Жизнь коротка

Джеймс Хэдли Чейз, 1951

Рене Реймонд, известный всему миру под псевдонимом Джеймс Хэдли Чейз, прославился в жанре «крутого» детектива. Он вышел из семьи отставного британского офицера, и отец прочил Рене карьеру ученого. Но в 18 лет будущий писатель оставил учебу и навсегда покинул родительский дом. Постоянно менял работу и испробовал немало профессий, прежде чем стал агентом по распространению книг, основательно изучив книжный бизнес изнутри. Впоследствии он с иронией вспоминал: «…Пришлось постучать не менее чем в сто тысяч дверей, и за каждой из них мог встретить любого из персонажей своих будущих романов… И столько пришлось мокнуть под дождем, что сейчас никто не в силах заставить меня выйти из дома в сырую погоду…» За полвека писательской деятельности Чейз создал порядка девяноста романов, которые пользовались неизменным успехом у читателей разных стран, и около пятидесяти из них были экранизированы.

Глава вторая

Спутницу Уингейта звали Клэр Долан. Девушка сидела не шевелясь, нога на ногу, положив один локоть на стол, и не отрывала глаз от барной стойки вдали. Казалось, она не замечала приближавшейся парочки.

— Это мистер Уикс, — сказал Уингейт, тяжело опускаясь рядом с ней. — По правде говоря, малышка, я привел его сюда, потому что он скучал в одиночестве. Если он тебе не нравится, мы всегда можем его отослать, но я подумал, что ты не станешь возражать. Он симпатичный молодой человек, а я был таким неуклюжим и опрокинул его бокал.

Клэр быстро взглянула на Уингейта и, ничего не сказав, вновь отвела глаза.

Гарри сконфуженно стоял перед ней. Поведение Клэр и ее скучающее выражение лица смутили его.

Он хотел уйти, но опасался, что Уингейт устроит сцену.

— Боюсь, мое вторжение… — начал он, нервно теребя галстук.

— Чепуха! — громко произнес Уингейт. — Садись, старина. Я же говорил, что она будет рада знакомству, так оно и есть, правда, дорогая?

Клэр пристально посмотрела на Гарри.

— Конечно, я польщена, — съязвила она. — Но полагаю, что у мистера Уикса найдутся дела поважнее, чем беспокоиться о нас.

Гарри густо покраснел.

— Меня зовут Рикс, — сказал он, подумав, что, по крайней мере, должен представиться. — Гарри Рикс. Я пойду, если вы не возражаете. Спасибо за виски, — обратился он к Уингейту. — Приятного вечера.

— Черта с два! — воскликнул Уингейт, делаясь пунцовым и пытаясь подняться. — Ты даже не пригубил виски. В чем дело? Не по вкусу? Черт возьми! Или ты сядешь, или я выйду из себя, сам увидишь!

Взгляды всех посетителей устремились на них.

— Да сядь же ты и заставь его заткнуться! — сердито прошептала Клэр. — Мне не нужна сцена!

Гарри смущенно сел, чувствуя, как его бросило в жар, и Уингейт тут же расплылся в улыбке, похлопав его по плечу.

— Так держать, старина, — сказал он, садясь. — Поболтай с малышкой. Что-то голова разболелась. Извините меня. Развлеки ее, пока я вздремну. — Он вытер лицо носовым платком. — Сказать по правде, я слегка перебрал. Присмотри за ней, а я закрою глаза.

И он действительно закрыл глаза, покачиваясь на стуле так, словно в любую минуту мог отключиться.

Презрительно взглянув на толстяка, Клэр повернулась к нему спиной и оказалась лицом к лицу с Гарри.

— Прости, что так вышло, — тихо сказал Гарри. — Я не думал навязываться. Извини, что встрял. Я вовсе не собирался этого делать.

Она нетерпеливо пожала плечами:

— Все в порядке. Если этот старый дурак не придет в себя сию же секунду, я ухожу. — И она впилась глазами в барную стойку, словно это был единственный достойный ее внимания предмет.

Несмотря на скучающий, угрюмый вид девушки, Гарри все же считал ее восхитительной, и даже столь холодный прием не испортил ему удовольствия сидеть с ней за одним столиком.

— Могу я тебя чем-нибудь угостить? — спросил он, увидев, что ее стакан пуст.

— Нет, спасибо, — ответила Клэр, не глядя на него. — Нет необходимости поддерживать разговор, так что, пожалуйста, не старайся.

— Я и не собирался, — сказал Гарри, слегка рассердившись.

Несколько минут они сидели молча, пока Уингейт тихо похрапывал, покачиваясь на стуле.

Гарри изучал лицо девушки, пытаясь придумать, как пробиться сквозь это скучающее безразличие. Нелепо было сидеть с такой красавицей и ни о чем с ней не разговаривать. Его пристальный взгляд раздражал Клэр, и она резко обернулась, нахмурившись.

— Разве можно так пялиться? — вскинулась она. — Ты совсем не умеешь себя вести?

Гарри улыбнулся.

— Наверное, — сказал он. — Но знаешь, тобой стоит любоваться, а делать здесь все равно больше нечего.

— Ой, замолчи! — сердито ответила она и отвернулась.

Внезапно его осенило, и он тихо, словно размышляя вслух, произнес:

— «Она идет во всей красе — светла, как ночь ее страны. Вся глубь небес и звезды все в ее очах заключены»^[3].

Клэр не пошевелилась, не повернулась, но вскоре он услышал сдерживаемый смех.

Ободренный этим, Гарри сказал:

— Не думаю, что мы когда-нибудь встретимся снова, поэтому ты, возможно, не будешь возражать, если я скажу, что ты самая красивая девушка из всех, кого я видел.

Клэр повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Ты, должно быть, дурак, хуже того — дурак сентиментальный.

Но он заметил, что холодное, скучающее выражение в ее глазах уступило место легкой заинтересованности.

— Разве это так глупо — назвать тебя красивой? — спросил Гарри. — Ну и пусть, если это правда.

Она вгляделась в него внимательнее. Он относился к тем мужчинам, которые уже исчезли из ее жизни: бедный юноша с приятной, милой улыбкой и без привычного горячечного вожделения в глазах, не скрываемого с первых же минут знакомства. В отличие от окружавших Клэр паразитов мужского пола, одетых в пиджаки с подбитыми плечами и в крикливых галстуках, этот парень был одет довольно скромно. Она отметила, какие ясные у него глаза, какая чистая кожа и белые зубы, и почувствовала, что неприязнь уступила место симпатии.

— Как, ты говорил, тебя зовут? — спросила она.

— Гарри Рикс. А тебя?

Она нахмурилась, не зная, стоит ли называть свое имя, затем холодно произнесла:

— Думаю, это не твое дело, но раз уж тебе непременно надо знать, меня зовут Клэр Долан.

— Я так и думал, что у тебя должно быть какое-нибудь такое имя, — сказал Гарри, не упуская шанса снискать ее расположение. — Я одно время изучал значения имен. Ты слышала, что Клэр — это «яркая» и «знаменитая»?

Она сердито посмотрела на него:

— Кого ты пытаешься одурачить?

— Я не дурачу тебя, у меня дома есть книга. Я могу дать тебе, если хочешь.

— Не хочу, — оборвала она его.

Они помолчали, и затем он спросил:

— Ты здесь часто бываешь?

Клэр ответила отрицательно. Она действительно заходила сюда всего однажды — во время «Большого блица»^[4]. Заговорили о бомбардировках, и Гарри сказал, что, до того как пойти в армию, он участвовал в противовоздушной обороне и дежурил в убежище, которое располагалось всего в трехстах ярдах отсюда. Это была одна из причин, почему он сделался завсегдатаем «Герцога Веллингтона». Каждый вечер во время «Блица» он с товарищем заходил сюда выпить пива перед началом ночного дежурства.

— Вошло в привычку, — сказал Гарри, с удовольствием отметив, что девушка проявляет интерес к его словам. — Здесь приятно, к тому же кое-какие воспоминания. — Он восхищенно посмотрел на нее. — А что ты делала во время войны?

— Да ничего, — ответила Клэр, пожав плечами и вспомнив о том, как она шаталась по Вест-Энду с американскими офицерами, пила их виски, танцевала и боролась с ними в такси. Она усмехнулась. — Разве девушка способна делать что-то важное? К тому же я была слишком юной.

Гарри знал девушек, которые делали гораздо больше, чем он, и они тоже были совсем юными. Одна из них отправилась во Францию, попала в гестапо, и ее расстреляли. Но конечно, и помыслить невозможно, чтобы такая красавица, как Клэр, стала дежурить в убежищах, или сносить муштру в Королевской женской службе ВВС или в Женском корпусе, или выполнять грубую работу на фабрике. Некоторые девушки это могут, но не Клэр. Гарри считал, что так и должно быть.

Вдруг раздался какой-то нестройный звук. Уингейт очнулся от дремоты и решил, что пора выпить. Он сунул руку в карман и обнаружил, что бумажник исчез.

— Вы что-то потеряли? — спросил Гарри, желая, чтобы Уингейт снова заснул.

Уингейт не ответил. Вместо этого он поднялся и выложил на стол все содержимое карманов. Он стал ощупывать одежду с нарастающей тревогой.

— Меня ограбили! — завопил он. — Бумажник исчез!

Две девушки у стойки бара, бармен, джентльмен и его бойкая женушка, а также три загадочных господина в шляпах уставились на Уингейта.

Гарри почувствовал, как краска заливает лицо. Он был достаточно молод и чувствовал стыд, оказавшись участником подобной сцены, к тому же он понимал, что все вокруг смотрят на него подозрительно.

— Ограбили! — вопил Уингейт и, повернувшись к Гарри, напустился на него: — Ну ладно, приятель, шутка есть шутка, но это зашло слишком далеко. Отдавай, или я пошлю за полицией!

— Отдавать что? — спросил Гарри, густо покраснев.

— Мой бумажник! — крикнул Уингейт. — Верни его, и я больше слова об этом не скажу. Там пятьдесят фунтов, и я не собираюсь их терять!

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — произнес Гарри, растерянно и смущенно поднимаясь из-за стола. — Я не брал ваш бумажник!

Из-за стойки появился бармен. С хмурым выражением на грубоватом лице он подошел и встал рядом с Уингейтом.

— Итак, — произнес он. — Из-за чего весь этот шум? Чем вы недовольны?

Уингейт был рад его появлению. Толстяк плохо себя чувствовал, голова кружилась, а потеря бумажника была настоящей катастрофой. Дрожащим пальцем он показал на Гарри:

— Этот молодой человек украл мой бумажник. Пусть он его вернет.

Бармен с подозрением посмотрел на сконфуженное лицо Гарри:

— Ладно, сынок, давай не будем устраивать неприятности. Покончим с этим здесь и сейчас.

— Но у меня его нет, — объявил Гарри. — Он же пьян. Разве вы не видите?

— И это его благодарность! — взвыл Уингейт. — Я пригласил этого молодого человека за свой столик, а он ограбил меня, да еще говорит, что я пьян. Позовите полицейского.

— Хорошо, хорошо, — поспешно сказал бармен. — Нам не нужны проблемы. Вы трое, проследуйте сюда. Скоро выясним, что к чему. Давайте. Проходите.

Одной рукой он схватил за плечо Гарри, другой Уингейта и кивнул Клэр, провожая всех троих в помещение за стойкой. Там их встретил управляющий: его деланая улыбка исчезла при первом же намеке на неприятности.

— Джентльмен говорит, что этот парень украл у него бумажник, — сказал бармен, указав кивком на Уингейта, а большим пальцем на Гарри.

Управляющий вышел из-за стола.

— А это кто? — спросил он, глядя на Клэр.

— Она с джентльменом, — объяснил бармен, окинув Клэр восхищенным взглядом.

Управляющий, казалось, тоже был очарован. Он придвинул стул и пригласил девушку сесть.

— Ладно, Боб, — обратился он к бармену, когда Клэр села, — постой у двери, пока я разберусь с этим.

Когда Боб занял позицию у двери, управляющий попросил Уингейта изложить суть дела.

— У меня пропал бумажник, — сказал Уингейт. Он был бледен, его трясло. — Я разговаривал с этим парнем, которого вижу впервые, и через минуту-другую обнаружил, что бумажник исчез. А в нем было пятьдесят фунтов.

Управляющий пристально посмотрел на Гарри, но тот уже оправился от смущения и начинал сердиться. Управляющему Гарри понравился: непохоже было, что это карманник, совсем не тот тип, — и управляющий решил быть вежливым. Он довольно часто видел парня в баре и не хотел потерять постоянного клиента, если этого можно было избежать. А вот Уингейта он никогда раньше не видел и заметил, что толстяк плохо соображает, а это не облегчало задачу.

— Я ничего не знаю о его бумажнике, — объявил Гарри, вновь заливаясь краской. — И могу это доказать!

Прежде чем кто-либо успел его остановить, он выложил содержимое своих карманов на письменный стол. Он поступил точно так же, как несколько минут назад Уингейт, вываливший свое имущество на столик в баре.

Управляющий, бармен и Клэр теперь с интересом смотрели на предметы, которые представляли собой весьма пестрое собрание. Пачка визиток «Вас только что сфотографировали», три металлические коробочки с пленками, носовой платок, перочинный нож, недоеденная сдобная булочка, крошки от съеденной половины, три полукроны и кусок веревки.

Изучив эту коллекцию, управляющий с сомнением покачал головой, посмотрел на Уингейта и спросил, удовлетворен ли тот.

Уингейт побледнел еще больше, облизал сухие губы и внезапно набросился с обвинениями на Клэр.

— Значит, это она стащила! — воскликнул он. — Либо тот, либо другой. Я… я подхватил эту девицу на Риджент-стрит. До этого никогда ее не видел. Это она предложила пойти сюда, а он ее тут поджидал. Вот что! Они работают вместе. Он взял мой бумажник и передал ей.

Клэр поднялась. Она была удивлена, и казалось, вот-вот рассмеется. Девушка подошла к Гарри и встала рядом с ним, глядя на Уингейта.

— Стало быть, мы работаем вместе? — спросила Клэр. — Да это смешно! Ты же сам опрокинул его пиво и привел парня за наш столик. Может, стоило придумать что-нибудь получше, чем эта чушь?

— Ну хватит, — вступился управляющий, сурово глядя на Уингейта. — Вы не можете голословно обвинять всех подряд. Вы только что заявили, что молодой человек взял бумажник. Но это не так. Вам стоит быть осторожнее.

Уингейт стукнул кулаком по столу:

— Я хочу вернуть свой бумажник! Если не он его стащил, значит она!

— Будьте осторожнее, — обратилась к управляющему Клэр, — а то окажетесь следующим подозреваемым. Что ж, я могу его успокоить. — И несмотря на протесты управляющего, открыла свою сумочку и вытряхнула все, что там было, на стол, рядом с содержимым карманов Гарри.

Теперь наступил черед Гарри любопытствовать. Золотая пудреница и под стать ей портсигар, золотая зажигалка, авторучка и чековая книжка, несколько фунтовых банкнот, много серебряных монет, гребень, носовой платок, губная помада в золотом футляре, связка ключей.

Повисло долгое и тяжелое молчание, затем Клэр бодро предложила:

— Я могу раздеться, если он этого желает. Я просто хочу, чтобы он успокоился.

Управляющий покраснел, а бармен перестал хмуриться и выжидающе смотрел на Клэр.

— В этом нет никакой необходимости, — торопливо заверил ее управляющий. — Все в порядке, мисс. Это наверняка недоразумение. — Он обратился к Уингейту холодным и недружелюбным тоном: — Когда вы в последний раз доставали бумажник?

Уингейт тяжело сел. Он выглядел старым, немощным и совершенно бестолковым.

— Я не знаю. Не могу вспомнить.

— Вы вынимали его из кармана, пока были в баре? — спросил управляющий. — Ну давайте же, сэр. Подумайте хорошенько. Вы платили за напитки монетами, которые были в кармане, или банкнотой?

Уингейт признался, что не вынимал купюры из бумажника, пока был в баре.

— Значит, вы запросто могли выронить бумажник или оказаться жертвой воров до того, как пришли сюда, — сказал управляющий, довольный своими выводами.

Пока все это тянулось, Гарри начал рассовывать по карманам свои вещи, и Клэр последовала его примеру.

— Красивая вещица, — заметил Гарри, когда она убирала золотой портсигар.

— Да, ничего, — сказала она, улыбнувшись. — Угощайся. — И протянула ему сигарету.

Гарри взял сигарету, и Клэр поднесла зажигалку, при этом посмотрев ему прямо в глаза.

— Если не возражаете, — произнес управляющий, — я хотел бы вернуться к своей работе.

Гарри вздрогнул и озадаченно посмотрел на него. Он так увлекся, что позабыл, где находится.

— Простите, — с улыбкой произнесла Клэр. — Полагаю, мы теперь можем идти или он все еще хочет послать за полицией?

— Конечно можете, — сказал управляющий. — Примите мои извинения. Я очень не люблю, когда подобное случается в моем заведении, и надеюсь, вы будете и впредь приходить сюда. Мы всегда вам рады.

— Спасибо, — ответила Клэр.

Уингейт, ошеломленно следивший за всем этим, сделал попытку собраться с мыслями.

— Послушай-ка, малышка… — промямлил он, но Клэр пропустила это мимо ушей.

Она обратилась к Гарри:

— Что ж, идем. Он думает, мы работаем вместе, так что поддержим иллюзию. — И к удивлению Гарри, Клэр взяла его под руку и повела к выходу.

Бармен распахнул перед ними дверь с нарочитой почтительностью и подмигнул Гарри. Когда они выходили, Уингейт пробормотал:

— Эй! Постойте. Я хочу извиниться…

Но они не обернулись и через зал вышли на улицу.

Затем Гарри и Клэр остановились и посмотрели друг на друга. Его мучила мысль, что через несколько секунд они расстанутся и, возможно, никогда больше не встретятся.

— Мне ужасно жаль, что все так вышло, — произнес Гарри, сунув руки в карманы и пиная носком ботинка поребрик. — Это моя вина. Мне не следовало встревать.

— Все в порядке, — ответила Клэр.

И тут Гарри заметил в ней перемену. Она больше не улыбалась, и казалось, он ей слегка наскучил.

— Старый дурень был пьян. Лучше нам побыстрее уйти отсюда. Я не хочу его больше видеть.

— Да, — произнес Гарри невпопад. — Что ж, тогда мне следует сказать «прощай».

По-прежнему неулыбчивая, с холодным взглядом, Клэр подступила к нему и протянула руку.

— Прощай, — отрывисто произнесла она.

Гарри пожал ее руку, и в эту секунду Клэр будто бы споткнулась и ухватилась за его куртку, чтобы не упасть. Гарри почувствовал, как его слегка дернули за карман. Он отступил на шаг, и вдруг что-то упало на мостовую к его ногам. Клэр проворно нагнулась, что-то подняла и ловким движением сунула в сумочку. Но Гарри успел заметить потертый кожаный бумажник.

Они стояли, глядя друг на друга.

— Это… это выпало из моего кармана, — сказал Гарри.

— Правда? — спросила она, не отводя от него взгляда.

— Значит, это все-таки ты взяла бумажник, — произнес Гарри. — И положила мне в карман, а им показала сумочку.

Клэр закусила губу, с тревогой посмотрела на крутящиеся двери «Герцога Веллингтона», а потом опять на Гарри.

— Да, именно так, — вдруг сказала она. — Я взяла бумажник, чтобы проучить старого дурака. Я собираюсь вернуть его. Ты же не думаешь, что я воровка?

Гарри был потрясен и не знал, что и думать, но все же сказал:

— Да нет же, нет. Но… черт, тебе не следовало его брать. Ведь там же пятьдесят фунтов…

— Сама знаю, — ответила она и вновь с опаской покосилась на двери. — Слушай, давай уйдем отсюда. По дороге я все тебе объясню.

— Но ты должна вернуть бумажник, — возразил Гарри, не трогаясь с места. — Нельзя же уйти с его пятьюдесятью фунтами!

— Я не могу вернуть бумажник, пока он пьян, — нетерпеливо ответила она. — Неужели ты сам не понимаешь? Он сдаст меня в полицию. — Она неожиданно взяла Гарри под руку. — Я знаю его адрес. Бумажник ему пошлю. Пойдем ко мне. Поговорим.

— К тебе? — удивился он.

Она улыбнулась ему:

— Почему бы и нет? Это недалеко. Ты что, не хочешь?

— Нет, хочу, — сказал Гарри, приноравливаясь к ее шагу. — Но ты уверена, что нам следует оставить его без денег?

— Я пошлю ему их завтра, — сказала она и вновь бросила тревожный взгляд на дверь «Герцога Веллингтона». — Пойдем ко мне, и я расскажу тебе, как это случилось.

Он последовал за ней по Гласхаус-стрит в сторону Пикадилли.

Примечания

3

Первые строчки стихотворения Дж. Г. Байрона «Она идет во всей красе». Перевод С. Я. Маршака.

4

Германская бомбардировка Великобритании в 1940–1941 гг.