Фермата

Денис Любич, 2023

Денис Любич (р. 1994) – российский поэт, писатель и музыкант, плодовитый во всех выбранных им направлениях творчества. Его поэзия, как и музыка, проникнута глубокой мрачной иронией, отсылающей читателя к романтическим и пост-романтическим настроениям Шарля Бодлера, Эдгара Алана По и Сёрена Кьеркегора, но переносит эти идеи в современные реалии и выражает их современным языком. Данная книга «Фермата» – это первое печатное издание Дениса Любича, однако вовсе не первое написанное и опубликованное. Являясь, по сути, сборником, книга воспринимается как цельное произведение и отмечает новый период в творчестве поэта, разительно отличаясь от предыдущих его работ. Денис Любич пишет сразу на трёх языках, и его творчество также совмещает в себе традиции русской, западной и восточной поэзии. Темы любви и невзаимности, жизни и смерти, хрупкой красоты и разрушительной силы времени – все они типичны для мировой поэзии, но у Дениса Любича приобретают новый, безнадёжно-мрачный и вместе с тем ироничный оттенок. Также в книгу вошли два рассказа Дениса Любича, в которых идеи писателя переданы в метафорически-притчевой форме: в одном с помощью сюжета сказочно-мистического, в другом – научно-фантастического. Оба рассказа соответствуют романтическому тону представленных в книге стихотворений и полны глубокой языковой поэзии и неожиданных художественных решений.

Стихи на английском

Castration

I’d like to castrate myself

because there is no sense in me as a man.

I’d like to castrate myself,

I lost my ego a long time ago

Where the rivers flowed

now the sadness grows,

and horizons fall

and the bitter taste —

there’s no pride in that,

only shameful waste.

Seekers come and go,

only I’m still there,

as the rivers flow

with my falling hair,

I’m too dumb, too blunt,

I am out of league,

banished from the University,

lost the contest —

draped in white,

I lean over this field

as a pimple on someone’s ass

and all the Omaha beach soldiers,

and all the Stalingrad soldiers,

and all the Trojan soldiers

are crying over me

and I cry over them —

death castrated us all.

Кастрация

Я хотел бы себя кастрировать,

потому что во мне как в мужчине нет смысла.

Я хотел бы себя кастрировать,

я давным-давно потерял своё я.

Там, где реки текли,

расцветает печаль,

и закат за холмом,

горький вкус на губах,

и гордиться здесь нечем,

всё — стыд, тлен и прах.

Те, кто ищут, придут и уйдут,

только я буду здесь всегда —

пусть же реки текут и текут

и седеет моя голова.

Слишком глуп я и прям,

сорта я не того,

выгнанный из Университета,

проигравший конкурс —

обёрнутый в белое,

я рею над этим полем,

как прыщ на чьей-то заднице,

и все солдаты Омаха-Бич,

и все солдаты Сталинграда,

и все солдаты Трои

плачут по мне,

а я плачу по ним —

смерть кастрировала нас всех.

The real sex

A dream about sex

has nothing to do with the real sex.

The real sex is pain,

the real sex is struggle,

the real sex is humiliation.

Sex is a shameful compromise

between what you want and what you get —

you always try to fall in love

with the one you have sex with

but you never have sex with the one

you love.

Sex is inability —

inability to be better,

inability to get higher,

inability to satisfy your partner,

to satisfy yourself.

In bed you are always alone —

in the moment you dream,

in the moment you come.

Sex reminds us of our imperfections,

of the dirtiest parts of our bodies,

of the dirtiest parts of our souls.

Sex takes nothing from love,

nothing from respect,

nothing from gentleness.

Instead,

it makes you do repetitive movements

just to free your body

from another secretion

when the planet is overpopulated.

Still,

he is who always wants

and she is who always stops.

You have to prove yourself

but there’s nothing to prove in the modern life.

You’re just a spit on a highway,

shit on a railway

or stinky leftovers

on the rubber walls of a condom.

This is sexual you —

don’t get yourself fooled.

Настоящий cекс

Мечта о сексе

не имеет ничего общего с настоящим сексом.

Настоящий секс — это боль,

настоящий секс — это борьба,

настоящий секс — это унижение.

Секс — это постыдный компромисс

между тем, что ты хочешь и что получаешь —

ты всегда пытаешься влюбиться в того,

с кем занимаешься сексом,

но никогда не занимаешься сексом с тем,

кого любишь.

Секс — это немощность,

немощность стать лучше,

немощность подняться выше,

немощность удовлетворить твоего партнёра,

удовлетворить себя.

В постели ты всегда один —

когда ты спишь,

когда ты кончаешь.

Секс напоминает нам о наших несовершенствах,

о самых грязных частях наших тел,

о самых грязных частях наших душ.

Секс ничего не берёт от любви,

от уважения,

от доброты.

Вместо этого

он заставляет тебя совершать повторяющиеся движения

только лишь для того, чтобы освободить твоё тело

от ещё одной секреции,

когда планета перенаселена.

И всё же

он тот, кто всё время хочет,

а она та, кто всё время останавливает.

Ты должен утвердить себя,

но в современной жизни нечего утверждать.

Ты всего лишь плевок на шоссе,

дерьмо на железной дороге

или вонючие остатки

на резиновых стенках презерватива.

Вот он — сексуальный ты,

не обманывайся.

Britney Spears

I dreamt about Britney Spears —

old, forgotten star

visiting our savage country.

In front of her

I was dancing

and singing Mickey Mouse falsetto

with my broken voice

imitating Justin Timberlake

and everybody could dig it.

I was the host

of that ridiculous ceremony

celebrating a whore

as the greatest wonder

which may happen here.

Crowds and crowds of laughing people.

Me, the jester,

welcoming the second-rate wonder.

Бритни Спирс

Мне снилась Бритни Спирс —

старая забытая звезда,

которая приехала посетить нашу дикую страну.

Перед ней

я танцевал

и пел фальцетом, как Микки Маус,

своим сломленным голосом

имитируя Джастина Тимберлейка,

и публика была от этого в восторге.

Я был ведущим

этой нелепой церемонии,

чествуя шлюху,

как величайшее чудо,

что может здесь произойти.

Сотни и сотни смеющихся людей.

Я, шут,

встречающий второсортное чудо.

Airport hall

She was fading out through an airport hall,

Not thin at all, a bit squat even,

but such a warm figure

dipped in an enormous tenderness,

a kind of tenderness that goes straight to your heart

and bites it

with no remorse.

Love is masochism,

love is Christianity,

a Crucifix,

not always sacrifice,

because sacrifice is not what it is

when it goes with satisfaction.

And then the pain turns into bliss —

blissful was her smile,

thrown through all these shades of people,

stuck in this imaginative airport hall.

Her movements were slow

and for a moment

they were still.

That was the moment when I woke up

with bitterness

of everything I can’t have in this life —

no airports,

no girls,

no destinations.

And then the pain turned into pain

and it wasn’t blissful.

Зал аэропорта

Она медленно исчезала посреди зала аэропорта,

вовсе не худая, даже немного приземистая,

но столь тёплая фигура,

погружённая в необъятную нежность,

такую нежность, которая идёт до самого сердца

и вгрызается в него,

не жалея.

Любовь — это мазохизм,

любовь — это Христианство,

Распятие,

не всегда жертва,

потому что нельзя назвать жертвой то,

что идёт бок о бок с удовольствием.

И тогда боль превращается в удовольствие —

полна блаженства была её улыбка,

брошенная через этих людей всех цветов и оттенков,

застрявших в этом воображаемом зале аэропорта.

Её движения были медленны,

и на мгновение

они застыли.

В это мгновение я проснулся,

полный горечи

всего того, чего в моей жизни нет —

ни аэропортов,

ни девушек,

ни направлений.

И тогда боль превратилась в боль,

и блаженства в ней не было.