Хоббит

Джон Рональд Руэл Толкин, 1937

«В земле была нора, а в норе жил хоббит». Эти слова написал Джон Рональд Руэл Толкин на обороте школьной экзаменационной работы, которую проверял одним жарким летним днем. И кто бы мог подумать, что именно из них, как из волшебного зернышка, произрастет одно из самых известных произведений мировой литературы… В данное издание вошел перевод А. Грузберга.

Глава пятая

Загадки во тьме

Открыв глаза, Бильбо не понял, где находится: было так же темно, как с закрытыми глазами. Поблизости никого не было. Только вообразите себе его испуг! Он ничего не видел, ничего не слышал и ощущал только каменный пол.

Он медленно встал на четвереньки и пополз, ощупывая все вокруг, пока не коснулся стены туннеля; но ни выше, ни ниже ничего не обнаружил; вообще ничего: ни следа гномов, ни следа гоблинов. Голова у него кружилась, и он не был уверен даже в направлении, в котором они шли до падения. Бильбо попытался угадать направление и пополз. Полз он довольно долго, как вдруг под рукой у него оказалось маленькое кольцо холодного металла, лежащее на полу туннеля. Это был поворотный пункт всей жизни хоббита, но Бильбо этого не знал. Почти не раздумывая, он положил кольцо в карман; в данный момент оно казалось совершенно бесполезным. Дальше Бильбо не пошел, а сел на холодный пол и надолго отдался мыслям о своем жалком положении. Он вспоминал, как жарил у себя на кухне яйца со свининой — потому что чувствовал, что давно настала пора для того, чтобы поесть; но эти мысли делали его еще несчастней.

Он не мог придумать, что ему делать; не мог понять, что произошло; почему его оставили; или если его оставили, почему его не схватили гоблины; и даже почему у него так болит голова. А правда заключалась в том, что он пролежал неподвижно, лишившись сознания, в очень темном углу довольно долго.

Немного погодя он порылся в поисках трубки. Она не сломалась, и это было уже кое-что. Бильбо пощупал кисет: в нем оказалось немного табака, а это еще лучше. Затем он поискал спички, но ни одной не нашел, и это совершенно разбило его надежды. Может, так даже лучше, подумал он, немного придя в себя. Кто знает, кто выполз бы из темных нор на запах табака и свет спичек? Тем не менее ненадолго Бильбо почувствовал себя совершенно разбитым. Но ощупывая себя и роясь в карманах, он коснулся рукой маленького меча — кинжала, отобранного у троллей, о котором он совершенно забыл. Да и гоблины его не заметили, потому что хоббит носил меч в брюках.

Теперь он его извлек. Лезвие слабо светилось у него перед глазами.

«Значит, это тоже эльфское оружие, — подумал Бильбо. — И гоблины недалеко, но в то же время и не очень близко».

Почему-то Бильбо почувствовал себя спокойнее. Великолепно носить лезвие, выкованное в Гондолине для войн с гоблинами, войн, о которых сложено столько песен; к тому же он заметил, что такое оружие производит сильное впечатление на гоблинов, когда они неожиданно на него натыкаются.

«Вернуться? — подумал он. — Ни за что! Пойти по боковому туннелю? Невозможно! Идти вперед? Единственное, что остается! Вперед!» И вот он встал и пошел, держа перед собой маленький меч и одной рукой трогая стену, и сердце у него колотилось изо всех сил.

* * *

Теперь Бильбо действительно очутился в трудном положении. Но помните, что для него оно было не таким трудным, как для меня или для вас. Хоббиты не похожи на людей; хотя их норы, красивые приятные жилища, хорошо проветриваемые, отличаются от туннелей гоблинов, все же хоббиты больше людей привыкли к туннелям и нелегко утрачивают под землей чувство направления — конечно, когда придут в себя от удара по голове. И еще они могут передвигаться совершенно бесшумно, прекрасно восстанавливаются после падений и ушибов, и у них множество мудрых высказываний и речений, которые люди никогда не слышали или давно забыли.

Но все равно я не хотел бы оказаться на месте мистера Бэггинса. Туннель, казалось, тянется без конца. Бильбо знал только, что продолжает идти все в том же направлении, несмотря на один-два изгиба и поворота. Время от времени попадались туннели, ведущие в стороны, которые он видел при свете меча или чувствовал, касаясь рукой стены. Он не обращал на них внимания и торопился пройти мимо, опасаясь появления гоблинов или неведомых темных существ. Бильбо продолжал идти все вперед и спускался все ниже и ниже; и по-прежнему не слышал ни звука, кроме редкого шороха крыльев летучей мыши; эти звуки сначала пугали его, но потом стали слишком частыми, чтобы из-за них вздрагивать. Не знаю, сколько времени он держался; ему не хотелось идти, но он боялся остановиться и все больше и больше уставал. Казалось, уже наступило завтра, а он будет продолжать идти до конца жизни.

Неожиданно без всякого предупреждения он с всплеском вступил в воду! Уф! Она оказалась ледяной. Бильбо сразу пришел в себя. Он не знал, лужа ли это на пути, край подземного ручья, пересекающего туннель, или глубокое и темное пещерное озеро. Меч почти не испускал сияния. Хоббит остановился и, когда прислушался, услышал как-кап-кап с невидимой крыши в воду; но других звуков как будто не было.

«Итак, это пруд или озеро, а не подземная река», — подумал он. Но идти вброд в темноте Бильбо не решался. Плавать он не умел; к тому же он подумал об отвратительных скользких существах со слепыми выпученными глазами, извивающихся в воде. В прудах и озерах в сердце гор живут странные создания: рыбы, предки которых заплыли в подземелье бог знает когда, но так и не выплыли, а глаза их становились все больше, и больше, и больше от попыток видеть в черноте; и еще другие существа, еще более скользкие, чем рыбы. Даже в туннелях и пещерах, которые вырубили для себя гоблины, живут неведомые твари, которые пробрались снаружи и залегли во тьме. А некоторые пещеры возникли задолго до появления гоблинов, которые их только расширили и соединили проходами, а первоначальные владельцы пещер все еще скрываются по углам, вынюхивая и высматривая.

В глубине внизу, у темных вод жил старый Голлум. Не знаю, откуда он пришел или кем был. Он был Голлум — темный, как тьма, за исключением двух больших круглых бледных глаз. У него была лодка, и он неслышно плавал в ней по озеру; потому что это было озеро, широкое, глубокое и смертельно холодное. Голлум греб большими плоскими лапами, свисающими по бокам, но никогда не поднимал даже рябь. Не он. Он искал своими бледными глазами слепую рыбу, которую хватал длинными пальцами, быстрыми, как мысль. Ему нравилось и мясо. Мясо гоблинов он считал хорошим, когда мог его заполучить; но он очень заботился, чтобы гоблины его никогда не нашли. Просто шел за гоблином следом, если тот приходил в одиночку и приближался к краю воды. Но гоблины редко так делали: они чувствовали, что внизу, у самых корней гор, таится что-то страшное. Когда-то давно, прокладывая туннели, они вышли к озеру и обнаружили, что дальше идти не могут; так что их дорога в этом направлении здесь заканчивалась, и у них не было причин приходить сюда — если только их не посылал Верховный Гоблин. Иногда ему хотелось рыбы из озера — и иногда ни гоблин, ни рыба не возвращались.

Конец ознакомительного фрагмента.