Мой Ангел

Денис Васильевич Макеенко Dl@ym, 2020

Жизнь на грани финиша, где каждый шаг может стать последним. Идти, спотыкаясь, в надежде, что судьба подарит тебе немного счастья, не зная при этом, что за твою душу давно ведут бой "тьма" и "свет"… Остановиться бы, но как? Обратный путь открыт только проводнику, чьи глаза повидали немало несчастья и боли. Нарушит ли он закон ради дружбы или любви? Верит ли он сам в неё? Сквозь пространство и время и все "темною тропой", чтобы жить… Смерть ради жизни, а жизнь ради любви, но выбор между "светом" и "тьмой" лежит на кончике пера…

Глава 4. Вставай

Свет. Белый, яркий, пронзительный свет заполонил все. Куда бы не падал взор Маринетт, все везде пропитано светом. Он движется, распространяется подобно туману, который застилает вечером землю.

Приятная прохлада окутывает тело. Довольно странно ощущать себя такой — воздушной… практически невесомой. Кажется, что если она сейчас захочет, то сможет взлететь, но только куда? Да и зачем?

Как-то странно, но ей кажется, что это именно то место, где она сейчас должна быть. Конечно, многое еще непонятно, но большинство назревших в голове вопросов её не терзают.

— Как-то пустовато здесь… — подумала девушка, как вдруг за спиной послышался до боли знакомый голос.

— Маринетт? — окликнул ее кто-то.

— Папа? — удивлённо спросила синеглазка распознав знакомый голос.

— Доченька, что ты здесь делаешь? — эхом доносилось из белой дымки.

— Папа?!! Это… это ты? — заголосила она с нотками грусти в голосе.

— Да, это я родная! — ответил добрый и искренне любящий голос.

— Папа!!! Я… я не могу поверить! Я так рада!.. Только, где ты? Я тебя не вижу! — радуясь и одновременно чуть ли не плача спросила Мари.

— Я здесь! — спокойно ответил отец, и рядом с девушкой из тумана вышел здоровый рослый мужчина, облачённый в тонкую белую льняную рубашку и такого же плана свободного кроя штаны.

— Папа!!! — радостного закричала дочка и бросилась к нему в объятья.

Слезы радости градом покатились из глаз Маринетт. Она до безумия была рада его увидеть. В последний раз они разговаривали утром, перед школой, почти десять лет назад. Именно в тот роковой день его не стало, когда в их лавку вломился грабитель.

***

Возможно, что тогда все могло бы закончиться иначе и, вполне возможно, что он бы спокойно встретил старость рядом с Сабин, но проводник уже ждал жертву, и, та роковая пуля досталась именно Тому.

Парень стрелявший в месье Дюпэна не хотел такого исхода, он и вовсе никому и никогда не желал зла. Этот горе-грабитель всего лишь хотел разжиться деньгами, но страх перед возможным наказанием и внутренняя неуверенность привели к тому, что бездумно размахивая оружием, он произвёл выстрел. После чего, в панике, сломя голову бежал из пекарни куда глаза глядят, забыв при этом и деньги, и своё оружие.

Сабин сразу же вызвала скорую помощь, но рана оказалась смертельной.

Единственное, что успел сказать тогда Том, что он очень любит её и дочку, после чего — покинул грешный мир.

Маринетт тогда была в школе, и узнала обо всем только спустя несколько часов. Надо ли объяснять, что именно с этого момента в жизни девушки все пошло наперекосяк.

Столько боли и страдания, столько несбывшихся мечт, дни, многие дни без главного мужчины в жизни пока еще маленькой девочки. Очень несладко ей пришлось первые два-три года. Несмотря на собственные переживания ей пришлось значительно повзрослеть и перебрать на себя часть дел как по дому, так и по пекарне. Сабин Чэн была конечно довольно сильной женщиной, но внезапная потеря мужа сильно надломила ее внутреннюю стержень. Дочь как могла, вытягивала мать из длительной, и отчасти, скрытой депрессии. Мадам Чэн не желала опускать руки и потому, с головой погрузилась в работу. Как результат — Маринетт в каком-то плане потеряла и мать.

Работа в пекарне, школа и домашние дела забирали много времени и поэтому синеглазка все реже встречалась с друзьями, а если бы не Алья, то, наверное, и вообще забыла, что означает слово «друг».

Сезер всячески поддерживала подругу. Пока они учились вместе старалась оградить Мари от семейных трудностей и дурных мыслей, но как только обучение в коллеже завершилось, встречи с подругой стали редкими явлениями.

Маринетт очень скучала по отцу, по его доброму взгляду и отчасти строгому, но при этом весьма задорному характеру. Часто перед сном она мечтала, что: «Вот, может завтра я проснусь, а все, что произошло — окажется все лишь страшный сон… и папа, вновь, на завтрак сделает свой фирменный мясной рулет», — но, к великому сожалению, все оставалось несчастливой реальностью. А так хотелось его обнять, сказать, что безумно по нему скучает, что любит его больше всех на свете, что он самый лучший человек на земле, и что без него мама теперь совсем не мама.

Да, мадам Чэн сильно изменилась за десять лет, она стала черствой и холодной по отношению к дочери. Второй раз замуж она так и не вышла, хотя кандидаты были. Сабин старалась держать себя в форме, да и дочке спуску не давала. Именно по этой причине, как только Маринетт смогла себе позволить, тут же сняла квартиру и с облегчением съехала от матери.

Так Дюпэн-Чэн и повзрослела. Единственным настоящим другом у нее оставался лишь Нуар…

***

Слезы так и льются из глаз. Невозможно поверить в то, что сейчас он рядом. Что она может его обнять и сказать все, что наболело за десять лет. И она точно знает, что папа её поймет, как никто другой, ведь когда он рядом можно ничего и не говорить…

— Папа, я… я… — пыталась сквозь слезы хоть что-то сказать Мари.

— Все хорошо милая, я знаю… Я тебя тоже люблю… — крепко обнимая и гладя голову дочери тихо шептал ей отец.

От него исходили тепло и свет… приятный и теплый, как облачко. Спустя мгновение слезы прекратились, а на лице девушки засияла улыбка.

— Дай-ка я на тебя посмотрю, — сказал Том и отпустил дочь, — ты так выросла, так похорошела, ну, прям невеста!

Мари смутилась, — Ну, пап!..

Месье Дюпэн конечно же был прав, Маринетт и вправду стала настоящей красоткой: стройные длинные ноги, точеная фигурка, нежные голубые глаза и темные длинные локоны, что развивались на ветру. Сейчас она была облачена в легкий, тончайшего шёлка, белый сарафан на тонких бретельках, что доходил чуть повыше колена, и отчасти больше походил на ночнушку. Хоть она и выросла, но все еще была невысокого роста, и даже стоя босиком практически на носках, все равно доходила Тому только до плеча.

— Ты такая же красивая, как и твоя мать в твои годы, — мечтательно сказал ей отец.

Маринетт же это сравнение заставило загрустить.

— Пап, мама…

— Я знаю… — печально ответил он, — Но ты не переживай, все будет хорошо.

— Правда? — воодушевлённо спросила синеглазка.

— Правда! — кивнул Том.

Невнятные звуки расходились по туману подгоняя встречу отца и дочери к финалу.

— Дорогая, тебе пора… — сказал Том.

— Что? В смысле? — не поняла девушка и, сама того не понимая, начала отдаляться от отца.

— Тебе еще рано… мы увидимся позже… — ответил пекарь, и постепенно начал таять в белом тумане.

— Папа! Постой!!! — закричала Мари и попыталась побежать вслед за ним, но его полностью поглотил туман.

— Паааапппааа!.. — разревевшись, как дитя, она рухнула на колени.

Заливаясь слезами девушка снова услышала невнятный голос, что звал её. Мари вытерла слезы и встала. Посмотрев вперед она увидела, что туман начал двигаться ей на встречу и с каждым мгновением все быстрее и быстрее приближался. До сих пор яркий свет начал постепенно гаснуть, а в лицо полетели мягкие белые пушинки.

— Встаааавввааай!.. — отчетливо и протяжно прозвучал незнакомый голос.

Пух и перья легонько били в лицо, а белый свет вдруг полностью иссяк.

— Вставай!

Громкий мужской голос разбудит Мари. Она широко распахнула глаза, а над нею стоял Нуар. С перепуганным взглядом он смотрел на хозяйку, а вокруг неё и по всей комнате валялись белые перья.