Труллион: Аластор 2262

Джек Вэнс

[47] Труллион – 2262-я планета скопления Аластор – мир переплетающихся каналов, идиллических островков, омываемых океанами настолько богатыми рыбой, что добыча пропитания не составляет труда. Трилли – беззаботные люди, но в их жизнь вносят зло и насилие набеги старментеров – галактических пиратов, не брезгающих изнасилованиями и грабежами. Любимое развлечение триллей – спорт «хуссейд»; эта игра заставляет рисковать всем ради победы. Наградой становится прекрасная девственница, «шерль»…

Глава 6

Утром Глэй погрузил в лодку тюки с пожитками, и Глиннес отвез его в Зауркаш. По дороге братья не сказали ни слова. Взобравшись на пристань в Зауркаше, Глэй нарушил молчание: «Я останусь в окрестностях — по крайней мере в ближайшее время. Скорее всего, поживу в палатке на выгоне. Если я зачем-то буду нужен, Акадий знает, где меня найти. Постарайся не обижать маму. У нее была несчастная жизнь — что плохого в том, что она решила поиграть в куклы на старости лет?»

«Верни двенадцать тысяч — может быть, тогда я услышу, что ты говоришь, — ответил Глиннес. — А до тех пор слова не имеют значения. Собака лает — ветер носит».

«Дураком ты был, дураком и остался!» — попрощался Глэй и зашагал прочь по пристани. Глиннес проводил его взглядом. Потом, вместо того, чтобы возвращаться на Рэйбендери, он продолжил путь на запад, к Вельгену.

На легко скользящей по спокойным водам лодке Глиннес добрался до Угрюмой заводи меньше, чем через час. Здесь, в устье широкой реки Карбаш, море было в полутора километрах к югу.

Глиннес привязал лодку у бесплатного общественного причала почти в тени стадиона для хуссейда — внушительной постройки на серо-зеленых сваях из стволов мены, скрепленных чугунными скобами. Тут же он заметил огромный плакат кремового цвета с красными и синими строками:

ХУССЕЙД-КЛУБ ФЛЕХАРИЙСКОГО ПЛЕСА набирает команду для участия в отборочных соревнованиях.

Игроков-кандидатов, имеющих достаточный опыт, просят обращаться к Джералу Эстангу, секретарю, или к почетному попечителю команды Таммасу, лорду Дженсиферу.

Глиннес еще раз прочел объявление, недоумевая: каким образом Дженсифер надеялся найти дюжину талантливых спортсменов, способных состязаться на профессиональном уровне? В ту пору, когда его еще не взяли на службу, в Низинах соперничали больше десятка неплохих команд: «Вельгенские смерчи», «Непобедимые» из Альтрамарского хуссейд-клуба, «Вуляшские галошпаны»¹⁹ с острова Большая Взятка, «Гаспарские неотразимые», «Зауркашские змеи» (не слишком организованная сборная «с миру по нитке» — за нее играли Шайра и Джут Хульден), «Горжеты» из хуссейд-клуба Лорессами и многие другие, самых различных достоинств. В большинстве команд часто менялся состав. Жесткая конкуренция заставляла постоянно искать способных и опытных игроков, всячески их ублажать, заманивать их десятками поощрений и привилегий. Глиннес не видел, почему бы ситуация могла радикально измениться за десять лет.

Отвернувшись от стадиона, Глиннес поймал себя на мысли, в последнее время настойчиво пытавшейся проникнуть в его сознание. Слабая команда теряла деньги и, если не находила финансовой поддержки, разваливалась. Посредственная команда то выигрывала, то терпела поражение в зависимости от мастерства противников, согласившихся помериться с ней силами. Но успешная сборная агрессивных, выносливых профессионалов нередко зарабатывала за год приличные деньги — доля каждого игрока вполне могла составить двадцать тысяч озолей.

Задумавшись, Глиннес вышел на центральную площадь. Вельгенские здания казались ему чуть одряхлевшими, лозы вьющегося калепсиса, затенявшие беседку перед таверной «Од-де-Лисс», разрослись и переплелись плотнее. Кроме того — теперь Глиннес не мог их не заметить — на улицах неожиданно часто встречались прохожие в унылых униформах фаншеров и похожих костюмах. Глиннес даже засмеялся от презрения к нелепому поветрию, заразившему горожан подобно гриппу. Посреди площади, как всегда, возвышался прутаншир — квадратная платформа двенадцатиметровой ширины с высоким портальным краном. Рядом была дополнительная платформа поменьше — сцена для музыкантов, аккомпанировавших траурно-карательным обрядам.

За десять лет в Вельгене появилась пара новых построек — в том числе примечательная гостиница «Доблестный св. Гамбринус», возведенная на столбах из стволов мены над садовой пивной, где музыканты-треваньи уже развлекали любителей освежиться пораньше.

Был базарный день. Уличные торговцы расставили по периметру площади тележки-прилавки. Все лавочники без исключения принадлежали к племени вриев, не менее обособленному и своеобразному, чем треваньи. Трилли — вельгенские горожане и низинные селяне — прогуливались мимо базарных рядов, приглядываясь и ощупывая, прицениваясь и торгуясь, время от времени что-нибудь покупая. Сельские жители щеголяли в традиционных нарядах — неизменных параях, украшенных по прихоти, из утилитарных соображений или исходя из навеянных утренним океанским бризом эстетических предпочтений, безделушками и побрякушками, веселыми шарфами, расшитыми узорчатыми жилетами, легкими плащами-накидками с непонятными иероглифами, четками, ожерельями, звенящими подвесками, головными повязками и кокардами. Горожане одевались не столь причудливо — среди них попадалось немало деловитых фигур в фаншерских костюмах из добротной серой ткани, хорошо сидящих и непременно дополненных начищенными до блеска черными башмаками. У некоторых на головах красовались черные фетровые фески, низко нахлобученные на коротко подстриженные волосы. Костюмами такого покроя не брезговали и представители старшего поколения, причем именно они казались самыми важными и довольными. «Не может быть, — подумал Глиннес, — чтобы все они примкнули к фаншераде!»

В нему подходил тощий длиннорукий субъект в темно-сером. Глиннес глазам своим не поверил, потом пренебрежительно усмехнулся: «И вы туда же? Что за чертовщина!»

Акадий нисколько не смутился: «Почему бы и нет? Что зазорного в том, чтобы одеваться по последней моде? Иногда хочется тряхнуть стариной, притвориться молодым».

«И заодно притвориться фаншером?»

Акадий пожал плечами: «Опять же — почему нет? Пожалуй, они чрезмерно идеализируют себя и слишком придираются к предрассудкам и сластолюбию обывателей, тем не менее…» Ментор беззаботно махнул рукой: «Так получилось!»

Глиннес укоризненно качал головой: «Откуда ни возьмись, появились фаншеры — и с ними вся мудрость мироздания! Появились-то они благодаря своим родителям — но кому нужны жалкие, бестолковые, отжившие предки?»

Акадий смеялся: «Моды приходят и уходят. Они оживляют однообразие существования — что можно только приветствовать». Прежде, чем Глиннес успел возразить, Акадий сменил тему разговора: «Я подозревал, что ты сюда приедешь. Надо полагать, ты ищешь Джуниуса Фарфана — по счастливому стечению обстоятельств я могу не только сказать, но и показать, где он находится. Смотри, за этим варварским пыточным аппаратом, в саду под гостиницей „Доблестный св. Гамбринус“, слева в тени, сидит фаншер и что-то пишет в бухгалтерской книге. Это и есть Джуниус Фарфан».

«Мне нужно с ним поговорить — сию минуту».

«Желаю удачи!» — напутствовал его Акадий.

Глиннес пересек площадь, вступив в тенистый сад, где подавали пиво, и приблизился к указанному Акадием столу: «Вы — Джуниус Фарфан?»

Фаншер поднял голову. Глиннес увидел классически правильное, но, пожалуй, бескровное и рассудочное лицо интеллектуала. Серый костюм элегантно сидел на аскетической фигуре, состоявшей, казалось, из одних нервов, жил и костей. Черная фетровая феска скрывала волосы и драматически подчеркивала бледность широкого лба и задумчивость смотрящих слегка исподлобья глаз. Тем не менее, незнакомец был, по-видимому, моложе Глиннеса: «Да, я — Джуниус Фарфан».

«Меня зовут Глиннес Хульден. Глэй Хульден — мой брат. Недавно он передал вам большую сумму денег, порядка двенадцати тысяч озолей».

Фарфан кивнул: «Верно».

«Боюсь, что у меня для вас плохие новости. Глэй получил эти деньги незаконно. Он продал имущество, принадлежащее не ему, а мне. Короче говоря, я вынужден попросить вас вернуть эти деньги».

Фарфан не проявил ни удивления, ни заметного беспокойства. Он указал на стул: «Садитесь. Не желаете ли чего-нибудь выпить?»

Глиннес сел и позволил налить себе кружку эля: «Благодарю вас. Так как же насчет денег?»

Фарфан бесстрастно изучал его: «Разумеется, вы не ожидаете, что я достану из-под стола и передам вам мешок с двенадцатью тысячами озолей».

«Я ожидаю именно чего-то в этом роде. Эти деньги мне необходимы — я обязан не допустить потери родового имущества».

Фарфан улыбнулся, выражая вежливое сожаление: «Ваши ожидания напрасны, так как я не могу вернуть деньги».

Глиннес со стуком опустил кружку на стол: «Почему нет?»

«Мы уже вложили все средства — заказали оборудование для фабрики. Мы собираемся изготовлять на Труллионе товары, в настоящее время импортируемые».

Голос Глиннеса охрип от плохо сдерживаемой ярости: «Вам придется найти другой источник капиталовложений и уплатить мне двенадцать тысяч озолей».

Фарфан медленно кивнул: «Если деньги действительно ваши, я безусловно не стану отрицать, что мы у вас в долгу, и порекомендую выплатить долг с процентами, как только наши предприятия начнут приносить прибыль».

«Когда, по-вашему, это произойдет?»

«Не знаю. Мы надеемся как-нибудь приобрести земельный участок, получив заем или крупное пожертвование. Может быть, нам удастся даже занять спорную или ничейную территорию, — Фарфан повеселел, на его лице неожиданно появился мальчишеский задор. — После этого нужно будет построить завод, обеспечить поставки сырья, освоить требуемые производственные методы, произвести и продать товары, оплатить первые поставки сырья, заказать новые материалы и так далее».

«На все это уйдет достаточно много времени», — подытожил Глиннес.

Джуниус Фарфан нахмурился, глядя куда-то в неизвестность: «Давайте установим определенный срок — скажем, пять лет. Если к тому времени вы не откажетесь от своих претензий, мы сможем обсудить этот вопрос снова — надеюсь, к взаимному удовлетворению. Как частное лицо, я вам сочувствую — вы оказались в очень неудобном положении. Как секретарь организации, отчаянно нуждающейся в капитале, я был чрезвычайно рад воспользоваться вашими деньгами, так как с моей точки зрения наши потребности насущнее ваших». Он закрыл бухгалтерскую книгу и поднялся: «Всего хорошего, сквайр Хульден».

Примечания

19

Галошпаны: буквально, «обнажители девиц» — намек на ожидаемую плачевную судьбу шерли противника.