Медовый месяц в Греции

Джеки Браун, 2013

Расторгнув помолвку за неделю до свадьбы, очаровательная Дар-си Хейз в одиночестве отправляется в свадебное путешествие. Однако долгожданный отпуск начинается с неприятностей: пропадает чемодан с лучшими нарядами, а представитель турфирмы так и не появляется в аэропорту. Расстроенной американке приходит на помощь обаятельный грек Николаос. Он устраивает Дарси в отличный отель, проводит для нее незабываемую экскурсию по Афинам, а взамен просит лишь об одной небольшой услуге: представиться родителям Ника, обеспокоенным холостяцким статусом сына, его возлюбленной. Невинная затея перерастает в серьезное увлечение, однако им обоим предстоит разобраться в своих чувствах и решить, обернется ли курортный роман началом новых серьезных отношений или так и останется ярким воспоминанием о солнечных днях в гостеприимной Греции.

Глава 3

На следующее утро Дарси все еще была у него в голове. Ник сидел на бабушкиной кухне, поглощая свежеиспеченные кулукария портокалиу — сладкие, пахнущие апельсином пирожки, которые так часто готовились в доме у йайа.

Родители, Георгий и Tea Костас, жили по соседству и тоже были здесь. Вся большая семья Ника проживала в одном квартале на западной окраине Афин. Оправдывая сложившуюся традицию, Петрос купил дом на этой же улице. Еще две недели, и они поселятся там вместе с Селеной как муж и жена.

Апельсиновые пирожки были достаточно сладкими, но не смогли избавить Ника от привкуса горечи.

— Чай остывает, — нарушила течение его мыслей йайа.

Густые белоснежные волосы, уложенные в узел, составляли разительный контраст с ее обычным черным платьем. София Паппас овдовела двадцать три года назад и все еще носила траур по мужу. Кроме того, она считалась главой семьи и вмешивалась в ее дела, когда полагала необходимым.

— Ты отчего хмуришься, Николаос? Выпечка не удалась?

— Нет, с ней все отлично. — В подтверждение своих слов он отправил в рот пирожок. — Просто задумался.

— Тебе сейчас непросто, — мудро заметила бабушка.

— Только потому, что все словно сговорились усложнить мою жизнь.

— Ты обдумал предложение Петроса? — спросила мать.

Брат хотел, чтобы на греческой православной церемонии венчания Ник был его кумбаро — распорядителем. А это означало, что именно Ник возложит венцы на головы Петроса и Селены, скрепляя их семейный союз.

Нику даже думать об этом было невыносимо. Он вообще удивлялся, как у брата хватило смелости сделать ему такое предложение.

— Я уже ясно сказал «нет», мама.

Она нахмурилась:

— Было бы неплохо тебе передумать, Ник. Он твой единственный брат.

— Было бы неплохо Петросу вспомнить, что он начал встречаться с Селеной за моей спиной.

— Ник, но ты же уехал. Отправился в Америку развивать свой бизнес. И ты сказал Селене, что понимаешь ее нежелание перебираться в Нью-Йорк.

Что Ник понимал, так это то, что его предали. И вообще-то он надеялся, что Селена передумает. В глубине сердца он лелеял мечты жениться на ней. Но тут встрял Петрос.

— Я не буду его кумбаро. Радуйтесь, что я вообще согласился приехать на эту свадьбу.

— «Радуйтесь, радуйтесь», — ворчливо передразнила его йайа, — ты бы последовал собственному совету, мой мальчик. Если не будешь искать, никогда себе не найдешь невесту.

— Уверяю тебя, женского общества мне хватает.

— Следи за тем, как разговариваешь с бабушкой! — вмешался Георгий.

Ник осекся. Лишь однажды отец сделал ему замечание тем же тоном. В детстве, когда он перешел границы. И Ник попросил прощения.

— Я просто хотел сказать, что, если бы желал найти жену, она бы уже у меня была.

Ему не хотелось бы называть себя белой вороной в собственной семье, но что есть, то есть: цвет его оперения определенно отличался от цвета перьев его брата. К великому сожалению родителей и йайа. Мало того что он жил на Манхэттене, даже его греческий дом стоял совершенно в другом конце Афин, ближе к Эгейскому морю. Этот дом с белыми стенами гнездился на склоне холма, оттуда открывался потрясающий вид на гавань, заполненную яхтами и рыболовецкими судами. Tea надеялась, что этот вид успокоит его неугомонный характер. Но в определенном смысле уходящие в открытое море лодки только усугубляли его беспокойство.

— Женщины Манхэттена не годятся в жены, — убежденно сказала мать.

Отчасти это было правдой. Манхэттенская сторона его жизни была тесно связана с бизнесом, а частые поездки отнимали столько времени, что он не был готов остепениться и осесть.

Тем не менее он не удержался от вопроса:

— Откуда ты знаешь, мама? После Селены ты не была знакома ни с одной из моих женщин.

— Мне и не нужно быть с ними знакомой. Я твоя мать. Я знаю. — И Tea скрестила на груди руки.

Он любил свою семью. Он любил Грецию. Но с тех пор, как он впервые продал автомобиль коллекционеру из Штатов — это произошло более десяти лет назад, — он знал, что не создан для спокойной и предсказуемой жизни, которую он вел бы здесь, работая вместе с отцом.

Семья никогда не разделяла одержимость Ника старыми машинами, не понимала его желание видеть их восстановленными и тем более — его удовольствие от поиска коллекционера, который хотел как раз ту машину, которую предлагал Ник. Родные, безусловно, гордились им. Благодаря упорному труду, немалым вложениям и удаче Ник превратил хобби в многомиллионный бизнес. Они просто предпочли бы, чтобы Ник решил сделать его центром не Нью-Йорк, а Афины.

— Кроме того, эти женщины не гречанки, — добавила йайа.

Для бабушки все сводилось именно к этому. Для матери тоже, хоть она и не высказывала этого вслух. Обе они мечтали, чтобы Ник женился на хорошей греческой девушке, желательно из знакомой семьи; чтобы он вернулся в Афины, купил дом поблизости и свил семейное гнездышко. Пока у них ничего не выходило, но они не оставляли попыток.

Разумеется, через пару минут мать как бы невзначай обронила:

— Я тут вчера видела на рынке Марию Карапулос. Она была с дочкой, Даникой, недавно вернулась из Лондона. Что-то у нее там не сложилось с работой.

— Вот и славно, эти англичане даже не умеют заварить чашку нормального чая, — заметила йайа, и обе женщины рассмеялись. — И как Даника? Все такая же хорошенькая?

— Даже лучше, — сказала Tea. — Немного похудела и, кажется, теперь носит линзы. Во всяком случае, ходит без очков. У нее, оказывается, прелестные глаза.

— И семья достойная, — добавила бабушка.

Ник отхлебнул чаю и промолчал. Он размышлял о голубых глазах Дарси.

— Я пригласила ее на свадьбу, — сообщила мать.

— Правильно. Пусть повеселится хорошенько, — одобрила йайа. — Думаю, она найдет с кем потанцевать.

Ник добавил еще ложку меда в и без того сладкий чай и принялся размешивать, старательно игнорируя этот разговор. Он знал, какой будет следующая фраза, и, разумеется, угадал.

— Ник мог бы сопровождать ее, — предложила бабушка.

Он яростно звякнул ложечкой: Нет.

Сколько раз им нужно сыграть в эту игру, чтобы мама и бабушка, наконец, отстали от него? Ник даже подумывал пригласить для этого какую-нибудь из местных девушек, но вот незадача: из-за последних сплетен одинокие женщины одного с Ником социального круга смотрели на него либо с жалостью, либо как на потенциальную добычу. Ему не хотелось ни того ни другого.

Он с надеждой взглянул на отца, надеясь найти в нем союзника, но Георгий отодвинул стул и встал из-за стола:

— В ванной какая-то проблема со сливом. Я обещал бабушке взглянуть.

— Я помогу, — тут же вызвался Ник.

Но Георгий покачал головой:

— Не нужно, пей свой чай. Я сам справлюсь.

— Спасибо, папа, — не без сарказма ответил Ник.

Отец обернулся:

— Ты бы послушал, что мать говорит. Даника хорошая девушка из хорошей семьи. Сам ты такую не найдешь.

Это была уже рекомендация. После того как отец вышел, на кухне воцарилась тишина, и Ник начал было надеяться, что тема себя исчерпала. Но тут мама произнесла:

— Ты не можешь прийти на праздник один. Стыдно двум одиноким молодым людям быть без сопровождения.

Йайа хлопнула в ладоши:

— Решено. Николаос идет с Даникой.

— Нет, я с ней не иду.

— Нет?

Ник промокнул губы салфеткой и самым светским тоном объявил:

— Я не иду с Даникой или с какой-либо еще женщиной, которую вы пригласили на свадьбу. Я сказал «нет», и это означает именно «нет».

— «Нет», «нет», всегда сплошное «нет»! — Бабушка гневно всплеснула руками. — Назови хотя бы одну стоящую причину, почему нет!

Перед его внутренним взором возник образ молодой женщины с синими глазами, восхитительными ногами и копной каштановых кудрей.

— У меня уже есть пара.

Мать и бабушка заморгали от удивления. Первой дар речи обрела Tea.

— Ты сказал, у тебя есть пара? — скептически переспросила она.

— Женщина, с которой ты придешь на свадьбу Петроса? — уточнила йайа. Судя по голосу, она тоже не очень-то верила внуку.

Ник не слишком хорошо умел лгать, какой бы оправданной он ни считал причину для лжи. Так что он просто ответил вопросом на вопрос:

— Что, так трудно поверить? Я вроде бы не урод.

— Ты красив, как Адонис, — подтвердила Tea, — но только вчера ты выбежал вон, стоило бабушке пригласить на чай заглянувшую к нам дочку бакалейщика.

— Заглянувшую? — фыркнул Ник. — Да она была одета как на вечеринку. Я не одобряю сводничество. И помощь ваша мне не нужна, какие бы благие намерения за ней ни стояли.

Tea вздохнула. Ник понадеялся, что разговор закончен, но не тут-то было.

— Кто эта женщина? Когда ты пригласил ее?

Почему раньше о ней не упоминал? — принялась выяснять бабушка.

Поскольку ничего еще не произошло и, вероятно, не произойдет, Ник решил ответить на вопрос:

— Вы с ней незнакомы. Она американка.

— Американка? — Йайа нахмурилась.

— Она живет в Нью-Йорке? — спросила Tea.

— Сейчас Дарси в Греции.

Это было правдой. А обстоятельства уточнять не обязательно.

— Дарси… Что за имя такое — Дарси? — Йайа нахмурилась еще больше. — Совсем не похоже на наши имена.

У матери имелись иные сомнения.

— Она живет в Афинах?

— Нет. Приехала сюда в отпуск.

— А чем она занимается? — поинтересовалась йайа.

— Работает в журнале, который пишет про автомобили.

Это было почти все, что Ник знал о Дарси Хейз. Помимо того факта, что она была очень привлекательной. И тут его осенило.

— Вот что. Я как-нибудь ее приглашу, и вы сами ее расспросите.

Он думал, что ловко сорвался с крючка или по крайней мере отсрочил час расплаты. Йайа уничтожила его надежды:

— Хорошо. К ужину я поставлю на стол еще одну тарелку.

— К ужину? Сегодня?

— За стол сядем в семь, так что приезжайте пораньше, — добавила мать.

Что он натворил?

Накануне вечером Дарси нечеловеческим усилием заставила себя бодрствовать до девяти. Она позвонила Бекки, как и обещала, и рассказала об изменениях в своем маршруте. Только после этого она упала лицом вниз на подушку и мгновенно отключилась. Когда на следующее утро она проснулась около десяти, ее правую щеку пересекал глубокий след от складки на наволочке, но зато после тринадцати часов сна она чувствовала себя почти человеком. И ей снова захотелось есть.

Если бы поездка проходила, как было обещано турагентством, она бы уже наслаждалась завтраком в компании туристов-попутчиков, а потом ее ждал бы автобус с кондиционером, который повез бы ее к Акрополю.

Дарси приняла душ, надела желто-коричневые шорты, белую футболку и кроссовки. Поддалась секундной слабости, вспомнив летнее платье с цветочным принтом и новые сандалии из пропавшего чемодана. Но, стряхнув грусть, направилась к двери, снедаемая нетерпением выбраться поскорее из отеля и приняться за исследование города. Вчера вечером она была так измотана, что ее сил хватило только на то, чтобы дойти до ближайшей продуктовой лавки. Там она купила хлеба и свежих фруктов. Сегодня же ей хотелось чего-нибудь более существенного и… древних развалин.

К ее изумлению, первым, кого она увидела, спустившись в вестибюль, был Ник Костас. Войдя в стеклянные двери, он целенаправленно направился к Дарси и послал ей такую улыбку, что у нее подкосились ноги.

— Дарси! Чудесно, что я вас застал.

— Доброе утро, Ник. Что-то случилось?

— Случилось? — Он поднял брови. — Вовсе нет. Собираетесь в город?

— Да, хотела перекусить.

— Могу я присоединиться? — и, заручившись ее согласием, предложил: — Тут неподалеку есть классное место, где готовят лучшую мусаку.

— Мусака. Обожаю! — сказала Дарси, понятия не имея, что это за блюдо. Но она была заинтересована как едой, так и спутником.

Ник привел ее в кафе, где время словно отмотали назад благодаря старинной архитектуре и ретроинтерьеру. Пока они пробирались к столику в глубине помещения, разговоры вокруг смолкли. Дарси показалось, что она тут единственная иностранка. Впрочем, удовлетворив свое любопытство, посетители вернулись к болтовне.

Спустя пару минут появился официант и принял заказ. Дарси решилась попробовать мусаку, отчасти потому, что Ник ее рекомендовал, отчасти потому, что другие названия блюд в меню были ей вообще незнакомы. Ник заказал то же, плюс кофе для двоих и бутылку минералки.

— Надеюсь, греческая еда вам понравится, — сказал Ник, когда они остались одни. — Кстати, не пора ли нам перейти на «ты»?

— Вот и я хотела внести это предложение. Так что такое мусака?.

Ник расхохотался:

— Мусака — это такое блюдо из баклажанов. Как ты относишься к баклажанам?

— Обожаю. М-м-м!

Она действительно ела баклажаны… как-то раз. Злюка Эвелин обжарила их в панировочных сухарях и залила томатным соусом с пармезаном. После этого угощения у Дарси приключилось несварение. Впрочем, оно могло быть вызвано вовсе не баклажанами, а «гостеприимством» матери Тэда и ее язвительными замечаниями.

Но Ника было не так-то легко провести.

— Тебе, как видно, нравится пробовать новое. Авантюристка! — В его глазах сверкнуло любопытство.

Ей понравилась такая оценка.

— Я предпочитаю быть открытой обстоятельствам. Почему бы не воспользоваться шансом, если судьба его предлагает?

Ник улыбнулся:

— Действительно, почему?

Несколько секунд он молча и изучающе смотрел на нее. Дарси с трудом заставила себя не ерзать под этим пронзительным взглядом. Он что, представляет ее голой?

— Скажи мне, что у тебя на уме.

— Небольшая просьба.

— Сделаю что смогу, — с замиранием сердца ответила Дарси.

На этот раз его смех был тихим, интимным и странно возбуждающим.

— Нельзя так отвечать мужчине, агапи му. Если бы я оказался бессовестным гадом, ты после такого ответа могла бы нарваться на неприятности.

Дарси была слишком заинтригована и увлечена Ником, чтобы почувствовать тревогу. Может, дело в теплом взгляде его карих глаз или в чуточку виноватой улыбке, изогнувшей чувственные губы. Она была уверена, что Ник не опасен. Не опасен для чего? Для ее здравомыслия? Вот тут закрадывались сомнения.

— Но совесть-то у тебя есть.

— Откуда такая уверенность?

— Не будь у тебя совести, ты не стал бы самоотверженно помогать мне вчера, при этом не требуя ничего взамен.

— И вот сегодня я пришел просить у тебя одолжения. — Тут выражение его лица стало серьезнее. — Ты, конечно, имеешь полное право отказаться от моего предложения. Я просто хочу внести ясность с самого начала.

Предложение. Это простое слово, сказанное с восхитительным акцентом, вызвало ощущение теплоты внизу живота. Сидя с Ником в маленьком кафе, она чувствовала себя опытной, утонченной и далекой от той неловкой молодой женщины из Буффало, которая позволяла себе съеживаться под обвинительными интонациями властной матери Тэда.

Она с удовольствием услышала, с каким великолепным безразличием прозвучал ее голос, когда она произнесла:

— Понятно. Так что за предложение?

— Я бы хотел пригласить тебя на ужин сегодня вечером.

— На ужин?

— Да, на ужин. — После секундного колебания он добавил: — С моей семьей.

Дарси приоткрыла рот от удивления. С Тэдом они встречались больше года, прежде чем он пригласил ее к себе и познакомил с матерью. Н-да, мало же она знает о местных «предложениях». И все же…

— Ну как, скажешь хоть что-нибудь? — спросил наконец Ник. В уголках его губ таилась улыбка.

— Прости, — промямлила она, — я просто чуточку удивилась.

— Конечно, удивилась. Мы только встретились. И это с моей стороны весьма нескромная просьба.

Дарси не успела ответить. Официант принес бутылку воды, два стакана и две крохотные чашки кофе. Она сделала глоточек. Кофе оказался куда крепче обычного, очень сладкий и горячий. Она обожгла язык, но даже не заметила этого. Где же кроется подвох? Может, скрытая камера спрятана поблизости, а съемочная группа ждет подходящего момента, чтобы выскочить из укрытия и сообщить, что она стала героиней шоу «Розыгрыш».

Дарси огляделась, отмела версию о съемке и спросила:

— Зачем ты хочешь познакомить меня с родителями? Не то чтобы я не была польщена твоим приглашением, — торопливо добавила она, — но мне интересно.

— Я говорил тебе, что приехал в Афины на свадьбу брата.

Она кивнула.

— Мои мать и бабушка уже несколько месяцев ломают голову, пытаясь найти для меня спутницу.

— А сам ты не можешь найти? — Дарси прикусила язык. — Я имею в виду… то есть ты один. — Она опустила глаза и сделала второй глоток кофе, который снова обжег язык. Хорошо, может, это удержит ее от дурацких замечаний.

— Сейчас у меня нет отношений. — Он поднял темные брови. — А как насчет тебя? Свободна ли ты?

— Свободна.

Да, она свободна. Свободна от вялой привязанности Тэда, от ядовитых уколов исподтишка его матери. Свободна от благожелательного вмешательства собственной матери и благожелательных советов сестер. Короче говоря, абсолютно свободна. И теперь Дарси наслаждалась флиртом, обществом привлекательного мужчины и могла, если ей захочется, принять его приглашение на ужин. И она склонялась к тому, чтобы согласиться на предложение.

Карие глаза Ника потеплели.

— Очень хорошо. Превосходно. С моей стороны было бы некрасиво приглашать на ужин женщину, у которой кто-то есть.

— Об этом можешь не беспокоиться. — Чувствуя прилив храбрости, она добавила: — Я отвечаю за свои слова.

— Еще одна причина, чтобы проникнуться к тебе симпатией. Вернемся к моей ситуации. Дело в том, что мама и бабушка, питая самые добрые намерения, считают, что я в тоске и печали.

— В тоске и печали? — Дарси не понравилось, как это прозвучало. Намекало на другую женщину за кадром.

Ник покачал головой:

— Возможно, «одинок» будет более подходящим словом.

Уже лучше. Но маловероятно.

— Мне так не кажется. В смысле, ты не выглядишь одиноким.

Мужчины вроде Ника Костаса не бывают одиноки. Их смартфоны забиты номерами женщин, которые с восторгом примут приглашение поужинать, а потом и переночевать вместе.

Ник сделал глоток кофе.

— Отсутствие человека, с которым можно общаться, — сказал он наконец.

Дарси не смогла сдержать смешок.

— Прости. Но в это еще труднее поверить.

— Увы, мама с бабушкой не склонны видеть правду. Так что они… ну, время от времени пытаются мне кого-нибудь сосватать. Я сказал, что их помощь мне не требуется.

— Потому что ты сам в состоянии найти себе пару.

— Да, чему доказательством этот наш ланч. Но… — Уголок его рта опустился, и Ник пожал плечами.

— И как же в твои планы вписываюсь я?

Вообще-то Дарси полагала, что догадывается как.

Но прежде чем делать скоропалительные выводы, лучше уточнить. Если она ошиблась, то избежит неловкости.

— Среди знакомых нашей семьи есть девушка, которая недавно вернулась в Грецию после нескольких лет жизни в Лондоне. Моя мать знает ее мать, и она пригласила обеих на свадьбу моего брата. Ожидается, что я буду ее сопровождать. Я отказался. Сообщил бабушке, что у меня уже есть пара. Ты.

Улыбкой, которую он послал Дарси, можно было растопить ледник. Ее руки покрылись мурашками.

— О-о… — Поняв, что снова может раскрыть рот от удивления, она поставила локоть на стол и подперла подбородок.

— Что это за выражение лица? — спросил он, прищурившись.

Она принялась поправлять приборы рядом с тарелкой.

— Я собиралась напустить на себя беспечный вид. Но на самом деле я ошеломлена.

— Это как? Не знаю такого слова.

— Ну, я в шоке.

— Потому что мы едва знакомы, — предположил он.

— Да. — Она передвинула нож на сантиметр ближе к тарелке. — Наверное.

— Ситуация странная, но я надеялся, что ты согласишься.

Ник протянул руку через стол и накрыл ее ладонь своей. Дарси быстро подняла глаза и облизнула губы. Ник едва удержался от стона. Этот сексуальный рот сводил его с ума. Стол был довольно узким, можно немного наклониться вперед и поцеловать ее. Заманчивая мысль. Заманчивая женщина.

— Я не говорю по-гречески, — сказала она, прерывая его фантазии.

Мгновение он сомневался, способен ли он сам вообще говорить.

— Ник?

Он откашлялся, смущенный силой ее магнетизма.

— Это не проблема. Родители свободно говорят по-английски. Да и бабушка знает достаточно, чтобы поддержать разговор. Если что-то будет непонятно, я переведу.

— Это… хорошо.

Она все еще немного колебалась. Ник решил склонить ее на свою сторону.

— Тебе удалось вернуть деньги за тур?

— Нет. Вечером я оставила им сообщение и собиралась перезвонить сегодня.

Ник тоже оставил сообщение. Ставрос то ли все еще не пришел в себя, то ли намеренно не брал трубку. На его месте Ник предпочел бы первый вариант.

— Что, если я буду твоим гидом? Ты ужинаешь со мной, а я показываю тебе все те места, которые отмечены в твоем буклете.

Почему нет? Вот и подходящее занятие на ближайшие две недели, а заодно повод избежать нравоучений матери и бабушки и попыток Петроса зарыть топор войны.

— Это очень щедро с твоей стороны, но если Ставрос не вернет мне деньги, то очень скоро мне придется вернуться домой.

— Ставроса предоставь мне.

Так или иначе, Ник собирался проследить за тем, чтобы каникулы Дарси Хейз состоялись и она насладилась ими сполна.

— Но ты ведь понимаешь, что я улетаю накануне свадьбы твоего брата?

— Это ничего.

Нику это было не важно. Все, чего он хотел, — получить оправданное разрешение быть свободным. Когда мама и бабушка познакомятся с Дарси, они отстанут от него и прекратят попытки сватовства. Отличный план. Если бы еще семейство перестало пытаться помирить его с Петросом…

— Ну, не знаю, — произнесла Дарси, — звучит так, будто я получаю самую выгодную часть сделки.

Ник мрачно подумал, что она просто еще незнакома с его йайа.

— То есть сделка состоялась?

— Почему бы и нет. — Дарси протянула ему руку.

Ник пару секунд любовался ее длинными, без всяких колец пальцами, после чего, повинуясь импульсу, потянулся через стол и поцеловал ее в губы. Они оказались мягкими и сладкими. У него возникло желание, чтобы они с Дарси были сейчас наедине. Увы, в реальности дело обстояло иначе. Кафе взорвалось аплодисментами и криками «Опа!».

Дарси залилась румянцем, но в ее глазах читался откровенный интерес. Может, она действительно совершила выгодную сделку. Ник не возражал.

Когда они вернулись в отель, Ник настоял на том, чтобы оставить машину на парковке и проводить Дарси. Ей показалось, что она догадывается о причине. Он хотел поцеловать ее еще раз. Что ж, нет проблем. Она хотела того же.

Тот поцелуй в кафе был изумительным. По шкале от одного до десяти Дарси оценила его на десять… тысяч. Даже невзирая на некоторые сложности, которые сопровождали это действо. Ник заслужил десять тысяч вместе со столом, разделявшим их, вместе с жадным вниманием посетителей, вместе с аплодисментами, которые, по правде говоря, оказались весьма уместными. Поцелуй заслужил оваций стоя. Дарси не возражала бы против вызова на бис.

Следует ли ей пригласить его к себе? Она свободная женщина, он — красивый, сексуальный мужчина. Но все же следует ли?

Наверное, не самая лучшая идея. Она не из тех, кто занимается сексом после первого свидания. Или второго. Или третьего…

— Даже после четвертого будет рановато.

Ник свел брови:

— Что?

— Ничего, — она махнула рукой, — просто… ну, мы пришли.

Они стояли у лифтов, а Дарси все еще не решила, что предпринять. Ник помог ей, нажав на кнопку вызова.

— Ты поднимешься? — спросила она.

— Мне бы очень хотелось, но… — Ник покачал головой.

«Джентльмен», — подумала она.

— Что ж, — сказала Дарси вслух, — тогда увидимся…

Он обнял ее и поцеловал так же искусно, как полчаса назад в кафе, но на этот раз куда более страстно.

–…вечером.

Ник тяжело дышал. Он пробормотал что-то на греческом, и было видно, что он так же возбужден, как и она.

Конец ознакомительного фрагмента.