Опасно влюбиться

Делла Сванхольм, 2023

Щекочущая нервы история любви элегантного парижанина Оливье Шарпантье и чувственной москвички Марины Журавлевой не оставляет равнодушными никого, кто любуется этой ошеломительно прекрасной парой. Но в первую очередь – заклятую соперницу Марины, коварную Оксану Батенькову, которая становится злым роком влюбленной пары. Страсть Оксаны к мести и подлости еще более страшны, чем препятствия в виде закрытых границ, отмененных авиарейсов и санкций, подстерегающие влюбленных на каждом шагу. Все, чем дорожит Марина – ее отношения с Оливье, бизнес, работа, семья, даже любимые домашние животные – разрушается от ядовитого прикосновения Оксаны. Но способность Марины любить преодолевает и лечит все. И тогда разъяренная Оксана решается на самое страшное – убийство соперницы. Ничто и никто не способны остановить это чудовище в женском обличье, решившее уничтожить ту, которая умеет любить чисто и беззаветно. Силы Ада против Любви – и никто не знает, кто в итоге победит. Остается лишь верить в Чудо!

Глава 3. От триумфа до катастрофы — один шаг

— Привет, Оксана. Смотри, что я тебе привез. — Игорь Абросимов высвободил из бумажного плена бутылку шампанского «Moet et Chandon». Прямиком из Франции. Специально для тебя.

— Что, она прислала? — едко поинтересовалась Оксана Батенькова.

— Кто? — не понял директор.

— Ну, эта… королева недоделанная. У нее же во Франции дружок объявился…

— Не глупи! — резко бросил Абросимов. — Это я в дорогом магазине купил специально для тебя. — Он жадно взглянул на любовницу. — Как и эти цветы. Держи. — Он вытащил из-за спины букет роскошных алых роз.

— Это что же, попытка примирения? — Оксана переводила взгляд с бутылки на цветы, но в руки брать ничего не спешила.

— Считай, что так, — напряженно улыбнулся Игорь.

Женщина сделала шаг назад.

— Думал откупиться от меня этим барахлом? — презрительно бросила она. — Думал, что какая-то бутылка и зеленые стебельки с листьями способны загладить обиду? — Ее голос дрожал. — Решил, что достаточно швырнуть мне подарочков на несколько десятков долларов — и я все забуду? И, как обычно, приму тебя в своей постельке, и приласкаю? Да пошел ты знаешь куда! Видеть тебя не желаю! — И она неожиданно захлопнула дверь перед самым носом Игоря.

Игорь Абросимов сидел на работе, обхватив голову руками. Настроение у него было препоганое. Все, что до этого так хорошо и динамично развивалось, внезапно оказалось под угрозой. И все — из-за склоки двух баб. Не сошлись они характерами, и все тут… То одной шлея под хвост попадет, то другой… А бизнес от этого только в упадке.

«Надо что-то решать, — подумал он, — надо что-то срочно решать».

Но что?

Оксана Батенькова была вместе с ним с самого начала. Помогала ему ставить на ноги фирму, обзаводиться клиентурой, расширяться, зарабатывать первые тысячи, потом — сотни тысяч. Представить без нее «Фокус-Плюс» было просто невозможно. А как любовница она — супер. И заменить ее в постели на Илонку пока не хочется, хотя та девчонка уж больно аппетитная. Да и помоложе Оксаны. А что касается Марины Журавлевой, то хороша она, конечно, но — холодна. Мужчины ее не волнуют. Пока, во всяком случае. Она предпочитает бизнес.

Да, Марина Журавлева, со своей стороны, тоже принесла фирме много пользы… С ее приходом продажи поползли вверх. Она отыскала этого француза Шарпантье — и он уже прислал две партии отличнейшего компьютерного оборудования, и обе, тьфу-тьфу, разлетелись так, что дай Бог… Уже серьезные люди интересовались, откуда у него столько первоклассного товара, не может ли он поделиться источником. Нет, конечно, делиться он ни с кем не будет, золотую жилу разрабатывают в одиночку, в этом смысле таможенник Буслаев абсолютно прав. Отдать такую информацию — значит подрубить сук, на котором сидишь и стрясаешь на землю волшебные золотые монетки… Конечно, он скажет это как-то аккуратно, так, чтобы серьезные дяди не обиделись, не оскорбились, не затаили против него чего-то, не дай Бог… Но сам, конечно, будет продолжать двигаться в этом направлении. Потому что оно — очень многообещающее. Чем дальше, тем больше. А значит, отдать Марину, распроститься с ней на данном этапе никак нельзя. Иначе все может рухнуть. Может быть, потом… когда удастся приручить француза. Когда он окончательно станет ручным, привыкнет, и ему будет все равно, с кем иметь дело — с той девушкой, которая впервые на него вышла или, скажем, с Оксаной.

Игорь Абросимов тяжело вздохнул. Время, время… на все это требовалось время. Ничего нельзя было рубить с плеча, сразу… И этот проклятый бабский конфликт надо погасить во что бы то ни стало. То же мне, нашли время и место для спора.

— Марина, я специально вызвал тебя вот для чего…

Под пристальным взглядом Игоря Марина Журавлева вспыхнула. Что, он опять собирается предложить ей какое-то грязное дельце, вроде того, чтобы переспать с кем-то, кто представляет интерес для фирмы? Нет, нет — и еще раз нет!

— Надвигается встреча Нового года. До праздника остался месяц, но… надо готовиться уже сейчас. Мне хотелось бы, чтобы ты взяла на себя подготовку к Новому году. Деньги я тебе выделю.

Марину приятно удивило это предложение начальства. Она застенчиво улыбнулась:

— Но я работаю на фирме не так давно… не знаю никаких традиций и мне кажется, что с этим лучше справился бы какой-то более опытный сотрудник.

— Традиции тут ни при чем, — нетерпеливо взмахнул рукой Игорь Абросимов. — Главное — выдумка, фантазия. А с этим у тебя все в порядке. Вспомни, как ты блистательно провернула все последние операции с продажами! Сколько смогла привлечь новых клиентов! Если ты проявишь хотя бы одну десятую этого при подготовке празднования Нового года, уверен, результат будет блестящий!

— Хорошо, — пробормотала Марина, радостно блеснув глазами, — я постараюсь…

— Значит, ты назначил эту жабу готовить нам праздник?

— Ну, в предварительном плане, — осторожно отозвался Игорь Абросимов. — И почему сразу — «жабу»?

— Потому! — раздраженно заметила любовница, и тут же перешла в наступление: — Предупреждаю заранее: я в ее празднике участвовать не буду! Лучше сразу пойду домой. — Она нагнулась к шефу. — И тебя к себе — не приглашу.

Лицо Абросимова стало бледным, зрачки расширились. Проводить новогоднюю ночь в постели с Оксаной было старой и очень приятной традицией. В эту ночь девушка полностью расслаблялась, раскрепощалась и дарила ему такое удовольствие, о котором он вспоминал потом почти целый год. Они занимались любовью то ласково и нежно, то вдруг она взрывалась, становилась неистовой… потом вновь превращалась в его рабыню, и он мог делать с ней все, что хотел, и это тянулось до самого утра — и потом весь следующий день.

Но сейчас все это грозило рухнуть. Игорь Абросимов закусил губу.

«Кажется, я действительно заигрался с этими двумя девушками!» — со вздохом признался он себе.

— Они поручили тебе подготовить встречу Нового года? Но ведь это же обычно делают самые опытные сотрудники! — задумчиво проговорила Людмила Ильинична.

— Мамочка, я им это пыталась объяснить! — рассмеялась Марина. — Но директор сказал, что главное здесь — фантазия. А с ней у меня вроде бы лучше, чем у других…

— Да, фантазии у тебя хватает, — согласилась мать. Она отвела глаза в сторону. — Единственное, чего не хватает — это мужа! — Перехватив суровый взгляд дочери, она замахала руками: — Все, все, не буду об этом!

Марина не понимала, почему она так волнуется перед встречей Нового года. Это же — всего лишь развлечение, которое она придумала для других. И все-таки сердце у нее колотилось и подпрыгивало, и она волновалась по любому поводу: и как сидит на ней новое платье из зеленой тафты, и правильно ли подключен свет, и в порядке ли лампочки на елке, и все ли пироги и другие вкусности красиво разложены по тарелкам и выставлены на столы.

Она все это проверила по заранее составленному списку, а потом прошлась по нему еще раз. Но все равно ее страшило, что она что-то забыла, и она вновь покрывалась гусиной кожей от волнения и напряжения.

Марина взглянула на часы. Все, пора. Она одернула платье, бросила на себя взгляд в зеркало. Кажется, выглядит она неплохо… Перед тем, как войти в основной зал, где было подготовлено торжество, она зашла в комнату к Оксане.

Та сидела на своем месте и что-то сосредоточенно печатала на компьютере. Вид у нее был далеко не праздничный.

— Оксана… — Марина старалась придать своему голосу теплоту. Но девушка даже не взглянула в ее сторону. — Я хотела сказать… ты слушаешь меня?

Оксана, наконец, повернулась к ней.

— Да, — процедила она сквозь стиснутые зубы.

— Я хочу, чтобы все то плохое, что было между нами, осталось навсегда в прошлом году. Я виновата перед тобой… я наговорила, наверное, лишнего. И вела себя… резковато. Прости меня, если можешь. Я действительно хочу, чтобы все это осталось в прошлом. — Марина смущенно улыбнулась: — Позади!

Оксана кивнула, но ничего не ответила.

Марина молча вышла из комнаты.

— Значит, я все-таки могу приехать к тебе? — Абросимов жадно глядел на любовницу.

Оксана молча кивнула.

Игорь Абросимов радостно блеснул глазами,

— Что-то случилось?

Оксана снова кивнула.

— Могу я узнать, что?

Она отрицательно покачала головой.

— Ну, ладно… главное — это то, что я могу приехать к тебе. На всю ночь?

— Да, — кивнула Оксана, — как обычно.

…Игорь Абросимов приехал к ней на Новогоднюю ночь и вышел из ее квартиры ровно через три дня.

Он едва держался на ногах от усталости и… счастья.

— Как провела Новый год? — спросил по телефону Оливье Шарпантье.

— Спасибо, хорошо, — вежливо ответила Марина Журавлева.

— Я послал тебе подарок. Не на Рождество — я знаю, в России Рождество не так популярно, как у нас в Европе — а именно на Новый год.

— Что за подарок?

Француз рассмеялся,

— Получишь — увидишь. Это — сюрприз.

Марина откинулась на спинку стула. Она улыбалась. Наверняка это — открытка. Европейцы придают открыткам такое значение… обязательно посылают их друг другу на все главные праздники, особенно на Рождество. Шиком считается послать такую открытку с какого-нибудь далекого курорта, где в данный момент находится отправитель. Чтобы она пришла к празднику вся в далеких почтовых штемпелях и с картинкой или фотографией этого экзотического места. Наверное, и Оливье отправился на Рождество и на Новый год куда-то далеко. И сейчас его открытка плывет с какого-нибудь острова Бали или Занзибара к ней. Марина негромко рассмеялась.

В дверь постучали. Вася помчался открывать. На пороге возник посыльный.

— Кто здесь Марина Журавлева?

— Это я.

— А это — вам. — Он поставил на стол коробку.

Марина, пожимая плечами, расписалась на бланке известной посылочной фирмы.

— Можете не проверять, у нас доставка — абсолютно надежная, без рекламаций, — пробурчал посыльный и исчез.

Марина стала открывать коробку. Она обнаружила в ней пять бутылок превосходного бургундского, обложенных пахучей древесной стружкой. Взяв одну из них, посмотрела на свет. Вино вспыхнуло внутри бутылки восхитительным рубиновым блеском — словно настоящая драгоценность.

Как сказал Оливье — «увидишь сама, это — сюрприз».

Охваченная каким-то предчувствием, Марина торопливо перерыла стружку в поисках какой-либо записки или письма. Ничего не было. Только на самом дне лежал листок бумаги, выдранный из блокнота: «С Новым годом, Марина! Сердечно благодарю за плодотворное сотрудничество, надеюсь продолжить его в будущем году. Удачи! Оливье».

— Мама, ты можешь пойти в магазин и купить… — Марина принялась перечислять.

Когда она закончила, в трубке воцарилась пауза.

— Я это все, конечно, куплю, доченька, — растерянно проговорила Людмила Ильинична. — Пойду прямо сейчас. Но что происходит? Ты можешь мне сказать?

— Узнаешь, — загадочно улыбаясь, прошептала Марина. — Пусть это будет для тебя подарком.

— Ты наливаешь мне такое вино? — воскликнула Людмила Ильинична Медведчук. — Но ведь это, как мне кажется, одно из лучших, какие есть во Франции… — Она посмотрела на Марину. — Что же все-таки случилось, доченька? Что мы празднуем?

— Никакого особенного повода нет, — с теплотой в голосе произнесла Марина Журавлева. — А празднуем мы… это самое вино. Мне его прислали в подарок. А к такому вину и еда должна быть соответствующей. Поэтому я и послала тебя в магазин.

Мать растерялась:

— Ты хочешь сказать, что просто решила устроить нам двоим праздник?

— Ну да. — Марина негромко рассмеялась. — Вроде того. А что — повод неподходящий?

— Нет, нет, что ты… повод самый что ни на есть подходящий, — призналась мать с довольной улыбкой. — А откуда вино?

— Я ж тебе говорю — прислали в подарок. Прислал один француз. С которым наша фирма сотрудничает. — Марина Журавлева пожала плечами. — У них на Западе это принято. Присылать подарки на разные торжественные даты тем, с кем сотрудничаешь, особенно на Рождество. Хотя я рассчитывала всего лишь на открытку. Французы — они же прижимистые. — Она радостно блеснула глазами: — Но, видно, не все!

— Ты получила вино? От нашего французского партнера?

— Да. — Марина улыбнулась. — Я его даже попробовала.

Игорь Абросимов мрачно откинулся на спинку стула,

— Видишь ли, Марина… Ты ведь получила это вино как представитель нашей фирмы. В благодарность за то, что наша фирма успешно сотрудничает с этим французом. Поэтому он и прислал вино. — Он потряс перед ее носом знакомым листком из блокнота: — Он, кстати, об этом прямо и пишет — пишет, что, присылая это вино, надеется на продолжение сотрудничества с нами в будущем году. — Директор развел руками: — А ты присвоила это вино себе. Нехорошо!

— То есть… что это значит — «присвоила»? — возмущенно произнесла девушка.

— А вот то и значит! — прогремел голос Игоря. — Ты получила это вино как представитель фирмы «Фокус-Плюс». За то, что фирма «Фокус-Плюс» сотрудничает с этим чертовым месье из Страсбурга. И платит ему деньги за то, что он время от времени из милости пересылает нам всякое дерьмо, которое отыскивает на местных свалках. Нет, конечно, это дерьмо идет в ход, и мы получаем за него неплохие деньги, но не об этом речь. Речь идет о нарушении тобою — выражаясь высокопарным языком — корпоративной этики. А если проще — о нарушении элементарных человеческих норм порядочности. Как порядочный человек, ты должна была принести эти бутылки мне. И сказать: «Игорь, к нам на фирму прислали вино в подарок от нашего французского партнера». И — все. Потому что оно действительно принадлежит нашей фирме. Точно так же как и факт самого сотрудничества с Оливье Шарпантье принадлежит нашей фирме «Фокус-Плюс», а не тебе лично. А ты поступила некрасиво. Утащила все вино домой. Потому что тебе, видимо, не захотелось ни с кем делиться. — Он насупился.

Оторопев, Марина Журавлева уставилась на него.

— Что это значит? — Ее голос звенел. — Разве не я нашла этого человека, Оливье Шарпантье? Или вы знали его раньше?

— Дело не в том, как ты его нашла. Хотя ведь и звонила ты ему, и посылала факсы с наших корпоративных телефонов. Которые оплачивались фирмой… Дело в принципе. А принцип ты нарушила. — Он побагровел. — Как только ты увидела перед собой несколько бутылок дорогого французского вина, ты поставила свои интересы выше интересов фирмы! Мгновенно сделала свой выбор…

— Шарпантье прислал вино мне. И на мое имя!

— Но не тебе домой. Он прислал вино на наш адрес, на адрес фирмы. А Журавлева — это просто имя того человека из нашей фирмы, с которым он контактировал. Поэтому ты не имела права присваивать себе это вино! — Он швырнул карандаш на стол. — Я же говорю тебе: тут дело в принципе. В принципе!

Глаза Марины потемнели от гнева.

— А я здесь не вижу никакого принципа. А только… самое настоящее жлобство. — Она возмущенно покачала головой. — Наверное, кому-то стало завидно, что прислали вино не ему, а мне. — Она сделала паузу и выдохнула:

— Или не ей, а мне. Вот и все.

Абросимов так сдавил смартфон пальцами, что тот чуть не треснул.

— Ты хочешь сказать, что я занимаюсь дешевыми интригами? Да я сам могу такое вино закупать ящиками. И раздаривать его всем. Я тебе толкую о другом. О принципе! О том, что нельзя никогда предавать интересы фирмы. А ты это — сделала!

— А я не считаю, что пять бутылок вина, которые прислал мне на Новый год француз, и интересы фирмы — это одно и то же! Не считаю, и все! — запальчиво выкрикнула Марина. — Если говорить об интересах фирмы — то уж никто не отстаивал их более рьяно, чем я. Бегая, как проклятая, по всем этим детским садикам, школам, больницам, чтобы только всучить им наш порошок. Обзванивая десятки фирм в день, чтобы хотя бы в одну из них направить Васю с заказами. Вот о чем надо говорить — а не о каких-то мифических вещах, связанных с вином!

— Нет! — Игорь Абросимов грохнул кулаком по столу. — Я буду говорить именно об этом! И мне очень жаль, что ты никак не хочешь понять меня.

— А мне очень жаль, что вы тратите время на такую чепуху. За это время вполне можно было бы принести фирме какую-то реальную пользу — если бы вы только захотели.

— Ты хочешь сказать, что я действую в ущерб интересам фирмы? — заорал Игорь Абросимов.

— Получается, что — да.

— Ах ты дрянь! Ты издеваешься надо мной! Я тебе говорю одно, а ты меня — оскорбляешь! Ну ты еще та штучка! — заревел шеф.

— Я не штучка! Я — порядочная женщина! А вы… вы — грязное животное, которое пытается работников своей фирмы укладывать в постели к разным нужным людям.

— И в чью же постель я уложил тебя? В чью? Назови?

— В отношении меня это не удалось — только лишь потому, что я проявила характер! Но как быть с другими?! Что будет, если мы проверим всех?

— Да не твоего собачьего ума это дело! — завопил Игорь Абросимов. — Ты на фирме — без году неделя, ты ничего здесь не знаешь, никаких тонкостей, ничего… куда ты лезешь, о чем вообще ты берешься судить? Кто ты такая, чтобы судить?

— Я — такая же гражданка России, в конце концов, как и вы! И у меня что, отняли право видеть? Видеть то, что происходит вокруг? Может, вы еще отняли у меня право и думать? Или узурпировали его? Нет! Я знаю, как вы вели себя по отношению к сотрудницам своей фирмы, чтобы угодить тому жирному таможеннику. Это — позор!

— А ты, значит, все запомнила!

— Не все! А только то, что было самым мерзким! самым отвратительным!

Игорь Абросимов наклонился к ней. И если обычно его глаза жадно поглядывали на красивую Журавлеву, то теперь они метали молнии.

— Знаешь, Журавлева, я думаю, нам лучше расстаться. Уноси отсюда ноги, пока цела. И чтобы я больше тебя здесь не видел!

— Я уйду с удовольствием! — закричала Марина. — Потому что работать с подобными типами — значит просто не уважать себя! — Она бросилась вон из кабинета директора.

…Десять минут спустя ее каблучки дробно простучали по Второй Кабельной улице. Позади остались подлая Оксана, негодяй-директор, пытавшийся превратить работниц своей фирмы в сексуальных рабынь, грязные ящики, грудой сваленные у обочины, запыленные обмотки кабеля, грязь и пыль этого мерзкого района.

Хотелось верить, что навсегда.

Мать выглядела встревоженной:

— Что с тобой, доченька? На тебе лица нет. Что случилось?

— Я потеряла работу, — выдохнула Марина Журавлева — и разрыдалась.

— Как? — воскликнула Людмила Ильинична. — Тебя выгнали? С работы, где ты приносила так много пользы?

Марина кивала головой, плохо видя мать из-за потока слез, которым ливнем бежали из глаз.

— Они что, совсем… Что случилось?!

— Это вино виновато…

— Не понимаю, — прошептала мать.

— Они выгнали меня из-за французского вина. Которое мы недавно пили с тобой.

— Как это? Ничего не понимаю, — развела руками мать. — Ты можешь объяснить?

Марина начала рассказ. Но чем больше она объясняла, тем больше путалась — и в конце концов разрыдалась вновь.

— Бред какой-то, — выдохнула наконец мать. — Они что, серьезно все это говорили? Да они с ума сошли. А ты говорила — это приличная фирма…

— На самом деле это никакая не приличная фирма, — прорыдала Марина. — Так, обычная мелкая контора. Расположенная к тому же в совершенно жутком районе…

— Но ты говорила мне, что она тебе нравится… что ты нашла то, что долго искала, — пробормотала Людмила Ильинична, вконец обескураженная. — Получается, ты обманывала меня?

— Нет. Я просто сама хотела в это верить. У меня же там пошли дела. Мне было интересно. Потом я вывела фирму на этого француза. Завязались очень хорошие связи, дело стало расширяться. Но потом весь их поганый характер все-таки проявился. И они набросились на меня из-за вина. А до этого… — Марина закусила губу.

— Что — до этого? — испуганно спросила Людмила Ильинична.

— Не важно, — глухо произнесла Марина Журавлева. — Я не хочу говорить об этом.

— Это было…

— Я не хочу об этом даже говорить! — закричала девушка. — Ничего не было, ничего!

— Ну, ладно, — выдохнула мать. На глаза ее навернулись слезы. — Не хочешь, не надо… Я понимаю… Но тогда, наверное, даже хорошо, что ты оттуда ушла. Потому что неизвестно, что бы тебя там ожидало. — Она притянула дочь к себе, погладила ее по голове. — Да, так, наверное, лучше… Но только что будет у тебя теперь с работой? Ведь мы не проживем на мою пенсию.

Людмила Ильинична влетела в ванную, когда Марина стояла под душем:

— Слушай, там звонит телефон и кто-то говорит по-французски. Мужчина. Может, ты возьмешь?

— Но я же моюсь!

Мать досадливо взмахнула рукой и выбежала из ванной.

Волнуясь, Марина Журавлева выбралась из ванной, накинув халат на мокрое тело и чувствуя, как капли по ее ногам стекают прямо на пол. Она подбежала к телефону:

— Алло. В чем дело?

— Марина?

Она нахмурилась. Это был Оливье Шарпантье.

— Да, это я.

— Я звонил тебе на работу… мне сказали…

— Меня выгнали с работы.

— Но почему, Марина?

На ее глазах неожиданно выступили жгучие слезы.

— Из-за твоего вина!

— Как это из-за моего вина?!

— А вот так… — Она закусила губу, пытаясь подавить рыдания. — Директор сказал, что я не имела права принимать от тебя такой подарок, а должна была отдать его на фирму — потому что он принадлежит компании.

— Но это был мой подарок тебе! По случаю Нового года!

— Я пробовала объяснить это директору… В результате… — Спазм рыданий сдавил ей горло, не дав договорить.

— Марина! Хочешь, я позвоню вашему директору прямо сейчас и поговорю с ним? Объясню ему, что он не прав, совершенно не прав!

— Не надо… — упавшим голосом произнесла девушка.

— Но почему?

— Потому что… мы с ним очень плохо расстались. Разругались в пух и прах.

В трубке повисла напряженная пауза.

— И что же ты собираешься теперь делать?

— Не знаю, — бесцветным голосом произнесла девушка. — Но ты можешь продолжать посылать товар на нашу фирму… то есть на мою бывшую фирму. Там есть другая девушка, Оксана… она вполне может с тобой сотрудничать.

Оливье Шарпантье невесело рассмеялся:

— Думаешь, это мне будет приятно? Ведь я начал сотрудничество с тобой. Это ты убедила меня, что работать с русскими партнерами выгодно и надежно.

— Я понимаю. Но бизнес есть бизнес. — Марина судорожно сжимала в мокрой руке телефонную трубку.

— Ладно, я подумаю… Но что же собираешься делать ты?

Марина закусила губу.

— Не знаю. Я правда не знаю. — Она посмотрела в сторону и, невесело улыбнувшись, добавила: — До этого у меня долго не было работы, и я ее настойчиво искала. Значит, снова начну поиски.

— Но они могут быть неуспешными? — серьезно уточнил француз.

— Естественно, — выдохнула девушка.

— Жаль.

— Не надо было присылать мне это вино, — вырвалось у Марины. — Если бы не оно, все… все было бы иначе… — Она, рыдая, отключила трубку.

Спотыкаясь, словно слепая, Марина вернулась в ванную.

Марина и Людмила Ильинична сидели за ужином. Он был скромным… не то, что в тот раз, когда она принесла домой вино. Но сейчас нельзя было особенно шиковать. Надо было, как говорится, по одежке протягивать ножки. Когда еще она найдет работу?!

В прихожей раздался телефонный звонок. Марина Журавлева взглянула на мать,

— Ма, возьми, пожалуйста, трубку. У меня нет сил с кем-либо разговаривать. Еще начнут спрашивать, задавать вопросы… а мне не хочется ничего отвечать.

Мать кивнула и молча вышла из кухни. Через несколько секунд она вернулась,

— Это опять он.

— Кто?

— Твой француз.

Лицо Марины исказилось:

— Я не хочу с ним говорить! Не желаю!

— Скажи ему, пожалуйста, об этом сама. Я ведь не умею говорить по-французски… — сердито проговорила мать.

Марина встала и поплелась в прихожую.

— Алло! — отрывисто бросила она.

— Здравствуй, Марина. Это опять я, Оливье. — Он усмехнулся. — Извини, что отрываю… но мне в голову пришла такая мысль…

— Да? — Марина разговаривала с ним очень сухо.

— А что, если я буду направлять свой товар тебе?

— Мне?!

— Да, тебе. И ты его будешь продавать сама. Как тебе эта идея?

— Тебе что, Абросимов и Оксана дали от ворот поворот?

В трубке повисло молчание.

— Нет. Совсем нет. Просто я сам не хочу с ними сотрудничать, — наконец решительно ответил Оливье.

— Но почему?!

— Потому что мы начали это дело с тобой. И оно шло прекрасно, пока… пока по моей вине тебя не выгнали с фирмы. Но, может быть, ты смогла бы организовать свою собственную фирму?

— Свою собственную? — усмехнулась девушка. — Да это бред… Ты хоть знаешь, что это такое — организовать в Москве свою фирму? Одни бумажки надо собирать целый год. И то не факт, что тебе позволят зарегистрироваться…

— А может, мы могли бы организовать совместное предприятие? Российско-французское? Ты и я…

— Чепуха, — отрезала Марина. — Никто нам не разрешит. Вот если бы ты был крупной фирмой типа «Томсон» или «Рено», а я — чем-то вроде «Яндекса» или корпорации «Система», вот тогда… А так даже рассматривать всерьез это не стоит.

— Ты все-таки подумай над моим предложением, — настойчиво проговорил Оливье Шарпантье. — Я мог бы даже продавать тебе некоторые вещи по более низким ценам. На первых порах.

— Да что ты так в меня вцепился, Оливье? Ты что, больше никого в Москве найти не можешь? — Голос Марины звучал раздраженно. — Тут сотни фирм, ты мог бы обратиться к любой… уверена, что у тебя все получится.

В трубке вновь воцарилось молчание.

— Не сочти это за комплимент, Марина — но мне нравится, как ведешь дело ты. Я это сразу почувствовал. По манере разговора, по твоему тону, да и по всему другому. Поэтому мне хотелось бы иметь дело именно с тобой. — Голос француза звучал твердо. — И потом, я виноват перед тобой. Я же тебя подвел. Мне хотелось бы как-то загладить вину. В общем, решай сама… — В трубке раздались гудки отбоя.

Марина ошеломленно уставилась на замолчавший Samsung.

— А что, — радостно блестя глазами, проговорила Людмила Ильинична, — это вполне возможно. Вон Надька Мелешко организовала свой бизнес. Торгует колбасой. И Валька Огородникова. У нее — канцелярские принадлежности. Ручки, бумага, наклейки всякие. Сейчас это легко. Образуешь ООО или ИП…

— Что?

— ООО — это общество с ограниченной ответственностью. А ИП — еще проще, это индивидуальный предприниматель, без образования юридического лица. Ну, как бы упрощенная форма регистрации для мелких предпринимателей и бизнесменов. Ты разве не видела как на рынках на палатках и киосках в углу наклеено — ИП такой-то, ИП сякой-то? Берешь разрешение — и вперед. Тут не нужно особых справок и согласований. И банковский счет тебе без проблем откроют, и все остальное.

— Не верю я в это! — выкрикнула Марина. — Не верю в доброту наших бюрократов. ИП… Они только говорят о помощи малому бизнесу — а какая она была на самом деле? Особенно в период пандемии… Копейки, слезы, насмешка одна. Кому-то просто отсрочили взимание налогов — но через несколько месяцев все равно их взяли. Кому-то несколько месяцев выплачивали этот несчастный МРОТ — только чтобы с голоду люди ноги не протянули.

— Вот видишь, — наставительно сказала мать, — значит, все-таки выплачивали — чтобы люди не думали о хлебе насущном. А все остальное они могли уже сделать сами. Да чего спорить, ты же знаешь, что ИП существуют — их миллионы, если не десятки миллионов. Значит, это реально.

— Я не знаю. — Марина стиснула руки. — Не знаю…

— Чего ты не знаешь? — удивилась Людмила Ильинична Медведчук. — Ты же этим все последние месяцы только и занималась. Торговлей порошком для картриджей, и всем остальным. Тебе просто нужно продолжать заниматься тем же самым. Вот и все.

— Но я же сидела в офисе! Там рядом со мной были и другие сотрудники… были посыльные, которые развозили этот порошок, грузчики, все остальное… А сейчас-то у меня ничего этого нет. Осталась я одна — а что я могу одна?

— Не глупи. — Мать взяла ее за руки, сжала. — Что такое офис? Это — арендованное помещение. Что тебе мешает арендовать любое помещение в Москве? Это и будет твой офис. А сотрудников ты можешь нанять. Сама. Сколько нужно — и таких, какие нужны тебе. Разве нет? Вот и сложилась вся твоя фирма. Ничего страшного!

— Ты говоришь так, словно всю жизнь этим занималась, — прошептала сквозь слезы Марина. — А между тем, ты даже не имеешь представления об этом…

— Я просто много об этом думала, — пожала плечами Людмила Ильинична. — И к тому же все это показывают по телевизору, в фильмах и сериалах. Никакой мистики тут нет. Все самые крупные предприниматели, нынешние миллиардеры, именно так и начинали — снимали помещение, сажали туда людей — сначала одного, потом больше — и начинали бизнес. А потом у них появлялись сверкающие здания из стекла и бетона и сотни тысяч сотрудников и все остальное. Тебе, конечно, необязательно становиться одним из них. Но путь везде был одинаков. — Она улыбнулась. — Кстати, поскольку Вторая Кабельная тебе так не нравилась, ты можешь снять себе офис в любом другом месте. Слава Богу, Москва — большая. Найдешь что-нибудь приличное, и…

— А может быть, лучше просто поискать хорошую работу? — неуверенно спросила Марина.

— Можно и искать. Параллельно. Но мне почему-то кажется… — Мать хитро улыбнулась. — У тебя так хорошо на той фирме пошло, ты так здорово все организовала за короткое время… Так что мне кажется, тебе следует попробовать себя в своем собственном деле. Собственном, понимаешь? — Она шумно вздохнула, и с теплотой в голосе произнесла:

— К тому же у тебя есть этот партнер-француз, не забывай!