Созвездие Меча. Часть 3

Джейн Астрадени

Шакренион – планета необъяснимых явлений и загадок. Поющие недра, отражения над горизонтом, разумные и злобные деревья… Настоящая грибная охота!.. И самая жуткая тайна спрятана в сердце Чёрного леса. Туда же отправилась группа смельчаков, чтобы найти разгадку… Сумеют ли они вернуться оттуда живыми и невредимыми? Станет ли в мире шакренов одной тайной меньше или родится новая Легенда?.. А в это время где-то в глубоком космосе на корабле-астероиде необычному подростку предстоят суровые испытания. Сможет ли он перед лицом опасности победить гатрака в себе?

«Всякому лесу — своя вея».

Шакренская народная мудрость

«По гатраку и астероид».

Из речи гатракского вождя

Сага о героях звёзд, грандиозных открытиях и величайших победах

Поветрие…

«В каждом лесу живёт своя тайна».

Так говорил Дерсцам^[1] Келамин Удурстайл. Великий шакрен! Мудрец, воин и основоположник философии Дар-Шакренар. Но какие-то ученики-шутники переиначили высказывание по-своему: «всякому лесу — своя вея». И в таком виде оно, как ни странно, вошло в поговорку.

Однако Вирил из Гнезда Старвернайла точно знал — веи в чёрном лесу не водились. Зато его неугомонный тавимишари^[2] Рамитин утверждал обратное, рассказывая небылицы о «чернокудрых и чернооких чаримиче^[3]». Якобы видел одну у ручья, как она расчёсывала побеги-волосы узорчатым гребнем…

— «Гриб это был, — посмеивался над ним Вирил. — Большой и дряхлый».

Грибы-мутчабы иногда вымахивали ростом с шакрена.

— «Напустил пыли, навёл дурману, вот тебе и привиделось. Пока он удирал».

Так оборонялись только старые и трухлявые. Пыль вызывала пятиминутную эйфорию, галлюцинации или галлюциногенный сон, без вреда для нейронов. Обычно, взрослый шакрен отделывался лёгкой головной болью.

Но сами деревья источали опасность…

Сейчас они крепко спали и казались мёртвыми. За исключением тех, что росли стеной и возвышались крепостью в центре Чёрного леса. От них-то и почковались грибы… И каждый грибной сезон шакрены этих «пасынков» отстреливали. Для этого не было нужды тревожить деревья в глубине. Мутчабы, напитавшись соками, стекались в редколесье целыми колониями, чтобы размножаться. В этот период их полагалось отлавливать и отстреливать.

«Пока не заполонили планету и не прорвались в космос», — так шутили охотники.

В грибной сезон любой самрай-шак мог прилететь на базу, поохотится и заготовить себе пару бочонков мутчи — питательного белкового волокна, полезного для укрепления активных нейронов. Ведь натуральный продукт намного вкуснее синтезированного, а процесс его поимки так увлекателен.

Охота!

Самрай-шак ждали её целый оборот и тщательно готовились. А до начала травли в Чёрный лес отправляли разведчиков. В этом сезоне выбор пал на близнецов Сирила Старвернайла. Вирил с Рамитином недавно вернулись из Обители Шакренар и собирались подтвердить статус самрай-шак. Вирил готовился стать воином, а Рамитин учёным…

Под ногой хрустнула ветка.

Вирил отвлёкся от философских раздумий, остановился и огляделся. Вокруг темнела упавшая листва. Чёрные деревья — единственные на Шакренионе скопом теряли листву, чтобы затем разом обрасти по новой…

Рамитина в отличие от Вирила всегда занимал этот факт. Однажды, когда они ещё жили в Гнезде в городе Дальнего берега, Рами спросил учителя, как мёртвые деревья способны отращивать листья. Учитель терпеливо ответил, что деревья не мёртвые, а всего лишь крепко спят, просыпаясь на четверть оборота, чтобы пить влагу Шакрениона, цвести и увядать…

— «А зачем? — норовил подловить учителя пытливый сари-шак. — Если в Чёрном лесу веи не живут?»

— «Ради грибов, — строго напоминал учитель, и маленький проказник тут же получал дисциплинарное задание.

Но любознательный ученик всё равно не унимался и взрослым не верил. Рамитин был убеждён, что от сари-шак скрывают какую-то захватывающую правду.

— «Наверняка там обитают самые восхитительные веи, — сочинял он, чем приводил в ужас своего тавимишари. — Только нам не говорят».

— «Какой в этом смысл?» — осаживал его рассудительный Вирил.

— «Не знаю, — беспечно заявлял Рамитин, — но выясню обязательно».

У Рамитина всегда преобладало стремление докапываться до сути.

— «Я — исследователь!» — гордо заявлял он…

«И где ты закопался со своей жаждой исследования?» — сердито подумал Вирил, поддевая ногой чёрную кучу… В облаке сухих листьев из-за ближайшего дерева метнулся ндарим — юркий, светлый и быстрый, в отличие от мощного, тёмного и сильного у Вирила. Ндарим Рамитина припустил по тропинке, ускользнув от будущего воина.

«Жвиб!»

И он рванул за проекцией.

Не иначе Рами угодил в неприятности, а сильному тавимишари снова придётся его выручать.

Так повелось с самого детства. Хотя, было дело, Вирил пережил нападение безумного самрай-шак… Но тогда его спас не Рамитин. Впрочем, самое страшное, что когда-либо случалось с Рами — это подвёрнутая нога или древесный укус. А теперь почему-то неудержимо тянуло к деревьям.

«Потому что в детстве его ужалило грибо-дерево», — объяснял Сирил.

Да, странная была история…

Однажды Рами зашёл далеко в лес без защитного костюма. На спор. За что и поплатился. Едва откачали…

Вирил сокрушённо вздохнул и ускорил бег — вот-вот нагонит хитрого ндарима… И неспроста Рами влекло в лес. Его манили веи. Причём, не только раз в оборот, как всякого нормального самрай-шак, а ежедневно и без перерыва. Как попробовал свою первую вею, так и понеслось….

— «Ты — неправильный самрай-шак, — выговаривал ему Вирил. — Даже инстинкты у тебя неправильные».

— «А что в этом мире правильного?» — смеялся в ответ Рамитин.

— «Философия Шакрениона…» — заводился Вирил.

— «Её так много, что я в ней растворяюсь, — шутил Рамитин. — Что такого? Я же исследователь. Мне нравится всё изучать, особенно вей. Они такие очаровательные…».

Веи, веи… Это ещё полбеды! Рамитина неудержимо тянуло и к другим видам, похожим на чарим-вей.

— «Нельзя так», — сокрушался Вирил, силясь вразумить тавимишари.

— «Почему? — удивлялся Рамитин. — Мне нравится, когда мой ндарим резвится на свободе».

— «Добегаешься! Когда-нибудь…».

— «Напугал! Я — исследователь. Мне полагается забираться в труднодоступные места, а ты — воин. Твоя участь быть снаружи — настороже».

— «Смеёшься надо мной?» — огорчался Вирил.

— «Немножко», — признавался Рамитин и однажды заявил брату, как бы между прочим, во время тренировки ндаримов в степи:

— «И перед нами живой пример отрицания…».

— «Это кто это?» — насторожился Вирил.

— «Шар-ке^[4]».

— «Что?! Безумный ндарим! Твои нейроны взбесились… Не иначе».

— «Сколько угодно отворачивайся от истины, но у отца это было с земной женщиной».

— «Женщина? У Сирила? Бред… Кто?!»

— «А сам рассуди».

Но Вирил и слышать об этом не хотел. Он не мыслил в чуждых его природе категориях. Однако на этот раз…

— «Неужели… Ева?»

Рамитин утвердительно кивнул, а его ндарим довольно фыркнул.

— «Нет, — Вирил отказывался это принять, но всё же попытался. — Ладно… Может и было. Один раз. Но тогда Арини…».

Всех в Гнезде удивляло, что Сирил до сих пор встречается с веей из Бирюзового леса. А раз в цикл они улетали в горы и там уединялись.

— «Нет! Такое не для меня», — непреклонно заявил Вирил, наблюдая за ндаримом. Тот прогуливался вдалеке, тяжело подпрыгивая и ныряя в серебристую траву.

— «Как пожелаешь, — Рамитин пожевал травинку. — А я не вижу ничего плохого в том, чтобы сорвать лишний поцелуй с уст хорошенькой веечки. Без последствий».

— «Как ты можешь? — Вирил наморщил лоб. — Когда они горькие на вкус…».

— «О, гуцци^[5]! Это не они горькие, а твои ферменты… Нейроны подают сигнал, но ты можешь ими управлять.

— «Как?»

— «Легко. Ты же управляешь ндаримом».

Рами отпустил своего, и тот беззаботно скакал вокруг близнецов.

— «А если я не хочу управлять?» — Вирил вызывающе прищурился.

— «Тогда…. — Рами внезапно подскочил к нему и ткнул пальцем в середину налобного рисунка. — Ты — дикарь».

Вирил отшатнулся и прикрыл лоб ладонью.

— «Я не дикарь! Просто не хочу этим управлять. В жизни и без того забот хватает. Лучше я буду ждать…».

— «О, гуцци! — рассмеялся Рамитин, наблюдая за ндаримом тавимишари, грузно ступающим по шак-начи^[6] в дрожащей степной дымке. — Тебе не хватает лёгкости. Ты чересчур тяжёл, Вири, и… неповоротлив».

«Фуух!» — взвились листья перед лицом шакрена и обсыпали его с головы до ног, а юркий ндарим сиганул с дерева прямо ему на макушку. — «Фырр!»

Послышался тихий смех… Вирил раздражённо отряхнулся и сбросил с себя ндарима Рамитина.

— Прекрати, — хмуро попросил он. — Где ты был?

— Ходил к ручью, — Рами появился из-за дерева и распылил ндарима.

— Опять за старое?

— Я там кого-то видел, — доверительно сообщил тавимишари. — Не успел рассмотреть… Удрал…

— О, гуцци! Не мели чепухи.

Рамитин приготовился спорить, но Вирил с улыбкой добавил:

— Каков гриб.

— О грибах! — Рами мигом оживился и забыл о разногласиях. — Я видел целую вереницу. Бежали вдоль ручья, к просеке. И ещё несколько крупных одиночек. Заметили меня и скрылись в чаще.

— Я тоже нашёл. Четыре поляны. Эти ещё не отпочковались от мутчицы. Но дней через восемь созреют. Я и отсюда чую их запах.

Он принюхался.

— Пойдём. Скоро прибудут охотники и гости… Надо готовить базу.

Вирил развернулся и направился к опушке, где шакрены оставили свои гам-метеоры.

«Шурр!» — зашуршали листья. Вирил круто обернулся, надеясь поймать тавимишари с поличным… А Рамитин просто стоял и смотрел в гущу леса, куда, мелькая среди деревьев, шустрым косяком сматывались грибы.

— Эцце и реччи^[7]! — хором воскликнули близнецы.

«Цце… чччи!» — гулко отскакивая от стволин, вторил им голос леса, постепенно затухая вдали и сменяясь шёпотом:

— «Цццереччии…».

Тавимишари переглянулись.

— Ух ты, — рассмеялся Рамитин. — Поймали эхо. Удача!

И мечтательно посмотрел вслед грибам… Этот взгляд не укрылся от Вирила.

— Накличешь на себя беду, — тихонько предупредил он брата, угадав, где блуждают его мысли. — Чёрное сердце таит угрозу. Говорят, деревья там черней чёрного… Там без вести пропадают.

— Веришь в эти сказки? — Рами тряхнул головой, структурируя нейроны.

— Это не сказки. Ты знаешь…

Рамитин кивнул.

— Знаю.

Пять оборотов назад двое смельчаков отправили в Чёрный лес своих ндаримов. В самое сердце… А через два часа впали в нейронную кому.

— Тем более нужно выяснить, в чём там дело.

— Отважные воины не пошли туда, — сурово заметил Вирил и благодушно спросил:

— А ты куда лезешь?

Рамитин покрутил головой, и налобный узор заблестел, будто его спрыснули вейской любовной росой.

— Здесь не воины надобны, учёные. Разгадать загадку Чёрного леса…

«Хрясь!» — Вирил в сердцах переломил ветку, попавшую ему под руку, и решительно двинулся к месту стоянки.

— Ты — неисправим, — на ходу бросил он тавимишари. — Идём.

— Эцце и реччи! — выкрикнул напоследок Рамитин, приставив ладони ко рту, и лесное эхо многократно отозвалось ему. Улыбаясь своим мыслям, шакрен догнал брата и пошёл рядом.

А из таинственных дебрей повеяло холодком…

«Славная будет охота!»

Примечания

1

Дерсцам* — великий учитель, мудрец (шакренск.).

2

Тавимишари* — буквально рождённый(е) в одном Гнезде, по человеческим понятиям эквивалентно слову брат(ья), родич(и) (шакренск.).

3

Чаримиче* — прекрасный цветок (шакренск.).

4

Шар-ке* — старший родич, родитель, отец (шакренск.).

5

Гуцци* — производное уменьшительно-снисходительное от гунац, означает дурачок, неумеха (шакренск.).

Гунацц — глупый, неумелый и неуклюжий ндарим (шакр. миф.).

6

Шак-начи* — то, из чего состоит планета Шакрениона, аналогично — земля (шакренск.). Ступать по шак-начи — идти по земле (Шакрениону).

7

Эцце и реччи* — славная будет охота, удачной охоты (шакренск.).