ПереКРЕСТок одиночества – 2

Дем Михайлов, 2020

Дем Михайлов – известный российский писатель-фантаст, один из основоположников ЛитРПГ, автор популярных циклов романов в жанрах фэнтези и боевой фантастики. Представляем вторую книгу из его цикла «Перекрёсток одиночества». Главный герой многого добился в этой жизни – и заскучал. Заскучал по временам, когда шёл к цели и каждый прожитый день был наполнен смыслом и борьбой. Что ж, судьба даёт ему возможность снова испытать эти чувства. Правда, в условиях, совсем некомфортных. Герой оказывается в странном месте, где каждый день нужно бороться за жизнь. Где чтобы поесть и согреться – нельзя расслабляться ни на минуту. В месте, которое стало его тюремной камерой и маленькой вселенной… Новая действительность открывается герою шаг за шагом и поражает. Оказывается, его крестообразная камера движется в воздухе и вместе с ним летят другие узники. Путём неимоверных усилий, а также благодаря сопутствию удачи ему с группой заключённых удаётся сбежать. Но что ждёт их на поверхности земли в этом загадочном и пугающем мире?

Глава третья

Охранники Замка встретили меня у лестницы от Холла к Центру. Неведомым образом до них донеслась весть о том, что медвежонка я тащу именно к ним. Легла на пол пленка, тушу уложили в нее, закутали, перевязали веревкой. Старики удивительно легко подняли зверя на плечи и потащили вверх, мимоходом кивнув — следуй, мол, за нами. Я спорить не стал.

Оказавшись у знакомых дверей, немного подождал. И на ожидаемый вопрос о желаемых благах, коротко ответил:

— Талоны.

— На все?

— Ага.

— Держи. Два полных листа талонов. Может, еще чего добавить?

— Этого вполне достаточно, — отказался я, убирая талоны в карман. — Спасибо.

— Постой. Поговорить с тобой хотят.

— И кто?

— Михаил Данилович. Весомый человек. Рассудительный.

— Хорошо. Здесь подождать?

— Проходи, — широким жестом указали мне на приотворенную дверь, ведущую в Замок.

Радоваться я не стал. Уже знал, что там просто хорошо обставленная тамбурная комната для приема гостей. Сняв верхнюю одежду, аккуратно сложил на стул, поставил рядом оружие. Пригладил волосы. И вошел. Как и следовало ожидать, комната была пуста. И это на самом деле была гостиная. Камин с потрескивающим огнем, подъедающим шкуры червей. Пара диванов, шесть кресел. На стенах несколько картин, на полочках различные безделушки.

Усевшись в кресло, спокойно принялся ждать, отсчитывая про себя секунды. Я даю пять минут. Если за это время Михаил Данилович не явится — я отсюда уйду. Не я напросился на встречу — меня сюда пригласили.

Он пришел на исходе третьей минуты. Прошел через заднюю узкую дверь — деревянную, резную, снабженную начищенной до блеска ручкой в виде оскаленной медвежьей головы. Ручку наверняка притащил с собой один из бывших сидельцев. А вот дверь… вряд ли кто с дверью сюда явился. Ее сделали здесь. Резьба не проблема — таланты у сидельцев разные бывают. Но такой широкий кусок дерева — дверь выглядит цельной.

Встав навстречу старику, что, как я отметил автоматически, шагал легко и бесшумно. Осанка прямая, голова поднята, за исключением аккуратно подстриженных седых волос и морщин, в нем нет ни малейших признаков старости. Движется свободно, шагает широко, все зубы на месте — что видно по широкой открытой улыбке. И рукопожатие удивительно крепкое.

— Добрый день. Мое имя Михаил Данилович.

Сразу отметил границы дозволенного. Не предложил величать только по имени или только по батюшке.

— Здесь меня зовут Охотником, — улыбнулся я в ответ.

— А до этого Гниловозом. Потому что на кресте трупы таскал. Верно?

— Все верно.

— Удивительно. Ты меняешь имена, как хамелеон, мой юный друг. И каждый раз имена соответствуют ситуации. Там ты гниль таскал. Здесь на медведей охотиться начал.

— Почему нет, — развел я руками.

— А настоящее имя?

— А что оно здесь дает? — спросил я. — Моя настоящее имя. Вся наша прошлая жизнь здесь не играет ни малейшей роли. Я мог быть там известным политиком или спортсменом — но здесь я просто обычный узник получивший свободу.

— Получивший ее гораздо раньше срока. И оставшись при этом целым. Да еще и провернув целую авантюру, — отметил собеседник.

— Не без этого. Крутиться в стреляющей карусели целых сорок лет, каждый день играя в русскую рулетку со Столпом… это не по мне.

— А мы вот откатали от звонка до звонка, — хмыкнул Михаил и указал на кресло. — Присаживайся. Выпьешь?

— Кофе, если есть, — не дал я ему перечислить варианты.

— Конечно. С сахаром?

— Будет отлично. Кофе покрепче, сахара не больше чайной ложки.

— Алкоголь?

— Только с холода вернулся. Не стоит пока, — отказался я. — Но спасибо за предложение.

— Отлично.

Щелкнув кнопкой миниатюрной рации, Михаил Данилович распорядился:

— Двойное кофе в большом бокале. Чайную ложку сахара. Мне как всегда.

— Спасибо.

— Тебе спасибо. Ты появился удивительно вовремя, Охотник. Мы потеряли Антипия. Нашего старого, матерого волка, что годами снабжал нас мясом. Прочие охотники ему и в подметки не годились, если говорить начистоту. Теперь все наши надежды возложены на тебя. Ты ведь не против?

— Наследство уже принял.

— Слышал об этом. И полностью согласен. Кесарю кесарево. Насчет мяса…

Я безмолвно приподнял брови.

— И дров, — рука старика указала на небольшой камин, богато украшенный резьбой.

Я продолжил выжидающе молчать.

— Прошу тебя, не отдавай мясо Холлу. По крайней мере, делай это не часто. Причину объяснять надо?

— А что тут объяснять? — дернул я плечом. — Сам все видел. Вся туша пошла в котел. Несколько варок подряд. Ни кусочка мяса не было отложено на черный день. Холловцы живут одним днем и не думают о будущем. Да и нехорошо в их возрасте так обжираться мясом — желудки уже не те. Пища должна быть полегче.

— Именно! — подался вперед Михаил. — Именно! Тогда как мы с мясом обращаемся куда разумней. Думаю, и тут ты уже уловил суть?

— Мясо разрезаете, отправляете на лед. Каждый день используете ровно столько, сколько требуется для варки супов. Кормите весь Бункер. Наверняка стараетесь создать большой запас на будущее — если охотники погибнут, а новые быстро не появятся.

— И снова верно! Ты весьма разумный молодой человек! Вот и посуди сам — от этих необузданных пиршеств одни проблемы! Мясо уходит в никуда. А это ценнейший ресурс! Один из залогов нашего общего выживания в этих неприветливых землях. Мы заботимся о Холле. Стараемся, чтобы супы были наваристыми и полезными. Делимся всем производимым. За этой стеной, — широким жестом старик указал на заднюю стену, — скрыты кухни, кладовые, оранжереи и теплицы. Есть и большой ледник, что сейчас почти пуст. И это тревожно. Только успели обрадоваться появлению среди нас крепкого и решительного молодого мужчины… а ты тут же заставил нас обеспокоиться за твою жизнь!

— Чем же? — удивился я.

— Ты в одиночку вышел из Бункера! В одиночку! Случись что, получи ты ранение — кто поможет тебе вернуться домой?

— Это риск, — признал я. — Но других вариантов нет. Положиться особо не на кого. Вот вы… сможете предоставить мне помощника? В Холле и Центре таких нет.

— К сожалению, среди нас тоже нет охотников, — с сожалением вздохнул Михаил. — Но, может, удастся сколотить бригаду из холловцев? Собрать человек пять, обучить их некоторым навыкам…

— Вряд ли, — качнул я головой. — Очень вряд ли. Время покажет. Пока же я должен получить хоть какой-то опыт. Пусть даже в одиночку. Если я стану отсиживаться в тепле и безопасности — мяса от этого больше не станет.

— Понимаю… смелый поступок. И достойный. Ты думаешь о всеобщем благе.

— Нет, — улыбнулся я. — Тут вы ошиблись, Михаил Данилович. В первую очередь я думаю о себе. Чем больше у меня опыта и знаний — тем больше шансов выжить. Умирать я не хочу.

— Никто не хочет, — грустно усмехнулся старик. — Никто. Все хотят жить как можно дольше, оставаясь при этом в своем уме и имея возможность самостоятельно сходить в туалет. И снова все упирается в размеренный образ жизни с нормальным сбалансированным питанием. У тебя лично есть нарекания к ежедневному меню?

— Вкусно. В меру сытно.

— Вот видишь!

В дверь зашла улыбающаяся девушка, одетая в кожаную тунику и свободные штаны из такого же материала. Длинные расчесанные волосы свободно ниспадали на плечи. Мягко покачивая бедрами, она прошла через комнату, опустила на столик поднос с бокалом кофе и чашкой янтарного чая.

— Это Кристи. Она родилась здесь, — мягко улыбнулся Михаил. — Познакомьтесь.

— Кристи, — чуть присела девушка, одарив меня удивительно ласковым взглядом карих глаз.

Что-то в ее лице было не так. Некая легкая заторможенность. Да и лицо какое-то… пустое… слишком уж расслабленное. Когда она, продолжая смотреть на меня, запустила палец в нос и задумчиво принялась в нем ковыряться, многое стало ясно.

— Охотник, — склонил я голову. — Рад знакомству, Кристи.

Еще одна улыбка. И девушка ушла.

— М-да, — вздохнул Михаил.

Никак не став комментировать увиденное, я взял бокал и с огромным удовольствием сделал глоток кофе. Горячий, крепкий, в меру сладкий. Идеально.

— Я вас услышал, Михаил Данилович, — вернулся я к теме разговора. — Скажу так… не люблю нарушать традиций. Поэтому большую часть добытого мяса и шкур я буду приносить сюда. В Замок. Это и мне выгодно, с какой стороны не глянь. Меньшая часть изредка будет уходить в Холл.

— Как можно большую часть мяса в Замок, Охотник, — попросил старик. — Как можно большую часть. Чем полнее наши ледники — тем сильнее наша вера в сытое будущее. Понимаешь?

— Конечно. Мы договорились. Следующая туша будет доставлена в Замок.

— Но не геройствуй! Действуй осторожно. Продумывай каждый шаг. И помни — наша благодарность будет велика.

— Спасибо, — улыбнулся я. — А можно часть благодарности получить авансом?

— Уточни.

— Знания. Мне нужно как можно больше знаний об окружающем мире. Не помешала бы хорошая карта. Сведения о фауне и флоре. Любые записи о звериных повадках. Ну и хотелось бы знать, что еще за поселения вокруг нас и как себя вести, если вдруг столкнусь с выходцами оттуда.

— Что ж… — после краткого раздумья, произнес Михаил, беря в руки чашку. — Вполне резонная просьба. У нас есть небольшая подборка как раз на такой случай. Но за многие годы ты первый кто заинтересовался знаниями. До тебя так же поступил Антипий. Подожди.

Встав, собеседник не покинул гостевую — вопреки моим ожиданиями. Он подошел к одной из полок, открыл большую шкатулку и вытащил из нее согнутую картонную папку, перетянутую красной широкой резинкой.

— Возьми, Охотник. Я так и так хотел предложить тебе эти знания. Но ты опередил меня. Похвально. Что-нибудь еще?

Забрав папку, взвесив ее в руке, глянул на Михаила Даниловича и поднял руку с бокалом:

— Мелочь. Можно еще один бокал дефицитнейшего кофе? Мне предстоит пара часов углубленного чтения.

— Советую выпить чаю. Он у нас особый. Бодрит куда лучше кофе. Но если ты настроен против чая, то…

— Пусть будет чай, — легко согласился я. — Главное бокал побольше. Спасибо, Михаил Данилович. И за разговор, и за кофе с папкой.

— Кофе с папкой, — усмехнулся старик. — Хорошо сказано. Рад знакомству!

— Взаимно!

Мы обменялись еще одним рукопожатием и разошлись. Беседа завершена. Короткий, но содержательный разговор сводился к малому — тащи все мясо в Замок, и мы не забудем отблагодарить тебя. И долго со мной никто беседовать не собирался. В принципе, все логично. Я здесь новенький. Никто не собирается раскрывать мне душу. И никто не станет давать чересчур громких обещаний. Мой единственный в их глазах козырь — моя молодость. Но кто как не они знают, что молодость проходит очень быстро. А кто здесь считает года? Время течет незаметно. Их жизненный путь занимает время от поздравительного крика «Свободен» до глухой молитвы и почти беззвучного шлепка мертвого тела о дно ледяной трещины на кладбище. Этот же удел ждет и меня. Просто проживу я здесь не пять-десять лет, максимум пятнадцать, а куда дольше. Если меня не сожрет медведь.

Усевшись за один из столиков в общем помещении Центра, поставил рядом бокал чая и, не без трепета, открыл картонную папку. Информация. Самая ценная здесь вещь. Ценнее золота.

Впрочем, радость и трепет длились недолго. Уже через несколько минут они угасли почти полностью.

Что имелось в папке?

Пара дюжин созданных с различной талантливостью иллюстраций.

На них изображались лежащие и стоящие под снегом деревья. Атакующие и спящие медведи. Стаи снежных червей. Столп во всем его величии. Рой крестов, летящих в вышине. Облака. Облака. Облака. Туманы. Одинокие в бескрайнем снежном краю фигурки путешественников и охотников.

Несколько листков исписаны тем, о чем мне уже рассказал Антипий — некоторые тонкости охоты на медведей, способы транспортировки тяжеленых туш к Бункеру.

Имелась и некоторая полезная информация — как строить дом из снежных блоков. Иглу. Этот листок был исписан полностью, по тексту заметно, что писали с чужих слов. Нашелся же умелец-сиделец с такими знаниями. Кто в наше время знает, как вырыть землянку, построить из снега иглу или возвести хотя бы банальный шалаш, могущий защитить от дождя? Зато все прекрасно умеют щелкать компьютерными мышками и тыкать пальцами в сенсорные экраны телефонов.

Снова вспомнились выживальщики. Сурвивалисты. Сколько из этих ребят на самом деле смогут прожить в лесу хотя бы неделю на подножном корме? И это я про летний и осенний лес. Про зимний даже не заикаюсь. У скольких из грезящих скорым концом света парней есть навыки охоты? Сбора грибов и ягод? Мало покупать штаны с кучей накладных карманов и нагружать их метрами особой тонкой и крепкой веревки и мультитулами. Да, среди их все растущего числа есть действительно серьезные и умелые ребята. Но таких меньшинство. Большинство же мечтает о посиделках в уютном безопасном бункере, где под музыку пятидесятых и треск радиопомех будут с восторгом прислушиваться к агонии погибающего мира, наслаждаясь бурбоном и шпротами.

Дом из снежных блоков… это полезная информация.

Сходив в комнату, перебросился парой слов с Шерифом, взял нужные принадлежности и вернулся к столу. Скопировал информацию о постройке иглу, уже завтра собираясь опробовать это на практике.

Отложив листок, взял следующий. Хмыкнул удивленно. Немного текста и цветная иллюстрация. Страница, вырванная из какого-то приключенческого романа. Полуобнаженные герои различных цветов кожи увлеченно сооружают ловчую яму на крупного зверя. Дно ямы щерится острыми кольями, отвесные стены раза в два выше человеческого роста. Судя по природе вокруг — дело происходит в тропиках. Там копать куда легче, чем в вечной мерзлоте. Мне не пригодится. Но я все же потратил некоторое время на изучение иллюстрации. Тут наверняка встречаются глубокие трещины прикрытые снегом. Есть шанс заманить медведя на запах истекающего кровью червя. А когда он бухнется в яму и… М-да… отбой. Нет шанса предугадать, каким местом здоровенная зверюга напорется на кол. Но, скорей всего, пузом. Кол пробьет желудок, заполненный едкой кровью снежных червей, и мясо окажется испорченным. Опять же доставать зверя из глубокой ямы… этот вариант нам не подходит. В сторону.

— Привет, Охотник, — донесшийся веселый голос звучал очень… молодо.

Вскинув голову, я увидел красивейшую девушку. Ухоженную девушку. Опрятно одетую. В синих с фиолетовым оттенком глазах светился острый ум. Да она даже косметикой не побрезговала… и наложила ее умело. Но к черту ее опрятность и косметику — она была молода! Ну как молода… по здешним меркам просто девчонка. А вообще ей неплохо за тридцать. А еще она сидит в самодельной инвалидной коляске, и у нее нет ног ниже колен.

— Я Милена! Рада познакомиться.

Я автоматически протянул руку, и ее крепко стиснула ладонь в перчатке с обрезанными пальцами.

Ловко крутнув коляску, новая знакомая оказалась рядом со столом. Облокотилась, изучила разложенные листки. Весело фыркнула:

— Теорию штудируешь, студент?

— Вы очень молоды, — заметил я.

— Спасибо за комплимент, — рассмеялась женщина.

Или все же девушка?

Нет. Это зрелая женщина. Вполне фигуристая. Подтянутая. Даже спортивная. Многие признаки указывают на ее истинный возраст — морщинки, даже форма лица, что меняется у нас на протяжении всей жизни. Но один черт, мне почему-то казалось, что ко мне подкатила восемнадцатилетняя, максимум двадцатилетняя девушка. Задорная, обаятельная, умная.

— Могу налить чаю, — предложил я, заметив висящую в специальном вырезе на широком подлокотнике кресла пластиковую кружку.

— Спасибо за щедрость. Но лучше я тебя угощу своим фирменным рецептом. Бодрящим. Только не спрашивай, что я туда намешала! Секрет! Немного кофе там точно есть, это ты и сам по запаху поймешь. И нет, я не ведьма.

— Да я и не…

— Даже не думал? Странно. А то здешние почтенные обыватели все, как один, меня ведьмой величают. А старушки еще и ненавидят до кучи.

— За что?

— Сам как думаешь?

— На ум приходит только твоя молодость.

— Угадал. Они попали сюда дряхлыми развалинами. А я угодила всего через два года после начала отсидки.

— Крушение креста?

— В точку! В меня даже не Столп пальнул. Просто другой падающей кельей зацепило, и я кувыркнулась следом. Бах! — Милена всплеснула руками, едва не выронив огромный, вот прямо огромный ярко-оранжевый китайский термос. — Да-а-а… до сих пор вспоминать страшно. Выжила чудом. И даже горжусь! Я, конечно, не Весна Вулович, не с такой высоты грюкнулась, но все же! И тоже переломала ноги. И ребра. Зато руки остались целы! И пришлось попытаться повторить подвиг таких замечательных людей, как Джулиана Кёпке и Алексей Маресьев. Книгу «Повесть о настоящем человеке» читал?

— Дважды. Первый раз бабушка заставила. Второй раз сам захотел перечитать в один достаточно сложный период в жизни.

— Правильно сделал! У меня дома такие книги вообще на отдельной полочке рядком стояли. «Робинзон Крузо», «Повесть о настоящем человеке», «Моя сторона горы», «Уолден, или жизнь в лесу». Один — о пацане, выживающем на дальневосточном острове. И ведь на реальной истории основано. Обожаю такие книги! Но речь о другом — я таки доползла! Представляешь? Надела все, что можно было надеть, и выкатилась наружу веселым таким шариком. Свобода!

— Прямо до Бункера доползла?

— Куда там! До Антипия, — рассмеялась Милена. — Он меня заметил. Он и дотащил. А тут меня уже подлечили. Но кое-чего лишиться пришлось, — она глянула на ноги, чуть подвигала бедрами. — Но это малая цена, верно?

— Согласен.

— Хотя теперь ты у меня забрал лидерство — вообще целехоньким явился. Хотя лицо опухшее и в синяках.

— Синяки по всему телу. Мизинец сломан, — показал я обмотанный палец. — Пара серьезных ушибов. Но это ерунда. Все пройдет через неделю.

— Завидую, конечно! Ну… каждый платит свою цену за свободу, верно? У кого-то цена больше. У кого-то меньше. И в любом случае они, — Милена незаметно указала на играющих в лото стариков, — заплатили цену куда более серьезную. Они отдали молодость.

— Не поспоришь.

— Ты как в келью попал? — На стол бухнулась толстенная тетрадь в кожаном переплете. Старинная тетрадь, можно сказать. Я такие видел только у родителей и бабушки. Общая советская тетрадь в клеточку. Переплет, конечно, не кожаный, но сильно похож. Милена украсила тетрадь наклейками и рисунками, явно вставила дополнительные листы, отовсюду торчали закладки.

— В баре познакомился с неприметным мужичком, — пожал я плечами. — После разговора по душам получил толчок в спину и нырнул в телепорт. Очнулся в келье. А ты?

— В электричке познакомилась. С неприметной тетенькой. Полноватая, добродушная. При подъезде к одной из станции попросила меня помочь сумку вынести. Тяжелая больно. А у нее спина больная. Я и потащила. В тамбур вошла. А меня в спину ладошкой шлеп… вместе с этой сумкой и влетела в келью.

— И что в сумке?

— Кирпичи и старые журналы, — горько усмехнулась Милена, но тут же встряхнула головой. — Заманила меня тетенька. Заманила!

— Заманила, — согласился я. — И ведь не побоялась — прямо в электричке.

— Выгоны почти пустые были — вечер и за сотый километр от Москвы уже укатили. Так что тетенька безнаказанной осталась. Ну и ладно. Что уж теперь поделать.

— Взяла тяжелую сумку как повод попросить о помощи, — размышлял я вслух. — И ведь знала, что обрекает молодую женщину на сорок лет тюрьмы. Могла хотя бы десяток банок консервов в сумку бросить — пусть даже самых дешевых. Не обеднела бы. Но напихала только старых газет и кирпичей. Хм… а как она прошла досмотр на вокзале? Никто не удивился такому содержимому сумки?

— Кто удивляться будет на Павелецком? Там такая суматоха.

— Ну не знаю… куча кирпичей и макулатуры — тут по-любому подозрения какие-то должны возникнуть. И что она им скажет на логичный вопрос: а это что такое, тетенька? Что скажет? Кирпичики на постройку дачного туалета собираю и раз в месяц отвожу? Вряд ли. Скорей всего, зашла на одной из недосматриваемых платформ. Еще одно предположение — тетенька специализируется на женщинах и электричках. Раз так уверено сработала, идеально выбрав момент и способ.

— Да брось, — махнула ладошкой Милена. — Какая теперь разница? Нам обратно не попасть. И тетеньку ту не сыскать.

— Верно, — признал я. — Не попасть. Наверное.

— Шутишь? Веришь, что можешь попасть в домой?

— Не особо. Но не привык что-либо скидывать со счетов без доказательств.

— Выйди наружу, оглядись. Мы посреди снежной пустыни. И никаких приветливо мерцающих врат портала ведущего домой. А это, кстати, несправедливо! Могли бы и поставить! Для тех, кто освободился.

— Чтобы они начали болтать? — усмехнулся я.

— Кто бы поверил?

— Одиночке? Никто. Десятку? Тоже вряд ли. А вот целой сотне или двум сотням дряхлых стариков слово в слово талдычащих о жутком мире с ледяным Столпом… кто-то да прислушался бы. Тем более на их стороне весомейший козырь.

— Это какой?

— Они все были без вести пропавшими сорок лет, — ответил я. — Как и ты сейчас. Как и я. Сотни и тысячи людей считаются без вести пропавшими. И если они вдруг начнут возвращаться…

— Ну да… так… кофе мой пробовать будешь?

— Конечно. Секунду.

Допив чай, подставил кружку под горлышко оранжевого термоса, мимоходом подумав, что очень скоро предстоит совершить поход в туалет. Сделал небольшой глоток. Удивленно глянул на довольно улыбающуюся Милену. Это было… вкусно. Прямо вкусно. И очень необычно. Чувствовалось небольшое количество кофе. Присутствовали некоторые травы — из тех, которыми приправлялись тюремные блюда. Ощущались медовые нотки.

— У тебя в термосе настоящее богатство, — чистосердечно признал я. — Это вещь. На талоны не меняешь?

— Ни за что! Но! Вот тебе встречное предложение — ты приносишь мне все найденные приправы, а за это я пою тебя своим особым чайком. Что скажешь?

— По рукам! Но пока что такие находки мне не попадались.

— Попадутся, и не раз, — помрачнела Милена. — Тем дольше ты снаружи — тем ты богаче. Это единственная причина, почему я злюсь на свою беспомощность, — она опять указала на ноги. — Умей я ходить… и каждый день выходила бы из Бункера. А так приходится надеяться на охотников. И впервые у нас появился такой, как ты.

— Молодой, сильный и даже не тупой? — хмыкнул я.

— Точно. Молодой, сильный и даже не тупой. Ты вот смеешься, а про тебя в Замке сейчас только и говорят. Красный Арни так соловьем заливается. Хвалит и хвалит, хвалит и хвалит.

— Ну… особо я ничего не сделал. Просто рвался на свободу и старался выполнить данное слово.

— Вот за это и хвалит. Ты мог их бросить. Но не бросил.

— Не будем меня захваливать, — фыркнул я. — А чего ты так помрачнела, когда сказала, что мне не раз попадутся находки.

— Трупы, — коротко сказала Милена. — И снова трупы. И полупереваренные рюкзаки, выплюнутые медведями. Или вышедшие иным путем предметы. Не все освобожденные узники добираются до нашего или других бункеров. Многие гибнут в пути. Много ли холода и расстояния надо старикам, чтобы сдаться и просто умереть? И сколько узников во время почти бесконечной отсидки стараются поддерживать себя в нормальной физической форме? Знаешь, что примечательно?

— М?

— Большая часть сюда пришедших стариков страдала одышкой, полнотой, отсутствием какого-либо мышечного тонуса. Они дергали все три рычага, не отказывались от даруемых вина и кексов, не забывая налегать на колбаску и рыбу. Превращались в покорных толстяков. И если после освобождения им удавалось добраться до Бункера и поселиться в Центре или Холле… вот тогда они начинали быстро худеть.

Конец ознакомительного фрагмента.