Добрые вещи

Денис Евгеньевич Рябцев, 2021

Сборник рассказов «Добрые вещи» написан от первого лица. Такая форма изложения помогает воспринимать читателю контекст жизненных историй автора, как нечто пережитое каждым из нас. Здесь представлены тексты, посвященные описанию подготовки детей к Единому государственному экзамену, тщетности поиска выгодных мест для покупки продуктов, сложному с этической точки зрения аспекту заботы о ветеране и другие истории, которые будут интересны широкой читательской аудитории. Комичные вещи, посвященные установке водопроводного крана, двойному конфузу на железнодорожном вокзале, установке стенда на кафедре института, развлекут читателя. А наброски с натуры о восприятии цвета художником, забвении и наказании, особенностям изготовления фарша в условиях пандемии – все это может дать глубокий шлейф ассоциаций читателю. Сборник завершает «Трактат о дороге», в котором за автомобильными историями лежит нечто большее – про нас, про эпоху, про бесконечный путь навстречу солнцу.

Ветеран

Мораль описывает далеко не все вещи в жизни. И чувствуешь бессилие, когда нет однозначного ответа, как поступить.

Мы с мамой стоим у подъезда. Грязная высотка среди пыльного двора, заставленного легковушками. Ветер доносит запах от мусорных контейнеров.

— Дядя Потап, это я, — говорит женщина в домофон.

— Кто? — доносится с треском из динамика.

— Татьяна, племянница ваша.

— Откуда приехала?

— Из Верховецка, открывайте. Мы едва на ногах стоим с сыном. Целую ночь добирались.

— А с какой улицы вы? — не верит существо на другом конце.

— С Комсомольской. Ну что же вы голоса моего не узнаете?

Замок общей двери щелкает, пропуская родственников внутрь.

— Вот, старый, совсем уже из ума выживает.

— Да, чувствую, какой нас прием ожидает.

Мы заходим внутрь, привыкая к затхлому запаху, и поднимаемся вдоль исписанных граффити стен к лифту.

— Просто кричащая безнадега, — констатирую, — Посмотри на почтовые ящики. По ним, наверное, из пушки стреляли.

Приезжает кабинка, поскрипывая, открывает нам грузовое пространство. Затаив дыхание, благополучно поднимаемся вверх.

Общая дверь кубрика на третьем этаже закрыта. Долго ждем, предполагая, что родственник о нас успел позабыть. Но через время доносятся шаркающие шаги. Наконец слышится металлический лязг. Но полотно приоткрывается лишь чуть-чуть. В небольшую щель худощавый дед в вязаной шапке разглядывает гостей. Словно лесной гриб под ядовитой шляпкой он посматривает на нас с недоверием.

— Таня? — Еще раз переспрашивает он, — А кто это с тобой?

— Сын.

— А?

— Сын! Меня привез на машине.

Пенсионер открывает калитку полностью, позволяя нам пробраться в холл.

— Проходите, — зовет за собой, держась рукой за стену, как за поручень. На нем обвисший пиджак, трико, заляпанное чем-то высохшим.

Мы проходим несколько метров до его квартиры, где прибита выцветшая табличка «Здесь живет ветеран ВОВ» со звездой.

Внутри жилища остался только узкий лаз между кипами журналов, пакетами с каким-то барахлом и кучей другого хлама. Здесь что-то давно пропало из продуктов и стоит вонь, которая заставляет слезиться и покалывает ноздри.

Конец ознакомительного фрагмента.