Наследие некроманта

Дем Михайлов, 2011

Прошли столетия с тех пор, как отгремели чудовищные войны магов и половина континента превратилась в покрытую пеплом пустошь, непригодную для жизни. Некогда великолепные города теперь лежат в руинах, населенных чудовищами и нежитью, настолько опасными, что пришлось возвести пограничную стену, дабы оградить мирных жителей от смертельной угрозы. Так появились Дикие Земли… Поселению барона Кориса Ван Исера удалось невозможное – они выжили в Диких Землях и основали хорошо укрепленное поселение. Но это лишь начало. В Дикие Земли пришла суровая зима. С наступлением холодов проснулись огромные сгархи и ведомые шурдами, вышли на поиск ненавистных людишек. В свою очередь, таинственный Повелитель не оставляет своих попыток уничтожить Кориса Ван Исера любой ценой. Кажется весь мир ополчился против затерянного в глубине Диких Земель поселения.

Глава вторая

Сгущающиеся сумерки

— Ох… Господин, погодьте… ох… кажись, сейчас голова лопнет… — мученически простонал Рикар, держась руками за виски. — Ох… да куда ж вы так бежите-то!

— Сам знаешь куда! — рявкнул я на ходу и ускорил шаг. Жалеть похмельного здоровяка я не собирался — сам виноват, никто не заставлял столько пить.

Когда я уснул, веселая компания и не подумала расходиться. Тикса не поленился сбегать за второй флягой с гномьей «настойкой» — и этот поступок можно считать настоящим подвигом, учитывая, что ему пришлось спуститься в подземные гроты Подковы, пройти длинным коридором до пещеры с озером, где строилось гномье поселение и еще повторить весь путь обратно! И все ради одной фляги! Герой!

Веселье и застольные рассказы продолжались почти до утра. Вот и не удивительно, что Рикар сейчас зеленоватого цвета, мученически морщится от солнечного света и шагает, словно по скользкому льду — чтобы не трясти голову.

Поднять Рикара с постели оказалось чрезвычайно трудным делом — он нечленораздельно мычал, кутался с головой в одеяло и ругался. Но мне всё же удалось это сделать, и вот сейчас причитающий здоровяк тащился вслед за мной, охая на каждом шаге. Сам я был в относительном порядке — в отличие от остальных я заснул гораздо раньше, и за время сна последние пары гномьей отравы выветрились из моей головы.

Я направлялся на стену — осмотреть место, где отец Флатис развеял костяной жезл в прах. Хоть святой отец и уверял, что с первыми солнечными лучами вся пыль бесследно исчезнет, после случившегося с Лени я доверял лишь себе самому. Заодно проверю часовых и брошу пару взглядов на ущелье. Не верится мне, что шурды приходили, чтобы просто полюбоваться нашим поселением. Не иначе, Рикар прав и вскоре, надо ожидать штурма. И вот тогда все будет зависеть только от того, насколько серьезно темные гоблины восприняли наше поселение и насколько большие силы они пошлют на приступ.

Мотнув головой, я отогнал неприятные мысли прочь и бодро застучал подошвами сапог по широким ступенькам лестницы. Сзади слышалось неравномерное шарканье и глухие стоны — Рикар безуспешно силился не отстать от меня. Добравшись до верха стены, еще добрых три минуты я дожидался едва плетущегося здоровяка и успел оглядеться по сторонам. Утренняя тишина и спокойствие. Искрящийся под лучами солнца снег слепил глаза, лежащее перед стеной ущелье пусто и безжизненно. Случившийся под утро снегопад скрыл все следы, и сейчас не видно ни единого отпечатка. По стене расхаживает четвертка часовых, бдительно следящих как за подступами к стене, так и друг за дружкой. Платформа подъемника закреплена наверху, а лебедка застопорена несколькими клиньями и обмотана канатом — чтобы никому не удалось привести механизм в действие за считанные секунды. Платформа второго подъемника виднеется далеко вверху, на самом гребне Подковы — там еще двойка часовых с высоты следит за ущельем. На том месте, где священник уничтожил подарок шурдов, нет ни единого следа черного праха. Отец Флатис не ошибся — лучи солнца уничтожили всю эту гадость до последней крупицы. Оно и ладно. Я облегченно выдохнул.

Заметив, что часовые бросают на меня вопросительные взгляды, я успокаивающе кивнул и вновь повернулся к лестнице. На верхней ступеньке как раз показался пыхтящий здоровяк и мы едва не столкнулись.

— Тьфу на тебя! — рявкнул я. — Пошли вниз!

— Вниз?! — возопил Рикар и умоляюще протянул ко мне дрожащие руки: — Господин!

— Вниз, вниз. — кивнул я. — Я уже все осмотрел. Пошли во двор.

— Ох… — обессилено выдохнул Рикар. — Господин, может, я часовых пока проверю? А?

— Нет! — мотнул я головой. — Еще не хватало, чтобы они тебя в таком непотребном виде узрели. Иди за мной! А если плохо — вон, снегом харю свою разотри, может, и полегчает.

Еще раз вздохнув, здоровяк кряхтя нагнулся и, зачерпнув в ладони снега, с силой растер лицо. Проморгался и вновь пошагал за мной — уже более уверенно. Даже умудрился поравняться и идти не отставая.

— Собери всех ответственных, — на ходу приказал я, едва мы спустились во двор, — через десять мину сбор здесь, около церкви. Пора нам многое обсудить. Не забудь позвать Койна — надеюсь, он еще не успел спуститься под Подкову. А я пока церковь осмотрю, да с отцом Флатисом побеседую. Поторопись.

— Слушаюсь, господин. — кивнул здоровяк и направился к пещере.

— Да! — окликнул я Рикара и понизив голос, добавил: — И проверь баронессу — все ли в порядке. А то, глядя на тебя, я даже представить боюсь, что случилось с юной девчонкой после «гномьей» настойкой.

— Да, господин.

— И это… она у меня, — выдавил я, — спит в моей кровати. Там ищи…

— Да, госп… Где-где, баронесса, господин?! — удивленно заорал здоровяк на весь двор. — В вашей пост…

— Тихо! — шепотом рявкнул я. — Чего разорался?! Ничего не было! Она просто там заснула! И никому ни слова! Понял?

— Ясно, господин. — понятливо закивал Рикар и заторопился к пещере. — Чего тут непонятного-то? Уже бегу.

Посмотрев ему вслед, я лишь вздохнул и пошагал к строящейся церкви. Надеюсь, Рикар проявит чуткость, когда будет вышвыривать баронессу из моей постели. Хотя о чем это я… ох… похоже, гномья настойка оказалась гораздо коварней, чем я думал, и исподволь притупила мой разум. Худшего посланца к Аллариссе, чем здоровяк, что вот уже несколько месяцев вынашивает в голове замысел моей женитьбы, и быть не могло. Такой подарок судьбы Рикар не упустит — избранница уже в моей постели, осталось лишь убедить ее, что события минувшей ночи развивались более чем бурно…

Невольно застонав и дернувшись за уковылявшим к пещере Рикаром, я со скорбью убедился, что того уже и след простыл. Так торопился, что даже про мучавшее его похмелье позабыл.

Все… можно считать, что я собственноручно подписал свой собственный смертный приговор с заменой эшафота на принудительную свадьбу.

Я и сам был предельно поражен, когда сегодня утром открыл глаза и услышал чье-то сладкое посапывание рядом с собой. А потом повернул голову и увидел золотоволосую головку Аллариссы на своей подушке…

Коря себя за необдуманное распоряжение, я дошел до церкви, где уже вовсю кипела работа под неусыпным присмотром священника.

Отец Флатис взгромоздился на сваленные около постройки бревна, заложил левую руку за спину, пальцами другой задумчиво постукивал себя по животу и беззвучно шевелил губами, созерцая почти законченную церковь. Остановившись в трех шагах от святого отца, я смерил его взглядом с головы до пят и в некотором замешательстве почесал подбородок — поза старика мне показалась удивительно знакомой. Была бы седая голова священника покрыта шапкой этакой причудливой формы, так и вовсе было бы не отличить от… На этом месте мои мысли вновь зашли за некую запретную черту и в голове тут же зашевелились щупальца боли. Поспешно сменив ход мыслей, я поприветствовал святого отца:

— Доброе утро, отец Флатис.

— Доброе, Корис. — на удивление благодушно улыбнулся священник.

Я было удивился, но затем вспомнил события вчерашней ночи и все понял — Стефий наконец-то очнулся от долгого забытья, и теперь отец Флатис витал в небесах от радости. Похоже, тощий сирота и правда стал священнику почти родным.

— Отец Флатис, через пять минут сюда подойдут остальные — братья-каменщики, Тезка, Литас, да вы сами знаете, о ком я говорю. Пора нам серьезно побеседовать, святой отец.

Посерьезнев, священник вперил в меня пронзительный взгляд и, пожевав сухими губами, произнес:

— За то время, что я тебя знаю, сын мой, я уже научился бояться, когда ты произносишь эти слова: «Пора побеседовать серьезно». Что-то случилось?

— Нет, святой отец. Пока не случилось. — угрюмо усмехнулся я. — Именно это меня и тревожит. Слишком уж тихо вокруг. И у меня донельзя плохое ощущение, что это лишь затишье перед сильной бурей… Или перед бушующим ураганом. Понимаете?

— Понимаю, сын мой. — согласно кивнул старик. — У меня тоже несколько неспокойно на душе. Не радостно…

Вздохнув, святой отец приглашающее кивнул на толстые брёвна, и я уселся рядом с ним лицом к церкви. Ожидая, пока подтянутся остальные, мы молчали, каждый думая о своем и глядя, как на недостроенную крышу церкви падают редкие снежинки, сдутые утренним ветром с вершины скалы. Плотники размеренно взмахивали топорами, вполголоса переговаривались и украдкой поглядывали в нашу сторону — уж больно угрюмыми были наши лица, или, как выразился святой отец — не радостными…

* * *

— Все здесь? — спросил я, внимательно оглядывая лица собравшихся вокруг меня людей.

Дождавшись утвердительного ответа, я кивнул и продолжил:

— Хорошо. Сегодня я собрал вас только по одной причине — со вчерашнего дня меня терзает страх. Настолько сильный страх, что мне хочется забиться в какую-нибудь щель и притвориться мертвым.

Убедившись, что столь необычное вступление не осталось без внимания, я удовлетворенно кивнул — выражение удивления появилось у всех, за исключением святого отца. Что и требовалось получить. Этим неожиданным началом своей речи я хотел заставить людей проникнуться важностью своих слов и мне это удалось.

— Господин, о каком страхе вы говорите? — нерешительно спросил Тезка и, повторяя недавние слова священника, добавил: — Случилось что?

— Нет. Но случится — в этом я уверен полностью. Все наши надежды на выживание в этих землях были основаны только на одном — полной скрытности. Никто не должен был знать, где находится поселение, и до последнего времени нам удавалось сохранить это в тайне. Но теперь к нам зачастили нежданные гости. Сначала заявился отряд ниргалов под командованием ментального мага, некоего Ситаса Ван Мерти, следом за ним пришли и шурды — причем я подозреваю, что без участия Ситаса здесь не обошлось. Уж больно легко они нас обнаружили, да и, по словам разведчиков, гоблины прошли через равнину так ровно, словно к нашему поселению ведет торговый тракт с дорожными указателями!

— Ушел Ситас от нас. — сокрушенно вздохнул Литас, избегая смотреть мне в глаза. — Простите, господин. Моя ошибка — надо было сразу к выходу из ущелья идти и перекрывать его. Тогда эта тварь от нас не ушла бы так просто! Не повезло…

— Ты гордыню-то поумерь, сын мой! Негоже! — неожиданно вспылил священник. Увидев недоуменно вытаращенные глаза Литаса, пояснил: — Ситас не просто вороватый бродяга или лихой разбойник с дороги, которых можно загнать в ловушку. Это ментальный маг! И, судя по тому, что он смог уйти от погони — обучали его очень хорошо. Еще добавь сюда приобретенный с возрастом опыт! Вот теперь и задумайся — кому именно тогда повезло. Хорошо, что живыми вернулись! — спохватившись, отец Флатис повернулся ко мне и милостиво разрешил: — Да ты продолжай, сын мой. Продолжай.

— Так. Хватит перепираться и сбивать меня с мысли! — раздраженно буркнул я. — Повезло, не повезло… Этот Ситас тоже не великий военный стратег — бездарно угробил десяток ниргалов, послав их в лобовую атаку. И вообще — это дело прошлое. Сейчас меня интересует только одно — что случится, когда к нашему поселению подойдут силы шурдов? Боевого опыта у вас гораздо больше чем у меня, вот и рассказывайте. Как хорошо организованы шурды? Каким оружием владеют и смогут ли преодолеть нашу единственную защиту — крепостную стену? Есть ли у них стихийные маги, способные извергнуть на наши головы потоки огня или вызвать землетрясение, чтобы обрушить стену?

— Никто не знает, господин. — за всех ответил Рикар. — Шурды никогда не воевали по-настоящему. Их вылазки к Пограничной Стене не в счет. Да и там нежить в бой идет, а поводыри издали командуют.

— Что, шурды ни разу не нападали на защищенный город? — не поверил я. — На крепость? На пограничный форпост, в конце концов?

— Никогда, господин. — твердо ответил Древин, переглянувшись с братом. — Поселения разоряют — частокол для них не помеха. А чтобы крепость осадить… такого не упомню.

— Даже менестрели такого не расскажут, господин. — поддержал брата Дровин. — Да и нет в Диких Землях городов. А шурды за Стену не выходят никогда. Хотя если форпост…

— Что форпост? — подбодрил я мастера. — Было такое?

— Было, господин — но давненько. Лет полтораста назад. Тогда Стену, можно сказать, только построили, толком никто ничего не знал, а о шурдах лишь краем уха слышали — есть, мол, такие твари в Диких Землях.

— И что?

— Вот тогда они три пограничных форпоста захватили — в один день управились, гоблины проклятые. Слава Создателю, войска неподалеку расквартированы были — успели шурдов обратно в Дикие Земли выбить, пока они дел не натворили. С тех пор количество воинов вдвое увеличили и священников туда поставили. Этих… Воротный орден.

— Орден Привратников, сын мой! — буркнул священник, сердито сверкнув синими льдинками глаз. — Достопочтимый орден Привратников!

— Вот! — обрадовано кивнул я, не обратив внимания на слова отца Флатиса. — Пограничные поселения аккурат за Стеной расположены! Значит, чтобы добраться до людей, шурды должны были забраться на стену, прорвать оборону и открыть ворота. И все это под градом арбалетных болтов и стрел. Это не так просто даже для специально обученных войск. А пещерным гоблинам это удалось сразу с тремя форпостами и всего за один день! Отсюда вопрос — как именно, они это сделали? Магия? Подкоп?

— Это один лишь Создатель ведает, господин. — развел руками Древин. — Из защитников никто не уцелел, стало быть, и рассказывать некому было — вырезали всех подчистую.

— Ясно. — мрачно подытожил я. — Похоже, шурды это одна большая тайна под семью печатями. Мы не знаем о них вообще ничего. И никто не знает.

— Знают, сын мой. — медленно произнес отец Флатис. — Но нам до этих знаний не добраться.

— Кто знает, святой отец? — уцепился я за слова священника.

— Священники из ордена Привратников — ответил святой отец. — Они знают многое. Вот уже полтораста лет они внимательно изучают всю нечисть, что стекается к Пограничной Стене из Диких Земель. Изучают и скрупулезно записывают в толстые фолианты. Все записи хранятся в церковной библиотеке, что расположена в пограничном поселении Стальной Кулак и, значит, они недосягаемы для нас.

— М-да… — промычал я, скривившись словно от зубной боли. — Идти через Дикие Земли лишь для того, чтобы почитать книгу… Безумная затея. А почему именно орден Привратников, святой отец? Вот почему ваш орден ничего не знает? Насколько я знаю, вы имеете дело с нежитью и прочими тварями не меньше чем священники из ордена Привратников. А то и больше!

— Все просто, сын мой. — тонко усмехнулся священник. — Нам это не надо знать. Не зря символом ордена Искореняющих Ересь является красный молот. Мы сокрушаем нечисть в любом ее проявлении, но не изучаем ее и не ведем с богопротивными тварями задушевных бесед.

— Понятно. — кивнул я. — А орден Привратников, значит, не гнушается задушевно побеседовать с шурдами за кубком с вином у горящего камина?

— Допросить, а не побеседовать! Святые отцы умеют убедить открыть душу в очистительной исповеди. И каждый из них носит на поясе длинный стальной ключ, который является символом ордена Привратников, ибо святые отцы подберут ключ к любой душе.

— А я всегда думал, что символ надежно закрытых ворот в Пограничной Стене. — пораженно выдохнул Литас. — Ну… Мол, ворота заперты на ключ…

— И это тоже, сын мой. У ключа несколько значений. Но все это неважно — Пограничная Стена за много лиг отсюда.

— Да. Святой отец прав. — подтверждающее кивнул я. — Для нас это бесполезное знание. Прямо говоря — про шурдов мы не знаем толком ничего. Самое плохое — нам неведома их численность и военная мощь. Несколько раз мы сталкивались с шурдами в бою и, несмотря на свою неискушенность в военном деле, я не считаю гоблинов серьезными воинами. Я прав?

— Да, господин. — произнес здоровяк. — В ближнем бою они не сильны. Но вот костяные пауки и сгархи… Это твари посерьезней. Я как вспомню, как тогда на берегу реки взбесившаяся зверюга выкосила половину шурдского отряда, так оторопь берет.

— Рикар дело говорит. — поддакнул Литас. — Если пара сгархов окажется в поселении — нам всем конец. Если только в пещере укроемся.

— Не окажется! — отрубил Древин. — Про нашу стену позабыл?

— Да, сгархи летать не умеют. — хмыкнул я. — По сути, это обычные звери. Свирепые и могучие — да, но все-таки неразумные животные. А про пещеру, Литас, лучше и не вспоминать — я не собираюсь пускать ни одну тварь внутрь поселения. Нет уж. Я готов к продолжительной осаде, но не к боям внутри поселения — нас слишком мало.

— Господин дело говорит. — поддержал меня здоровяк.

— На осаду припасов не хватит, господин Корис. — озабочено сказал Тезка. — Не хватит! Запасы и раньше не слишком большими были, а теперь и вовсе на глазах тают! Нас же теперь, почитай, вдвое больше стало!

— Знаю. — вздохнул я. — Но делать нечего, после случившегося с рыжим Лени я за стену охотников не выпущу. И не уговаривайте!

— Уже сегодня мы поднимем наверх первый десяток корзин со свежей речной рыбой. — прогудел молчавший до этого Койн. — А через недельку и первый урожай грибов появится. Все лучше, чем ничего.

— А вот это поистине радостная весть, друг Койн. — обрадовался я. — Наладили отлов рыбы?

— Мы без дела сидеть не любим. — степенно ответил гном, поглаживая бороду. — Равно, как и сидеть на чужой шее. И рыбу уже ловим, и грибницы давно посажены и потихоньку растут. За прошедшие дни мы многое успели сделать.

— Хм… хотелось бы это увидеть. — заинтересовано сказал я. — Посмотреть, как изменилась пещера с подземным озером.

— Так за чем дело стало? — удивился гном. — Всего-то спуститься вниз, пройти по широкому коридору, и вот ты уже там! Ты всегда желанный гость в нашей замечательной пещере!

— Хе! — рассмеялся я. — Этот путь прост только для Подгорного Народа, друг Койн. Но я принимаю твое предложение! Как только закончим разговор — сразу отправимся в путь.

Услышав мои слова, Рикар охнул и вклинился в беседу:

— Да чего там смотреть-то, господин? Пещера как пещера — сырость, грязь и темнота! И нечистоты рекой по разлому текут!

— Что? — не на шутку возмутился Койн, привставая с бревна. — У нас грязь?! Это здесь, холод и мерзкий снег! А нечистоты мы давно уже в сторону отвели!

— Хватит! Честное слово — как малые дети! Я сказал — сегодня я спускаюсь в пещеры к нашим братьям-гномам, а ты Рикар, можешь остаться здесь — дело я тебе найду.

— Нет уж, господин, — не согласился здоровяк, — я с вами! Только сапоги поплоше надену, да штаны сменю.

— Дело твое. — кивнул я, чтобы прекратить споры. — Что ты сказал про нечистоты, Койн? Вы отвели их в сторону? Как?

— Поговорили с камнем, друг Корис. — с достоинством ответил гном. — Попросили указать, есть ли рядом с отвесным колодцем другие разломы или пещеры. Оказалось, Подкова изрыта проходами, почище чем муравейник! Дальше просто — хватило усилий двух гномов-камнетесов, что прорубить в стенке двухшаговый проход до соседнего разлома — туда мы и пустили воду из ручья. Так-то вот! И нет у нас в пещере никаких нечистот!

— Понятно. — несколько удивленно сказал я. Вот уже второй раз, Койн сообщает, что они «поговорили» с камнем. Если сначала я пропустил это мимо ушей — у людей крестьянин тоже зачастую разговаривает со своим плугом, прося его не ломаться — то теперь невольно задумался. Как можно разговаривать с изначально мертвым гранитом, я представить себе не мог. Равно как и то, что камень еще и отвечает. Но лидер гномов несомненно был в здравом уме, а значит, что-то в этом есть.

— Поговорили с камнем?! — скривился Рикар. — И что вам рассказал булыжник? Что с камнями разговаривают только полоумные? Брат Койн, да ты никак после вчерашней настойки еще не оправился?

— Рикар! Помолчи! — не выдержал я. — Думаю, Койн знает, что говорит. Койн, ты сказал, что Подкова вся изрыта подземными разломами — их настолько много?

— О да, друг Корис! Очень много — некоторые из них совсем узкие, в других можно пройти в полный рост и еще место останется. Часто подземные коридоры пересекаются, затем вновь разбегаются в стороны.

— И где заканчиваются эти проходы?

— Вот этого я не знаю, Корис. — развел руками гном. — Не было времени все тщательно изучить. Сейчас есть дела гораздо важнее. Могу сказать только одно — разломы уходят глубоко вниз, под основание скалы.

— Интересно… — качнул я головой. — Если узнаете что-то новое об этих коридорах под нашим домом — дай мне знать.

— Конечно, Корис.

— Вот и хорошо. — сказал я, поднимаясь на ноги. — Думаю, на этом наш разговор можно заканчивать. О шурдах вы знаете ровно столько же, сколько и я. Все остальное остается по-прежнему — братья-мастера заканчивают работу над церковью и думают над тем, как в самые краткие сроки усилить нашу обороноспособность. Литас — чтобы не сидеть без дела, возьми своих охотников, и поднимитесь на вершину скалы — нам нужен хоть какой-то корм для лошадей. Трава, ветви кустарника, мох — тащите все, что есть. Только смотрите, не свалитесь оттуда.

— Не свалимся, господин. — заверил меня Литас и, развернувшись, пошагал собирать людей.

— Луки с собой захватите! — крикнул ему вдогонку Тезка. — Может, подстрелите чего-нибудь на ужин!

Литас не сбавляя шага, покачал головой и покрутил пальцем у виска.

— Тезка! — укоризненно сказал я, силясь не рассмеяться. — Ну зачем луки, на вершине скалы? Откуда там дичь? Голый камень кругом!

— Не знаю. — не сдавался мой хозяйственник. — Может, куропатка какая бешеная залетела! Да нам и ворона сгодится — для навара в бульоне!

— Что, все настолько плохо?

— Да, господин. — вздохнул Тезка. — Очень плохо. Не хватит нам провизии до весны. Никак не хватит. И раньше в обрез было, а как гномы появились, так и вовсе дело плохо стало.

Кивнув на стоящего рядом гнома, я напомнил:

— Койн говорит, что уже сегодня мы поужинаем наваристой ухой. А потом и грибы появятся.

— Господин, я знаю, что говорю. — помрачнел Тезка. — Одними грибами сыт не будешь. Опасно, аль нет, а на охоту идти надо. Иначе с голоду помрем.

— Нет. И речи быть не может.

— Господин, вы туда вон взгляните. — не отставал хозяйственник, тыкая рукой в угол двора, что примыкал к тыльной скале Подковы. — Вы взгляните!

— И что там?

— То-то и оно, что ничего там почти и нету! Еще пару недель назад под снегом, почитай, два десятка жирных туш хранилось — то, что Литас с охотниками притащили. А сейчас, дай Создатель, если с пяток осталось — и это при том, что кухарки в похлебку мясо уже только для запаха добавляют! Скоро и добавлять нечего будет…

— Да знаю я! — зло буркнул я и покрепче сжал зубы, чтобы не выругаться от безысходности. — Знаю! А что делать прикажешь? На верную смерть охотников отправлять? Или как?

— Решать вам, господин. — ответил Тезка и отвел взгляд в сторону.

— Вот тут ты прав — решать мне. Равно как и вина целиком моя будет, когда они не вернутся. Терять людей ради призрачной добычи — это не по мне!

— Истинно так, друг Корис. — поддержал меня Койн. — Ежели шурды проклятые вокруг скалы нашей бродят — как пить дать, заметят охотников. Да еще и твари эти зубастые — что шурдам вместо лошадей — им человека пополам перекусить труда не составит.

Вздохнув, я поднял лицо вверх и с минуту, не отрываясь, смотрел на мрачное серое небо. Гном с Тезкой терпеливо ожидали, пока я приду в себя.

— Сделаем так. — сказал я, по-прежнему смотря вверх. — Тезка, ты собирайся давай — с нами под скалу полезешь. На озеро глянем — что там за рыба такая, да и про грибы, что Койн нам расхваливал, не забудем. А там, глядишь, я и соображу, как нам дальше жить.

— Слушаюсь, господин. — повеселевшим голосом ответил Тезка и заторопился к пещере — тоже видать, решил переодеться.

* * *

Вот уже второй раз за день я умиротворенно покачивался в воздухе в толстой веревочной петле и неспешно спускался на дно разлома. И, надо заметить, что этот способ попадания в пещеру с каменными сосульками мне нравился гораздо больше, чем тот, когда приходится с риском для жизни спускаться по отвесной скале, цепляясь за малейшие выступы и трещины. Более того — о царившей здесь долгие века темноте можно было смело забыть, причем навсегда. Теперь-то я понял, что имели в виду гномы, когда утверждали, что пещера с геристами просто великолепна и очень красива. Тогда я лишь посмеялся про себя и подивился, что коротышки могут считать мрачную и сырую пещеру красивой. Оказалось, что я очень сильно ошибался. Сюрпризы начались с того мига, как мы начали наш спуск в недра Подковы…

Признаки изменения в окружающей обстановке я начал замечать еще тогда, когда мы только спустились на дно каменного колодца. Падающая вниз вода больше не растекалась по разлому — в одной из стен было пробито правильной формы отверстие, и клокочущий ручей устремлялся туда. Поперек начинающегося отсюда коридора появилась аккуратная каменная перегородка, высотой доходящая мне до пояса — вода бессильно ударялась об нее и покорно поворачивала в новое русло. Бедный ручей — за последний год его течение меняют уже второй раз.

Таким образом мы опустились на дно водоема и, пройдя всего несколько шагов в холодной воде, поднялись по специально выложенным ступенькам. За перегородкой было уже абсолютно сухо и пройти по длинному коридору не составило ни малейшего труда. Нет, здесь все еще были сложные места: иногда каменный свод опускался слишком низко, и приходилось сгибаться в три погибели, чтобы преодолеть этот участок; в полу еще зияли трещины и ямы; из стены торчали выпирающие камни, о которые невнимательный человек мог с легкостью рассадить лоб. Но все же изменения появились и здесь — самые большие разломы были заботливо засыпаны мелким щебнем, на стенах виднелись свежие отметины срубленных под корень выступов.

И самое главное — коридор превратился в весьма оживленное место — пока мы шли к новому дому рода Чернобородых, по пути то и дело появлялись деловитые гномы, снующие в разные стороны. Причем даже здесь они по дороге умудрялись сделать что-либо полезное для благоустройства разлома — один гном на ходу выверенным ударом молотка сносил со стены длинный каменный шип и, не останавливаясь, бежал дальше, другой не ленился нагнуться и, подобрав каменные обломки с пола, тут же бросал их в одну из еще не засыпанных ям в полу. И все это делалось на ходу, между делом. Если так пойдет и дальше, то вскоре связывающий наши поселения разлом превратится в благоустроенный комфортный коридор.

Койн старательно выполнял роль радушного хозяина и не замолкал ни на минуту, таща нас за собой все дальше и дальше в недра скалы. А когда мы вышли на обрыв, за которым лежала огромная пещера с многочисленными сталагмитами, я остановился как вкопанный и надолго потерял дар речи. Открывшееся мне зрелище потрясло меня до глубины души. И не только меня — даже вечно ворчащий Рикар внезапно замолчал и с отвисшей челюстью уставился вниз. Да… Тут было, на что посмотреть.

Пока меня старательно обвязывали веревкой, я успел насмотреться вдоволь. Да и во время всего спуска не отрывал взгляда от удивительного зрелища — десятки каменных сосулек светились мягким желтым сиянием. Некоторые источали зеленый или нежно-синий свет. Издалека казалось, что под темными сводами пещеры сияют огромные драгоценные камни. Теперь мне стало понятно, почему Койн так обрадовался этим каменным остриям, которые он ласково называл «геристы».

Хоть мне и не терпелось обрушить на гнома целую кучу вопросов, я решил подождать до тех пор, как мои ноги прочно встанут на дно пещеры. Поэтому я несказанно обрадовался, когда медленный спуск наконец завершился, и я выпутался из веревочных колец.

Следующими по скале спустились Рикар с Тезкой, обвязанные одной крепкой веревкой. Здоровяк первым делом подошел ко мне, и ошеломленно почесав затылок, выдавил:

— Да…

— Н-да… — ответил я в тон здоровяку, продолжая любоваться переливающимися огнями.

Тут подоспел Тезка и тоже, внес свою лепту в разговор:

— Где рыба?

— Тезка! — укоризненно произнес я. — Ты взгляни, какая красота вокруг!

— Красота, это когда на столе полные тарелки стоят, а в кладовой все полки едой забиты! Вот это красота, господин. — буркнул хозяйственник, пытливо оглядываясь по сторонам. — А это… Так, баловство одно…

— Ясно. — вздохнул я, поняв, что Тезке сейчас не до разглядывания светящихся сталагмитов. Это еще раз доказало, что я сделал верный выбор, когда назначил его главным хозяйственником. — Рыба в озере плавает. Сейчас спустится Койн и все покажет.

Гнома мы дожидались совсем недолго — он спустился по отвесной стене с неимоверной легкостью вдвое быстрее, чем это сделали мы. Сняв небрежно перекинутую через плечо веревку, он подошел к нам и с нотками гордости в голосе, произнес:

— Ну, вот мы и добрались, друзья. Как вам новый дом рода Чернобородых?

— Великолепно. — искренне ответил я за всех, ткнув локтем уже открывшего было рот Тезку. — Очень красиво.

— А ведь это лишь начало! Через пару недель, когда нити мейстреллы окончательно приживутся, они дадут света в два раза больше! — похвастался Койн. — Но зачем рассказывать, когда вы можете все увидеть собственными глазами. Следуйте за мной, друзья! Следуйте за мной!

И мы последовали. Впереди шел гном, указывая нам путь и, чем ближе мы подходили к центру пещеры, тем светлее становилось вокруг. Вскоре факелы стали без надобности и Койн попросил затушить их, сказав, что нити загадочной мейстреллы не любят чужого света. Воспользовавшись тем, что Рикар с ворчанием пытался утопить чадящий факел в ближайшей луже, я решил расспросить гнома о мейстрелле — меня терзало любопытство. Пока мы шли, я уже успел сделать несколько догадок и теперь собирался узнать, насколько близко я подобрался к истине.

— Нити мейстреллы? — переспросил Койн. — О! Это настоящее чудо, которое подарил нам Великий Отец несколько тысячелетий назад, чтобы его чада не томились в непроглядной темноте.

— Понятно, что ничего не понятно. — рассмеялся я. — Так что же это такое? Ведь это растение? Возможно, мох или лишайник. Хотя нет… Мох растет слишком медленно… Понял! Скорее всего, это светящиеся водоросли. Любят воду, предпочитают расти на постоянно сырых местах, поэтому геристы с вечно капающей водой подходят лучше всего. Не переносят солнечного света. И я почти уверен, что семена или нити мейстреллы вы принесли сюда во флягах, наполненных водой. Ах да! Забыл добавить, что многие тысячелетия назад мейстрелла росла лишь глубоко под водой, на дне подземных озер. И то, что сейчас эта водоросль может расти на открытом воздухе, является заслугой Подгорного Народа. На это ушли столетия культивации мейстреллы. Почти уверен, что помимо света, мейстрелла еще и очищает воздух в ваших подземельях. Вот… Как-то так… А что вы замолкли, друзья мои?

Ответом мне была гробовая тишина. Рикар так и остался стоять враскорячку над лужей с водой, держа в руках давно потухший факел, Тезка забыл о своих заботах и с отвисшей челюстью пялился на меня, а Койн обессилено опустился на мокрый камень и лишь безмолвно открывал рот, словно выброшенная на берег рыбина.

— Что? — спросил я, отчетливо понимая, что в очередной раз выбился за рамки «обыкновенного» барона из рода Ван Исер.

— Откуда ты это знаешь, друг Корис? — просипел гном, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным.

— Что знаю? — уже раздраженно буркнул я.

— Что во времена моих далеких предков мейстрелла росла только в водной толще подземных озер. Что она освежает воздух в наших подземных жилищах. — перечислил гном. — Откуда? Это одна из тайн нашего народа, в которую никогда не посвящали людей… Откуда?!

— Да. — поддакнул пришедший в себя Рикар. — Откуда?

— Догадался. — развел я руками. — Поверь, Койн — до нашей с тобой встречи в том разграбленном поселении я никогда не общался с Подгорным Народом. И никогда не знал никаких тайн.

— Я верю тебе, Корис. — медленно кивнул Койн и чуть помолчав, добавил: — Должен сказать, что ты очень необычный человек.

— Мне это часто говорят. — махнул я рукой и предложил: — Продолжим наш путь? Иначе мы так и не доберемся до подземного озера.

— Пойдемте. — согласился уже пришедший в себя гном. — Идти осталось совсем недолго.

И вновь мы потянулись гуськом вдоль бывшего русла ручья, направляясь к берегу подземного озера, откуда доносился шум водопада. Именно там, чуть поодаль от кромки воды, гномы решили основать свое поселение.

С каждым пройденным шагом исходящий от каменных герист свет становился все ярче. Когда мы приблизились к озеру, я окончательно уверился, что отныне здесь никогда не понадобятся факелы для освещения. Света и так было более чем достаточно. Больше всего меня поразило то, что гномы не ограничились посадкой нитей мейстреллы на геристы, выступавшие из дна пещеры. Нет. Они каким-то способом умудрились проделать это и с теми каменными сосульками, что торчали из свода высоко над нашими головами. И это притом, что гномы были вдвое меньше нас ростом.

Помимо светящихся водорослей, в пещеры были и другие изменения. Руководствуясь понятными лишь им соображениями, гномы выбрали для поселения ровный каменный участок всего в двадцати шагах от озера. Надеюсь, что вода нем всегда остается на одном и том же уровне, хотя весенние паводки еще никто не отменял. Если гномы ошибаются, то ранней весной, когда начнет таять снег, коротышек ждут незабываемые ощущения.

Сделав еще с полсотни шагов, мы остановились. Наконец-то добрались. Мы стояли на краю огромной строительной площадки — другого слова и не подобрать.

Бодрый перестук инструментов был настолько силен, что отчасти даже заглушал гул водопада. Гномы строили себе новый дом и к этому делу они подошли со всей серьезностью. Обширная площадка была тщательно выровнена, узкие щели аккуратно засыпаны мелкими камнями и песком, и уже были отчетливо видны очертания будущих домов и проходов между ними, обозначенные цепочками камней. Все предельно симметрично и аккуратно. В центре будущего поселения видны контуры самой настоящей улицы в десяток шагов шириной. Что интересно, похоже, гномы постарались сделать планировку домов и улиц так, чтобы не пришлось срубать ни одну из имеющихся там герист.

На дальнем от нас краю уже началось возведение первого дома — стены возвышались на высоту человеческого роста, виднелись окна и пустой дверной проем. Но не это удивило меня. Когда я присмотрелся, то с изумлением убедился, что в роли строителей выступают не суровые гномы-мужчины, а не менее суровые гномихи, подоткнувшие края юбок повыше и сноровисто укладывающие камень за камнем в стены постройки.

— Койн, меня обманывает зрение? — изумленно пробормотал я. — Ваши дома строят женщины?

— Конечно, женщины! — воскликнул гном. — Разве может быть иначе?

— Бывает и иначе. — кашлянул я. — Ну… у нас, например, дома возводят мужчины.

Гном сморщился, и на его перекосившемся лице ясно читалось «какая гадость», но вслух он произнес совсем другое:

— Да, друг Корис. У людей дома возводят мужчины, но у вас вообще все перевернуто с ног на голову. Вот скажи, может ли мужчина построить дом, обладающий настоящим уютом? Да ни за что! Этот дар Великий Отец дал лишь женщинам, и негоже нам вмешиваться в его решение.

— Ну… — замешкался я с ответом. — А им не тяжело? Ну, таскать камни и все прочее?

— Не знаю. — пожал плечами Койн. — Но спрашивать не рискну. И тебе не советую — враз молотком приголубят. Когда женщины возводят семейное жилище, то мужчинам лучше не вмешиваться. Всю бороду по волоску повыдергивают и ославят на весь род…. Пойдемте, пойдемте отсюда. — заторопился гном, подцепив меня за локоть. — Посмотрели и ладно будет…

Похоже, гном и правда подумал, что я начну расспрашивать гномих о тяготах строительства. Но тут он глубоко заблуждался — влезать в сложившиеся за века устои я не собирался — огребешь по полной и еще виноват останешься.

— А мужики у вас чем занимаются? — прогудел здоровяк из-за моей спины. — Пиво лакают, небось?

— Мужским делом! — охотно ответил гном, пропустив мимо ушей выпад здоровяка. — Рубят камень, ищут руду, куют металл, охотятся, ловят рыбу. И сражаются!

— Да! Где рыба?! — воспрял духом Тезка. — Много наловили?

— Вот сейчас и посмотрим. — заулыбался гном, видя, с каким нетерпением смотрит на него хозяйственник.

Пройдя от края строительной площадки к озеру, мы остановились у самой его кромки. Вспомнив наше невольное купание в ледяной воде, я зябко передернул плечами. Койн гордо указал на темные воды и произнес:

— Вот рыба!

— Так вы ее еще даже не поймали?! — взвыл Тезка.

— Поймали! — не согласился с таким обвинением гном. — Осталось только вычерпать и на стол подать.

— Что-то я тоже ничего не понял. — со стыдом признался я. — Рыба еще в озере, но ты говоришь, что она уже поймана.

— Может, рыба уже в садке? — предположил здоровяк. — Мы в деревне тоже так поступали: наловишь — и вместе с корзиной в воду ее, чтоб, значится, не заснула и не испортилась.

— Лучше, друг Рикар! — довольно ухмыльнулся гном, видя наше замешательство. — Гораздо лучше! Со вчерашнего дня все озеро — это один большой садок для рыбы!

— Вы перегородили сток? — озарило меня.

— Именно! Добрый камень указал нам место, где озерная вода уходит в недра скалы, и мы поставили там надежную каменную решетку!

— Каменную?! — хором произнесли мы с Рикаром. — Как каменную?

— А из чего? — развел руками гном. — Железа у нас нет, дерева даже на приготовление пищи едва хватает — без дров костра не разведешь. Пришлось исхитриться и сделать решетку из доброго камня.

— Понятно. — хмыкнул я. — Похоже, из камня вы можете сделать все что угодно. И как улов?

— Рыбы в озере прибавилось, друг Корис — теперь, ей отсюда никуда не деться. Сеть мы выпросили у вашего жадного человека. Едва не удавился, но все же отдал.

— Жадного человека? — недоуменно спросил я, но тут же понял, кого именно гном имел ввиду. — Тезка!

— А что Тезка?! — возмутился хозяйственник. — Им все дай, да дай — а сетка у меня всего одна! Сам лично плел из обрывков веревки!

— Ох, Тезка. — покачал я головой. — Ладно, главное, что теперь у вас есть все необходимое для рыбной ловли. Нам не помешает свежая рыба.

— Согласен, Корис. — сказал гном и кивнул в сторону озера. — Корзины уже готовы, сейчас же и начнем. Водопад обеспечит нас притоком свежей рыбы… И не только рыбы, к сожалению.

— В смысле?

— Река приносит сюда все, что попало в ее воды. — досадливо поморщился Койн. — Некоторые подарки более чем полезны — поваленные деревья, например. Но вот от остального приходится поскорее избавляться. Вчера под вечер водопад выбросил в озеро труп шурда. Тот еще подарочек.

— Интересно. — протянул я. — И где тело? Сожгли?

— Еще не успели. Оттащили подальше от воды и присыпали песком — чтобы воздух не портил. Хочешь взглянуть?

— Не особо. От чего он умер? Утонул? Или замерз?

— Лучше. — дал гном неожиданный ответ. — Его убили. Стрела пробила шею насквозь, и гоблин захлебнулся собственной кровью.

— Значит, это мы его и приголубили, — хищно оскалился Рикар, — когда с плотов по берегу стреляли. Видать, в воду свалился и вслед за нами отправился.

— И приплыл, спустя два дня? — усомнился я. — Он должен был свалиться сюда одновременно с нами.

— В камышах застрял. — безразлично пожал плечами здоровяк. — Или к льдине примерз. Плюньте вы на этого шурда дохлого, господин. Сдох и сдох — одной тварью меньше.

— Рикар дело говорит, господин. — встрял Тезка, который уже изнывал от нетерпения. — Давайте лучше рыбой займемся — если сейчас наловим, да немедля к кухаркам отправим, то уже сегодня ухой поужинаем. Чем не радость?

— Так-то оно так. — медленно произнес я. — Койн… а как ты понял, что шурда убила стрела? По ране?

— Так стрела-то никуда не делась. — рассмеялся гном. — Так в шее и торчит.

— Сделаем так. — начал я со своего любимого присловья. — Койн, ты бери с собой моего хозяйственника и займитесь наконец рыбой. А мы с Рикаром взглянем, пожалуй, на этого шурда. Далеко вы его прикопали?

Погибший гоблин оказался от нас в десятке шагов. Как и сказал Койн, гномы просто оттащили заледеневший труп подальше от воды и, бросив на землю, присыпали сверху песком — чтобы мертвое тело не смущало взгляд. По иронии судьбы, мертвый шурд лежал почти на том же месте, где в прошлом году мы наткнулись на обнявшиеся скелеты бывшей фаворитки короля и некоего солдата по имени Арсель. Вот уж и правда, совпадение.

Здоровяк носком сапога поддел тело и мощным пинком перевернул на спину, заодно стряхнув с него слой песка. Голова мотнулась на тонкой шее и слепо уставилась вверх остекленевшими глазами. И правда — шурд. Единственной деталью, отличавшей его от своих собратьев, было торчащее из шеи оперение стрелы.

— Хороший выстрел. — буркнул здоровяк. — И сильный — шею насквозь пропороло.

— Угу. — согласился я и перевел взгляд ниже, на одежду гоблина. Если, конечно, эти небрежно сшитые вместе обрывки шкур вообще можно было назвать одеждой. Что-то вроде кожаной куртки мехом внутрь, ноги просто обмотаны шкурами. На поясе столь знакомый толстый кожаный ремень со множеством кармашков и петель.

— С него ничего не снято. — заметил я. — Одежда, оружие — все на месте.

— Да и само тело не тронуто. — отозвался Рикар, присев около трупа и внимательно осматривая его. — Ни единого укуса. Не в привычках шурдов отказываться от дармового угощенья.

— Вот и ладно. — кивнул я. — Значит, ты был прав — один из наших лучников прострелил этому шурду шею, умирая, тот упал в реку и, скорей всего, запутался в зарослях камыша или зацепился за корягу. А через день или два течение сорвало тело с места. Пройдя тем же путем, что и мы, он оказался здесь. Правильно я говорю?

— Нет, господин. Не правильно. — помрачневшим голосом ответил здоровяк. — Это не наша стрела.

— Что? Уверен?

— Уверен, господин. У нас таких стрел нет. Оперение, древко — все другое. А наконечник так и вовсе из кости выточен, а наши, все до единого, из железа вылиты. Но сделано мастерски — стрела ровнехонькая, наконечник хоть и из кости, а все ж неплох. — повертев стрелу в руках, здоровяк приложил ее к руке, чтобы измерить длину, и добавил: — Под человека сделана. Для шурдов длинновата будет — у них ручонки короткие больно.

Внимательно выслушав монолог здоровяка, я пятерней взъерошил волосы и призадумался. Это что же получается?

Шурда убила стрела, выпущенная человеком, что уже является весьма удивительным, если вспомнить, что мы находимся в Диких Землях. А если учесть, что она с костяным наконечником…

— Другое поселение, господин. — опередил меня Рикар. — Видать, не все поселенцы сгинули по дороге. Кто-то да выжил.

— Точно. — кивнул я. — Я думал о том же.

— И что теперь, господин? — спросил Рикар, задумчиво вертя стрелу в пальцах.

— Ничего. — пожал я плечами. — Кто знает, где именно шурд упал в воду — судя по карте, река тянется через все Дикие Земли. Труп могло волочь течением десятки лиг. Хотя отрадно, что, помимо нас, есть и другие люди в этих проклятых Создателем землях. Пошли, посмотрим, как там с рыбалкой дело обстоит.

— Пойдемте, господин. — согласился здоровяк, вытирая испачканную кровью стрелу о мокрую куртку шурда. — А стрелу я с собой прихвачу — деду Анкису покажу. Он лучше нас всех в стрелах да луках разбирается.

— Покажи. — хмыкнул я. — Стрела как стрела. Такие у каждого нашего охотника есть.

— Не скажите, господин. Перво-наперво, это вообще не охотничья стрела — наконечник узкий, граненый. С такими стрелами на оленей не больно и поохотишься. Да и оперение больно куцее — для стрельбы в упор по противнику самое оно, а вот к животным так близко не подберешься — зараз учуют. Пусть дед Анкис глянет — может, и разберет, кто такие стрелы мастерить горазд.

— Тоже верно. Послушай, что он скажет, а потом мне перескажешь.

— Да, господин. И ему развлечение будет — старый он уже, с постели, почитай, и не встает.

— О! Хорошо, что напомнил. Ты баронессу разбудил? — спохватился я. — Надеюсь, все тихо сделал?

— Ну… — замешкался с ответом Рикар и старательно заскреб куском шкуры о наконечник стрелы, стирая крохотное пятнышко крови.

— Рикар! Ты разбудил баронессу? — заподозрил я неладное.

— Не успел я! — неохотно буркнул здоровяк. — Вы же велели людей собрать у церкви — чтобы про шурдов расспросить. Помните?

— Помню. — несколько успокоившись, ответил я. — Значит, она еще спит. Ну да ладно — как наверх поднимемся, так и разбудим. А, может, и сама уже к тому времени встанет. Главное, чтобы никто не заметил, как она из моего угла выходит — сплетен не оберешься. Пошли к озеру.

Здоровяк кивнул и начал медленно подниматься. Когда я отошел от трупа на десяток шагов, за моей спиной послышался необычно тихий голос здоровяка:

— А она, может, уже и не спит, господин.

Обернувшись, я с удивлением обнаружил, что Рикар все еще стоит около тела шурда и даже отошел еще на несколько шагов вглубь пещеры.

— В смысле? Ты же сказал, что не успел разбудить Аллариссу. — спросил я, делая несколько шагов по направлению к Рикару.

— Не успел. — согласился здоровяк, делая столько же шагов в противоположную от меня сторону.

— Ну?

— Дык… Я перед тем как сюда спуститься, это…

— Что это, Рикар?! Мне что, каждое слово из тебя клещами тащить?

— Попросил Нилиену разбудить госпожу Аллариссу! — выпалил здоровяк и резво отбежал еще на пару шагов.

— Что?! Нилиену?! Главную кухарку? — завопил я так громко, что эхо от моего крика гулко заметалось по пещере. — Рикар! Это же наша главная сплетница! Уже к обеду все будут знать, что Алларисса провела ночь в моей постели!

— Да неужто, господин? — донельзя фальшивым голосом, пробасил здоровяк. — А я и не знал… от, я дурак старый…

— Все… — мотнул я головой, шаря глазами по дну пещеры, ища что-нибудь длинное и увесистое. — Рикар, ну-ка подойди поближе.

— Да, господин. — закивал здоровяк, не двигаясь, впрочем, с места. — А зачем?

— Рикар, иди сюда! Я тебе сейчас объясню, зачем!

К озеру мы вернулись лишь через полчаса. Впереди шагал я — взъерошенный и клокочущий гневом, а позади плелся здоровяк с сокрушенным видом. В искреннее раскаяние Рикара я не верил, но и орать уже просто не мог — сорвал горло, пока обрушивал на голову горестно переминающегося здоровяка все известные мне ругательства.

Проблема была в том, что умом я понимал стремление Рикара женить меня на Аллариссе. В Диких Землях особенного выбора у меня нет, а тут вдруг подвернулась настоящая баронесса, да еще и далеко не дурнушка. Вот и пытается верный здоровяк устроить счастье господина и при этом искренне недоумевает, почему я так упорно сопротивляюсь, упираюсь руками-ногами и едва ли не рогами за землю цепляюсь.

Не дойдя до копошащихся у озера гномов, среди которых, словно башня, возвышалась крупная фигура Тезки-Кориса, я остановился, секунду подумал и резко развернулся к Рикару.

— Рикар, иди сюда. — заметив недоверчивое выражение на физиономии здоровяка, я добавил: — Иди, иди, я уже остыл.

Дождавшись, пока Рикар опасливо приблизится вплотную, я выдохнул и глядя ему в глаза, произнес:

— Рикар, как ты думаешь, почему я не хочу сближаться с Аллариссой?

— Э-э-э, может с орелик… — начал было здоровяк, но я досадливо его перебил:

— Все у меня там в порядке. Дело в Аллариссе.

— А! Она вам не нравится, господин? — предположил Рикар. — Так у нас есть и другие славные женщины!

— Да нет же! — буркнул я, и наконец решившись, признался: — Алларисса мне нравится… очень нравится.

— Так зачем же дело стало, господин?! — искренне обрадовался здоровяк. — Ежели ей в этом признаться боитесь, так я подсоблю — ту же Нилиену в свахи отрядим. Она баба боевая — враз все устроит. А там и свадебку сыграем!

— Угу… пусть так. Скажем, Алларисса ответила согласием, сыграли свадьбу… — согласился я. — А потом?

— А что потом? Каморку вашу расширим, кровать хорошую сделаем — чтобы не скрипела, значит, — заговорщицки подмигнул здоровяк, потирая ладони. — Все сделаем, господин!

— Я не про это. Помнишь про зашитую мне в бедро магическую сферу? Помнишь, что я вообще не барон Ван Исер? Рикар, тот я, с кем ты сейчас разговариваешь, существует лишь до тех пор, пока держится наложенное на меня заклинание! Вот и представь себе, что будет, когда Алларисса проснется однажды утром, а рядом с ней в постели уже не я, а настоящий барон Корис Ван Исер собственной персоной. Ублюдок, гуляка и пьяница! Тот, кто хладнокровно ударил человека ножом в спину и спокойно вернулся к недопитому кубку с вином. Ты этого желаешь несчастной девчонке?!

— Н-нет, господин. — опустил голову Рикар. — Об этом, я не думал…

— А я думал! Если сфера, что сидит у меня в ноге, связана с заклинанием — а она связана! — то, как только в ней кончится запас энергии, магия рассеется, и к жизни вернется настоящий Корис! Или еще что похуже!

— Нет, господин! Не случится этого! — вскинулся здоровяк. — Может, и грешно так говорить… Но я не хочу, чтобы прежний Корис воскрес. Да простит меня Создатель, за такие слова!

Мы замолчали, каждый погруженный в свои мрачные мысли.

— Господин… а вам правда нравится баронесса? — задал Рикар неожиданный вопрос.

— Правда. — машинально ответил я и тут же спохватился: — Только смотри — никому ни словечка! Если проговоришься — самолично пришибу!

— Понял, господин. — ответил здоровяк, расплываясь в широкой улыбке. — Молчу как рыба! А там кто знает, как судьба повернется. Может, и свадьба будет.

— Свадьбы не будет, Рикар, — хмуро улыбнулся я. — Я в этом уверен.

— Как не будет?!

— Не сейчас. Вечером поговорим. — отмахнулся я, не желая продолжать неприятный разговор. — Пошли посмотрим, что там наши рыбаки наловили.

Улов радовал глаз. Четыре корзины были наполнены бьющейся и сверкающей чешуей рыбой, а гномы уже тащили из воды сеть с новой добычей. Тезка, забравшись по пояс в ледяную воду, подбадривал коротышек криками:

— Вот! Вот! Тяни сильней, навались! Да куда ж ты тащишь-то?! Ко дну, ко дну прижимай!

Стоящий у корзин с рыбой Койн, видя бьющую через край энергию хозяйственника, лишь крутил бородой в неподдельном изумлении.

Завидев меня, Тезка заорал во все горло:

— Господин! Есть рыба! Есть, родимая!

— Вот и хорошо! — крикнул я в ответ. — Ты из воды выбирайся давай — не ровен час, заболеешь. Водичка-то ледяная!

— Ничего со мной не станется. — фыркнул хозяйственник. — Койн мне пообещал настойки своей волшебной плеснуть — для сугрева.

— А мне? — оживился здоровяк, подмигивая Койну.

— Так! Какая настойка? — возмутился я для порядка. — Сейчас едва полдень наступил, а вы уже настойку хлещете.

— Пара капель не повредит, друг Корис. — заулыбался Койн, подходя ко мне. — Посмотрели на шурда?

— Посмотрели. — кивнул я. — Койн, вы бы поторопились со сжиганием тела — не дай Создатель, поднимется. Нам здесь только настоящего зомби не хватало.

— Не поднимется. — твердо ответил гном и, повернув голову, отдал несколько отрывистых приказов.

Двое коротышек-рыболов тут же бросили наполовину вытащенную на берег сеть и заторопились к поселению — не иначе, за дровами побежали. Тезка тут же возмущенно заорал, расстроенный уменьшившимся количеством рук. Пришлось его успокаивать, что оказалось непростой задачей. Дело решил присоединившийся к рыболовам Рикар, и хозяйственник удовлетворенно затих.

Когда рыболовную сеть окончательно вытащили на берег и раскрыли, нашим взорам предстало внушительное количество рыбы. Умело цепляя рыбин за жабры, рыбаки кидали их одну за другой в корзины, наполняющиеся на глазах. Тезка и здесь успел перессориться со всеми причастными к ловле гномами — на этот раз предметом раздора стал размер рыбин. Коротышки кидали в корзину лишь достаточно крупных рыб, а совсем мелких отправляли обратно в озеро — на вырост. Хозяйственник воспринял это за личное оскорбление, цепляясь за каждую мелкую рыбешку и истошно вопя, что «в бульон для наваристости самое-то будет!». Всего удалось заполнить три пузатые корзины до самого верха — в этот раз сеть зачерпнула богатый улов.

— На сегодня, нам этого с лихвой хватит. — сказал я Койну и тут же пришлось рыкнуть на вскинувшегося на дыбы Тезку: — Хватит, я сказал! Койн, я так и не увидел обещанных грибов…

— Пока и смотреть не на что. — усмехнулся в бороду гном. — Вот через недельку — так милости просим. Вместе и отведаем грибочков, жаренных с рыбой — да под настойку все это дело… Эх!

— Эх! — поддакнул Рикар, старательно очищая с рук рыбью чешую.

— Понятно. — согласно кивнул я. — С удовольствием принимаю приглашение, друг Койн. Похоже, можно трогаться в обратный путь — я уже увидел все что хотел.

— Господин, позвольте на ночь здесь остаться. — неожиданно попросил Тезка. — Работы у меня нет — ни охоты, ни плодов с кореньями больше не заготавливаем. А завтра я вместе с новым уловом поднимусь. А?

— Можно… а зачем? — удивленно спросил я.

— Так ночью самый клев будет!

— Тезка, мы не с удочками рыбачим, а с сетью. — постарался я образумить хозяйственника. — Какой клев? Закинул сеть в глубокое место, а затем знай только рыбу в корзины собирай.

— Дык, ночью можно и с удочкой побаловаться! — пояснил Тезка. — Возьму с собой друга Койна, Тиксу да пару фляжек с настойкой… Костерок разведем, рыбки пожарим на прутьях… Посидим, побеседуем, поближе друг дружку узнаем…

Вопросительно взглянув на ухмыляющегося Койна, я дождался его едва заметного утвердительного кивка и пожал плечами:

— Оставайся. Заодно рыболовную сеть проверишь, если порвалась где — починишь.

Рикар, судорожно сделав глотательное движение, едва не закашлялся и завистливо прошипел:

— Ах ты склирс! Без меня…

— Рикар! — остановил я здоровяка и мстительно добавил: — Пойдем уже. У нас впереди долгий путь.

Обратный путь был столь же спокоен и комфортен. Гномы тащили корзины с рыбой, Рикар им помогал, доверив мне свой драгоценный топор. Я подозревал, что здоровяк все же успел выпросить у Койна «пару капель» настойки и теперь благодушно улыбался, а следов похмелья не осталось и в помине.

Задолго до заката мы поднялись наверх и вручили кухаркам корзины, источающие рыбный запах. Нилиена клятвенно заверила меня, что сегодня к ужину будет вкуснейшая уха. Напоследок одарив меня каким-то странным взглядом, она унеслась на кухню, где ее помощницы уже выгружали еще живую рыбу на столы для последующей разделки.

Рикар забрал у меня топор и убежал вглубь пещеры — показать стрелу деду Анкису. Таким образом, я оказался абсолютно один и, секунду подумав, направился в лечебницу отца Флатиса. Проведаю выздоравливающего Стефия и — самое главное — расспрошу рыжего Лени о недавних ночных событиях. А то слишком уж тревожно у меня на сердце. Неспокойно.

Мне повезло — оба больных были в сознании и, склонившись над стоящим между кроватей столиком, вовсю наворачивали густую мясную похлебку. Отец Флатис отсутствовал — не иначе, торчал около церкви, доводя до белого каления рабочих своими придирками.

— Вижу, идете на поправку. — поприветствовал я больных, заходя внутрь лечебницы и одновременно кельи отца Флатиса — старик жил здесь же.

— Господин! — хором ответили мне Стефий с Лени, и начали было вставать.

— Сидите. И ешьте давайте, пока похлебка совсем не остыла.

— Господин, может, и вы отведаете? — смущенно предложил Лени, протягивая мне ложку.

— Спасибо, я сыт. — отказался я. — Ну, как вы? Стефий?

— В порядке, господин. — заулыбался паренек, кивая забинтованной головой. — Уже выздоровел совсем, вот только отец Флатис никуда выходить не позволяет. Вы бы замолвили за меня словечко. Чего я тут без дела лежу.

— Отцу Флатису виднее, здоров ты или нет. — дипломатично ответил я. Спорить со священником мне не улыбалось.

— Истинно так, сын мой! — раздался сухой голос из-за моей спины.

— Отец Флатис. — кивнул я вошедшему священнику.

— Ты их больше слушай! — попенял мне старик. — Ишь ты — выздоровел, говорит. Еще вчера его наизнанку выворачивало — а всего-то пару ложек бульона съел! Ешь похлебку и не болтай попусту!

— Да, отец Флатис. — выдавил из себя Стефий и, уткнувшись носом в миску, усиленно заработал ложкой.

Невольно рассмеявшись, я развел руками и сказал:

— Видит Создатель, святой отец — я и не думал их слушать. Пусть лежат, сил набираются.

— То-то. — проворчал священник, успокаиваясь. — Видел на кухне рыбу. Гномы наловили?

— Угу. — ответил я. — Сегодня людей ухой побалуем — а то оленина уже оскомину набила.

— Дело хорошее. — согласился отец Флатис. — И ты правильно поступил, когда велел шурда поскорее на костер погребальный положить. Мудрое решение.

— А вы откуда знаете? — поразился я. Было чему удивляться — мы поднялись из каменного колодца самое большее с полчаса назад.

— Пока сюда шел, на Рикара наткнулся — он у постели Анкиса сидел и стрелу ему под нос тыкал. Он мне и рассказал. Но это мелочи, сын мой. А вот с утречка я с Нилиеной парой словечек перекинулся, так такого наслушался, сын мой, что и пересказывать стыдно! Разве ж можно вот так, без венчанья и благословенья блуду предаваться…

— Святой отец! — поспешно перебил я священника и покосился на навостривших уши больных. — Какой блуд?! Вы больше Нилиену слушайте, она вам и не такого наговорит! Не было ничего!

— Да? — подозрительно хмыкнул священник, заглядывая мне в глаза.

— Да! — твердо ответил я. — Слово свое даю!

— Ну и ладно. — удовлетворился отец Флатис. — От, сплетница! А ведь так подробно рассказывает — ахи, охи, мол, всю ночь доносились, чуть ли не вся пещера до основания сотрясалась… ну баба вздорная!

— Нилиена! Твою же так мать! — злобно прошипел я сквозь зубы. — Лишь бы языком почесать!

— Хе! — неожиданно заулыбался священник. — А то ты этого не знал. Стефий, а ты чего рот раскрыл и уши развесил? А?! Ты ешь, давай, не отвлекайся!

Уши Стефия вмиг запылали красным, и он снова заскреб ложкой по дну глиняной миски.

— А с Нилиеной я поговорю, — попытался успокоить меня святой отец, — язычок ей укорочу. Ишь, выдумщица…

Конец ознакомительного фрагмента.