Страсти по Белке

Денис Морро

Бывает ли такое, что белая полоса может резко поменять окрас? Может, еще как! У меня была работа и большие планы на жизнь. Однако в одно мгновение все встало с ног на голову. С работы уволили, крова лишили. Казалось, крах всему? И тут на горизонте возникает он. Талантливый парень, за которым как за стеной из красного кирпича. Смогут ли мои злопыхатели растоптать все то, что мне дорого? В сказках всегда побеждает добро, но в реальной жизни бывает так, что зло оказывается намного сильнее.

Глава третья

Уговорить меня не удалось. Инне Богдановне нужно отдать должное. Женщина упрашивала остаться напористо и красноречиво, но я была непреклонна.

На больничной парковке стояла старенькая иномарка грязно-белого цвета. С вида авто выглядело как консервная банка которая в любой момент могла развалиться. На деле же тарахтящее чудо вмиг домчало нас до места.

По дороге Инна рассказывала о себе и своем сыне.

Проживали они вдвоем в соседнем доме. Инна по образованию и призванию педагог. Женщина занималась с дошколятами, а также репетиторствовала с учениками начальных классов. Отец Ильи ушел из семьи, когда тот был совсем маленький. Учительница посвятила себя единственному ребенку и более замуж не выходила. Как преподаватель, женщина была убеждена, что ребенок должен воспитываться родным отцом. По ее рассуждениям выходило: малыш, особенно мальчик, обязан получать настоящую любовь родного папаши, а отчим может дать, в лучшем случае, низкопробную заботу.

— Ильюша — глава нашей маленькой семьи, — продолжала рассказ Инна. — На него всегда можно положиться. У него замечательная работа с хорошим окладом. Он работает главным кладовщиком на складах. Помещения принадлежат серьезной организации. Илья лично знаком с заместителем главного директора, — преподаватель сделала паузу и продолжила, — точно не знаю, как у них должности называются. Сыночек объясни, как именно?

— Мам, — не поворачивая головы, сказал сын, — прекращай меня нахваливать.

— Ей-богу, глупости говоришь, — недовольно сказала Инна Богдановна, — просто рассказываю Машеньке о нас. Маша, вы не подумайте, что хвастаюсь, говорю как на духу. Илья моя гордость.

— Для матери большая радость поведать о достижениях своего чада, — подтвердила я.

Чем дольше заботливая мать вела хвалебные речи, тем сильнее мне казалось, что они похожи на рекламу. Догадки подтвердились, как только наседка принялась «петь» о холостятской жизни сыночка и о своих надеждах понянчить внуков.

Проводив Инну Богдановну до подъезда, Илья как настоящий джентльмен проводил и меня.

— Спасибо вам, Илья, — прощаясь, говорила я. — Сегодня вы мой спаситель, страшно подумать, что могло произойти, если бы не вы. И мама у вас чудесная, передайте ей еще раз слова моей благодарности.

— Маша, — глядя в глаза признался парень. Он робко взял меня за руку, — может, сейчас это прозвучит неуместно и глупо, но я хочу вам сказать… Вы мне нравитесь. Очень давно. Мы сталкивались несколько раз под той самой аркой, и вы никогда не обращали на меня внимание. А сейчас я держу вас за руку, и… — Илья осекся, опустил взгляд. — Может, это судьба нас свела?

— Давайте продолжим эту беседу в другой раз, — ответила я. Его признание почему-то меня смутило. — Договорились?

— Как скажете, — согласился он.

— До свидания, — прошептала я и, встав на цыпочки, поцеловала его в щеку.

— До встречи, — радостно протянул Илья.

В подъезде была непроглядная тьма. Кто-то вырубил свет на всех этажах. Запинаясь, я поднялась на свой третий этаж, благо, что лунный свет, попадавший через грязные подъездные окна, освещал ступеньки.

На лестничной площадке невыносимо пахло. Это был тошнотворный запах, его источник находился около дверей квартиры дяди. Жаль, что осознала сей факт, наступив в эту гадость. По инерции собралась достать ключи от квартиры, и тут до меня дошло: ключики-то были в сумочке! Оставалась слабая надежда на дядюшку. Если он во вменяемом состоянии, то впустит свою племяшку.

Стучась в дверь, заметила бумажку. Листок был аккуратно сложен несколько раз, и затолкнут в дверное полотно.

Подошла к окну. Корявый почерк гласил: «Машка, ты наглая скотина. Обещала убрать нашу площадку, а сама обманула. Чтобы завтра утром все блестело. Иначе еще больше помоев налью под вашу дверь. А. И.».

Отреагировать не успела. В замочной скважине повернулся ключ, и дверь распахнулась. В проеме появилась голова дяди Вовы.

— Машка, — алкоголик икнул и громко плюнул себе под ноги, — ты где шлялась? Время видела? Шалавиться не позволю!

Добравшись до постели, упала без чувств. Сразу провалилась в сон.

В шесть тридцать будильник оповестил о наступлении трудового дня. Совершенно не выспалась. Голова трещала невыносимо.

Как зомби проследовала на кухню, налила чайник. Как всегда столешница была уставлена грязной посудой. Однако сегодня аж три пустые бутылки довершали композицию. На подоконнике коробка какая-то. У дядьки есть еще одна пагубная привычка, кроме алкоголизма, тащить в дом ни попадя что. Ко всему запах! Жуткий запах перегара! Собралась открыть окно и обнаружила, что коробка забита водкой. В ней не хватало трех бутылок.

— Это что такое? — возмутилась я. — Откуда водка? Ты разбогател?

Чайник засвистел, затрясся и, издав щелчок, выключился. Только тогда до меня дошел еще один интересный момент. Чтобы сегодня вскипятить чайник я не ходила в ванную, ведь именно там набираю воду. Я, окончательно проснувшись, посмотрела на кухонный кран. Он был новый. Кран заменил дядя? Слабо верится.

Родственник мирно посапывал в большой комнате на диване.

— Дядь Вова, — сказала я. Чтобы растолкать выпивоху, стала шлепать его по плечу, — просыпайся. Откуда водка? Кто кран поменял?

Пустая затея. После выпитого он явно будет дрыхнуть без задних ног до обеда, а то и до вечера. После работы разберусь.

Рабочая униформа была на мне сутки. Мятая, грязная, словно я на вокзале валялась или на свалке. Прошлась по ней щеткой для одежды, прогладила и поехала на работу.

— Что-то ты неважно выглядишь, — подметила Ника. — В клуб ходила? Или с парнем развлекалась?

— Ни то и ни другое, — огрызнулась я. — Ты ценники подготовила? Норна Леопольдовна будет вне себя!

— Ой, когда она в себе-то была? — переспросила напарница.

— Тебе бы только позубоскалить…

— А чего грустить? — надула губы Ника. — Солнышко светит, работа есть, зарплата капает. Живи и радуйся.

Философские рассуждения Вероники прервала покупательница. Высокая дама в лазурном костюме. Она неспешно направилась между рядов с нарядами, поглаживая меховую жилетку, натянутую поверх жакета.

— Доброе утро, чем могу помочь? — спросила ее.

— Мне сказали, что у вас есть коллекция Лоренсо Ковалли. Где я могу с ней ознакомиться?

— Левый ряд, — указала покупательнице рукой.

Удивительно: утренняя клиентка! Обычно потенциальные покупатели нашего заведения раньше двух часов дня не встают, поэтому магазины начинают посещать после полудня. Возможно, роль играет возраст. Поздние пташки, в основном девушки до двадцати пяти лет, потом идут до тридцати пяти, а все, кто старше, покупают обновки в Италии, Франции и Швейцарии. Этой даме на вид лет тридцать пять, значит, биологический возраст за сорок. Поработав в бутике Норны, начала разбираться в этой интересной метаморфозе.

Восемьдесят пять процентов светских львиц выглядят не на свои годы. Все-таки косметология и пластическая хирургия в двадцать первом веке вышли на необычайную высоту.

Дверь опять издала характерный звук.

— Здравствуйте, Мария.

Это был он. Семен Брагин собственной персоной. Я стояла как вкопанная и не могла сказать ни слова. Зачем он явился? Купить очередной подарочек внучке? Или его не устроила вчерашняя покупка? Может, внучка не обрадовалась подарку, и он приехал высказать мне претензии?

— Доброе утро, могу чем-то помочь? — еле выговорила я.

За кассой послышалось хлюпанье, перешедшее в кашель. Я обернулась.

Напарница облилась чаем, предварительно поперхнувшись. Она пыталась сдержать рефлекс, давивший ее кашлем. Со стороны могло показаться, что она вожделенно хрюкала.

— Извините, я на минуточку, — сказав Брагину, метнулась к Нике.

Взяла ее за локоть и отвела в подсобку. Там бедняжка откашлялась.

— Это он! — вскликивала она, а я салфеткой промокала ее блузу.

— Успокойся уже! Ты словно сумасшедшая. Рехнулась на нем?

— Маша, ты не понимаешь! — трещала незадачливая напарница. — Это судьба! Ты слышала что-нибудь про космический разум?

— Нет, не доводилось ерундой заниматься.

— Ты не понимаешь, это реально работает! Вчера я отправила ему запрос.

— Кому? Брагину? — не поняла я.

— Он-то тут причем? — цыкнула Ника. — Космическому разуму. Он меня услышал! Я попросила его, чтобы Брагин сегодня приехал и вот! Вуаля! Семен Игоревич на тарелочке с голубой каемочкой!

— Фантазерка! — подытожила я. — Тебе нужно переодеться. Возьми блузу из прошлой коллекции. Норна Леопольдовна распорядилась ее в секонд отправить. Так что не заметит нехватку шмотки.

— Умоляю, — Ника сделала брови домиком, — позволь мне поговорить с ним? Можно, вместо тебя обслужу его? Ну, пожалуйста? Это моя судьба…

— Ладно! — согласилась, не желая выслушивать ее мольбы.

Вероника переоделась и вышла в зал. Она тут же вернулась:

— Там капец!

— Что еще?

— Норна пришла, — коллега даже заикаться начала, — и-и-и с-с н-ним…

Вероника может свести с ума кого угодно. Я быстро вышла в зал. Владелица магазина мирно беседовала с Брагиным. Заприметив меня, выражение ее лица изменилось. Чувствовался двойной штраф.

— Доброе утро, Норна Леопольдовна, — поприветствовала ее.

— Доброе… — недовольно сказала директор. — А где тебя носит? Клиентка, что смотрела коллекцию Лоренсо Ковалли только что ушла. И ушла, не совершив покупки. Ты понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я.

— А почему она ничего не купила?

Я стояла молча. Мне было жутко неловко. Приспичило же ей устраивать расстрел при Брагине. Готова была провалиться под пол. Этажом ниже как раз кафе с чудными шоколадками. А мне шоколадка в эту минуту не помешала бы.

— Именно! — воскликнула Норна. — Потому что в зале никого не было!

Семен смотрел на происходящее с растерянностью. Сомневаюсь, что растерянность ему присуща. Однако мужчина пару раз пытался вставить слово, но Норна — ураган, который мощнее урагана «Виктория» в сто раз.

— Что молчишь? — бушевала бизнес-вумен. — Мятая вся, неопрятная! Неряха!

После этих слов мне совсем стало обидно, и слезы покатились сами собой.

— Только реветь не нужно! — выдохнула Норна Леопольдовна. — В общем, ты уволена. За расчетом завтра придешь!

Это стало ударом, как обухом по голове. Я молча повернулась и направилась в подсобку. У двери стояла Ника. Она все слышала. На удивление ей ничего не нашлось сказать. Напарница лишь хлопала ресницами.

Взяв свои мелочи: кружку, несколько книг и браслет, вышла на улицу.

Неожиданно почувствовала мороз. Небо хмурилось, изредка пролетали снежинки. Кругом все было серо: дома, машины, люди.

Не спеша, потопала к метро. Как-то не могла осознать, что меня уволили. На тот момент это не особо заботило меня. Наверное, по большей степени неприятно и обидно было от публичного унижения, и оттого, что ничего не сказала в ответ.

— Мария, постойте, — окликнул Семен Игоревич.

Настолько погрузилась в себя, что не заметила, как он вышел из бутика. Сердобольный мужчина, покинув торговую точку, ожидал меня у входа в своем автомобиле.

— Здравствуйте, — сказала я.

— Мария, мне жаль о произошедшем. Вы теперь безработная и, наверное, в какой-то степени из-за меня. Мне, право, неловко. Извините меня.

— Вы здесь ни при чем, — заверила бизнесмена. — Сама виновата.

— Мария, — Брагин подошел вплотную, пристально глядя в глаза, — все равно чувствую свою вину. Прошу, не отказывайтесь. Я могу помочь с работой. Оклад будет не меньше. Давайте свой номер. Мой секретарь вам позвонит.

— У меня нет телефона…

— Это как же? — изумился Семен.

— Потеряла вчера.

— Хорошо, — Брагин потер подбородок, — тогда возьмите мою визитку. Обзаведетесь телефоном и позвоните мне. Договорились?

— Договорились, — согласилась я.

— Может, вас подвезти? — вручив визитку, осведомился Семен Игоревич.

— Я доеду на метро, — ответила я. Перед глазами возникла картина, произошедшая в магазине. Мне стало неловко, поэтому поспешила убежать от галантного бизнесмена.

— Позвоните, — еще раз повторил Брагин, садясь в машину, — обязательно позвоните, буду ждать.

Домой добралась через полтора часа. Родственник к тому времени бодрствовал. Важно восседал на кухне, опохмеляясь.

— Чего приперлась? — спросил дядя, опустошив очередную рюмку. — Отгул взяла? Никто работать не хочет!

— Поведай мне, кто на роскошную жизнь денег дал? — я устроила допрос.

— Не твоего ума дело! — зыркнул Владимир.

— Ты долги набираешь, а кто их отдавать будет? — мои нервы натянулись словно струны. — Придут крепкие мужики и скажут: «Где Владимир Эдуардович? Он брал в „Быстрозайме“ сто рублей, пора отдавать сто тысяч! Как нет денег? Это не страшно, квартиру пусть перепишет!». Ты этого хочешь?

— Машка, дрянь! — алкоголик поднялся, придерживаясь за холодильник. — Моя жилплощадь! Ишь, рот раззявила на чужое добро! Тебя не должна волновать чужая жизнь! Дура! Деньги эти я заработал! Поняла?

— Кем же ты работаешь? — я сложила руки на груди. — Сомневаюсь, что грузчикам выдают зарплату, на которую они могут купить ящик водки! Да еще какой! Самая дорогая! Выходит, шикарно платят разнорабочим!

— Заткнись! Дура! — изо всех сил заорал родственник. Он стал швырять в меня все, что было на столе. — Приживалка! Проститутка!

— Алкоголик! Пьяница! — не оставалась в долгу. — Когда ты уже дашь спокойно жить? Наверное, когда обопьешься этой гадости и отправишься на тот свет!

— Ах ты тварь… — Владимир замер. — Что ты сказала? Выметайся, чтобы духу твоего не было на моей жилплощади! — неожиданно он кинул в меня конфетницу.

Шедевр советского производства, а раньше делали все массивное и капитальное, попал в меня. Не думала, что дядя Вова может обладать такой меткостью. Заехал прямо в губу.

Подбородок онемел. Губа отозвалась ноющей болью. Я провела рукой, ладошка была в крови. Под сумасшедшие крики я покинула квартиру.

На площадке меня поджидал еще один неприятный сюрприз.

— Машка, — Алевтина Ивановна вцепилась в лацкан моего жакета, — ты убираться будешь? Чувствую, полицию придется вызывать! — заметив кровь на лице, старуха понизила тон и отпустила меня. — А ты чего побитая? Вовка с пьяных глаз уму-разуму учил?

Я молча кивнула.

— Ты вытерлась бы, — хмыкнула настырная соседка, — а то неизвестно на кого похожа.

Ничего не ответив, выбежала из подъезда. Отправилась в сторону парка. На душе было тяжело, будто кто-то кирпич подвесил на веревочке.

В парке устроилась на скамейке и наблюдала за падающими снежинками. Снегопад набирал силу. Деревья, кусты, скамейки — обретали сказочную красоту. Сидела на лавке, превращаясь в снеговика, и не могла представить, что теперь делать? Куда идти? Где работать? Почему-то от любых мыслей на эту тему начинало тошнить. Губа пульсировала, а голова раскалывалась.

Прекрасно понимала: выбор невелик. Нужно подождать часа три и топать к дяде. За это время он должен был напиться до чертиков и уснуть до утра.

Собравшись с мыслями, решила сходить к участковому написать заявление об утрате паспорта.

Участковое отделение затаилось в подвале дома. Преодолев крутые ступеньки, я оказалась в узком коридорчике. Проследовав по нему, уперлась в дверь. Табличка гласила: «Участковый Граблин Е. О.».

После непродолжительного стука раздался голос:

— Входите!

В крошечной коморке, заставленной массивной мебелью, начальствовал Граблин. Толстый, коротко стриженый мужчина сидел за столом, разглядывая что-то на мониторе компьютера.

— По какому вопросу? — гаркнул страж порядка.

— По-поводу паспорта, — пройдя к столу, пояснила.

— Мы паспорта не выдаем. На двери прочитай, что написано? Участковый! А за паспортом тебе нужно в МФЦ, — устало ворочал языком Граблин.

— Мне полицейский сказал к вам подойти…

— Епт, — мужик хлопнул рукой по столешнице. — Какой еще полицейский? Не морочь мне голову!

— Который по вызову приезжал… вчера… ну, который маньяка упустил…

— Так это ты? — оживился Граблин. — Как там тебя? Соболевская?

— Верно, — выдохнула я.

— Во! Мало проблем из-за тебя! Так еще сюда приперлась!

— Почему вы так со мной разговариваете? — не выдержала я. — Что вы себе позволяете? Я потерпевшая, меня чуть не изнасиловали! Паспорт сперли! А вы мне претензии предъявляете! Уж простите меня, что помешала вам ничегонеделаньем заниматься!

— Похами мне тут! — взъелся участковый. — Пятнадцать суток захотела? Потерпевшие пошли, хуже уголовников! Нужно еще разобраться, кто там кого изнасиловать хотел! — мужчина закашлялся. Вытащил из ящика стола бутылку минеральной воды. Сделал пару глотков и продолжил. — В общем, протокол ты вчера подписала. Сейчас пиши заявление о нападении. Сразу же отсюда поедешь в МФЦ. Напишешь заявление о потере паспорта. Поняла?

— Поняла! Но заявление о нападении писать не буду!

— Ты совсем охренела? — участковый вскочил. — По какой причине отказываешься сотрудничать со следствием?

— Мне нужно восстановить документы! А этот маньяк меня совсем не заботит!

— То есть ты не хочешь, чтобы мы его нашли?

— Вас вообще не должно волновать чего хочу я. Ищите его, я не против, но заявление писать не буду, — подытожила я и направилась к выходу.

Сотрудник правоохранительных органов кричал что-то вдогонку. Под эти фанфары покинула его владения.

Не успела выйти на дорогу, в меня врезалась женщина. Это оказалась Инна Богдановна.