Снег

Джон Бэнвилл (2020)

1957 год, Ирландия. Детектива-инспектора Страффорда вызывают из Дублина для расследования убийства в Баллиглас-хаусе — уединенном поместье Осборнов, представителей местной аристократии. Дело сложное и чреватое скандалом, так как жертвой стал приходской священник. Погода портится, дороги заметает метель, глава семейства пытается убедить полицию, что во всем виноват неизвестный грабитель, хотя никаких признаков взлома нет. Страффорд, меланхоличный и проницательный потомок знатного рода, хочет во что бы то ни стало найти убийцу, но все вокруг что-то скрывают и намерены хранить свои секреты. Постепенно классический английский детектив приобретает все более жуткие оттенки, а инспектор понимает, что столкнулся с настоящим злом.

5

Бригада судмедэкспертизы укатила на своём фургоне, презрительно наполнив вестибюль облаком выхлопных газов. Страффорд подошёл к подножию лестницы и наклонился, положив руки на колени, чтобы осмотреть ковёр. Да, на нём в изобилии имелись розоватые пятна, вплоть до самого верха. Они были едва различимы. Экономка сделала всё, что могла, но, как он сказал про себя, кровь — не мыльная водица. Он ухмыльнулся. Не мыльная водица. Хорошо сказано!

Инспектор поднялся по лестнице, на ходу тихо постукивая ладонью по перилам. Он пытался представить, как священник скатывается по ступеням, а кровь хлещет из перерезанной артерии на шее. Если он не увидел или хотя бы не услышал приближения нападавшего, то, скорее всего, был поражён. Кто посмеет поднять руку на служителя Господа? И тем не менее кто-то посмел.

Миновав лестничную площадку, Страффорд ступил в короткий изолированный переход, который вёл к следующему, длинному коридору, куда выходили двери спален. Здесь на ковре тоже осталось пятно крови, на этот раз большое и круглое. Значит, на этом месте его и ударили ножом. Разумеется, это сделали сзади, поскольку отец Лоулесс был крупным мужчиной и защитился бы от противника, который шёл бы прямо на него с оружием в руке.

Означало ли это, что кто-то находился в одной из спален и ждал, пока жертва пройдет мимо? Или же имелся другой способ сюда попасть, другой вход снаружи? Эти старые дома всегда отличаются запутанной планировкой из-за постепенных изменений, которые вносятся в них на протяжении многих лет. Страффорд пошёл дальше, и действительно — вот стеклянная дверь, а за ней — старинная винтовая лестница из железа, выкрашенная чёрной краской и местами проржавевшая до состояния изящного, прямо-таки филигранного кружева. Он осмотрел оконную защёлку. Следов силового воздействия не обнаруживалось. Судя по всему, окно не отпирали уже много лет.

Из открытой двери у себя за спиной он услышал голоса. Вошёл в комнату и обнаружил Дженкинса и полковника Осборна, стоящих у смятой постели. Комната была маленькая, кровать большая, а в матрасе посередине имелась выемка. Кроме неё из мебели в комнате стояли комод и кресло с плетёным из тростника сиденьем. На задней стороне двери висела сутана священника, похожая на чёрную шкуру, содранную с какого-то крупного гладкокожего животного.

— Ну как, есть здесь что-нибудь? — спросил Страффорд.

Дженкинс покачал головой:

— Ночью в определённый момент он встал — Гарри Холл помещает время смерти между тремя и четырьмя часами утра — оделся, надел даже пасторский воротничок, вышел из комнаты и не вернулся.

— Зачем ему понадобилось надевать воротничок, если он всего лишь собирался в уборную?

— Ватерклозет в другой стороне, в конце коридора, — сказал полковник Осборн, указывая большим пальцем.

— Тогда что же он, по-вашему, делал? — спросил Страффорд.

— Кто знает, — ответил Осборн. — Возможно, намеревался спуститься да опрокинуть ещё рюмочку «Бушмиллса». Я дал ему ночной колпак, чтобы он взял его с собой, когда пойдёт спать.

Страффорд огляделся.

— Где стакан?

— Не видел, — сказал Дженкинс. — Если бы он собирался пойти за второй, то прихватил бы его с собой, а затем, возможно, бросил бы его, когда на него напали.

Страффорд до сих пор не снял плаща и держал шляпу в левой руке. Ещё раз оглядел низкую, тесную комнату и вышел.

На лестничной площадке полковник Осборн подкрался к нему и заговорил, цедя слова уголком рта.

— Не желаете остаться на обед? — пробормотал он. — Миссис Даффи возвращается от сестры, она нам что-нибудь приготовит.

Страффорд взглянул через плечо на Дженкинса, который как раз в этот момент выходил у них за спинами из спальни.

— Ваше предложение относится и к моему коллеге?

Осборн замялся:

— Откровенно говоря, я подумал, что ваш малый обойдётся своими силами. Вон там дальше по дороге будет «Сноп». Вполне достойное заведение, как говорят. Бутерброды, суп. Там могут даже подать тарелку жаркого.

— Вы про «Сноп ячменя»? Именно там я собираюсь остановиться на ночь.

— О, да ведь мы могли бы предоставить вам место для ночлега и здесь!

Страффорд вежливо улыбнулся:

— Я так понимаю, вы хотели сказать: «два места для ночлега».

— А?

— Одно для меня и одно для сержанта Дженкинса.

Отец семейства раздражённо вздохнул.

— Будь по-вашему, — сказал он коротко. — Передайте мистеру Реку — это хозяин «Снопа», — что вы прибыли отсюда. Он о вас позаботится. Но вы же отобедаете с нами, да? — Он бросил мрачный взгляд в сторону Дженкинса. — Вдвоём.

— Спасибо, — сказал Страффорд. — Очень любезно с вашей стороны.

Они снова оказались в тёмном проходе между двумя коридорами, где и зарезали священника. Страффорд остановился и огляделся во мраке.

— Нам нужно найти этот стакан из-под виски, — сказал он. — Если преподобный нёс его и выронил, значит, он должен быть здесь. — Он обернулся к сержанту Дженкинсу. — Приставьте к этому делу тех двух ротозеев, которые охраняют входную дверь, чтобы не заскучали. Стакан, небось, под что-нибудь закатился.

— Точно.

Инспектор посмотрел вверх.

— Там обычно бывает лампочка? — спросил он, указывая на пустой патрон внутри абажура, размером чуть больше чайной чашки и сделанного из чего-то, напоминающего человеческую кожу — натянутую, высушенную и полупрозрачную.

Полковник Осборн осмотрел патрон:

— Лампочка должна быть, да, конечно же, должна. А я и не замечал, что она пропала!

— Значит, её кто-то выкрутил? — спросил Страффорд.

— Должно быть, раз её там нет.

Страффорд обернулся к сержанту Дженкинсу:

— Скажите этим двоим, чтобы они вдобавок к стакану поискали лампочку. — Он снова посмотрел на пустующий патрон и приложил большой и указательный пальцы к подбородку. — Так это было спланировано заранее, — пробормотал он.

— Что такое? — резко спросил Осборн. Страффорд повернулся к нему:

— Убийство. Следует думать, оно явно было преднамеренным. Это должно немного облегчить задачу.

— Должно ли?

Полковник выглядел озадаченным.

— Человеку, действующему импульсивно, может повезти. Он нанесёт удар, не раздумывая, и после этого всё будет выглядеть естественно, потому что так оно и есть. А в плане всегда что-то не так. Всегда есть какая-нибудь загвоздка. Наша задача — её найти.

Внизу послышалась какая-то суматоха, крики и собачий визг. Вверх по лестнице взлетел порыв холодного воздуха, сопровождаемый звуком хлопнувшей входной двери.

— Держите его, ради бога! — сердито проревел кто-то. — Вот истопчет ковёр своими грязными лапищами, так миссис Даффи, чего доброго, удар хватит!

Страффорд и двое сопровождающих его людей перегнулись через перила и заглянули в холл. Там был конюх Фонси с копной рыжих волос и в кожаной куртке. Он изо всех сил пытался удержать большого и очень мокрого чёрного лабрадора-ретривера, резко дёргая его за поводок. В дверях, сняв кожаные перчатки, стоял молодой человек в клетчатом пальто и шляпе с пером. Его высокие резиновые сапоги были вымазаны грязью и хлопьями талого снега. К столу в прихожей был прислонен длинный пастуший посох с крюком. Молодой человек снял шляпу и яростно её отряхнул. Это его раздражённо-повелительный голос они услышали сверху.

— Это мой сын, — сказал полковник Осборн Страффорду, а затем крикнул: — Доминик, здесь полиция!

Молодой человек посмотрел вверх.

— Ой, добрый день, — поздоровался он.

Увидев полковника, Фонси отпустил пса, поспешно проковылял к входной двери и исчез. Лабрадор, внезапно потеряв интерес к радостной возне, растопырил большие лапы и хорошенько встряхнулся, разбрызгивая во все стороны талую воду.

Полковник Осборн первым спустился по лестнице.

— Доминик, — представил он гостей, — это инспектор сыскной полиции Страффорд и… и его помощник.

— Дженкинс, — прорычал сержант, выделяя каждый слог. — Сер-жант сыск-ной по-ли-ци-и Джен-кинс.

— Извините, да, верно. — Полковник Осборн слегка покраснел. — Дженкинс.

Доминик Осборн отличался классической красотой: чётко очерченный, прямой подбородок, несколько жестоко поджатые губы и отцовские колко-голубые глаза. Он перевёл взгляд с одного из двух детективов на другого, и уголок его рта дёрнулся, как будто при виде чего-то забавного.

— Карающая длань закона, — произнёс он с лукавым сарказмом. — Кто бы мог подумать, что она дотянется до Баллигласс-хауса?

Страффорд с интересом изучал молодого человека. Он был не так спокоен, каким притворялся, и за вялым тоном его голоса сквозило напряжение.

Собака принялась обнюхивать ботинки инспектора.

— Пойдёмте, — пригласил полковник двух детективов, потирая руки. — Давайте посмотрим, готов ли там обед.

Страффорд наклонился и почесал пса за ухом. Животное завиляло хвостом и дружелюбно оскалилось. Страффорд улыбнулся. Он всегда любил собак.

С самого начала в этом деле чувствовалось что-то странное, нечто такое, с чем он никогда раньше не сталкивался. Что-то его беспокоило, и теперь он вдруг понял, что именно. Ни один из обитателей дома не плакал.