Соседская девочка (сборник)

Денис Драгунский, 2019

В новом сборнике Дениса Драгунского ироничные, едкие, порой полные грусти и ностальгии рассказы, заметки о литературе, причудливые сны и наброски сценариев складываются в сложный пазл, в котором невзначай можно узнать соседскую девочку, первую любовь, лучшего друга, начальника или даже самого себя.

проводи меня до дому

ПЯТЬ СЕКУНД И ДВА ЧАСА

На днях сидел в кафе с одной своей знакомой. Пообедали. Потом попросили чаю. Простого, зеленого, классического. Официант спросил: «Десертики будете?» Я сказал: «Дайте меню», он принес тяжелую кожаную папку, раскрыл на нужной странице, забормотал: «черный лес, эстерхази, тирамису, эклерчики». Я спросил: «Возьмешь пирожное?» Она помолчала, подумала — долго думала, секунд пять, — но потом покачала головой и сказала: «Пожалуй, всё-таки нет».

Я не удержался и спросил:

— Скажи, а вот ты, когда сделала паузу, ты на самом деле думала, брать пирожное или не брать? Или ты уже заранее знала, что не будешь, и только сделала вид, что раздумываешь?

— Нет, — сказала она. — Я честно размышляла. Я хотела сладкого. Но потом решила, что лучше сдержаться.

— Понятно, — сказал я. — Тогда позволь еще вопрос. Интимный. Ладно?

— Валяй, — сказала она и посмотрела на меня поверх очков.

— Нет, не лично интимный, а так, — смутился я. — На интимную тему. Вообще.

— Не томи! — засмеялась она.

— Вот такой вопрос, — сказал я. — Как ты понимаешь, я в молодости не раз и не два, и даже не десять и не сто, после танцев, или выпив в хорошей компании, или читая стихи на скамейке Тверского бульвара, — я говорил, шептал девушке: «Поехали ко мне». А девушка молчала несколько секунд, как будто бы взвешивая все за и против, а потом медленно и отрицательно качала головой.

— Что, так ни одна и не согласилась? — засмеялась моя собеседница. — Бедный!

— Да нет! Я не о том. Когда она соглашалась, то все получалось как-то без слов. Она просто обнимала меня, или шла в прихожую взять пальто, или мы вместе вставали со скамейки и бежали к троллейбусу. А если нет — то перед отказом непременно пауза. Вот и скажи мне: девушка уже заранее знает, что не поедет, и только делает вид, что решает? Чтоб обидно не было, чтоб отказ выглядел обдуманным. Или она на самом деле обдумывает разные «за» и «против»? И вот приходит к выводу, что доводов «против» все-таки больше…

— Смотря сколько секунд, — сказала она. — Ты прав, неприлично сразу завопить «нет». Но если она думает две секунды, это значит, что ты ей совсем не нравишься. В эти две секунды она в уме произносит: «Я — к тебе? Ты охренел, дружочек?» Но если она молчит пять секунд — значит, она действительно думает. Но ты знаешь, о чем она думает, что взвешивает?

— Что?

— Вот что. Ей очень хочется. Но сразу сказать «да» — неприлично. Хорошие девчонки с перва раза не дают, известное дело. Но сказать «нет» — это риск, что второго раза не будет. Вот между этими рисками и идет выбор, между риском показаться легкой давалкой или мрачной целкой. Понял?

— Понял, — сказал я. — А я-то думал, тут мысли о будущих отношениях, что он за человек и всё такое.

— Для этого нужно часа два, — сказала она. — Вот один раз один очень хороший мальчик сказал мне, что я ему очень нравлюсь. Серьезно так сказал, в глаза заглянул, за руку взял. После последней лекции. А у меня как раз родители уехали к бабушке в Свердловск. Я одна дома, в отдельной квартире. Я ему говорю вместо ответа, то есть он говорит: «Ты мне очень нравишься», а я говорю: «Проводи меня до дому». Мы учились на Моховой. Я жила в начале Дмитровского шоссе. Пятница. Конец ноября. Холодно, снег и ветер. Он говорит: «Пошли». Беру его под руку. Идем. Сначала по Горького, потом на Чехова мимо кино «Россия», потом через Садовую на Каляевскую, на Новослободскую… Я уже дома линеечку к карте приложила — бог мой родимый, почти восемь километров! Пешком! Снег в лицо! Уши мерзнут! А он мне все рассказывает, рассказывает, чем он увлекается в научном смысле, а потом про поэзию, я ему говорю: «Почитай чего-нибудь», а он читает, громко, красиво…

— Прохожие, небось, оглядываются?

— Да нет, стихи он уже на Новослободской читал, там народу почти не было. Да. Закончил он читать, я ему говорю: «Стой». И стала ему шарф поправлять. «А то, — говорю, — ты у меня простудишься». «Ты у меня», понимаешь? То есть я уже думаю и чувствую — мой человек. Совсем родной. Он мне плечи легонько так сжал: «Спасибо». Хорошо. Не полез целоваться, а вот так — по-родному. Чудесно. Идем дальше, темнеет, он начал про свою семью рассказывать. Мама-папа, дедушка-бабушка, брат и дядя, где живут, кем работают, даже сколько получают! Дедушка генерал, папа доцент, дядя главный инженер, брат кандидат наук… Собака Вальтер, кошка Муся, дача в Валентиновке, машина «Волга»…

— Запомнила, однако! — сказал я.

— Это старческое, — сказала она. — События молодости со всей яркостью.

— Ладно, — сказал я. — Ну и?

— Ну и вот. Где-то на середине Бутырской улицы я вдруг сообразила, что он про меня ничего не спрашивает. Чем я увлекаюсь, у кого курсовую пишу, какие книжки люблю… Или вот про свою семью рассказывает — точнее, хвалится. А про моих папу-маму не спрашивает. А я-то рассупонилась как дура — родной человек, мой человек… А ему про меня ничего не интересно! Ну и иди к черту! Как-то сразу во мне щелкнуло. Как будто выключилось. Он дальше треплется, а мне противно.

— Ты что! — сказал я. — Он, наверное, подумал, что это будет бестактно. Выяснять про твоих родителей — как будто сватовство.

— Не знаю, — сказала она. — В общем, дошли до моего дома, зашли в подъезд, и я ему говорю: «Спасибо, что проводил, пока». Он прямо сглотнул. «Пока», — говорит. Повернулся и убежал.

— Интересно, — сказал я.

— Да. Пока шли по Горького, по Чехова, по Каляевке — я уже всё размечтала во всех подробностях. Такой хороший, добрый, умный, а на Бутырской вижу — холодный, тупой, самовлюбленный «мальчик из хорошей семьи»…

Я вздохнул.

— А может быть, мне просто очень сильно писать захотелось, — тоже вздохнула она. — Представляешь, входим, квартира маленькая, современная, дверь сортира в прихожую смотрит, я бегу в сортир, и он слышит «дззззз». Ужас, кошмар, позор. Но ничего. Я потом все-таки вышла за него замуж. Но ненадолго.