Частичка тебя. На память

Джина Шэй, 2021

Та ночь была ошибкой. Его, моей, нашей… Отказаться от неё у меня сил не было. Слишком долго и глубоко я была больна этим мужчиной. Вот только утром… Да, я сказала ему, что люблю его. Нет, он не упал на колени, не прозрел, не протянул мне свое сердце в раскрытых ладонях. Он встал, оделся и просто ушел, не желая иметь со мной ничего общего. Еще не зная, что частичку себя он мне все-таки оставил…

6. Энджи

Будильник срабатывает как надо, в шесть, мой невроз поднимает меня за десять минут до.

Мне нужен мятный чай!

Много-много мятного чая.

Иначе я кончусь еще до третьего месяца.

Ладно, меня сегодня отпустит. Только договор подпишу, прочерчу жирным красным черту между мной и Ольшанским и все… Сосредоточусь на работе, которая будет кормить меня ближайшие восемь месяцев.

Боже, да неужели черной полосе конец? Сегодня выйду на работу. Нормальную работу с адекватным начальством. И не буду больше решать проблему потрясающего выбора — оплатить мне долг за свет или все-таки за воду? Господи, вот во всем прекрасно быть хозяйкой трехкомнатной квартиры, кроме того пункта, в котором тебе за неё нужно платить счета. И налоги!

Одежда подготовлена загодя, я одеваюсь секунд за сорок, как солдат-новобранец, которого вконец измучили деды. Меня измучило мое нетерпение.

Черные брюки, белая рубашка, серый джемпер поверх. Августовские утра прохладные, да и как я прикинула — от автобусной остановки я прогуляюсь пешком, так что возьму с собой ветровку.

Затягиваю волосы в узел на затылке, смотрю на себя в зеркало, нервно самой себе улыбаюсь.

Пальцы сводит от предвкушения.

Все — таки я — рабочий конь, я не привыкла так долго простаивать без дела.

Я хожу по своей квартире беззвучным призраком, на цыпочках, практически нигде не включая свет. И все равно на кухню, еще не успеваю я даже щелкнуть кнопкой электрочайника, бледным привидением является Ангелина.

Выражение лица у тетки — угнетающе-укоризненное.

— Ну зачем так рано вскакивать, мы поздно уснули вчера! — корит она меня.

Вот нет бы — корила Риччи. Это ведь он скулил половину ночи, мне пришлось спускаться в аптеку за берушами, чтобы уснуть. Слава богу, что аптека была в моем же доме и круглосуточная. Потом, проснувшись часа в три от пересохшего горла, я осознала, что в берушах смысла как будто нет — Риччи вполне себе заснул на коврике в прихожей.

Принять тетку я не отказалась. Во-первых, я ей пообещала помочь на время ремонта, да и не по-родственному это было — ставить перед фактом “ты мне работу не нашла, вот и иди лесом”. Кто знает, когда мне еще понадобится помощь Ангелины. Не все же её знакомые — Вяземские.

И за него она даже извинилась.

Знала бы — не послала бы.

И на том спасибо. Проехали эту неприятную станцию, и больше о ней не вспоминаем.

— Хочу приехать пораньше, — отвечаю на тетин вопрос и сама ощущаю свое напряжение, — посмотреть базу, работников… Я там была раньше, но как клиент, не как сотрудник. Да и ты сама знаешь — вовремя не существует. Ты или приехал раньше, или опоздал. А первый день — единственная возможность оказать первое впечатление. Это очень важно.

Производить первое впечатление я собираюсь не на Ника. На хозяина клуба. Возможно. Если он, конечно, будет.

С Ником все… И первое, и последнее впечатление уже произведены, все выводы сделаны, вооруженный нейтралитет — наше все.

Ангелина не очень рада раннему подъему, но благостно кивает, явно одобряя мой подход.

— С богом, девочка, с богом…

Ох, лучше бы она обошлась без пожеланий. Я что-то с каждой секундой начинаю волноваться все больше.

Только бы Ник не передумал.

В свете последних событий, я уже даже не знаю, чего от него ожидать.

Раньше он от своих слов не отступался. Но и не угрожал мне ни разу…

А еще — надо, чтобы он мне поверил.

Чтобы не было потом претензий, что я оставила ребенка, чтобы помешать отношениям с его принцессой.

Нет уж. Я буду держаться от них как можно дальше. Как только смогу.

Хотелось бы, чтобы все сегодня прошло идеально. Прямо без сучка и задоринки.

Увы, моим планам не суждено сбыться. Я даже из квартиры выйти не успеваю. Только в прихожую.

Чтобы собственными глазами увидеть, что ночью шпиц Ангелины успокоился не просто так. Он снял стресс на паре моих любимых оксфордов. Тех самых, которые я вообще-то планировала надеть сегодня.

Блин!

— Ну вот чего ты душу тянешь, Анжела! — тетка ворчит и никак не унимается. — Напишешь сколько стоит, отдам я тебе деньги за обувь…

Совесть у неё, конечно, подгорает.

Я ведь молчу. Просто пытаюсь спасти положение с помощью щетки для замши. Некоторым людям и недовольное молчание поперек горла.

Ну вот что тут скажешь — я просто знаю, что именно эти ботинки она мне компенсировать не сможет. В конце концов, я их покупала, когда работала в Рафарме, и тогда я могла себе позволить некоторый… шик. Итальянскую кожу, там…

Спрашивать цену этих ботинок с тети у меня язык не повернется. Для неё это месячная зарплата.

Ладно. Не последние ботинки. Есть и другие — менее универсальные и совершенно непрактичные, если уж быть честной. С белыми, выпендрежными, такими маркими вставками сверху.

Конечно, лодочки на невысоком каблучке я прихватываю с собой, но пешие прогулки лучше все-таки осуществлять на плоской подошве.

Остальную обувь я убираю от греха подальше с глаз вездесущей псины. А то этак я совсем босая останусь.

— Запасные ключи в ящике комода, — сообщаю тетке напоследок.

Ей нет нужды выходить так рано, это у меня по плану сначало метро, потом автобус и пеший заход.

Ботинки неудобные. Это я ощущаю особенно остро, когда ползу в сторону клуба под дивную тяжесть в слегка отекших ногах.

Мне кажется, я рада даже токсикозу. Легкой тошноте, усугубляющейся от запаха обычной гречки. Настолько даже не надеялась когда-то ощутить это вновь.

Нет, определенно нужно будет подробнее разузнать про транспорт для работников. Сомневаюсь, что они каждый рабочий день начинают с пеших прогулок.

Хотя я, конечно, сама виновата, это же мне приспичило приехать пораньше — познакомиться.

Пообнюхаться.

Глянуть на персонал Артемиса критичным взглядом не клиента, а той, кого уже через пару недель работы здесь будут нежно любить исключительно сквозь зубы.

А посмотреть есть на что.

Охранника на пропускном пункте нет. В девять утра.

Просто блестяще.

У кого тут будет много работы? Правильно, у тех, кого я буду строить.

Нет, конечно, можно сказать — да кому оно надо, в пятницу, с утра, ехать к лошадям, но ведь есть же любители.

И какие-то клиенты на базе точно есть, я замечаю фотографа с тремя моделями, которые стоят у одной из конюшен и кого-то ждут. Личики у моделей недовольные.

— Вы кого-то ждете? — я обращаюсь к фотографу, и он окидывает меня критичным взглядом. Опознать во мне сотрудника сложно, строго говоря — я им не являюсь пока что, я пока просто прицениваюсь.

— Инструктора и конюха, — раздраженно роняет фотограф, поудобнее перехватывая штатив, — инструктор ушла за ним двадцать минут назад. И пропала. Кудрявая такая девица. Назвалась Олесей.

Да, знаю такую. Не бог весть что, но раньше она себе таких фортелей не позволяла.

— Сейчас я её поищу, подождите чуть-чуть, — я любезно улыбаюсь, а мужчина недовольно кривится.

— Конечно, подожду, какой у меня выбор? Но если это попытка слупить с меня побольше денег за время аренды, то я вам такой скандал устрою…

На самом деле искать приходится недолго. Искомая Олеся находится у поля для стипль-чеза. В компании еще шести таких же девиц, восторженно таращащихся, как гоняет по кругу и взмывает над барьерами один широкоплечий жокей.

Блин, и вот это все в начале рабочего дня.

Нет, определенно этому коллективу меня не хватает.

За группой сотрудниц я наблюдаю ровно три минуты, отслеживая время по часам. За это время отчаянно рисующийся наездник успевает пролететь треть поля и приблизиться к сектору “болельщиц”. Девушки определенно оживляются.

Что ж, у них был шанс разойтись самостоятельно.

— Олеся, вас по-прежнему ожидает клиент, — ровно произношу я, останавливаясь в трех шагах от веселой компании. Есть такая волшебная тональность негромкого спокойного голоса, которая заставляет перекрикивать даже орущую музыку на дискотеке, не то что чужую болтовню. Секрет прост. Нужно говорить не с человеком. А с его совестью, которая хоть и спрятана, но болит! У неё очень хороший слух.

Окликнутая мной девушка оборачивается, недовольно кривя пухлые губы. Окидывает меня скептическим взглядом.

— Вы вообще кто? Я вас не знаю.

Нет, я не надеялась, что она меня помнит как клиентку. Хорошо, что нет. Это мне даже на руку.

Бросаю взгляд на циферблат на запястье.

— Я ваш без пятнадцати минут администратор, Олеся. Мне напомнить вам, у какой конюшни вас дожидаются, или у вас все не настолько плохо с памятью?

— Без пятнадцати минут? — уточняет вторая девушка, тоже тренер по верховой езде. — То есть вас еще в штат не взяли? Не помню, чтобы вас представляли.

— Можете подождать, пока представят, — я улыбаюсь так, что моя оппонентка прикусывает язычок, — только в этом случае наше знакомство будет сопровождаться штрафными квитками для всех, кто в рабочее время был замечен праздно шатающимся по территории клуба.

Молчаливая пауза после — как проверка на вшивость. Вот только железобетонная уверенность — это безотказный инструмент в битве с подчиненными. До тех пор, пока ты сам не чувствуешь в себе слабину — ты и будешь вожаком стаи.

— Пойдемте, девочки, — нехотя роняет Олеся и быстрым шагом удаляется в сторону конюшни, где её ждут.

За первой бегущей крысой разбегаются и остальные. Я фыркаю — просто не могу удержаться от наполняющего меня триумфа.

— И кстати, если мне не изменяет память, все сотрудники должны носить бейджи, — повышаю голос я. Ни у одной из “зрительниц” бейджиков не было. А меж тем они нужны для того, чтобы клиент не гадал, кто из сорока человек болтающихся по территории между тренировочными полями и конюшнями действительно сотрудник.

Кто-то презрительно хмыкает, но на больший вяк решимости не хватает.

Ну, если ты меня не возьмешь, Ник, то я точно пойду к теткиной знакомой секретарем, а сюда буду опять приезжать по выходным и злорадствовать над муками того, кто займет мое место.

— Эй! Ты кто такая, что разогнала моих девочек? — недовольный голос звучит за моим плечом.

С поля.

Я разворачиваюсь, встречая скептический взгляд всадника-понтореза.

Клиент? Или еще один работник, уклоняющийся от своих обязанностей?

Из-под шлема выбиваются влажные темные пряди, нос — породистый, губы недовольно поджаты. Мужик относительно взрослый. На год или два старше Ника. Но не сравнить. От этого персонажа прямо за километр несет безалаберностью. Вечный мальчишка, из тех, кто никогда не наиграется мускулами перед девчонками.

Наверное, все-таки клиент. Или тренер, работающий с вип-клиентами.

Конь под ним нетерпеливо пляшет, явно досадуя, что его оторвали от такой увлекательной тренировки.

— У девушек есть свои рабочие обязательства, — нейтрально поясняю я, — и у всех остальных сотрудников тоже. Боюсь, что вам для выступления придется поискать более свободную публику. А теперь прошу меня извинить, я тороплюсь.

Я его запомнила. Запомнила, кого следует взять на карандаш, если он окажется сотрудником. Надеюсь, это не самый продуктивный тренер клуба, а то очень грустно будет его увольнять.

— Эй! Я тебя не отпускал вообще-то!

Забавно. Он меня не отпускал. Считает, что имеет право мной распоряжаться? Что ж, оставлю его вопрос без ответа. Ибо пока что меня тут даже Ник “отпускать” не имеет права. Трудового-то договора нет.

Догоняет меня этот барин даже слишком быстро. Я даже останавливаюсь, чтобы убедиться, что конь не брошен без присмотра. А то знаю я этих… хозяев жизни. Таким вообще плевать на лошадей, они здесь как статусные игрушки. Как машина, только жрет. Поэтому оставить лошадь на “погулять” они могут очень просто.

Нет, вряд ли тренер бы бросил коня во время тренировки.

Но если это все-таки он, я уже готова написать на него большую и длинную докладную. Этот конь… Боже, да он же легенда. Был, есть и остается ею. Как можно обращаться с ним вот так, будто он — перчатка, которую чуть что можно просто сдернуть с руки и бросить на лавочке?

Любой чемпион — это престиж клуба. Чем больше в клубе чемпионов — тем больше у него клиентов-толстосумов, которые очень ведутся на пафос и не жалеют денег на элитное хобби.

Именно поэтому я тихонько выдыхаю, когда вижу, что гордость клуба, поджарого вороного Амиго, чемпиона по последним соревнованиям по стипль-чезу, уже уводит конюх.

— Детка, у тебя вообще все в порядке со слухом? — нахал в очередной раз нарушает все границы приличий и бесцеремонно похлопывает меня по плечу. — Я тебя спрашиваю, кто ты такая? И откуда вообще взялась, такая борзая?

Все больше поведение этого настырного мужика напоминает поведение клиента, которому все вокруг должны и обязаны.

Взгляд на него я перевожу без лишней спешки. Конфликт мне не нужен, если это клиент с деньгами, а иной не потянул бы занятия на Амиго — терять его все-таки лучше не стоит.

— Извините, — выведя тон в температурный режим"чуть выше нуля"озвучиваю я, — я — менеджер по персоналу. У сотрудниц, составлявших вам компанию, много работы. Я могу вам чем-то помочь?

— Ну, если ты готова орать восторженные кричалки вместо них — так и быть, будем считать тебя прощенной, — нахал щурит на меня свои бесстыжие, светло-ореховые глаза, — можешь занимать их место, а я продолжу…

— Прошу меня простить, но это, увы, помешает мне выполнять мои непосредственные обязанности, — вежливая улыбка изгибает мои губы, — если других пожеланий нет, извините, меня ждет директор этого клуба.

Я знаю тысячу историй о том, как может неадекватно среагировать клиент на любое самое вежливое обращение.

Да боже, я стажировалась в гостинице, я видела малолетку, который качал права и требовал заселить его без паспорта, потому что у него папа — мэр какого-то провинциального городочка и “знаете, что он с вами сделает?”.

Мужик же смеривает меня изучающим вглядом и убирает руку с моего плеча. Дивно.

Не дивно то, что он снова меня догоняет, совершенно не желает отставать.

— И давно ты тут работаешь, киса? Что-то я тебя здесь раньше не видел, — продолжает доканываться до меня мужик. Развязный тон, бесцеремонное обращение… Эх. А ведь показался мне слегка адекватным, после того как убрал свою клешню. Надо ж было ему испортить то краткое приятное впечатление, что умудрился каким-то чудом оставить.

— С сегодняшнего дня, — спокойно роняю я. Пусть несколько опережаю события. Если Ник там передумал, будем считать этот заход по дрессировке его раздолбаев предупредительным выстрелом. Да и…

Ну нет.

Если все так, как я вижу — ему тут нужна не только я, но и парочка моих клонов. Чтобы точно справились в оперативные сроки. Иначе потопнет этот Титаник, и Ника за собой утащит.

— Может быть, вам стоит продолжить вашу тренировку? — предлагаю я, нежно заколебавшись ожидать, пока мой нежданный попутчик отвалится сам по себе.

Тем более, что к зданию непосредственно администрации я уже подошла. Только и осталось, что по ступенькам забежать вверх.

— Хочешь сказать, что я недостаточно хорош? — мужик выговаривает это чуть ли не с обвинением, явно намереваясь в случае моего отрицания удариться в обвинения “да ты ничего не понимаешь, понаберут тут всяких с улицы”.

— Настоящий профи всегда найдет, где улучшить свои показатели, — спокойно возражаю я, уклоняясь от необходимости облить клиента ведром фальшивой лести.

Нет, это слишком тонко…

Он не отстает. Я же поднимаюсь на крыльцо, мне действительно некогда по десять раз объяснять, где кого ждут. Сам приклеился, сам и отвалится. Ну, если вздумает устроить скандал из-за того, что я “разогнала ему девочек” — придется извиниться еще раз.

Иногда это бывает необходимо. Клиент всегда прав и вот это все.

Когда я впервые за несколько недель вижу Ника, я с трудом справляюсь с желанием замереть как олень в свете фар. Черт тебя задери, Ольшанский, почему на тебе настолько здорово сидят деловые костюмы?

И как эта дурочка-секретарша, которую ты отчитываешь за ошибки в составленном деловом расписании, до сих пор не сгорела со стыда?

Хотя, вижу, вижу — она пытается…

Анжела, у тебя, кажется, опять прорвало трубу. Иначе откуда хлещет вся эта ваниль? Сантехника, пол-царства за сантехника!

— Доброе утро, Эндж, — Ник нейтрально, но все-таки улыбается при виде меня, — доброе утро, Артем Валерьевич. Вы уже познакомились?

— А? — я оборачиваюсь к вошедшему за мной мужику — единственному кандидату на того, кого могут назвать именем Артем. Сама понимаю, что мои глаза несколько глуповато округляются. Встречаю ставший совершенно ехидным взгляд карих глаз, но все-таки спрашиваю. — А вы вообще кто?

Он не отвечает, только улыбается, торжествующе и даже слегка с угрозой. Будто я — кусок яблочного пирога, который только что подали к его обеду. Отвечает Ник. Буднично, между делом, как давая справку.

— Артем Валерьевич Тимирязев, хозяин клуба.

Ох, блин!

Лучше б он был скандальным клиентом!