Свет внутри тебя

Денис Руденко

Пепел. На что готовы мы ради своей мечты? Сможем ли, пробираясь сквозь пепел и собственную усталость, добраться туда, куда зовет сердце, оставив позади привычную жизнь?Великий Воин. У каждого свое поле битвы, но что делать, если твой соперник одновременно и твой любимый человек? Чем ты готов пожертвовать ради достижения желаемого? Возможен ли другой путь?Камень знаний. Найти свой камень, расшифровать знания, которые таятся в нем. Или может создать драгоценность самому?

Пепел

Я помню, как начал смотреть под ноги. Трава, асфальт, огород, сорняк, ботинки, земля. Шумные дискотеки и выпивка по вечерам сменились работой в огороде и просмотром телевизора. Корова померла, курей порезал.

Выходить из дома я стал только в магазин и на дорогу иногда, чтоб продать овощей. Родители давно покинули этот мир, а детей мне пока не хотелось. Мое тело постепенно тяжелело, я все чаще приседал чтоб отдохнуть, несмотря на то что мне не так уж много лет.

Серый налет незаметно расползся по дому, покрывая все, что оставалось без движения больше одного дня. Горячая вода и моющие средства не помогли его отмыть, да и особого желания заниматься уборкой не было. Очень быстро свыкся с этим налетом, и серая пелена стала обычной частью моей жизни. Не только в доме, но и во дворе, да и вообще во всем селе все больше становилось серости. Односельчане не сильно заморачивались этим. Никто ничего менять не хотел. Цвета вокруг блекли, превращаясь в оттенки серого.

Потом началась проблема с вещами, которые, попадая в дом, оставались там навсегда. Я поставил банку на стол и после этого она уже не двигается. Не потому, что не могу ее сдвинуть, а скорее, потому что нет сил и желания ее перемещать. На полу стоит таз, пусть и разбитый, но он останется там стоять навсегда.

Потом в моем доме появилась женщина. Вроде неплохая, она умела готовить и хлопотать по хозяйству, и я довольно быстро привык к ее присутствию.

Конечно, мне не нравятся ее упреки, но, если бы не она, я бы, наверное, вообще ничего не делал, лежал бы целый день. А так я трудился, бесконечно уставая.

Близки ли мы друг другу? Думаю да, ведь в этом и есть близость, когда у вас одни проблемы на двоих.

Помню тот день, когда я увидел больше, чем должен был. Мне нужно было купить гвоздей и пленки, чтобы отремонтировать теплицу. Я шел по серой дороге, по которой уже почти не ездили машины, и смотрел на то, что стало с селом. Смотрел на дом Данилыча, во дворе которого мы устраивали посиделки. Его любимая беседка была завалена кучей металлолома и присыпана серым пеплом, а сам он почти не выходил из дома. Небольшой парк возле дома культуры был весь устлан серой пеленой, на которой не было следов людей. За несколько лет вся молодежь стала вести себя, как старики.

Пошел я не так, как обычно, а через огород Христиченко, с которым в детстве халабуды строили. И дошел до заброшенного дома. Даже не знаю, кто здесь раньше жил, но теперь была видна разобранная крыша, свалившийся на бок сарай и особо толстый слой вездесущей пыли.

Из дома донеслись пугающие звуки, и я спрятался за обветшалым забором. Я притаился и наблюдал. Через некоторое время из дырявой крыши дома вылетели десятки полупрозрачных сущностей и полетели над домами. Я побежал за одной из них.

Седые растрепанные волосы, старое морщинистое лицо, взгляд, вызывающий дрожь. Словно на веки надев старое платье, она медленно и уверенно полетела над домами. Я бежал за ней до Егорыча, моего соседа, который порался в огороде. Онатоткрыла рот и, издавая не громкий вой, начала вдыхать в себя разноцветные полупрозрачные линии. Егорыч ничего не заметил, а просто присел на грядке. Вокруг него пошла как снег знакомая всем серая пыль. Тень сделала свое дело и полетела к другому дому.

— Мара, — выдохнул я. Неизвестно откуда, но я знал ее имя.

Зайдя в свой дом, я увидел в глазах женщины отражение Мары. Теперь я видел Мару повсюду — в каждой частичке этого дома, в соседях, собаках, разбитой чашке и темном шкафу. Теперь я слышал вой, и каждый раз этот вой напоминал, что я становлюсь чем-то тяжелым, становлюсь одной из вещей, лежащих дома и покрытых серой пылью.

Просьбы моей женщины превратились в беспрерывный поток указаний и упреков. Я чувствовал себя виноватым и делал, иногда злился на нее, но ощущал, что мы вместе навеки, несмотря на все горести жизни.

Как-то, сидя на скрипучей кровати, я перебирал свой ящик. Среди прочего хлама на глаза попался пакетик с картой Карпат и фотографиями Говерлы, которые сохранил еще подростком, и много лет не открывал.

Это тронуло во мне что-то. Помню, как еще подростком хотел поехать туда. Эх, какой наивный я был. Или не наивный? Я взял плотный пакетик с герметичной застежкой, вложил в него эту карту и фотки, а затем засунул во внутренний карман ветровки, в которой я постоянно хожу.

***

Я прилег на грядке между помидоров, сорвал один листик, размял его в руках и понюхал. Приятный запах, который ни с чем не спутаешь. Те небольшие удовольствия, которые мне еще остались. Я развернул пакет и посмотрел на фотографию Карпат. Может, есть еще возможность разорвать этот замкнутый круг?

Ночью я решился. Переступить через порог было непросто. Словно ступить в неизвестную бездну отсюда, где все плохо, но хоть предсказуемо и понятно. Где все родное, хотя и высасывает последние силы.

Оставив лишь записку на столе, я взял рюкзак с самым необходимым и пошел, куда глаза глядят. Я вышел за калитку, и мои ноги обдало серой грязью. Улица, по которой раньше ездили машины, превратилась в бесконечный поток пепла, смешанный с дождевой водой.

Я долго шел вдоль этой дороги, освещенной лишь звездами, и на рассвете дошел до реки. Прилег на берегу и просто отдался удовольствию лежать возле воды, а после пошел купаться. По-детски приятно побрызгаться в воде, переливающиеся на солнечном свете.

Я вскинул голову чтобы посмотреть на синее безоблачное небо, наслаждаясь теплой летней водой, и увидел на синем фоне Мару. Она подлетела ко мне, тихий вой, и мне уже не хочется купаться в этой речке. Говорю себе: «я уже не маленький, да и простудиться можно». Вышел на берег и сел на свою одежду.

Я бы сидел еще очень долго там, возможно, и вернулся бы домой, если б не увидел этот надувной матрас, давно оставленный кем-то. Я улыбнулся и осмотрел его. Хоть и покрытый пылью, но довольно в сносном состоянии.

Поддул, он оказался целый.

В детстве я хотел стать капитаном корабля. А может пуститься в плавание? На этом небольшом надувном матрасе? У Десны довольно сильное течение, которое приведет меня прямо в Днепр, так что я могу доплыть до Киева. А если матрас сдуется?

Я осмотрелся и увидел несколько бревен, на которых раньше сидели и грелись у костра. Немного прикинув, я достал из рюкзака веревку и связал их вместе. А потом привязал к надувному матрасу.

Итак, капитанский корабль готов! Осталось закинуть вещи и спустить его на воду. Азарт, опасность, летнее солнце и предвкушение свободного плавания. Все это наполняло меня, пока я снова не услышал знакомый вой.

Я поднял голову, и снова видел Мару, которая в этот раз тянула цветную паутину из меня.

— Не нужно, пожалуйста, — попросил я, она мне ответила лишь пылью, серой пылью мне в лицо, на меня и на мой готовый к отправлению корабль.

Я сел и не поверил в то, что еще несколько минут назад я готов был отправиться в столь безрассудное плавание. В Десне погибают каждый год десятки людей. Я не знаю течения, еды и воды у меня всего на пару дней. А до Киева сколько? Километров пятьдесят, не меньше. Что я буду ночью делать? А если матрас прорвется?

Посмотрев в сторону, я увидел, как мимо проходили бабушка с внуком, как они на меня косились, а потом и вовсе отвели глаза.

«Как же стыдно», — подумал я. Достал бутерброд и принялся его есть, смотря на матрас, реку и противоположный берег.

От моего желания осталась лишь пыль. И теперь я уже не хочу вляпаться в эту дурацкую затею.

Сейчас спокойно вернусь домой и все будет как всегда. Работа в огороде, женщина пожурит меня немного, потом мы с ней будем чай пить и заниматься хозяйством. Все будет как всегда, земля прокормит.

Грудь сдавили воспоминания. Нет, только не это. Только не как всегда!

Я сжал зубы, будь что будет, но возвращаться я не хочу. Лучше уже погибнуть в воде, чем всю жизнь прятаться. Быстро, чтобы не передумать, я сел на плот и оттолкнулся.

Всего через десять метров от берега я стал счастливым. Смех вырывался из моего тела. Течение подхватило меня, и я потихоньку пошел к своей цели — впереди Киев!

Несколько раз за этот вечер ко мне подлетела Мара, но уходила ни с чем. У меня не было сомнений в моем счастье. Я по-прежнему наслаждался тем, что происходит вокруг. Я смотрел на солнце, отраженное в воде, и вспоминал свои мечты.

Один раз течение вынесло меня на мель, пришлось вырезать длинную палку, чтобы отталкиваться от берега. На ночь я пришвартовал свое судно к берегу. Серого пепла здесь было совсем немного — приятно, что остались такие места. Теплая ночь, мне комфортно спалось на траве.

Встал я с рассветом. Легкий туман украшал берег. Небольшие приготовления — и снова плыву.

К вечеру мой матрас уже приспустился, и я думал к берегу причаливать, когда увидел, что узкая извилистая речка соединяется с большим устьем. Час-два и я встречаю закат на Днепре. Точнее по его середине. Тишина, и счастливый человек. Я сделал то, чего от себя не ожидал. Думал, что умру где-то на полдороге, но этого пока не произошло. Ночью я причалил и уснул прямо на берегу.

Утром, оставляя следы босых ног на толстом слое пыли, я поднялся к пешеходной набережной. Кто-то выгуливал собак, кто-то спешил на работу, по прочищенным среди сугробов серого пепла дорожкам.

Я не знал, что делаю в этом городе. Только понимал, что не хочу возвращаться домой.

Я был первым покупателем в магазине, купил вишневое мороженое, которое так давно не ел. Затем присел на лавочку, наслаждаясь утренним солнцем, видом на речку и растекающимся во рту мороженым. Посмотрел на проходящую мимо девушку. Что-то меня так привлекло в ней, что захотелось просто подойти и пожелать хорошего настроения, увидеть ее улыбку. Девушка присела на соседней лавочке, словно почувствовала это желание.

Мое лицо расплылось в счастливой улыбке, и я собрался встать и подойти к ней, но не сразу. Несколько секунд сомнений и… вокруг на меня стал падать пепел. Я поднял голову — Мара уже улетала, сделав свое дело. Взглянув чуть дальше, я увидел, как десяток полупрозрачных теней летают по городу в поисках своей пищи.

Безвкусное мороженое я выбросил в урну и ушел, даже не посмотрев на обычную девушку, сидящую на лавочке.

Мара крадет мою жизнь, именно она была причиной тех безвкусных лет, которые я принимал за незыблемую правду жизни.

Теперь с меня хватит. Я догоняю Мару, она не должна так больше поступать со мной.

— Убирайся и больше не приходи! Оставь меня в покое! — я кричал посреди улицы, не обращая внимания на осуждающие взгляды прохожих, большинство из которых не видели с кем я разговариваю.

Она облетела вокруг меня, и посмотрела своими страшными глазами, легкой усмешкой, больше похожей на оскал. Страх сдавил мое тело, но я не отступил.

Неуверенный крик прорвался сквозь сжатое горло: — Отстань от меня! — кричал я.

Но Мара становилась лишь сильнее.

— Уйди и не приходи ко мне! — я злился и махал кулаками. Но она лишь усмехнулась.

— Я тебя не боюсь! — кричал я ей.

Я был готов сражаться, готов на все.

Увидел палку, взял ее в руки и пригрозил Маре. Она не сдвинулась с места. Тогда я замахнулся и швырнул. Палка пролетела сквозь Мару, как сквозь тень. Это не бой для нее, она даже не моргнула, а просто придавила уверенным взглядом, наводящим страх. Сжались плечи, сдавило в груди. Я услышал вой, и увидел, как из меня потянулись цветные нити, пепел засыпал все вокруг. Мара съела желание бороться с ней.

Как можно сражаться со столь всесильным существом? Я устал, словно после каторжной работы. Ватные ноги понесли меня к ближайшей скамейке, присел и уснул.

***

Как я обосновался в большом городе? Я нашел коморку в подвале, и постелил надувной матрас, на котором приплыл. Мне даже удалось протянуть туда электричество и повесить тусклую лампочку. Скажут, что я бомж? Может быть… но здесь мне было не страшно, было ощущение, что в этом небольшом закуточке Мара меня не найдет. Существовать, а не жить, ничего не хотеть, и Маре просто незачем будет ко мне прилетать. Изредка мне кто-то подкидывал хлеба и немного денег.

Человек ко всему привыкает. Ведь для чего нам нужна жизнь? Нужно просто ждать, нужно терпеть, просто делать изо дня в день то, что должен. Все, как всегда, так же, как и все. Я смирился что останусь тут до смерти, в этих серых стенах, с этим затхлым запахом. Я смирился, потому что не было сил что-то менять.

Так продолжалось, пока я не нашел фотографии, с которыми приплыл в город. Забыл о своей мечте, забыл о том, почему ушел из села. Я нашел источник сил, сокровенное желание, ради которого я бросил все, ради которого готов посмотреть в глаза кому угодно, даже Маре!

Я просто пошел, а за мной по пятам следовала полупрозрачная тень. Не злился, не кричал, не пытался ее изменить, я делал только то, что хотел. Я видел, что надо мной кружила Мара, но внутри только спокойствие. Просто делал то, что делаю. Я шел. Мне так стало хорошо на душе, и Мара не прикасалась ко мне. Я просто делал то, что хотел, без сомнений.

Назад пути нет, и только картинка Карпат у меня перед глазами. И удовольствие от каждого шага который меня приближает к ним. Я шел и не останавливался. Вот уже вечер. Проходя мимо села, я решил попроситься на ночлег. И меня приняли с душой и любовью. Я не ожидал, но было очень приятно, когда тебя так встречают. Для меня приготовили кровать, долго расспрашивали и удивлялись моей смелости.

Вечером я посмотрел в окно, Мара ждала меня. Не такая она и страшная.

Мне предложили остаться еще на несколько дней — погостевать, но я взглянул на силуэт Мары, которая неподалеку, и отказался. Я знаю, чего хочу. Ни минуты задержки, ни шагу назад!

Я спал в лесу, но чаще находил ночлег, а иногда меня сами приглашали в дом. Я легко находил еду и воду.

Мара летала за мной, но она уже была бессильна. Ни минуты сомнений, ни секунды остановки, мое желание — это и есть я.

Когда я подошел к подножию Говерлы, то обернулся и увидел Мару, которая шла за мной с самого Киева, но теперь не одну, не меньше десяти, они смотрели на меня пытаясь остановить. Но я не обратил на них особого внимания, просто смотрел сквозь полупрозрачные фигуры на красивый пейзаж, с предвкушением что скоро увижу его с вершины.

Каждый шаг добавлял мне сил, каждый шаг наполнял меня.

Вдали только горы, которые ниже меня. Я на самой большой высоте. Легкий туман и рассвет. Пики горных вершин, на которые ты смотришь сверху вниз. Слеза покатилась по щеке, а тело наполнило счастье. Жизнь складывается как пазл ради этого момента. Я теперь другой.

Пришел я сюда не первым. Вон группка иностранных туристов, вон кто-то расставляет палатки, остальные разбрелись по вершине.

Где-то послышался вой Мары, которая летала над туристами. Парень рядом со мной дернулся и посмотрел в ее сторону.

— Вы тоже видите Мару? — спросил я.

— Да, лучше б не видел эту страшную старую ведьму. У меня мурашки от нее по коже.

Мара подлетела очень близко, парень рядом сжал плечи, и опустил голову под ее влиянием. А я посмотрел ей прямо в глаза и спокойно сказал:

— А по-моему, она просто уставшая женщина.