Девушка с пробегом

Джина Шэй, 2020

Это история про Золушку. Про Золушку, которая в какой-то момент, решила, что принцы – это слишком хлопотно.Что если одна художница примет для себя решение, что больше не будет искать в отношениях с мужчинах ничего серьезного? Будет бежать от идеи стать чьей-то женой так быстро, как не подобает приличной женщине. Определится для себя, что её дочь и любимое ремесло для неё ценнее, чем ободок на безымянном пальце.Что если один очаровательный кудрявый наглец не пожелает примиряться с ее решением? Сможет ли он пробиться сквозь воздвигнутые бастионы её цинизма? И чего это ему будет стоить?Эта история – искрометно смешная, безбашенно дерзкая, а местами, до слез реалистичная. Остаться равнодушным просто невозможно!В книге присутствует упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой.

5. Упс…

— Ты где мой адрес взял? — и все-таки я не совсем безнадежна. Недотрах недотрахом, а постоянную бдительность еще никто не отменял.

— Зачем мне сдавать свои источники? — сие бесстыжее создание еще и пытается делать загадочный вид.

— Затем, что у меня есть сковородка, утюг и много других пыточных инструментов, а ты на моей территории, да еще и дверь захлопнул, быстро не убежишь.

Не судите строго. Этот вопрос реально актуален, потому что, может, мне надо Огудаловой стукануть, что в её галерее слили мои личные данные. За такое ведь можно и места лишиться, и карму работнику испортить.

Мальчик смотрит на меня укоряюще, мол, никакого пространства для личных тайн не оставляешь. Но я не оставляю, да. Смотрю на него, задрав бровку и скрестив руки на груди. И не сменю гнев на милость, пока он не сдаст свои “источники”.

— Взял у твоего натурщика, — сдается нахал и то, явно не из-за того, что я его напугала, а потому что разговор явно забрел в тупик. — А у какого не скажу, не выпытаешь.

Мужская солидарность, чтоб её. И да, это проблема, на выставке у меня не один мужчина был на картинах. И не одна женщина — но тут же сказали “натурщик”. Значит — найду, загоню в угол и вырву чистосердечное признание.

Ну ладно, хоть не к Огудаловой вопросы.

Хотя все равно как-то это не очень волшебно, что кто попало может получить мои данные. Болтливого наглеца найти и оторвать язык. Слишком длинный.

— Значит, кофе хочешь? — уточняю я у этого дивного видения, разглядывая его растрепанные волнистые волосы. Эй, ущипните меня кто-нибудь, чтобы точно проснулась — можно за попу. Хотя нет, уберите руки, пусть все будет так, как есть. Я хочу утопиться в его глазах. Ну, или хотя бы нырнуть в него с головой. Хоть один разик.

— Вообще-то, — ослепительно улыбается мне этот наглый стервец, тем временем расстегивая пальто, — сначала я хочу тебя. А потом можно и кофе.

Такой дивный мальчик и с недотрахом? Ох, нет, разве так бывает вообще? Хотя, что случилось такое дивное чудо, и я свела его с ума одним лишь взмахом ресниц в его сторону, я верю еще меньше. Кажется, мы просто не понимаем слова “нет”. Надо будет надиктовать ему значение в словарик.

— Какой ты непонятливый, мой сладкий. Я же тебе вчера все сказала, — а голос-то томный, а пальцы сами прочесывают волосы, которые чуть пушатся после фена. Ох уж эти, блин, инстинктивные реакции. И вроде выставить бы его нафиг, а я стою и думаю: “А зачем это делать прямо сейчас, и что же он, зря явился, а?”

— Со школы никогда с первого раза не усваивал, — с трагичным видом разводит ладошками наглый стервец, вешает пальто на вешалку и шагает вперед, сгребая меня в охапку.

— Ну что, богиня моя, — шепчет мой юный бог вкрадчиво, — повторим вчерашний урок?

Повторим, мой мальчик. А что еще с тобой делать?

— Ну, раз ты сам приехал… — я встряхиваю волосами и подставляю губы для его поцелуев.

Не спрашивайте с меня строго, я еще не отошла от сна, и я все еще эстетически влюблена в этого сногсшибательного поганца. У меня все равно от него уже в голове шумит, как от двух бокалов вина натощак.

Боже, как же он целуется. Мое солнечное затмение и парад планет одновременно. Не-ет, не просто вино, это мой глинтвейн, горячий, кипучий — и острый из-за его бесстыжих ладоней.

Нет, все-таки это не сон. И его божественные ладони, сдирающие с меня майку, — это не сон, это обалденная жаркая явь. Кто заказывал лето в начале весны? Мне вот подвезли неожиданной июльской жары.

Сон, не сон, какая разница, мальчик приехал потрахаться? Ладно, трахнем мальчика, почему бы и нет. Как я уже говорила, в жизни разведенки секс иногда происходит реже, чем современной зимой заморозки. Когда еще мне предложат два раза подряд за два дня? И когда еще дома никого не будет так кстати? И нет, этот мальчик совсем не из тех, кому стоит говорить “нет”.

У мистера Грея было пятьдесят оттенков, и он был слабак.

У моего загадочного Аполлона пятьдесят вкусовых оттенков только на кончике языка. Пятьдесят жарких и сладких оттенков наглости. Пробовала бы и пробовала, не отрываясь.

Шмотки летят во все стороны. Я с удовольствием сдираю с моего дивного мальчика и его пижонский пиджачок, и рубашку. Я хочу видеть его глазами, а не как вчера — только кончиками пальцев.

Бо-о-оже. Какой он офигенный без рубашки… Золотистая, полированная солнцем кожа, темная поросль на мускулистой груди… Съем. Всего. И можно добавки заранее?

— Пойдем, — я прихватываю мой сексуальный завтрак за галстучек, оставшийся на голой груди, и разворачиваюсь было к нему спиной, чтобы отвести его в мою спальню-мастерскую.

— Ну, раз ты приглашаешь, — он смеется и подхватывает меня на руки. В серо-зеленых дивных омутах его глаз черти танцуют джигу.

Мальчик хочет по своим правилам? А-а-а, да, пожалуйста, малыш, делай что хочешь. Если ты думал, что я буду брыкаться — ой, как ты облажался. Неси меня куда хошь. Можешь — на край света, но лучше на кровать неси. Только делай это сейчас, пока я не передумала.

Говорят, нельзя начинать отношения с секса. И не надо, мол, с ним торопиться. Это, мол, не уважительно к самой себе. Но знаете, по практике отношений, я не могу сказать, что пресловутый “первый секс только после свадьбы” как-то помогает добиться уважения. И “после трех свиданий” — тоже. Если мужик изначально не хочет тебя уважать — его ничем не убедишь. Тот, кто прилепит к тебе ярлык “давалка” после секса на втором свидании — не стоит твоего внимания, потому что имеет склонность лепить эти самые ярлыки.

Ну а сейчас… Сейчас вообще иной случай. Ни о каких отношениях даже речи нет. Даже с ним, этим невыносимо потрясающим юношей. Тем более что он — реально красивый. Да еще и друзья у него натурщики, которые альфонсы через одного. И как бы мой Аполлон не был из той же поры. Ну а что, они и на менее твердо стоящих на ногах женщин охотятся. А тут художница, богема, деньги есть, ну и шут с ней, что пару раз в год живет в режиме “как бы дотянуть до сдачи картины”.

Вот только он просчитался, если ждет от меня отношений. Я прекрасно существую с самой собой, мамой, Алиской и Зевсом в одной экосистеме. Я не умираю без мужика. Нет, было бы круто, конечно, если бы вдруг нашелся мой идеальный, но откуда же взяться несуществующему идеальному мужику.

А потом… А потом я знаю, как объяснить ему, что я — не вариант для молодого и красивого бога.

Итак, есть одна женщина, и один мужчина, и десять шагов до кровати.

Вопрос: как быстро с мужика слетят его джинсы?

Ответ: не так уж и быстро. Мои домашние штаны сдирают с меня быстрее, вместе с трусами, и вот оно — я голышом валяюсь на своей незаправленной кровати, а мой юный бог прижимает меня к смятой простыне.

— Боги-и-иня, — тянет мой Аполлон и зарывается лицом в мои груди. Слово “сиськи” не приемлю, уж простите.

Ну, богиня, не богиня, но третий размер. И даже сохранила форму, хоть это и было непросто.

Все как во сне, и даже лучше. И я ему ни капли не польстила, фантазируя, он действительно прекрасен — мое кудрявое совершенство. Прекрасен и ненасытен.

Первый раз — он как будто само собой разумеется, первый раз — это когда пяти его поцелуев мне хватает, чтобы сойти с ума.

Первый раз, когда я захлебываюсь его поцелуями и с удовольствием бы оставила его рот себе на память, потому что он восхитителен. Во всем, что бы он ни делал, к чему ни прикоснулся своим волшебным языком — к губам ли, к соскам ли, даже если просто шептал мне, что я красивая — от всего душа обливалась имбирным сиропом. Сладким, но остреньким.

Первый раз — с искусанными, зацелованными сосками, когда между ног у меня безнадежно сыро уже через пару минут того, как мы оказываемся в постели и мой Аполлон смеется, и не балует меня своим языком. Впрочем, ладно, я обхожусь, мне сейчас не хватает члена. Его крепкого, раскаленного члена. Такого, что достает до дна, задевая абсолютно все чувствительные точки, что у меня есть. И от первого его толчка в мое тело я уже готова умереть и захлебнуться от удовольствия.

Первый раз — происходит почти без слов, мой Аполлон торопливый, голодный, будто все, о чем он думал этой ночью — была я, и именно меня он трахал, именно я извивалась под ним и обхватывала его талию ногами. И он снова рычит, вколачиваясь в меня, и меня немыслимо прет от этих раскатистых звуков. Хочешь меня, малыш? Хочешь?

И нет для меня сейчас другого бога, только он, вот этот вот горячий, ненасытный, страстный бог, не понимающий слова “нет”.

И все, на что я способна сейчас, это: “Боже, еще, еще!”

Первый оргазм — быстрый, яркий, неожиданный. Уж не знаю, что за член боги выдали этому мальчику, но он явно не из обычных запасников, из обычных запасников органы меня так быстро до оргазма не доводят. А тут я лежу и ужасно хочу воды, много воды — а лучше мой личный ледник. Но нет милосердия у этого парня, он стягивает презерватив, и падает со мной рядом.

Но нет, не для того, чтобы просто поваляться, для того, чтобы отдать звонок ко второму акту.

Обожаю его. С этими его мягкими губами, которыми он выжигает мою шею, спускаясь к груди. С этими его пальцами, порхающими по моему телу будто по невидимым клавишам. С этим его языком, которым он нашептывает мне всякие непотребства.

Ох, уж этот эротический композитор. Хотя надо признать, мелодия моего удовольствия у него получается волшебная, я сама себе напоминаю сейчас мягкий зефир, до того много в моей крови сейчас кипит сладости. И ничего не надо изображать — все стоны сейчас — самые живые, самые честные. А этот паразит не торопится с началом второго раза, даже не взирая на то, что и сам он уже готов — я уже проверила, ага.

Я подаюсь вперед, заваливаю своего Аполлона на спину, теперь моя очередь быть сверху.

— Не возражаешь, малыш?

— Еще раз назовешь меня малышом — и я тебе язык откушу, моя богиня, — нахально откликается мой юный бог, а сам опускает ладони мне на талию, подталкивая меня к собственному члену. А мне оттянуть не дает, ни стыда, ни совести у мальчика.

Впрочем ладно, я все-таки не хочу тянуть. Хочу начать еще раз.

И я начинаю. Насаживаюсь, жмурюсь от удовольствия, чуть подаю бедрами вперед. Боже, как классно-то, а…

Раз — и расцветает разноцветный фейерверк на темном небе.

Два — и сладость разливается по языку.

Три — и… хлопает входная дверь.

И я, и мой Аполлон замираем, глядя друг на дружку, будто нас обоих застали на месте совместного преступления. И так и есть, на самом деле.

— Надя, у нас гости? — раздается из прихожей голос мамы. И перед моими глазами живо рисуется тот уровень бардака, что мы с моим Аполлоном оставили, пока распаковывали друг дружку из “обертки”. Более того, я прекрасно представляю там и свою майку, и его рубашку, слившимися на полу в акте той же страсти, что и их хозяева.

Упс…