Нота. Роман

Джема Гордон

В своём новом романе автор, Джема Гордон, с большой любовью и переживанием рассказывает о судьбе главной героини, имя которой Эн. В возрасте четырёх лет она оказалась в Доме сирот. Несмотря на это, Эн не теряет способность чувствовать к окружающим любовь, и это наполняет её жизнь теплом и той гармонией, которая свойственна мелодии.

© Джема Гордон, 2022

ISBN 978-5-0056-8971-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Урок сольфеджио

Эн шла по мокрому и холодному бульвару вдоль Елисейских полей. Париж перед Рождеством был по-особенному красив. Необычная рождественская иллюминация и ёлки, украшенные мишурой и игрушками, создавали необыкновенное ощущение сказки и настроение волшебства рождественской ночи.

Уже был вечер, сумерки и иллюминация то там, то здесь встречалась ей на пути. Яркие огни рождественских гирлянд, переливаясь с блеском мишуры, отражались в витринах магазинов приятным волнующим светом, напоминающим детство.

Теперь, в торговой части Елисейских полей, она увидела множество рождественских бутиков, переполненных товарами. Это были не привычные стеклянные бутики, которые можно было увидеть рядом, внутри большого торгового центра, а обычные деревянные прилавки, перекрытые такой же деревянной декоративной крышей. На прилавках, стилизованных под деревенский дизайн, был в изобилии выставлен рождественский товар.

Пройдя несколько шагов, Эн увидела маленький деревянный домик из грубого сруба, в котором через открытую дверь был виден Санта Клаус. Он приветливо помахал рукой.

Она улыбнулась ему, остановилась и сделала то же самое.

Рождественское настроение и вид Санта Клауса развеселил. Эн решила непременно, здесь, на этом уютном рождественском базарчике, в центре Парижа, купить подарки для своей маленькой дочери, Лулу и для мужа, Тибо.

Множество зимних шапочек, рукавичек и шерстяных вязаных носков, привлекло её внимание. Они были мягкие, нежные на ощупь и, без сомнения, тёплые. Особенно понравилась шапочка для Лулу. Она тут же решила её купить.

— Мадемуазель, дайте мне, пожалуйста, вот эту шапочку. Сколько стоит?

— Какую? — спросила девушка-продавец.

— Вот эту.

Эн показала рукой в направлении розовой вязаной шапочки.

Девушка протянула шапочку и добавила:

— Этот размер остался, к сожалению, один. Других нет.

Эн, внимательно посмотрев на шапочку, увидела, что она, будет в самый раз, и снова спросила:

— Так сколько же она стоит?

— Сто пятьдесят евро. Берите, это последняя!

Эн взяла кошелек из сумочки, открыла его и достала сто пятьдесят евро. Она протянула их девушке со словами:

— Возьмите, мадемуазель.

Девушка взяла деньги, положила шапочку в красивый пакетик и, протянув его с улыбкой, произнесла:

— С Рождеством, мадам!

— Спасибо! — ответила Эн и пошла дальше.

— Хорошо, — подумала она, — для дочери подарок есть. А вот для Тибо пока нет!

В бутике, который был рядом, продавались игрушки и сувениры.

Большой Санта Клаус в виде яркой и красочной куклы стоял на самом видном месте прилавка.

Ниже прилавка, на полу, стояли сразу четыре куклы-ангелы. Эн с любопытством стала разглядывать их.

— Может быть, Лулу купить такую куклу? — подумала она.

Но потом с раздражением вспомнила, как много игрушек в её детской комнате.

Тут, она внимательно разглядела крохотное личико одной из четырех кукол. Она стояла дальше всех, поэтому Эн не сразу увидела её. Кукла-ангел смотрела на Эн, подняв головку, словно маленькая девочка.

Эн замерла от мистического страха и изумления, возникшего в ней так неожиданно и независимо от её желаний. Кукла напоминала маму, умершую тогда, когда Эн было четыре года.

Личико куклы совпадало с чертами её мамы. Только цвет глаз был не такой. У куклы был нежно-фиалковый, а у мамы серо-голубой. Её кукольные глаза были словно живые. Они смотрели на Эн так, как смотрят только маленькие дети. Именно из-за выражения глаз, кукла казалась живой. На ней было надето красивое красное атласное платье с длинной пышной юбкой. Оно было с длинными рукавами фонарик, стянутыми у запястья так, что создавали внизу рукава волан, на край которого были нашиты тонкие и очень красивые кружева красного цвета. Золотистые нежные кольца волос придавали кукле необыкновенное очарование именно такое, каким Эн запомнила лицо своей, когда-то живой, мамы. На спине у куклы были большие крылья из нежных белых перьев, такие, какие бывают только у ангелов.

Кукла-ангел, словно из потустороннего мира, смотрела на Эн своими живыми и беззащитными глазами. Ей казалось, что от неё исходит то сияние, которое можно увидеть только от призрака горячо любимого умершего человека.

Нежность и любовь, которую Эн чувствовала к маме, неожиданно возникли в ней, пронзив жалостью и печалью непоправимой утраты. Она, с трудом сдержав поток слез, продолжала, не отрываясь смотреть на куклу.

Эн поняла, что ей необходимо купить эту куклу для себя! Иначе, она не сможет жить без неё!

Девушка-продавец стояла к ней спиной. Она перебирала мишуру, которой украшала рождественский прилавок.

— Мадемуазель, сколько стоит эта кукла-ангел? — спросила Эн, показывая рукой на куклу в красном платье.

— Какая? Их четыре! — спросила девушка непонимающе.

— Вот эта, в красном платье!

— В красном платье стоит двести евро, мадам. Это английская кукла. Берите, в другом месте её цена намного выше!

— Господи! — подумала Эн. — Зачем я купила шапочку для Лулу? У меня теперь не хватит денег на эту куклу! А я так хочу её купить!

Она достала кошелек из своей сумочки, открыла его и, увидев, что у неё осталось всего восемьдесят евро, спросила девушку, понимая как глуп её вопрос:

— А по карте можно заплатить?

— Нет! — засмеялась девушка. — Какие карты? Оплата только наличными деньгами!

— Хорошо! — подумала Эн. — Завтра обязательно возьму наличные деньги! Тогда, когда снова пойду этой дорогой в музыкальную школу для того, чтобы забрать Лулу, куплю эту куклу!

Через некоторое время Эн взяла Лулу крепко за руку, и они шли домой, по мокрому и холодному бульвару вдоль Елисейских полей.

Мягкий и пушистый снег, падающий на сырые и холодные улицы Парижа, тут же превращался в мокрые лужицы, которые чавкали под ногами маленькой Лулу, вызывая в ней восторг и умиление.

Её резиновые сапожки не позволяли тому, чтобы ноги были мокрыми. Лулу намеренно старалась найти самую глубокую лужу и глубоко наступить в неё, наслаждаясь тем, что Эн молча и терпеливо наблюдала за её смелыми выходками.

— Лулу! — не выдержала Эн. — Перестань! Ты всю свою курточку испачкала грязью! Моё пальто тоже теперь в грязи!

Эн остановилась, достала из кармана дочери детский носовой платок и с раздражением стала вытирать грязь с её курточки.

— Мы только вчера купили тебе эту куртку, а ты забрызгала её грязью! Иди спокойно и оставь в покое эти лужи! Не смей больше наступать на них! Иначе, я тебе больше никогда не буду покупать красивые вещи!

Лулу захныкала. Ей было пять лет. Она больше не наступала на лужи, а послушно обходила их стороной.

— Мама, а что такое аккорд? — неожиданно спросила она. — Я ничего не поняла из того, что на уроке сольфеджио говорила учительница!

— Аккорд, это когда музыкальные звуки сливаются в единую стройную гармонию, — ответила Эн, стараясь вспомнить то, что когда-то учила в детстве на уроках музыки.

— Почему, тогда, когда нажимаю на пианино сразу три беленькие клавиши ми, ля и до, они звучат так некрасиво и неправильно?

— Потому что нарушается музыкальная гармония! — ответила строго Эн.

— А почему она нарушается? — снова спросила маленькая Лулу.

— А этого никто не знает, доченька! Так же как про любовь. Одни люди находят друг с другом гармонию и любовь, а другие не могут. По какой причине? Никто не знает ответ на этот вопрос.

— Ты любишь папу, а папа любит тебя! Значит у вас аккорд! — сразу догадалась Лулу.

— Откуда ты знаешь, что я люблю папу, а он меня? — ответила Эн, улыбаясь

— А потому что, однажды видела, как он подошёл к тебе сзади и стал нежно обнимать, а ты радостно смеялась, и у тебя было счастливое лицо! — тут же, не задумываясь, ответила Лулу.

— Да, правильно! Мы с твоим папой тоже аккорд! Такой же, как ля — ля — фа! — ответила со смехом Эн.

Она вспомнила, как Тибо любил подходить к ней сзади и, неожиданно прикасаясь к её шее губами, вызывал у неё смех от щекотки.

— Значит, поэтому музыка звучит так красиво, когда играю свою любимую пьесу про лошадки? (прим. автора — П. Чайковский «Игра в лошадки») В ней есть любовь?

— Да, Лулу! Поэтому твои лошадки так стройно и красиво звучат тогда, когда ты играешь стаккато (прим. автора — музыкальные отрывистые звуки) в этой пьесе.

— Мама, а я смогу сочинять музыку? — спросила маленькая дочь, и её лицо испугало Эн выражением взрослости и серьезности. Она сразу ответила:

— Конечно, доченька, сможешь! Только для этого надо много учиться!

— Фу—у—у, учиться! — ответила Лулу, и её личико капризно скривилось. — Я не хочу учиться! Я устала и хочу кушать!

— Сейчас придём домой и ты поешь, успокойся!

Девочка заплакала. Эн с досадой дернула её за руку и как можно более строгим голосом сказала:

— Замолчи, ты уже большая! Тебе пять лет! Плакать на улице некрасиво!

Девочка послушно постаралась сдержать слёзы, надулась и всю оставшуюся дорогу шла молча.