (1856—1918), родом из Прибалтики. После помолвки обучала принцессу Аликс русскому языку. В 1905 г. получила титул гоф-лектрисы (чтицы двора — читала Императрице). В последние годы выступала в роли гувернантки у двух младших Великих Княжон, преподавала Цесаревичу и младшим Великим Княжнам русскую грамматику и математику. Из воспоминаний генерала А. А. Мосолова: «Постепенно главный надзор за детьми перешел к Е. А. Шнейдер. Последняя приходилась племянницей лейб-хирургу Г. И. Гиршу (1828—1907). Она состояла учительницей Великой Княгини Елизаветы Федоровны с прибытия Ее Высочества в Россию. Долгое время Шнейдер жила при Дворе без всякого официального положения. Затем граф Фредерикс создал для нее должность гоф-лектрисы, считая неудобным сопровождение ею всюду Великих Княжон без какого-либо придворного звания. Екатерина Адольфовна была удивительно предана как Государыне, так и Детям. […] Она была очень культурна, исключительно скромна и очень работоспособна. Императрице она служила и секретарем, и гардеробмейстершей. Все покупалось и заказывалось через ее посредство. […] Если кого из княжон надо было куда-нибудь сопровождать, делала это всегда Екатерина Адольфовна. При этом фрейлен Шнейдер отличалась очень ровным характером и удивительной добротой» (Мосолов А. А. При Дворе последнего Российского Императора. М., 1993. С. 58). Добровольно последовала с Их Величествами в ссылку в Тобольск и Екатеринбург. Там она была разлучена с Императорской Семьей и посажена в тюрьму. Потом 20 июля 1918 г. ее перевели в пермскую тюрьму вместе с фрейлиной Императрицы графиней А. В. Гендриковой. В ночь на 23 августа / 5 сентября 1918 г. обе были убиты большевиками в составе 10 заложников «Красного террора» на ассенизационном поле. Их тела были найдены белогвардейцами 2 мая 1919 г. и погребены 16 мая по православному обряду в деревянном склепе на Ново-Смоленском кладбище в Перми. По вероисповеданию была лютеранкой. Канонизирована 1 ноября 1981 г. Русской Православной Церковью Заграницей как святая мученица Екатерина.

96

Имеется в виду князь Георгий Евгеньевич Львов (1861—1925), занимавший пост премьер-министра председателя Временного правительства со 2 марта по 7 июля 1917 г.

97

«Во время болезни его учеников Гиббс ночевал в Александровском дворце, чтобы в любое время оказаться под рукой в случае необходимости. […] Императрица настояла, чтобы на следующий день Гиббс взял себе выходной, поэтому в четверг вечером он отправился в Екатерининский дворец и снова спал в собственных апартаментах. Поездов в тот день не было, но рано утром на следующий день он отправился на вокзал и увидел, что формируется состав. Он сел в вагон, все время думая о том, как и когда сумеет вернуться назад. Приехав в Петроград, он увидел улицы, усыпанные мусором, и сгоревшие дома. Попав в свою квартиру, он убедился, что все на месте, и захватил с собой несколько книг. Затем отправился в свое новое детище — школу Притчарда, где провел несколько часов, расспрашивая, что там достигнуто и каковы перспективы» (Бенаг К. Англичанин при Царском Дворе. СПб., 2006. С. 126—127). Гиббс осуществлял связь между Петроградом, Императрицей и близкими ей людьми, находившимися тогда в Александровском дворце. Он «…видел обеих дочерей и тяжело больную жену графа Фредерикса, министра Императорского Двора и уделов, в тесной комнате офицерского госпиталя, поскольку их квартира совершенно уничтожена огнем. Никто из членов Императорской Фамилии не осмеливался выйти на улицу, поскольку улицы, а также и трамваи, были в руках революционеров, но Сиг* мог передвигаться по городу; он доставлял вести и выполнял различные поручения. Одно из них заключалось в том, что он отправился домой к Лили Ден, чтобы навестить ее семилетнего сына Тити, который был болен, и привезти даме свежую одежду» (Там же. С. 130). Наставник Цесаревича совершил еще одну поездку в столицу. Это произошло 8 марта 1917 г. Вернувшись в тот день из Петрограда, он не был уже допущен во дворец в связи с арестом Государыни. Но он не был намерен отказываться от выполнения своего долга. «Прежде всего он решил искать помощи у британского посла сэра Джорджа Бьюкенена, который сочувственно выслушал его и тотчас отправил письмо главе Временного правительства с просьбой разрешить Гиббсу вернуться к его обязанностям. Прошло несколько недель, прежде чем был получен отрицательный ответ за подписью „пяти государственных комиссаров“. Было послано второе письмо; Бьюкенен советовал набраться терпения, обещая использовать свои полномочия, чтобы предпринять все, что в его силах. Со своей стороны, Гиббс стал обращаться во все революционные органы, какие только можно, но безуспешно. * Сокращенное имя Сиднея Гиббса. Он также сразу же написал экс-Императрице о том, что предпринимает попытки вернуться к своим обязанностям. Переписка была разрешена, хотя вся корреспонденция, как отправляемая из дворца, так и приходящая, просматривалась дворцовым комендантом, который довольно скоро стал жаловаться на чересчур большое количество писем. Гиббс поддерживал связь со своими учениками и теми служащими, которые остались с Царской Семьей. Его коллега, Пьер Жильяр, которому не позволили покидать дворец, часто обращался к Гиббсу с просьбой выполнить те или иные поручения в городе — что-то купить, посетить банк или выступить в качестве делового представителя. Цензура запретила наставникам обмениваться важной информацией, хотя вполне возможно, что они выработали какой-то код» (Там же. С. 133—134).

98

Кобылинский Евгений Степанович (1875—1927), полковник Лейб-Гвардии Петроградского полка. Родился в Киеве в дворянской семье. Окончил кадетский корпус и военное училище. Участник Первой мировой войны. На фронте в 1915 г. был ранен под Лодзью, после лечения в Царскосельском лазарете вернулся на фронт. Контужен в сражении под Старой Гутой. Из госпиталя вновь возвратился на позиции. После осложнений по здоровью остался в тылу. До сентября 1916 г. находился в Царскосельском лазарете. Переведен в запасной батальон Сводного полка. С конца 1916 г. состоял при генерале Корнилове, пользовался его личным доверием. В марте 1917 г. — начальник царскосельского караула, в мае 1917 г. был назначен комендантом царскосельских дворцов для обеспечения безопасности Романовых. С 1 августа — командир Отряда особого назначения по охране Царской Семьи в Тобольске и одновременно — до 2 мая 1918 г. — комендант губернаторского дома, где содержалась под стражей Царская Семья. Последний друг Государя. «Евгений Степанович Кобылинский — гвардейский офицер. Принимая участие в войне с немцами, в одном из боев был жестоко ранен и лишь благодаря умелому лечению остался жив. Ни к каким политическим партиям он никогда не принадлежал и не стремился примыкать, он просто был человек в лучшем смысле этого слова. Благородный и честный по природе, воспитанный и развитой, он всюду проявлял такт и достоинство с людьми; трудолюбивый и бескорыстный, он завоевывал к себе доверие и уважение» (Панкратов В. С. С Царем в Тобольске. М., 1990. С. 17—18). Штабс-капитан П. П. Булыгин так пишет о нем в своих воспоминаниях: «Преемником Коровиченко в Александровском дворце был мой сослуживец по Лейб-Гвардии Петроградскому полку полковник Е. С. Кобылинский — офицер старой школы, человек искренне преданный своему Монарху. Принял он на себя это тяжкое и неблагодарное назначение только потому, что не мог найти лучшего способа быть полезным своему Государю в то смутное время. Но многие неправильно истолковали его позицию. Мы с ним крепко подружились во время беспорядков в нашем полку. Вновь, после долгой разлуки, мы встретились в Омске в 1919 г. Евгений Степанович рассказал мне с большой горечью о травле, которой он подвергался, особенно со стороны друзей и сторонников не поладившего с ним генерала Дитерихса. „Они называют меня царским тюремщиком, — говорил Евгений Степанович. — А я пожертвовал Государю самое дорогое, что имел, — свою честь… Что я мог сделать один? Где были Вы?“ Он был прав: где были Мы? В 1917 г. в Крыму Вдовствующая Императрица Мария Федоровна показала мне письмо от Царя из Тобольска: „Е. С. — мой последний друг…“ — писал Государь. Позже следователь Соколов передал старшему офицеру нашего полка за рубежом официальный документ, реабилитирующий полковника Кобылинского от всех клеветнических нападок на него со стороны людей, предпочитающих критику действиям» (Булыгин П. Убийство Романовых. М., 2000. С. 48). В декабре 1918 г. ушел в Белую армию. Женился на Клавдии Михайловне Битнер (1878—1937), которая преподавала в Тобольске русский язык, литературу и математику для царских детей. Служил в штабе адмирала Колчака по интендантской части. В апреле 1919 г. давал показания в качестве свидетеля следователю Н. А. Соколову по делу об убийстве Царской Семьи. С Белой армией идет до конца: его служба у белогвардейцев завершается в декабре 1919 г. на станции Минино возле Красноярска. В том же декабре попадает в Чрезвычайную комиссию. Его регистрируют и отпускают. Однако вскоре его задерживают как белого офицера. С декабря 1919 г. по сентябрь 1920 г. сидит в концлагерях, потом попадает на службу в Красную армию. Служит сначала делопроизводителем, потом старшим делопроизводителем, наконец, казначеем в 5-й Армии. В июле 1921 г. демобилизован и с группой 200 бывших офицеров направлен на жительство на Волгу, в город Рыбинск. Там же как бывший офицер взят на учет в ГПУ. Проживал в Рыбинске с женой К. М. Битнер и сыном Иннокентием. Работает статистиком в рыбинском губернском статистическом бюро. В 1926 г. снят с учета в ГПУ. Получает возможность ездить по стране. В конце декабря 1926 г. посещает Ленинград. В середине 1920-х гг. власти начинают разыскивать царские ценности. Бывшая личная служанка гр. Гендриковой Паулина Межанц на допросе в Тобольске показывает, что драгоценности бывшего Государя могут быть у Кобылинского. Из Тобольска в Рыбинское ГПУ приходит запрос, к которому приложены выписки из книги учителя Царской Семьи Пьера Жильяра, где он пишет, что Кобылинский был «лучшим другом» Императора. ГПУ предполагает, что он может знать место сокрытия царских драгоценностей. Рыбинское ГПУ инспирирует «монархический заговор» и «обнаруживает» связь Кобылинского с югославскими белогвардейцами. Следствие длится с 11 июня по 11 сентября 1927 г. Вместе с восемью «белогвардейцами» Кобылинский приговорен к расстрелу. В спешке следователи Рыбинского ГПУ даже не удосужились расследовать главный вопрос, интересовавший их уральских и сибирских коллег, — вопрос о царских ценностях. В уголовное дело Кобылинского подшита его предсмертная открытка жене и сыну, датированная 1 декабря 1927 г. Написана она в московской Бутырской тюрьме, где он и был расстрелян. По другой версии: «После убийства Царской Семьи Кобылинский оказался отвергнут белогвардейским офицерством. Примечательно, что так называемое „белое воинство“, состоявшее в основном из антимонархически настроенных людей и возглавляемое февральскими клятвопреступниками (такими как Алексеев, Корнилов, Колчак, Деникин) не могло „простить“ Кобылинскому „предательство“ Царя! После своего разгрома белые не дали Кобылинскому возможности уехать за границу, и он остался в Советской России. Тем не менее, в 1920 году ему удалось уехать в Китай. В 1927 году его обманом выманили в СССР, где он был схвачен ГПУ и после истязаний расстрелян» (Мультатули П. В. Свидетельствуя о Христе до смерти… СПб., 2006. С. 141). По третьей: взят в плен красными партизанами под Красноярском. Некоторое время отбывал тюремный срок. Поселился в Рыбинске с семьей. Расстрелян НКВД в 1927 г. по обвинению в участии в антисоветском заговоре.

99

Полковник Кобылинский, который не имел склонности проводить эти изыскания и не проводил их, позже говорил: «Не было найдено ничего, что могло бы скомпрометировать как Императора, так и Императрицу. Наконец, они обнаружили телеграмму, которую он ей посылал. После тяжелой работы по ее расшифровке они увидели простое предложение: «Чувствую себя хорошо, целую». — Прим. автора.