Хроники Кадуола: Эксе и Древняя Земля

Джек Вэнс

[56] Экосистема планеты Кадуол уникальна. Тысячу лет тому назад она была объявлена заповедником. Существует, однако, преступный заговор среди тех, кто стремится к власти и обогащению за счет обильных ресурсов этой планеты. Глоуэн Клатток обязан выследить организаторов саботажа и отдать их в руки правосудия – но обнаруживает, что в сговоре замешана его собственная семья! Ему удается раскрыть преступления, совершенные в далеком прошлом, и выявить подоплеку кризиса, угрожающего Кадуолу.

V. Консерватор и натуралисты в Строме

В Прибрежной усадьбе, в полутора километрах к югу от управления, жил Консерватор, исполнительный суперинтендант станции Араминта. В соответствии с положениями Хартии, Консерватором мог быть только действующий член Общества натуралистов и уроженец Стромы, небольшого поселения натуралистов на берегу Троя. Поскольку на Кадуоле земное Общество натуралистов превратилось в не более чем смутное воспоминание, ввиду отсутствия практически целесообразной альтернативы по меньшей мере это условие Хартии приходилось толковать шире, чем предполагалось ее авторами, и проживание в Строме как таковое стали считать эквивалентным членству в Обществе натуралистов.

Политическая фракция, пропагандировавшая «прогрессивную» идеологию и называвшая себя «партией жизни, мира и освобождения» (сокращенно — ЖМО), выступала в защиту прав островитян-йипов, условия существования которых, с точки зрения партийных активистов, были недопустимы и бросали тень на коллективную репутацию обитателей планеты. По их мнению, для решения этой проблемы необходимо было разрешить йипам селиться на побережье Дьюкаса. Другая фракция, так называемые «консервационисты», признавала наличие проблемы, но предлагала решение, не нарушавшее положения Хартии, а именно переселение всей популяции йипов на другую планету. «Несбыточные фантазии!» — отвечали «жмоты» (члены партии ЖМО) и принимались критиковать Хартию в еще более категорических выражениях. Они заявляли, что соблюдение древней Хартии как таковое — пережиток прошлого, противоречащий принципам гуманизма и «прогрессивного» мышления. По их словам, Хартия отчаянно нуждалась в пересмотре и внесении поправок — хотя бы потому, что это позволило бы облегчить участь йипов.

Возражая, консервационисты настаивали на непреложности Хартии и устоев Заповедника. Прибегая к самым язвительным оборотам речи, они обвиняли «жмотов» в лицемерном служении своекорыстным целям под видом правозащитной деятельности — «жмоты» стремятся поселить йипов на побережье Мармионовой земли, говорили они, чтобы создать прецедент, позволяющий нескольким «особо заслуженным» натуралистам (то есть, фактически, самым радикальным краснобаям-активистам ЖМО) застолбить поместья в районах Дьюкаса с приятным климатом и чудесными видами, где они катались бы как сыр в масле подобно древним лордам, нанимая йипов в качестве прислуги и сельскохозяйственных работников. Подобные обвинения вызывали у «жмотов» бешеные приступы ярости, в глазах циничных консервационистов лишь подтверждавшие справедливость их подозрений и существование тайных амбиций в стане их противников.

На станции Араминта «прогрессивную» идеологию не принимали всерьез. Местные жители сознавали реальность и злободневность проблемы йипов, но предложенное «жмотами» решение приходилось отвергнуть, так как любые официальные уступки стали бы юридически необратимым признанием присутствия йипов на Кадуоле, тогда как все усилия требовалось прилагать в противоположном направлении, подготавливая перемещение всей популяции йипов на другую планету, где их присутствие стало бы полезным и желательным.

Убеждение в справедливости такого подхода укрепилось, когда Юстес Чилке, управляющий аэропортом станции, обнаружил, что йипы давно и систематически расхищали склады аэропорта. Их привлекали главным образом запасные части автолетов станции, из которых со временем можно было собрать целые автолеты в Йиптоне. Кроме того, йипы крали инструменты, оружие, боеприпасы и аккумуляторы энергии — по-видимому, при попустительстве и содействии Намура ко-Клаттока, занимавшего в управлении Заповедника должность заведующего трудоустройством временных работников, каковое обстоятельство привело к кулачному бою Намура и Чилке. В ходе этой легендарной битвы Намур, урожденный Клатток, дрался с характерной для Клаттоков безрассудной отвагой, тогда как Чилке методично применял навыки, усвоенные на задворках сомнительных заведений многих планет. Стратегия Чилке заключалась по существу в том, чтобы прижимать противника к стене и молотить его до тех пор, пока тот не упадет — что, в конечном счете, и случилось с Намуром.

Чилке родился в окрестностях города Айдола, в просторах Большой Прерии на Древней Земле. В детстве на Юстеса произвел сильное впечатление его дед, Флойд Суэйнер, коллекционировавший чучела животных, антикварные статуэтки и перламутровые безделушки, редкие книги и вообще все, что привлекало его внимание. Флойд Суэйнер подарил подраставшему внуку чудесный «Атлас миров», содержавший карты населенных людьми планет Ойкумены, в том числе Кадуола. «Атлас» возбудил в Юстесе такое желание увидеть своими глазами далекие планеты, что со временем он превратился в космического бродягу и мастера на все руки.

На станцию Араминта его привела окольная, но не случайная дорога. В один прекрасный день Чилке поведал молодому приятелю, Глоуэну, об обстоятельствах своего появления на станции: когда Юстес работал гидом экскурсионного автобуса в Семигородье на планете Джона Престона, с ним повстречалась пышнотелая бледнолицая дама в высокой черной шляпе, четыре дня подряд участвовавшая в его утренних автобусных экскурсиях. В конце концов дама завязала с ним разговор, с похвалой отзываясь о его дружелюбных манерах.

«Никакого особенного дружелюбия я не проявлял, просто профессия обязывала меня вести себя предупредительно», — скромно пояснил Чилке.

Дама представилась как «мадам Зигони», пояснив, что она — вдова родом с Розалии, планеты в глубине Призмы Пегаса. Побеседовав несколько минут, она предложила Юстесу перекусить где-нибудь неподалеку. Чилке не нашел оснований отказаться.

Мадам Зигони выбрала приличный ресторан, где подали превосходный ленч. За едой она попросила Чилке рассказать о его детстве в Большой Прерии и вообще поделиться сведениями о его семье и происхождении. Мало-помалу речь зашла о других вещах, разговор затянулся. Будто движимая внезапным порывом, мадам Зигони призналась Чилке, что не раз замечала за собой способность предчувствовать события, и что не придавать значения предупреждениям внутреннего голоса означало бы, с ее стороны, подвергать большому риску себя и свое состояние. «Вы, наверное, спрашиваете себя: почему я проявляю к вам такой интерес? — продолжала мадам Зигони. — Все очень просто. У меня есть ранчо, и я хотела бы назначить нового управляющего. Внутренний голос настойчиво подсказывает мне, что вы — именно тот человек, который мне нужен».

«Очень любопытно! — отозвался на ее откровение Чилке. — Надеюсь, внутренний голос не забыл напомнить вам о необходимости платить хорошее жалованье и предложить достаточные средства авансом?»

«Жалованье будет выплачиваться согласно действующим правилам по мере предоставления требуемых услуг».

Неопределенность ответа заставила Чилке нахмуриться. Мадам Зигони, женщина крупная, довольно безвкусно одетая, с маленькими узкими глазками, поблескивавшими на широкоскулом лице цвета сухой замазки, нисколько его не привлекала.

В конце концов обещания и настойчивость мадам Зигони преодолели сомнения Чилке, и он вступил в должность заведующего ранчо «Тенистая долина» на планете Розалия.

В обязанности Чилке входило повседневное руководство многочисленным персоналом ранчо, состоявшим почти исключительно из йипов, выполнявших сельскохозяйственные работы в счет задолженности за космический полет. Йипов привозил на Розалию подрядчик по найму рабочей силы; подрядчиком этим был Намур. Озадаченность Чилке обстоятельствами своего трудоустройства стала граничить с тревогой, когда мадам Зигони заявила о намерении выйти за него замуж. Чилке отказался от такой чести, в связи с чем разгневанная мадам Зигони уволила его, не позаботившись заплатить ему за услуги.

Намур нашел Чилке в поселке Ветляник на берегу Большой Грязной реки и предложил ему место управляющего аэропортом на станции Араминта. Оказавшись на Кадуоле, Чилке узнал, что предложение Намура далеко выходило за рамки его полномочий; тем не менее, Чилке сумел получить обещанную должность самостоятельно, продемонстрировав управлению Заповедника достаточную квалификацию. Бессвязный характер романтических отношений с мадам Зигони, внезапно потерявшей к нему всякий интерес, и необъяснимо своевременное содействие Намура оставались тайной, над разгадкой которой Чилке тщетно ломал голову. Тем временем, другие загадки нуждались в срочном разъяснении. Сколько автолетов удалось собрать заговорщикам, кто бы они ни были, из компонентов, похищенных йипами? Сколько автолетов им удалось приобрести иными способами? И где были спрятаны эти автолеты, если таковые существовали?

Начальник отдела расследований и охраны (отдела B) Бодвин Вук — лысый, смуглый и тощий коротышка, хлопотливый и проницательный, как вынюхивающий добычу хорек — был известен склонностью к желчным замечаниям и безразличием к условностям, диктовавшимся новомодными представлениями. Обнаружение краж, совершенных йипами, побудило его к незамедлительным действиям. В ходе полицейской облавы в Йиптоне были уничтожены два автолета и сборочно-ремонтный цех.

За первым зловещим открытием последовало второе: оказалось, что йипы, работавшие по найму на станции Араминта, вооружились до зубов, по-видимому намереваясь учинить массовое убийство служащих управления Заповедника.

Выдачу временных видов на жительство тут же отменили, а йипов выслали обратно на остров Лютвен. Намура вызвали на допрос, но он лишь пожимал плечами и отрицал какое-либо участие во всей этой истории. Никто не мог доказать обратное; кроме того, большинство обитателей станции Араминта неспособны были даже представить себе, что Намур, всеобщий друг и собутыльник, мог быть замешан в столь отвратительном заговоре. Со временем подозрения, никогда не исчезнувшие полностью, потеряли остроту. Намур продолжал выполнять повседневные обязанности, не обращая внимания на пересуды за спиной.

Намура невозможно отнести к какой-либо типичной категории людей. Сильный и хорошо сложенный, он отличался врожденной грацией и классически правильными чертами лица. Он умел шикарно одеваться и, казалось, был осведомлен обо всем, о чем стоило знать. Намур вел себя с располагающей к нему решительной простотой и сдержанностью, позволявшими догадываться о существовании страстной, но дисциплинированной натуры. Благодаря этим свойствам многие дамы находили его обезоруживающе привлекательным; действительно, в связи с Намуром упоминали целый ряд местных представительниц прекрасного пола, в том числе сестер Спанчетту и Симонетту, которых Намур, судя по всему, обслуживал параллельно в течение многих лет, к удовлетворению обеих.

Не все восхищались Намуром — особенно в отделе B. Критики считали его безжалостным оппортунистом. В конечном счете справедливость этой точки зрения подтвердилась, но прежде, чем Намуру успели предъявить обвинения в фактических преступлениях, он втихомолку покинул станцию Араминта — к бесконечному сожалению Бодвина Вука.