Искренне, безумно, по-королевски

Дебби Риго, 2007

Зора Эмерсон здесь не для развлечений – она записалась на престижную летнюю программу и собирается использовать полученные знания, чтобы изменить мир (или, по крайней мере, свой кусочек Нью-Джерси). И уж тем более Зора не ожидает, что ей может понравиться кто-то из суперпривилегированных одногруппников. Пока не встречает Оуэна Уиттлси – обаятельного, смешного и, несомненно, милого… принца. В буквальном смысле, ведь его родители – король и королева маленькой европейской страны. С этого момента лето Зоры перестает быть таким уж распланированным и превращается в настоящий королевский хаос.

Посвящается подросткам, которым удается воодушевлять свой народ.

Мы с вами. Вы не одиноки.

Глава 1

Веками в знаменитых лекционных залах университета Холстеда велись обстоятельные диалоги и провокационные дебаты, а также решались насущные вопросы. Или вроде того.

Но не сейчас.

— Да, — повторяю я недоверчивым лицам, которые собрались вокруг меня. — Я каждый день добираюсь из пригорода.

Среди сокурсников слышатся вздохи.

— Местная, значит? — спрашивает девушка, чья внешность явно намекает на популярность.

Остальные начинают кивать головами, соглашаясь с красоткой еще до того, как она высказывается. Скорее всего, эта девушка — счастливая обладательница яхты, а ее друзья только недавно сошли на берег.

— Местная, если пятьдесят минут на поезде и еще чуть-чуть на скоростном трамвае считается, — шучу я.

— Это безопасно? — очень серьезно спрашивает девушка, сидящая рядом со мной.

Я отвожу взгляд раньше, чем она ощутит необходимость в сочувственных объятиях. Между прочим, она и есть тот человек, который совсем недавно использовал термин «третий мир».

Глубоко вздыхаю. И зачем я пришла в класс на пятнадцать минут раньше? Если бы это был один из лекционных залов, я бы не возражала, но в комнате, которая едва вмещает овальный стол, где мы вынуждены сидеть все вместе, трудно избежать всех этих ребят из яхт-клуба…

— У тебя машины нет? — не отступает красотка.

— Мне семнадцать только в сентябре. Я коплю на машину.

— А почему бы просто… не попросить у родителей? — спрашивает парень с широко раскрытыми глазами.

Я в ступоре.

Вместе ответа хватаюсь за телефон — с неловкими ситуациями уже перебор. Пора рассказать об этом Скай Джозеф. С начала летней программы я ежедневно присылаю ей заметки из серии «Подслушано в Холстеде».

«Готова?»

Далее я печатаю сообщение, резюмируя диалог с одногруппниками.

«Оу. Мне жаль. Зато ты поймала их на удочку и привлекла внимание».

Я молча смеюсь.

Все началось тогда, когда один студент спросил другого, с какого возраста в Нью-Джерси можно садиться за руль. (Все остальные в этой программе, кажется, из других штатов или даже из-за рубежа.) Я никогда не упускаю шанс повторить название родного штата, поэтому вступаю в разговор.

Скай отправляет следующее сообщение.

«Не поддавайся. Я знаю, что храбрая, добросовестная Зора Эмерсон никогда не сдастся».

Ей легко говорить. Нас обеих приняли на летние курсы подготовки к колледжу, но она находится в гостеприимном колледже для афроамериканцев, а я осталась в Нью-Джерси, чтобы поступить в снобистский Холстед. Это как разница между походом на домашнюю вечеринку и посещением клуба. Или как поездка на собственной машине и на городском транспорте.

— Я чуть не разбила новую «Теслу». — Красотка заправляет золотистые локоны за украшенное жемчугом ухо.

— В следующий раз стоит потренироваться на семейной машине, — говорит парень с логотипом розового кита на кепке.

— Это и есть семейный автомобиль, — отвечает она с усмешкой.

Вокруг раздается гогот.

Чем больше она говорит, тем больше я понимаю, что ее знак зодиака — Сноб. Но, по крайней мере, она вдохновляет меня на новый пост «Подслушано в Холстеде».

Я никогда не думала, что буду так счастлива увидеть преподавателя.

После урока я вставляю в уши наушники и включаю аудиокнигу, которую нужно дослушать для следующего урока. Какое-то время воспоминания о болтовне Красотки с ее друзьями звучат громче, чем голос рассказчика.

Однако все это правда. В Холстеде мало кто ездит на поезде, если только не держит путь в Манхэттен. Здесь в кампусе есть парень, у которого своя охрана. Я сама видела черные автомобили, но лично с «Богатеньким Ричи» не сталкивалась. Слышала, что к нему обращались как к члену королевской семьи, поэтому он, вероятно, избалованный наследник или что-то в этом роде.

Если мне с ними в классе некомфортно, боюсь даже представить, каково было бы жить с кем-то из них в общежитии. И тогда я порадовалась, что стипендия не покрывает проживание и питание.

Я счастлива, что имею возможность покинуть кампус. Сегодня я ухожу раньше, потому что в 15:00 в местном лагере состоится фестиваль. Это как «День воды» и художественная презентация вместе. Некоторые ученики, за которыми я присматривала в рамках программы «старших сестер», записались в летний лагерь. Еще в старших классах я стала наставницей для многих детей в Эплтоне. Я пообещала ребятам, что приду помочь развесить их заключительные работы, и не могу дождаться момента, когда увижу их гордые маленькие лица.

Однако прежде чем направиться к вокзалу, мне нужно забежать в одно место.

У университета Холстеда впечатляющий корпус, но ни одна архитектурная звезда не сияет ярче, чем знаменитая школьная библиотека. Она похожа на настоящий замок. Готический и величественный. Некоторым его секциям почти три века! Несмотря на древний внешний облик, интерьер пережил недавний ремонт и теперь оснащен современной техникой. Публичная библиотека стала напоминать тяжеловесный айпод старой закалки.

Я дохожу до дверей замка, как только заканчивается глава моей аудиокниги о цифровой филантропии. До поезда еще полчаса — времени предостаточно, чтобы забрать забронированную книгу. Извилистая парадная лестница, проходящая через вход в потолок собора, уводит меня прямо к читальному залу. Но, как только я забираю книгу, телефон начинает звонить. Громко.

«Как я могла забыть выключить звук?»

Я вырубаю его так быстро, как это возможно, но все же зарабатываю неодобрительные взгляды студентов, спокойно занимающихся за большими дубовыми столами. Перенаправляя маму на голосовую почту, я каким-то образом умудряюсь ей перезвонить. По динамику! Поспешно скидываю, но, конечно же, мама воспринимает это как просьбу перезвонить. Даже вибрация звучит невероятно громко в столь тихом зале. Спускаться по лестнице к главному входу — слишком рискованно, эхо не даст уйти незамеченной. Поэтому я выскальзываю из читального зала и направляюсь в зал с целыми рядами высоких книжных шкафов. Помещение с ковровым покрытием прекрасно поглощает непрерывное жужжание. Здесь никого нет, поэтому я смело отвечаю на звонок.

— Подожди, не вешай трубку, — прошу я.

За все разы, что мне довелось побывать в библиотеке, я никогда не решалась на разговоры по телефону. И хотя лабиринт книжных шкафов свободен от других студентов, я все еще продолжаю отступление.

— Ма! Привет.

— Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает она.

— Да, все нормально. Я в библиотеке.

— Хорошо. Как день? Ты адаптировалась? Все-таки неделя прошла.

— Уже лучше.

— Ты уверена, детка? Не хочу, чтобы ты переживала.

— Знаю, я немного понервничала из-за переезда, но твоя нескончаемая тревога только усиливает страхи.

— Страхи? Какие? Тебя что-то беспокоит?

— Мама, я не это имела в виду. Мне просто здесь некомфортно. Но уверена, что станет лучше.

— Конечно, родная! Все наладится! Может, ты найдешь себе друга?

— Мам, я единственная, кто приезжает в университет на поезде, а после занятий возвращается домой. Все остальные живут в общежитии. И, если честно, половина этих людей как будто на другом языке разговаривает. Я едва поняла, о чем презентация была.

— Буду молиться, чтобы ты нашла друга. Бог всегда слышит молитвы матери.

— Да, мам, хорошо.

Иногда она похожа на испорченную пластинку, но с ее стороны это очень мило.

— Мне пора. Увидимся вечером.

Я вешаю трубку, прислоняюсь лбом к книжному шкафу и вздыхаю.

— Отлично, теперь мама за меня переживает, — ворчу я вслух. Плохи дела.

— По крайней мере, ты знаешь, в какую сторону смотреть, когда дорогу переходишь. — Голос раздался с другой стороны книжного шкафа.

Он явно комментирует мой разговор с мамой. Я пытаюсь взглянуть на него, но полки так плотно заставлены, что вижу лишь стальную синеву его рубашки.

— А что касается другого языка, — продолжает он, — будь благодарна, что тебя не поймали, когда ты вместо [ziː] произнесла [zed].

У него отчетливый британский акцент. Кто этот парень? Он уже мне не нравится. Зачем подслушивает чужие разговоры? Однако раздражения он не вызывает… пока что. Может быть, я наконец-то нашла человека без этого самодовольства, которое так присуще студентам Холстеда?

— Неужели в библиотеке устраивают шоу юмористов? — спрашиваю я слегка раздраженно.

— Прости. Неудачная попытка поднять настроение. — Он явно смущается.

— Может, в следующий раз не основывать шутки на подслушанной информации?

— Верно, — застенчиво отвечает он. — Ценный совет.

Ухмыляюсь про себя.

— К тому же кому нужны чужие проблемы? — спрашиваю я, вспоминая утреннюю болтовню перед уроком. — Если бы ты действительно слышал, через что я прошла, не стал бы пускать шутки на счет произношения.

Он смеется.

— А-а-а, тогда понятно. И какие же проблемы не дают спать умной создательнице каламбуров?

Я подыгрываю. Что-то в анонимной конфессиональной обстановке заставляет меня пролить свет на истину.

— Дай подумать. Уроки здесь в два раза тяжелее, чем в самых продвинутых классах моей школы. Когда прихожу, возникает ощущение, что я попадаю в чужой мир. О, а еще есть куча людей, которые ждут от меня хороших оценок.

Не могу поверить, насколько честно и просто я призналась в этом.

— Что ж, похоже, в моем одиноком мире теперь появился второй человек, — говорит парень. — Я плохо успеваю и, куда бы ни пошел, везде чувствую себя чужаком. И у меня целая страна людей, которых нельзя подвести плохими отметками.

— Как ты справляешься? — спрашиваю я, желая открыть секрет его беззаботности.

— Прячусь в библиотеке, — отвечает он с улыбкой в голосе.

Я тоже улыбаюсь. Локти ставлю на полку, даже не пытаясь разглядеть лицо через щели.

— Понимаю. У меня тоже есть книжное укрытие. Утро выходного дня в «Книжной лавке Ингрума» на Маршруте 42. Это мое спасение.

— Вот ты где! — говорит девушка без британского акцента.

Я узнаю голос — Красотка. Она по другую сторону книжного шкафа. Чувствую, как глаза хотят закатиться.

— Снова от поклонниц скрываешься? — спрашивает она у британца.

— Ничего подобного, — уверяет он. — Я здесь останусь. Тут вайфай лучше ловит, а я не хочу лишиться интернета.

По его тону я понимаю, что замечание предназначено мне.

Девушка, кажется, понимает намек и уходит прочь. Слава богу.

— Твоя девушка? — спрашиваю я. — Весьма… внимательная.

— Да, она очень заботливая, но нет, у меня нет девушки.

— Не думай, я не флиртую. Просто спрашиваю, чтобы знать, — поддразниваю я. — Чтобы между нами не было неясностей.

— О, неясностей нет. — Голос улыбнулся, а затем последовала пауза. — У тебя кто-то есть?

— У меня? Не-а.

Единственный мой парень три месяца назад перебрался в Филадельфию и не стал поддерживать связь, как обещал. С глаз долой — из сердца вон.

— Что имела в виду твоя подруга, когда говорила о поклонницах? — интересуюсь я.

И практически слышу, как он пожимает плечами.

— В конце лета состоится большое событие. Думаю, некоторые девушки мечтают меня сопроводить.

— И кого бы ты взял?

Я снова замечаю синюю рубашку, на которую падают солнечные лучи. Он подходит ближе к книжному шкафу, и я чувствую запах мяты. Он жует жвачку?

— Есть одна девушка. Видел ее на этой неделе несколько раз.

— Что тебе нравится в ней?

— Она прекрасна. И выглядит… самодостаточной, в отличие от других.

— Почему не пригласишь ее на мероприятие?

Я чуть себя по спине не похлопала за такую ярую попытку решить его проблему.

— Она меня не замечает. Вечно в отключке в наушниках. Не думаю, что я в ее вкусе.

Мне не нравится слышать об очередной принцессе кампуса, из-за которой страдают простые люди.

— Она на эгоистку смахивает, — предполагаю я. — Если не замечает тебя, то лучше без нее.

Его молчание означает, что он не готов расстаться с девушкой своей мечты. Бедняга.

Незнакомец меняет тему.

— Что самое сложное для тебя на новом месте?

— Ты на диктофон записываешь? Не хочу, чтобы наша анонимная беседа вышла за пределы этого зала.

— Принял к сведению и поддерживаю.

Я улыбаюсь очаровательному тону.

— Могу я сделать предложение? — чересчур вежливо спрашивает он.

— Нет, на мероприятие я тебя сопровождать не стану. Мы едва знакомы, — усмехаюсь я.

— Справедливо. Тогда мое предложение таково: каждый из нас положит свой телефон в поле зрения, тем самым гарантируя, что ни одно из устройств не записывает разговор.

— Принимаю к сведению и поддерживаю.

Я легкомысленна, и мне от этого весело.

Парень просовывает телефон между двух книг в твердом переплете и кладет на полку. А потом как будто пытается вытащить правую книгу.

— Эй! Не подглядывай! — шучу я.

— И не собираюсь! Зачем портить такое общение? — Он смеется. — Освобождаю место для твоего мобильника.

— Хорошо.

Я отвечаю взаимностью, проталкивая свой телефон. Как только мы видим оба устройства, начинается настоящий разговор.

— Ты студент колледжа или на подготовительном обучении? — спрашиваю я его.

— На подготовительном. Уже поступил. Правда, учиться буду дистанционно.

— О, здорово! Поздравляю с поступлением!

— Ура, — смущенно благодарит он. — Мне любопытно, что для тебя самое сложное?

— Не повредить глаза, усердно их закатывая.

Сама удивляюсь своему признанию.

— Что ты имеешь в виду?

— Я здесь всего неделю, но мне уже все надоело. Вместо того чтобы слышать реальные фразы одногруппников «Я устал» или «Извините, я опоздал», я слышу «У меня привилегии» или «Простите, но у меня привилегии».

— Прости, у меня тоже привилегии, — признается он. — И не только потому, что я белый гетеросексуальный мужчина. Я — белый гетеросексуальный мужчина из давней династии привилегированных людей с огромным состоянием.

— Ничего себе, ты как будто из чрева Бейонсе появился, — говорю я, высоко вскинув брови. — Даже Бейонсе не появилась из чрева Бейонсе!

— Здесь другое. Это больше похоже на то, как если бы ты родился из чрева Бейонсе, но без единого таланта. И при этом толпа следует за тобой по пятам и ждет, затаив дыхание, когда же ты сделаешь нечто удивительное.

— Не то чтобы мне тебя жаль, нет… — Пусть он и купается в деньгах, я бы не хотела оказаться на его месте. — Но я тебя понимаю… в гораздо меньших масштабах, конечно.

— Это самый быстрый способ почувствовать себя неполноценным.

Мне нравится его манера разговора. И нравится, как он рассказывает о том, что его тревожит.

— Ты британец?

— Не совсем.

— Тем не менее акцент британский.

— У нас есть общие акценты и родословная, но я родом чуть дальше, к юго-западу от Британских островов. Где Кельтское море.

Я не представляю, где это.

— Я из Лендерела. Мы для британцев вроде Канады для Америки, с похожими акцентами и прочим.

— О, круто!

Я впечатлена. Хотя не знаю, где на карте он находится, но точно слышала название.

— Для крошечной страны Лендерел обладает исключительной историей организации общества. Там зародилось сестринство!

Он смеется.

— Большинство людей, слыша название страны, первым делом вспоминают кухню или олимпиаду, которую мы приняли четыре года назад. Что ж, это будет новой точкой отправления.

Пока мы болтаем, я не могу перестать улыбаться. Случайно заглядываю в дальний угол и вижу циферблат на стене. И чуть язык не глотаю.

О нет.

— Раз уж мы заговорили об отправлении… мой поезд уходит через шесть минут, — говорю я на одном дыхании. — Я опоздаю, если не успею.

— Куда опоздаешь? — спрашивает парень.

— Дети разочаруются, если я не приеду.

Пока ты маленький, пустые обещания взрослых переносятся крайне тяжело. Я сама прошла через это: отец кормил меня вечными обещаниями. Не хочу, чтобы кто-то из малышей испытал это на себе.

Мне жаль прерывать разговор, но общественный транспорт никого не ждет.

Быстро хватаю книги, заталкиваю их в сумку, а затем, взяв с полки телефон, убираю его в задний карман.

Судя по разочарованному голосу собеседника, я понимаю, насколько ему грустно видеть свой мобильник, лежащий в гордом одиночестве между книгами.

— Звучит важно. Во сколько…

Как раз собираюсь попрощаться, как вдруг возвращается голос Красотки.

— Что во сколько? — сладко спрашивает она.

Пока его не-девушка болтает, я поворачиваюсь и незаметно выхожу из лабиринта книжных шкафов. Даже если бы у меня было время обойти шкаф и взглянуть в лицо таинственному другу, я бы все равно не смогла. Небольшая группа мужчин, чем-то похожих на Людей в черном, начинает пробираться в мою сторону, и мне не хочется, чтобы за мной шпионили. Кроме того, единственное, что на уме — это отбывающий поезд.

У меня нет времени на осмотр впечатляющих достопримечательностей, пока я бегу по травянистому дворику. Не гудят в ушах постоянные учебные аудиозаписи, и в голове не всплывает каждый неловкий момент нынешнего дня. В данную секунду существуем только я, летнее солнце и пробежка по университетскому городку.

Быстро залетаю на платформу и прибываю, тяжело дыша, одновременно с поездом. С облегчением проскальзываю через двери поезда, плюхаюсь на первое свободное место и вынимаю телефон из заднего кармана. Никаких разочарованных детишек в моем будущем.

Вставляю наушник, чтобы послушать аудиокнигу.

И только тогда замечаю, что по ошибке схватила не свой телефон!