Цветок в его руках

Джоанна Линдсей, 2015

Кровавая распря между двумя семьями наконец закончена, и лихой наемный стрелок Диган Грант вновь отправляется в дорогу, без смысла и цели, ведь в конце пути его никто не ждет. И почему бы не выследить опасного преступника по имени Макс Доусон, за голову которого объявлена награда? Однако поймав преступника, Диган узнает, что Макс Доусон – это Максин, прелестная девушка. Она утверждает, что ни в чем не виновна, что ее подставили могущественные враги, желающие ее смерти. И хотя разум советует Дигану не доверять Максин, сердце, охваченное жгучей страстью, твердит совсем иное…

Глава 8

Макс открыла глаза и сразу зажмурилась. Она не собиралась спать, потому что хотела в последний раз попытаться сбежать. Особых планов побега не было, разве что вывернуться из этой веревки и раздобыть один из ножей, которые ее тюремщик выбросил за порог. Он не проснулся раньше, когда она почти выбралась из хижины. Если бы не проклятые доски пола, наспех прибитые друг к другу, сейчас бы она была на свободе и мчалась в Мексику, а Ноубл летел бы, как ветер, и все ради нее. Она знала, что следовало вышвырнуть эти доски, когда перебралась в хижину, но так надоело спать на земле!

Она жалела, что пришлось покинуть домик, который нашла в Калифорнии. Там было так уютно, в ту первую зиму, когда она была в бегах, что она торчала там до осени и осталась бы еще, не возвратись владелец. Макс тосковала и по дому, из которого ушла почти два года назад. После того, как стали появляться объявления о розыске, она стала думать, что никогда не сможет вернуться. Но этот щеголь намерен отослать ее в Техас, на виселицу. И какого черта ему понадобилось, этому типу, одетому, как профессиональный игрок? Весь в черном, кроме белой рубашки, выглядевшей мягче, чем все те, которые у нее когда-либо были.

Он, к тому же, красив. Может, даже слишком. Высок, широкоплеч. Одежда сидит так, словно шилась у дорогого портного. Ни усов, ни бороды, но сегодня утром на лице виднелась темная щетина. Волнистые темные волосы, не длинные, но и не короткие. Непроницаемые серые глаза. Она один раз слышала его смех. Правда, он сразу замолчал, и она также видела, как он хмурится. И больше никаких признаков, что у него, как у всех нормальных людей, есть эмоции. Зато у него прекрасные оружейный ремень и кобура, просто глаз не отвести. Серебряная гравировка? Кто бы знал, что могут быть такие ремни! Или он любит похвастаться?

Мужчины, которые так одевались, только прибыли с Востока, но зеленые молокососы не носили пистолетов таким образом, словно умели с ними обращаться. Этот же слишком модно одет, слишком уверен в себе. А когда хмурился, мог запугать до смерти любого. Но из-за невозможности сбежать она была слишком зла, чтобы бояться.

Он все еще спал рядом с ней, спиной к стене, слегка согнув ноги. Когда она попыталась встать, сразу поняла, в чем дело. Дьявол! Едва она заснула, он связал их ноги вместе! Ее были вытянуты. Он не мог вытянуть свои, не оттащив ее от стены! И проснулся бы, стоило бы ей пошевелиться! А может, и нет — он жаловался, что прошлой ночью очень устал.

Судя по свету, проникающему через дверной проем, солнце едва встало, а ему все еще не удалось выспаться.

Она нагнулась посмотреть, нельзя ли высвободить ногу из обмотанного веревкой сапога. Ничего не получилось. Веревка была туго затянута. Макс чувствовала, как она сдавливает щиколотку сквозь обувь.

— Сколько тебе лет, Макс?

Она слегка поморщилась, испугавшись неожиданно раздавшегося голоса:

— Какой сейчас месяц?

Он фыркнул, словно сомневаясь, что она не знает. Макс заскрипела зубами. Какая досада, что он уже проснулся! Теперь с побегом ничего не выйдет, разве что убедить щеголя отпустить ее. Но она боялась, что вместо уговоров просто зарычит на него! Он опережает ее на каждом шагу. Никому это раньше не удавалось, даже старому ублюдку Карлу Бингему, который вовлек ее в эту историю, подохнув в тот момент, когда вовсе не должен был умирать.

Она по-прежнему не знала, что случилось. Потому что до сих пор не встретила того, кому могла бы довериться. Того, кто мог бы помочь переправить письмо ее бабушке. Так было до того, как она приехала в Хелену. Подружившись с Луэллой, она наконец написала бабушке и попросила послать ответ на адрес Луэллы, которая передаст ей письмо. Она ожидала его со дня на день! Но теперь ничего не получит, и все из-за него!

Макс была так зла, что могла сорваться на крик, и слишком взбешена, чтобы смотреть на своего тюремщика. Но он ничего не сказал, только спросил о ее возрасте, потому она прислонилась к стене и честно ответила:

— Если сейчас июль, полагаю, мне двадцать лет. Если еще нет, то скоро будет. Не пыталась запоминать числа, только времена года. И с прошлого года не видела газеты. Почему бы тебе не держать свой скептицизм при себе?

— Ты бросаешься такими словами, как «скептицизм», и все же коверкаешь английский. Где ты выросла?

— В Техасе, и если ты отошлешь меня туда, то, считай, убьешь. Вынесет ли это твоя совесть?

— Не уверен, что у меня есть таковая.

Он подался вперед и развязал их ноги, после чего встал. А вот она, со все еще связанными за спиной руками и веревкой, обмотавшей предплечья и торс, не могла стоять не шатаясь, и потому предпочла сидеть. Мужчина схватил со стены белый платок и бросил ей на колени, словно намекнув, что развяжет руки, чтобы она надела его. Но вместо этого вышел из хижины.

Она встала, как могла быстро, и ринулась к дверному проему. Его нигде не было видно. И ее ножей — тоже. Зато ее конь был здесь, но он расседлал его прошлой ночью, так что, пока руки и тело перемотаны веревкой, она не сможет сесть на него.

Макс попыталась растянуть веревку на запястьях, чтобы вытащить руку.

— Почему ты назвалась Максом Доусоном?

Она разочарованно вздохнула. Ее тюремщик выходил только для того, чтобы облегчиться.

— Я ничего не выдумывала. Меня назвали в честь отца, Максуэлла Доусона, поскольку я оказалась первенцем, и не было уверенности, что у него когда-нибудь появится сын, хотя малыш родился через несколько лет. Меня зовут Максин, но в семье всегда называли Макс, а жители Бингем-Хиллз, где мы жили, знали меня только как Макс, вероятно, именно потому это имя стоит на объявлениях о розыске.

— Но почему ты продолжаешь одеваться, как мужчина? Неужели не думала, что женское платье скроет тебя от властей лучше, чем любое убежище?

— Да, я подумывала об этом, — призналась она. — Но разве тебе не ясно, что одинокой женщине куда опаснее находиться среди мужчин, чем парню, похожему на бандита? Кроме того, никто не принимает всерьез девушку с пистолетом. А мне нравится иметь при себе пистолет. Я чертовски хорошо с ним управляюсь, знаешь ли. Повезло тебе, что успел выхватить его раньше.

— А твои волосы? На объявлении твой портрет с короткими волосами.

— Я остригла их гораздо раньше, чем пришлось покинуть Техас. Но бабушка стригла их куда более умело. Считала что это делало меня не такой привлекательной для мальчишек, вечно отиравшихся у нашего дома. Но не помогло.

Он кивнул, словно соглашаясь с тем, что короткие волосы портят ее. Но с таким лицом трудно оставаться незамеченным. С тех пор, как Максин покинула дом, надев одежду брата, приходилось носить широкополую шляпу, мазать лицо грязью и представляться Максом, чтобы люди принимали ее за смазливого мальчишку. Даже Луэлла ничего не поняла и во время второй встречи пришлось сказать ей правду.

Словно прочитав ее мысли, он спросил:

— Учитывая все вышесказанное, как же ты повстречала такую, как Луэлла?

Макс широко улыбнулась:

— Да уж не совсем обычным путем. Я спасла ее в ту ночь, когда впервые появилась в Хелене. Обычно она не покидает борделя, во всяком случае, ночью и одна. Но другая девушка из борделя заболела. Луэллу послали за доктором, а трое пьяных бродяг, решивших с ней поразвлечься, потащили бедняжку в темный переулок. Я избегала главной улицы и пробиралась задворками. Будь все иначе, я, возможно, не услышала бы ее криков.

— Ты разогнала троих? Или просто пристрелила? — удивился он.

— Даже стрелять не пришлось, — фыркнула она. — Пусть я выгляжу юнцом, но опасна, как любой мужчина с пистолетом наготове. Они сбежали, а я проводила Луэллу в бордель. Я впервые оказалась в таком месте, и мне было очень любопытно, настолько, что я проводила ее в комнату, когда она меня туда пригласила. Может, собиралась отблагодарить меня обычным способом. Когда вспоминаю это, кажется ужасно забавным, как быстро я оттуда сбежала.

— Так она не знала, что ты девушка?

— О, зато теперь знает и хранит мою тайну. Но в ту ночь не знала. Мне было не по себе из-за того, что бросила ее без объяснений, поэтому я вернулась на той же неделе, после того, как нашла эту хижину. У нее был выходной, и мы проговорили всю ночь. Никогда раньше не находила подругу так быстро. Черт, да она моя единственная подруга, с тех пор как я сбежала из дома. И раз в неделю, когда у Луэллы выходной, она позволяет мне спать в своей постели. Я так скучаю по мягкой перине, — ухмыльнулась Макс.

Негодяй встал перед ней, но ей казалось, что он над ней навис. Макс была довольно высокой для женщины, пять футов восемь дюймов, но он был выше на целую голову. Она не доставит ему удовольствия, посмотрев на него снизу вверх!

Макс вернулась в хижину.

Он поднял платок, упавший с ее колен, когда она встала, и последовал за ней. Макс повернулась, надеясь, что он разрежет веревки на ее запястьях. Но напрасно. Он накинул платок ей на шею и собственноручно завязал, отчего Макс заскрипела зубами. Неужели он так и оставит в лесу ее пальто и шляпу? Она не сможет их надеть сама, пока связаны руки.

— Почему в объявлениях не указано, что ты женщина?

Макс пожала плечами, но он стоял слишком близко и, должно быть, не заметил. Потому она ответила:

— Эти объявления рассылаются из Бингема, штат Техас. Местные жители хотят меня вернуть. Может, решили, что если предложить так много денег за женщину, по моим следам ринутся не только охотники за головами, но и законники, если понимаешь, о чем я. Заметь, это только моя догадка. Но я рада, что они по какой-то причине опустили эту крошечную деталь, или пришлось бы кого-нибудь убить по-настоящему.

— Это твой способ убедить меня, что ты пока еще никого не убила? — спросил он, все еще стоя у нее за спиной.

— А получилось?

Сегодня утром этого типа так и разбирает любопытство. Но на этот вопрос он не позаботился ответить, вместо этого спросил сам:

— У тебя здесь есть какая-нибудь еда?

Прежде чем сказать, она еще дальше отодвинулась от него:

— Ничего. Если я голодна, обычно охочусь в лесу.

— Ты ешь одно мясо?

Похоже, он голоден. Ее отчаянный порыв соблазнить его прошлой ночью не сработал, да это и неудивительно, если вспомнить, какая она грязная и злая. Слава богу, что не успела подумать о том, что случилось бы, если бы ей это удалось. Но еда! Бабушка любила повторять, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок. В ее седельных сумках есть даже кое-какие пряности, и она сможет использовать их, чтобы приготовить нечто особенное!

Повернувшись, она робко улыбнулась.

— Мне небезопасно покупать продукты в городе. Но если ты голоден, я могу кого-нибудь подстрелить.

— Ты и твое ружье расстались навсегда, — обронил он.

Макс снова сжала зубы. Больше она не попытается взывать к его доброму сердцу, потому что у него, очевидно, сердца нет. Придется сбежать по пути в Техас, куда он повезет ее на суд. Если суд вообще состоится. Обвинение в убийстве любимого всеми основателя Бингем-Хиллз, также бывшего мэром городка, владевшего большей его частью и поддерживавшего половину жителей… нет, она не дождется суда. Ее сразу пошлют на виселицу. А Макс даже не убивала этого ублюдка!