Спектакль

Джоди Линн Здрок, 2019

1887 год, весь Париж охвачен страхом из-за серийного убийцы, называющего себя Темным художником. Трупы жертв, выставленные в публичном морге, собирают толпы любопытных. Среди них – шестнадцатилетняя журналистка Натали Будин, пишущая ежедневные репортажи из морга для местной газеты. У Натали есть тайна: осматривая экспонаты, она видит гораздо больше, чем обычные люди. Благодаря своему дару Натали может разоблачить убийцу. И сделать это нужно раньше, чем он разоблачит ее.

Глава 7

Следующим утром Натали стояла у морга еще до его открытия. Даже уличные торговцы еще не пришли, и ни одного попрошайки было не видать. Перед ней ожидало всего несколько человек: кучка фабричных работяг в комбинезонах, жаловавшихся друг другу на начальника, двое братьев-американцев, которые нашли какой-то повод посмеяться, и пожилая пара с маленькой собачкой и мальчишкой на пару лет младше самой Натали.

Двери отворились, и она сразу посмотрела туда, где обычно стоял месье Ганьон, но сегодня его место занимал какой-то понурый мужчина постарше. Она все же направилась к левой стороне витрины.

“Mon Dieu”^[5].

Натали услышала эти слова, но не сразу осознала, что сама их произнесла.

Неважно, что она уже видела убитую дважды за вчерашний день и всю ночь прокручивала это воспоминание в памяти. Неважно, что она знала о второй жертве и пыталась ее представить.

Ничто не могло подготовить ее к этому зрелищу в реальности: двум трупам рядом.

Она моргнула, пытаясь избавиться от этой картинки, будто это могло заставить исчезнуть два одинаковых, окровавленных женских трупа.

Новая жертва была бледна, с розоватой кожей и постарше первой. У нее были очень длинные волосы цвета послеполуденного солнца, завязанные в узел, как морская веревка. Платье висело позади нее, зелено-голубое, влажное. Дождь на летнем пикнике.

Лицо молодой женщины было раскромсано; она была словно зеркальным отражением своей сестры по несчастью. Вдвоем они смотрелись как две угасающие свечи на сером каменном столе.

Случится ли это снова?

Натали должна знать.

«Будь отважной. Будь смелой. Будь смелее, чем нужно, как говорила мама».

Она отошла от остальных и вытянула руку вперед. Выпрямившись, Натали протянула кончики пальцев к стеклу.

Прикосновение умчало ее туда быстрее пули.

Три пореза обратным ходом. Лезвие вонзалось глубоко, ведомое невидимой рукой; Натали находилась слишком близко к лицу девушки, чтобы видеть что-то кроме него. Нож рассек кожу от ключицы до горла, затем поднялся и проткнул горло у нижней челюсти. И снова нож был занесен, и снова погрузился — от челюсти девушки до уголка губ. Лезвие и плоть, плоть и лезвие.

Затем жертва встала, и пара рук отпустила ее. «Толкает». Натали оказалась дальше от девушки, будто ее оттолкнули. «Бежит». Девушка двигалась задом наперед, они обе бежали задом наперед по длинному коридору с сине-золотым ковром в середине. «Преследует».

Бег девушки замедлился до шага, и она развернулась, а выражение нестерпимого ужаса на ее лице смягчилось, уступив место легкой тревоге, которая сменилась кокетливой усмешкой.

И вдруг все закончилось.

Преследование. Бег. Толчок. Убийство. Осознание жертвы, что она умирает.

Кто-то рядом с Натали кашлянул. Она глянула в сторону и увидела, что и пара, и братья, и один из рабочих уставились на нее широко раскрытыми глазами.

Рабочий повернулся к своим, покосившись через плечо на Натали, протискиваясь между товарищами, будто пытаясь оказаться подальше от нее. Один из братьев шепнул что-то другому, и оба подавили смешок. Пара продолжала таращиться на нее; затем мужчина приобнял жену и увел ее. Они снова смотрели на трупы или же притворялись, что смотрят.

Натали сделала шаг в их сторону:

— Извините, что… что я сказала?

Они сделали вид, что не услышали. Женщина показала пальцем на одно из тел и что-то шепнула, а мужчина ответил энергичным покачиванием головы. Затем они заговорили с рабочими и мальчишкой, обсуждая убитых.

Она прижала сумку к груди, впиваясь ногтями в кожу, чтобы пальцы перестали дрожать.

Смотритель. Заметил ли он? Натали бросила взгляд через плечо. Нет, он рассматривал костяшки своих пальцев, а заменяющий месье Ганьона зевал.

По крайней мере, повторный допрос ей не грозит. Как и вытесненное воспоминание, решила она, потому что увидеть и забыть два убийства — это маловероятно. Она и так вычеркнула эту версию и сейчас убедилась, что не зря.

И что теперь?

Хотя сегодняшнее утро не было жарким, она все еще могла галлюцинировать. Особенно если она сошла с ума, а эта версия сейчас ей казалась наиболее правдоподобной.

У нее не было ответов. Только вопросы.

Один из учителей как-то сказал, что ему никогда не попадался студент, который бы так же любил задавать вопросы, как Натали. «Исключительно любознательная» — так он ее называл. Это правда, по крайней мере, было правдой. Сейчас вопросы казались ей надоедливыми червяками, кишащими в ее голове.

Она не хотела больше видеть трупы, любые трупы. Но ей, конечно, необходимо было смотреть ради написания колонки, и не просто смотреть, а рассматривать.

Натали прошла вглубь комнаты, сжимая флакон из катакомб в кармане, и снова приблизилась к стеклу. Она стояла прямо и глядела на другие тела, избегая взглядом убитую. Другими новичками были полный мужчина — наверное, то второе тело, которое пронесли мимо нее вчера в коридоре, — и старуха. Их смерти были бесславными: кому охота умереть безымянным в общественном месте, — но обычными. В сравнении с двумя убитыми девушками остальные казались просто спящими.

Выйдя из морга, Натали направилась на почту, чтобы отослать письмо Агнес. Дважды по пути туда она ловила себя на том, что сжимает кулаки, сминая письмо.

Ей не хотелось сидеть в шумном паровом трамвае или влекомом лошадьми омнибусе. И не хотелось быть зажатой в толпе незнакомцев. Идти домой пешком было не очень-то удобно, но предпочтительно. Реакция людей в морге сегодня и вчера заставила Натали почувствовать себя изгоем. Что еще хуже — она была с ними согласна.

По пути, около Сены, она остановилась у кромки воды и стала смотреть на реку. Реку, которая послужила похоронной процессией для двух девушек едва старше самой Натали. До того как стать «жертвой номер один» и «жертвой номер два», кем они были? Может, одна из них работала продавщицей, обожала нюхать новые духи, а другая была прилежной ученицей, говорила по-итальянски и только что познала радость первого поцелуя.

Как убийца избавился от трупов, не привлекая внимания?

Найти эти тела, наверное, было просто ужасно. Она не могла представить, как себя чувствовали те, кто невольно обнаруживал, что плавающий на поверхности воды предмет — это человеческое тело, притом тело молодой девушки, и девушка та мертва.

И эти убитые. Что за мысли проносились в их головах в мучительную секунду осознания, что они умирают? Она видела это на лице второй жертвы — момент осознания. Каково это было: ощутить краткий ужас на грани царства жизни и царства смерти?

За несколько кварталов от дома она прошла мимо разносчика газет, продававшего Le Petit Journal. Чернила кричали ей со стопки газет, призывая подойти ближе.

Подойдя, она была схвачена заголовком, будто вором в темном переулке.

Убийца девушки прислал письмо в газету

Пока мальчишка болтал с разговорчивым покупателем, Натали задержалась, чтобы прочесть дальше. Текст письма был приведен крупным шрифтом под заголовком:

Париж,

я хотел бы выразить тебе благодарность за то, что ты пришел посмотреть на выставку моих работ. Было лестно увидеть такое количество посетителей, особенно даму в голубом с маленькой девочкой, которая, должен упомянуть, держала в руках прекрасный желтый цветок. Крики малышки при виде моей Спящей Красавицы стали для меня приятным сюрпризом.

До следующей,

всегда ваш,я

И там, под фонарем, рядом с мальчишкой-газетчиком и разговорчивым покупателем, Натали стошнило малиной и сыром, съеденными на завтрак.

Примечания

5

О боже (фр.).